Красивая паучиха

Третья пустая рюмка со звоном опустилась на барную стойку, чуть покачнулась и остановилась. Женщина дотянулась до неё пальчиками и провела по горлышку, играясь с единственной оставшейся там капелькой. Сознание было слегка туманным, но недостаточно для того, чтобы забыть сегодняшний день. В очередной раз задавалась вопросом: «Зачем?» Зачем поцеловала тогда Рафаэля, соврала Юре, согласилась стать женой итальянца и чуть не переспала с ним? В памяти всплыли слова Юрия: «Красивая паучиха…» — в груди всё сжалось, его взгляд, как у щенка, которого выкинули на улицу, вновь и вновь разбивал сердце. Не могла поверить, что полюбила его. Сценарий был заезженным, проблем быть не должно было, но вот Юрий Борисович оказался непростым мужчиной. Его отношение сперва казавшееся слишком странным, на деле оказалось настоящей любовью. А она уже и забыла, какого это любить. Первый звоночек был на открытие новой горы, когда он подхватил и закружил её. Сначала испугалась, даже разозлилась, а уже вечером с улыбкой вспоминала, как было приятно оказаться в его объятиях. Приятно, когда тебя хотят носить на руках. Было новое, необычное чувство, когда он заставил замолчать её поцелуем, да и она особо не сопротивлялась, поддалась секундному порыву и ему навстречу. Его руки на шеи казались чем-то родным, не было страха, лишь абсолютное доверие, а их ночи наполнены только нежность и любовью. Она уже начала привыкать к его рукам, крепко удерживающим после сладкой кульминации рядом с ним, не позволяющим ни на миллиметр отодвинуться. Уже входило в привычку засыпать под стук его сердца, которое с каждым ударом замедлялось, входя в свой ритм. Его присутствие перестало быть неприятным, она с удовольствием ждала их встречи, даже его любимого «ай-я-яй» часто не хватало, и уже сама про себя Элеонора тоже начала проговаривать это. Были приятны его прозвища, которые он придумал ей. Как она могла упустить все это?! Заигралась, девочка! Кольцо прожгло безымянный палец, но снимать она его была не намерена, пусть будет напоминанием того, что она потеряла. Никогда бы не подумала, что будет жалеть о своей афере. Она добилась, чего хотела, но какой ценой?! Трёх рюмок было мало, чтобы напиться, а этого даже и не хотелось. Поэтому она взяла свой телефон и поднялась с высокого барного стула. Чуть покачнувшись на высоких каблуках, лишь от того, что целый день на них проходила. Пора было убираться от туда, мысли завели её в тупик, хотелось только где-то спрятаться и долго плакать. Не шатаясь она двинулась к лифту, споткнувшись, когда заметила Михайлова прямо напротив неё. Он сделал шаг и подхватил её под руки — всё ещё оставался человеком, истинным джентльменом. Но также внезапно, как он поймал её, отпустил, когда убедился, что она ровно стоит на ногах. Был слишком близко, а от её судорожного выдоха, окутало ароматом алкоголя — никогда не любил, когда она пила. Сморщился. Повернулся к ней спиной. Эля всё ещё пребывала в шоке — не ожидала, спустя пару часов, увидеть его в отеле. Его руки обожгли хуже помолвочного кольца, и будто оставили на её коже следы, клеймя её навсегда. Видела, как поморщился от запаха алкоголя. Знала, что не любит. И только сейчас поняла, что за всё то время, что они провели вместе, она не пила, совсем. А это было большим для неё сроком. Он ждал, что она спросит его, что он здесь делает, но видимо она действительно не ожидала его здесь увидеть. Да и он не приехал, если бы не забыл свой дипломат с важными документами в их номере. Сейчас он уже был более остывший, психолог ему действительно помог, и если бы Элеонора захотела с ним поговорить, он, возможно, даже согласился. Но она молчала. А он не собирался начинать разговор первым. Женщина в каком-то тумане последовала за Михайловым в лифт, не понимая, что она делает. Он нажал на её этаж, и они снова погрузились в молчание. Лишь когда он последовал за ней к номеру, она пришла в себя и неожиданно повернулась к нему лицом, заставляя мужчину налететь на неё и прижать к себе, чтобы они не упали. От его близости закружилась голова, ей хотелось протянуть руку и запутаться в его волосах. Она почувствовала, как его ладони сильнее сжали её талию, заставляя ближе прижаться к его телу. Элеонора сглотнула и подняла руки, скрещивая их у него за головой, осторожно зарываясь пальцами в его короткие темные волосы. Она задержала дыхание, Юра же напротив тяжело и быстро дышал рядом с её щекой. Он её любил и до сих пор любит, и если она попросит прощение, расскажет правду — он простит, простит. Но он не ожидал, что она заплачет, и его неожиданное возбуждение в миг покинет его тело, и там поселиться лишь тревога. Её всхлип разрезал тишину коридора и полоснул его по сердцу, он никогда не видел, чтобы она плакала, и не думал, что это заставит захотеть убить каждого, из-за кого эти слезы, даже если это они сами виноваты. Он завёл их в номер, и тогда Элю прорвало: сквозь всхлипы, она умоляла простить её, признавалась в любви, наконец рассказала ему всю правду. Она плакала и не могла остановиться. Всё, что она так долго и тщательно скрывала вырвалось наружу. Она отказывалась отпускать мужчину, умоляя простить её, до тех пор пока её вымотанный организм просто не отключился. *** Просыпаться было тяжело: голова болела так, будто она выпила вчера пол бара. Попыталась открыть глаза, но яркий свет больно ударил по ним, и от этого она тихо застонала, а потом чуть не свалилась с кровати, когда почувствовала холодное полотенце на лице. — Никогда не любил, когда ты пьешь. — сказал Юра, осторожно прикладывая полотенце то на одну щёку, то на другую, а потом оставляя его на лбу. Эля пораженно смотрела на него. — Юра? — было глупо спрашивать, но это первое, что пришло ей в голову. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, ворот расстегнут, сама рубашка была не заправлена в брюки, вся помята, он сам был немного заспаным, взъерошенным, но таким родным и любимым. — Ожидала увидеть кого-то другого? — с печалью, не старался ужалить, просто спрашивал. Она была такой потерянной, такой же брошенный щенок, как и он, с таким же потерянным взглядом. — Нет… — а потом вдруг поймала его руку, и упираясь на неё, села, чтобы их глаза были на одном уровне. — Прости меня пожалуйста, я знаю, что поступила ужасно, что не заслуживаю твоего прощения, но я люблю тебя, правда люблю, очень сильно. Жаль, что поняла это слишком поздно… Прости меня! — Ты спала с кем-то пока мы встречались? — то что она хотела себе место, было не самым страшным, он больше боялся того, что она изменяла ему, этого он никогда не простит! — Только прошу тебя, не ври мне больше! — Нет! — даже не задумываясь, потому что действительно ни с кем не спала, он был единственным всё это время, и её это устраивало во всех отношениях. Юра долго смотрел на неё, его рука всё ещё была в её холодной ладони — он замечал, что когда она нервничала, её ладошки были холодными и потными. Его это забавляло, как такая женщина могла о чем-то переживать, чего-то бояться. Он обводил её взглядом: всё ещё в том же чёрном платье, что так ему понравилось, когда он только увидел её, прическа растрепалась и она стала похожа на Домовёнка Кузю из старого мультика, но всё ещё была самой красивой женщиной. Он не мог устоять, ещё вчера всё простил, как только увидел возле бара, где несколько минут наблюдал за тем, как она крутит на пальце его кольцо. Ей только надо было попросить прощения, и вот она это сделала. — Если ты мне изменишь, я тебя не прощу, поняла? — Эля всё ещё в замешательстве кивнула. Юра резко подался вперёд и наконец-то поцеловал её, сразу прикусив губу, наслаждаясь тем, как она резко и сильно сжала его руку. Но всё это быстро сменилось нежностью, он не любил грубость в любви, но хотел небольшой мести. Он освободил свою руку и одним движением раздвинул её ноги, поймав губами её судорожный выдох. Платье мешало и поэтому он собрал его наверх, подняв до самой талии, оголив её прекрасные ноги, бедра и красивые чёрные кружевные трусики. Удобно устроился между её бёдер и потянул на себя, стараясь притянуть как можно ближе, руками удерживая за бёдра. Эля задыхалась от его поцелуев. От того, как он неожиданно раздвинул её ноги, перехватило дыхание, а всё тепло двинулось вниз, завязывая тугой узел внизу живота. От их положения желание лишь росло, его глаза потемнели, когда он увидел обнаженные ноги и бельё, они не раз занимались сексом, но сейчас всё было по-другому — кажется, это называется заниматься любовью. Его ширинка на штанах выпирала, и это было идеально, чтобы снять первое напряжение, но от первого прикосновения Юра дернулся и повалил Элю на кровать, не давая женщине такого необходимого контата. Она пискнула, но её голос вновь потонул в поцелуе. *** Одежда была разбросана по всей спальне, платье было совсем испорченно — Юра не содержался и в порыве страсти порвал его. Он пообещал купить новое, но Эле было так плевать на всё это, она была готова ходить обнаженной, но лишь бы он был рядом. Они лежали в куче постели, наверное, это был их лучший секс. Было больше страсти, любви, больше эмоций. Эля всё ещё немного задыхалась, она неизменно была прижата к груди Юры, слушая как быстро бьётся его сердце. Столько всего было сказано в порыве страсти, что сейчас они молчали. Эля во многом призналась, Юра больше слушал и запоминал, хоть и был не уверен, что сможет. Он сбился со счета сколько раз эта великолепная женщина призналась ему в любви за это время. — Эля. — его голос был слегка хриплым, он хотел снова спросить её, готова ли она стать его женой, но она не дала ему ничего сказать. — Я люблю тебя! — будто боясь, что он не поверил, что сейчас отстранит и бросит, проучит её, поступит с ней также, как и она сама, но он засмеялся и ещё крепче прижав её к себе, вновь навис над ней. — Дурочка, выходи за меня замуж? — она удивлено хлопала ресницами, не веря, что это всё не сон. — Лишь для того, чтобы ты стал моим дурачком!