Идеальный план

— Что, в смысле? С кем?.. — С Бирсаком! На его лице снова отражалось полное непонимание происходящего. Точно такое же, как и в первый раз. В который я, кстати, вполне доступно все объяснил, но, видимо, для него — недостаточно. — Зачем тебе фит с Бирсаком? — Все охуеют. — Хм... Тогда ладно, — в принципе привыкший к моим нестандартным идеям за столько лет в одной группе, Гриша пожал плечами и оставил эту тему, зная, что если я что-то задумал, то переубеждать меня даже пытаться не стоит — бессмысленная трата времени. Зачем мне фит с Бирсаком? Вот уж действительно вопрос. Я и сам не до конца уверен, знал ли я на него ответ. Причина, которую я после всех попыток объяснить озвучил в итоге своему согруппнику, тоже имела место быть — фит с самим Энди Бирсаком явно подогреет интерес публики ко мне и моей группе, а он никогда не бывает лишним. Почему именно с ним? Вот уж честно — не знаю. Просто первая случайная мысль, которая в итоге показалась неплохой идеей — настолько неплохой, что я на ней зациклился, не желая даже думать о других вариантах. Просто я словно бы чувствовал, что это как раз то, что мне нужно. Что это как раз то, что заставит задуматься некоторых несговорчивых украинцев... Конечно, я сделал вид перед своей аудиторией, что моё предложение Шафору замутить фит — не более чем ирония и сарказм, что мне оставалось делать? Они, вроде как, даже поверили, но... Да, блять, меня задело то, что он даже никак не отреагировал на это — просто проигнорировал, словно бы каждый день его многолетние враги ему фитануть предлагают. Да, я не особо надеялся на это, мозгом понимая, что вряд ли Денчик на это поведется, но что-то в глубине души отчаянно ждало хоть какой-нибудь реакции от этого украинского куска говна, и оно замирало в ожидании каждый раз, когда я проверял соцсети, но каждый раз ничего не было, и температура моей жопы неумолимо приближалась к критической отметке. Ну ничего, после моего фита с Бирсаком он точно одумается. Число моих подписчиков близилось к сорока тысячам, а это означало, что я должен фитануть с Шафоростовым любой ценой — пообещал ведь. Как раз после Энди и начну его окучивать, если он все-таки не впечатлится моим коллабом с вокалистом Black Veil Brides и сам не предложит мне фит. Вот только вопрос, захочу ли я этот фит после того, как запишу его с самим Бирсаком. К моему удивлению Энди даже не пришлось уговаривать — он согласился за несколько минут переговоров по сети. Правда, цену заломил нихуевую, но чего не сделаешь ради осуществления идеального плана? Вот только кто бы мог подумать, что всё снова закончится вот так... *** Энди Бирсак меня кинул. Просто не прислал в оговоренный срок свою партию и теперь игнорировал меня во всех соцсетях. Я даже подумать не мог, что снова когда-нибудь окажусь в подобном дерьме после ситуации с Джонни Крейгом, но я и не предполагал, что Энди такой же уебок, как «самый свежий на этой игле». А ведь он даже не на игле... Насколько я знаю. Я и сам дебил, которого ничему жизнь не учит — понятно же, что когда так быстро соглашаются, да еще и берут бабки вперёд — что-то здесь явно нечисто, как можно было наступить на эти грабли еще раз? Но во второй раз я точно не позволю так себя опрокинуть. Еще дня три я доебывал Бирсака в директе, каждым сообщением натыкаясь на стену тотального игнора, а затем твердо решил — я еду разбираться с ним лично. Узнать адрес Энди не составило большого труда — все-таки полезно иногда иметь знакомых, у которых есть знакомые, которые весьма тесно общаются с такими личностями, как Энди Бирсак. И это знание только подкрепило мою уверенность в своих действиях, когда я покупал билет в Лос-Анджелес. Я понятия не имел даже, что буду говорить, когда увижу этого кидалу перед собой, но это не сбавляло моей решимости, пока я шагал по направлению к его дому. Только постучав с силой три раза в его дверь, я задумался над тем, стоит сразу дать ему в морду или все-таки попробовать разобраться. Около минуты я ждал, пока кто-нибудь соизволит мне открыть, но, кажется, игнор отовсюду в какой-то момент жизни стал моим вечным спутником. Стучу ещё сильнее, и надо же — за дверью послышалось чьи-то неспешные шаги по направлению к ней. Пока этот кто-то колупается в двери в попытках открыть ее, я пытаюсь напустить на лицо как можно больше недовольства и агрессии, чтобы сразу стало понятно, что я настроен серьёзно. Но то, что я увидел, когда дверь открылась, разом смело с моего лица все эмоции, оставив лишь некую растерянность — единственное чувство, которое у меня теперь осталось. Помятый и лохматый Бирсак в одних труханах и майке-алкашке, со свисающей со рта сигаретой хмуро смерил меня взглядом, будто пытаясь понять, кто я такой и что мне от него может быть нужно. — А, ты, — хрипло произнес он и слабо кивнул самому себе, будто вспомнив. — Ну заходи. В растерянности я на автомате вошел в дом, не отводя взгляда от посторонившегося Энди, которого, судя по его виду, не волновало абсолютно ничего. Как ни в чем не бывало захлопнув дверь и даже не подумав о том, чтобы замкнуть ее, Энди обогнул меня и вразвалочку направился к угловому дивану на полутемной кухне, будто бы меня здесь нет, или будто он меня ждал, или будто это уже вошло в ежедневную привычку — впускать меня и продолжать заниматься своими делами, не обращая внимание на мое присутствие... Неужели я ошибся на его счет, и он все-таки тоже сидит на чем-то? Его странное поведение, да и в целом обстановка вокруг все больше вынуждали меня задуматься об этом — срач здесь был такой, словно здесь живет сборище алкоголиков, а не музыкант-миллионер, поющий в именитой группе. Сдвинув ногой со своего пути коробку из-под пиццы, ничего не понимающий я проследовал за ним. Бирсак тем временем уже прикладывался к наполовину опустошенной бутылке вискаря, все так же не торопясь хотя бы поинтересоваться причиной моего визита. — Мы договаривались на фит, — сразу решил начать с дела я. — Угу, — без особого интереса протянул Энди, даже не глядя на меня. — Так... Где партия? — На компе поищи, — на отъебись бросил Бирсак, затянувшись сигаретой и мотнув головой, судя по всему, в предположительную сторону нахождения компа. — Мне сейчас не до этого, веришь, нет... — Так ты её записал?.. — Угу-у-у. — Так какого ж хуя ты мне её не скинул?.. — еще немного, и в новостных сводках станет известно о взрыве жопы Егора Ерушина в Лос-Анджелесе. — Бля, ну... Забыл, — он вяло усмехнулся, и это стало финалом. Финалом для моей задницы. — Мы же на следующий месяц договаривались. Вроде. — На этот! Энди внезапно соизволил повернуть голову в мою сторону и завис на какой-то момент, задумчиво нахмурившись. Прикинув что-то у себя в голове, он пожал плечами и поднял на меня мутный взгляд. — Ну извини тогда, — снова без каких-либо эмоций бросил он и вернул голову в прежнее положение, вновь поднося ко рту сигарету. Весь мой запал куда-то разом пропал. Вряд ли этому поспособствовало извинение Бирсака, которое даже извинением назвать трудно, но мне уже не хотелось устраивать каких-то мирового масштаба разборок. Все равно этим ничего не добиться, Бирсак так и не горел желанием идти на контакт, да и я сам чувствовал какое-то внутреннее опустошение от всей этой ситуации. Ощутив сначала безысходность, а затем невероятную усталость, которую повлек за собой нелегкий перелет, я тяжело вздохнул и, плюнув на все, упал на диван сбоку от хозяина этого дома. А тот и не был против. Да и вообще казалось, что сейчас он не против ничего. Хоть на колени к нему садись. Хотя, если он и продолжит вести себя таким образом, то можно будет пробовать любые способы сделать его хоть немного живее. — Что с тобой такое вообще? — все-таки решился поинтересоваться я. Очень сомнительно, что вокалист группы с мировой известностью станет просто так, с ничего, сидеть в бардаке и глушить вискарь с видом… Именно с таким видом, какой сейчас у него. — С женой развёлся, — чуть поморщившись, ответил Энди и сразу приложился к бутылке, будто пытаясь запить сказанное, но лишь еще больше скривился и протянул бутылку мне. Все еще находясь в растерянности и недоумении от абсурдности всей этой ситуации, я принял бутылку из его руки и сделал пару глотков крепкого пойла, не переставая поглядывать на своего внезапного собутыльника. Кто бы только мог подумать, что однажды я буду пить с Энди Бирсаком у него дома? Как минимум в ближайшие пять лет я на это точно не рассчитывал. — Почему? — не удержался я от очередного вопроса и, заметив, что лицо Энди после него еще больше помрачнело, продолжил. — Типа, ну, вряд ли она тебя бросила, ты же такой охуенный. Внутренний я совершил мощный фейспалм, пока я «внешний» едва ли не заигрывающе улыбался вдруг обратившему на меня внимание Бирсаку. Я и сам понятия не имел, какая неведомая сила заставляет меня говорить ему подобное, но было ясно одно — повлиять я на нее не могу. Это даже возымело свой результат — Энди ответил мне короткой полуулыбкой, которая испарилась с его лица, когда он вернулся к моему вопросу. — Она изменяла мне, — бутылка как пришла ко мне, так и ушла — я и не заметил, как она выскользнула из моей ладони, вновь оказываясь в руке Бирсака. — Пока я был в отъездах. — А как ты узнал об этом? Неужели вернулся пораньше и застал ее прямо за, ну...? — Все куда прозаичнее, — усмехнулся Энди, отхлебнув из бутылки. — Она сама пьяная во всем мне призналась. — Да, херовые дела, — сочувственно покачал головой я. — Да не то слово, — хмуро буркнул Бирсак. — А ведь я его знал. Ее любовника. Почти что друзьями были... Чувствую себя полным лохом. Что делать теперь — вообще хуй его знает. — Ты главное не раскисай из-за этого. Не стоит оно того, реально. Ну а если совсем херово, можешь повспоминать, как сам ей изменял, того и гляди легче станет. Со сложным лицом Энди медленно повернул голову, обращая на меня непонимающий с долей возмущения взгляд. — В смысле? Я склонил голову, ехидно прищурившись: — Вот только не говори, что ты не изменял ей. В турах еще и не такое происходит, а уж в турах групп масштаба твоей... — Да даже если и было пару раз... Ну было и было, че бубнить-то? — Вот и я про то же, — со смешком я, уже как в порядке вещей, взял бутылку из его руки и отхлебнул из нее. — Да вообще не в этом дело, — вновь скривился Бирсак. — Теперь нужно как-то преподнести это публике... Вопрос. Как, сука? Сообщить всем, что Энди Бирсак — рогоносец ебучий? Мой удивлённый взгляд сам по себе метнулся к нему — вот уж не думал, что у кого-то могут быть проблемы такого рода за пределами постсоветского пространства. — Да забей просто хуй, — озвучил я единственно верный по моему мнению вариант решения его проблемы. — Легко так рассуждать, когда о твоей группе знает полтора человека... А вот это стало ударом ниже пояса. Честно говоря, в последнее время я вообще пребывал в состоянии, когда абсолютно любая херня может вывести из себя, но приходилось сдерживать себя, дабы не разрушить ненароком образ непоколебимого похуиста, разжечь пердак которого не смог бы даже всемогущий бог. Но это неожиданно и для меня самого стало последней каплей. — Да пошел ты нахуй, Бирсак, — решив даже не изъебываться над остроумным ответом, чем в последнее время только и занимался, я выразил все свои мысли в одной емкой фразе. Забив и на фит, и на призрачный шанс на дружбу с Энди Бирсаком, которая в будущем могла бы сыграть для меня свою роль, я резко поднялся с дивана, намереваясь уйти, но... — Нет-нет-нет, не уходи! — немного... хотя нет, все-таки прилично так охуев, я повернулся к Энди, так и не сдвинувшись с места благодаря удерживающей меня за запястье крепкой, чуть прохладной ладони. — Не бросай меня здесь одного... Впервые за этот день, да и вообще впервые я задержал свой взгляд на его лице. Надо же, а раньше я и не замечал, насколько красив чертов Энди Бирсак. Даже сейчас — с мутными от алкоголя ярко-голубыми глазами, темными кругами под ними, впалыми щеками и спутавшимися черными волосами. Теперь я понимал, почему с него так текут девочки-подростки, а порой и мальчики. А он продолжал смотреть на меня, умоляюще сдвинув брови и по-прежнему не отпуская моей руки. И я, несмотря на всю свою решимость всего несколько секунд назад, остался. Бирсак оказался на удивление приятным собеседником, когда не пытался умалять мои достижения и не строил из себя холодного говнаря, которому плевать на все вокруг него. Даже слишком приятным. Я уже и забыл, каково это — настолько свободно и легко общаться с человеком буквально обо всем, будто бы я знаю его всю жизнь, а не увидел впервые вживую только сегодня, прилетев разбираться с ним за «кидалово». За этими разговорами я и не заметил, как мы с Энди уничтожили еще полторы бутылки виски. И с ростом алкоголя в крови росла и задушевность наших бесед. — То есть как? — недоуменно хмурится Энди, сконцентрировав взгляд на моем лице. Если судить по его виду, степень его опьянения близилась к особенно тяжкой, но он все еще умудрялся вести со мной диалог. — А вот так, — пожал плечами я с печальной усмешкой. — Они считают, что у меня огро-о-омнейшее чсв, хотя я ненавижу себя, как... Как, наверное, никто из них не ненавидит ни себя, ни даже меня. — Ну нет. Не-е-ет. Так не должно быть, — с паузами между предложениями произнес Бирсак, а в его хмельном взгляде виднелась какая-то необычайная для этого состояния осознанность. — А? — не понял, к чему он ведет, я. — Мне больно от того, что ты ненавидишь себя, когда я сам отдал бы тебе всю свою любовь. От такого заявления я даже протрезвел ненароком, уставившись на него взглядом, который наверняка отражал в себе всю смесь чувств, что я сейчас испытал. Хотя... Я и сам не особо понимал, что испытал. То, что я охуел — это однозначно. Затем проскользнула мысль, что Бирсак, должно быть, совсем уже в говно, раз разбрасывается такими фразами в адрес парня, которого знает фактически пару-тройку часов. А после... Блять, я ведь за всю свою жизнь настолько привык к тому, что если не все, то как минимум большая часть людей меня терпеть не может, что его высказывание, да еще и настолько искреннее, поплавило что-то во мне, заставив взглянуть на него совершенно иным взглядом. Или же этому поспособствовал алкоголь, или все сразу. — Ты ведь не знаешь меня совсем, — ответил я с легкой усмешкой, пытаясь придать своему тону привычный ироничный оттенок, но потерпел неудачу. — Как это — не знаю? Как нет? Мы с тобой весь день бухаем у меня дома... — Но этого ведь недостаточно! — прерываю его я. — Знаешь, Егор, — от его произношения моего имени с типичным американским акцентом я почему-то слегка вздрогнул. — Иногда достаточно всего ничего, чтобы увидеть в человеке то, что другие... за всю жизнь в нем не разглядят. Тем более, что... Не пойми меня неправильно, но... Что уж там. Ты мне сразу понравился. — В смысле? — с каждой секундой я понимал Бирсака все меньше. — Еще когда ты постучался мне в директ и предложил фит, — он усмехнулся и слегка склонил голову, глядя на меня. — Да, тебе это может показаться странным, но меня будто бы перемкнуло, когда я увидел тебя... Даже на фото... Никогда со мной такого не было. Я записал тебе вокал, хотел уже отправить, но подумал о том, что на этом наше общение и закончится, а я не хотел этого... И я решил тебя кинуть. — Что?! — я чуть было не подавился виски, которого решил хлебнуть, чтобы хоть немного разгрузить свой мозг, пока Энди «раскаивался». — Прости, — сделав до жути милое лицо, тихо произнес Бирсак. — Я узнал, что у тебя там было с Джонни Крейгом, и предположил, что еще раз ты такого не стерпишь... Нет, я бы по-любому отправил тебе вокал в следующем месяце, но мне было так любопытно узнать, сработает ли мой план. И он сработал — ты приехал ко мне! — ...Блять? — я охуел настолько, что перешел на русский. — Не представляешь, каких усилий мне стоило делать вид, что я не ожидал тебя здесь увидеть... — Ты делал? — приподнял бровь я, вспоминая повседневное ебло Бирсака, когда он открыл мне дверь. — И каких усилий мне стоило тебя здесь удержать. — С женой ты, как я понимаю, тоже не разводился? — не веря уже ни во что, решил уточнить я. — Почему же, развёлся. Пару дней назад как раз, отмечал вот... — Отмечал? — Ну да. Так это, обычно, делают, наверное... — Энди мрачно усмехнулся, но на меня поднял взгляд с улыбкой какого-то совершенно другого характера. — Не ожидал, что ты ко мне присоединишься. Но это было приятной неожиданностью. Так вот, когда мы пообщались поближе, я понял, что не ошибся в тебе, — он подвинулся ко мне и заглянул в глаза. От этого взгляда у меня пересохло в горле. — Ты не заслуживаешь ненависти ни от этих людей, ни тем более от себя самого. Мои губы опалило жаром его дыхания, и я только сейчас обратил внимание на то, что его лицо находится буквально в нескольких сантиметрах от моего. Глаза Энди неотрывно смотрели в мои — он не торопился отстраняться, а мое сердце внезапно ускорило свой ритм, едва не выбивая ребра изнутри. Когда я покупал билет в Лос-Анджелес, я был одержим одним желанием — разъебать Бирсака за кидалово. Тогда я и подумать не мог, что когда я окажусь настолько рядом с ним, мое желание примет абсолютно другую форму, а одержимость обретет такие масштабы, что я потеряю всякий контроль над ней. Не выдержав, я потянулся к нему и впился поцелуем в приоткрывшиеся с готовностью губы, на краю сознания понимая, что этим, кажется, завершил «идеальный план» Бирсака, но, черт возьми, мне никогда не было настолько плевать. Плевать, что будет потом, плевать, если мы больше даже не увидимся. Все мои мысли и чувства заполонил гребаный Энди Бирсак, в одно мгновение перебравшийся ко мне на колени — его губы, несдержанно кусающие мои, его руки, нагло забирающиеся под мою футболку, жар его тела — горячее, чем в аду. Жадно хватаю ртом воздух в ту долю секунды, когда Энди разрывает поцелуй, чтобы стянуть с меня футболку, с силой отбрасываю ее куда-то за Бирсака, и на все помещение раздается звон перевернувшейся бутылки, но ни один из нас не обращает на это никакого внимания. Следом летит майка Бирсака, а я снова притягиваю ее владельца к себе, и наши губы вновь сливаются в поцелуе — нетерпеливом и страстном, как в последний раз. — Бля-я-я, — едва слышно выдыхаю я и делаю шумный вдох, когда он отрывается от моих губ, а уже спустя пару секунд перевожу свой помутненный непонимающий взгляд на него, осознав, что его тело больше не опаляет меня своим жаром. Энди поднялся с меня и резко потянул за руку, аргументировав свои действия лишь едва разборчивым «не здесь». Я быстро сориентировался, к своему удивлению, даже в пространстве после всего здесь выпитого, и поднявшись с дивана, резво последовал за Энди, которому, похоже, тоже было невтерпеж — едва зайдя в комнату, он прижимает меня к стене и целует, целует еще горячее, чем на кухне, а затем переходит к шее, и мне от этого окончательно сносит крышу. Каждый участок кожи отзывается мурашками даже на самое легкое прикосновение его губ, а желание становится настолько невыносимым, что кажется, что меня разорвет, если я не трахну Бирсака прямо сейчас. Тонкие пальцы Энди умело расправляются с пуговицей, а затем и с молнией на моих джинсах, и спустя какое-то мгновение я откидываю их в сторону прямо с ноги. Оказавшись на кровати, подминаю вокалиста BVB под себя, а тот лишь похотливо улыбнулся, будто этого и ждал от меня. Благо, на нем не было столько лишней одежды, как совсем недавно было на мне, и я быстро избавляю нас обоих от элементов нижнего белья. И все в каких-то несколько секунд перестает существовать. Единый ритм наших тел, рваное дыхание, безудержные стоны от нас обоих, пальцы выгибающегося подо мной Бирсака, то вцепляющиеся в мою спину, то ласково поглаживающие ее, обжигающие поцелуи, что пьянили больше, чем выпитый нами виски — все это забирало остатки моего рассудка и растирало их в пыль. Весь вечер и полночи мы с Энди предавались нашей мимолетной любви, пока сил в нас окончательно не осталось, и мы не вырубились в объятиях друг друга. — Твой план — говно, — лукаво улыбаясь, произнес я наутро, нежно обнимая лежащего у меня на плече Энди и положив ноги ему на колени. — Но он сработал, — с такой же улыбочкой ответил Бирсак, чмокнув меня в щеку. Крыть мне было нечем. *** Сидя в самолете на пути обратно в Чехию, я с ехидной улыбкой думал об идее снять видос с рассказом о своих «приключениях» в Лос-Анджелесе, которые заключались в попойке и последующем сексе с Энди Бирсаком. Конечно, я бы не стал на самом деле такое снимать, во-первых — я же не настолько дебил, да и кто бы мне поверил вообще, во-вторых — не хочу подтверждать домыслы своей аудитории о том, что я пидор, а в-третьих — хотелось оставить это чем-то личным, тем тайным, что никогда не станет явным. Но поразмышлять об этом было забавно. До того момента, пока эти мысли не начали навевать на меня странную грусть и опустошенность — все-таки жаль, что теперь мы с Энди, скорее всего, больше не увидимся. Погружаться в депрессию еще и из-за этого я не горел желанием, поэтому вытащил из кармана телефон и открыл Ютуб. Число подписчиков так и не дошло до сорока тысяч — вот и хрен им, а не фит с их любимым Шафором. Я и так вряд ли бы стал реально мутить фит с Дениской, но теперь уж точно не буду. Жизнь вошла в привычное русло — снова работа, напряжённый график, работа над музыкой, над новыми видео, концерты, и о той «встрече» с Бирсаком мне было просто-напросто некогда вспоминать. Единственное, что я от него получил после нее — это та самая его партия для нашего фита, который я решил выпустить в следующем альбоме, если выпущу его вообще — слишком много воспоминаний тянул за собой этот трек. Точнее одно... Но зато какое. Цель его идеального плана была неясна мне долгое время... Пока однажды среди толпы на концерте Марины, в самом первом ряду я не увидел его.