Сансара

- Ты пахнешь как обычный человек, но всё равно немного по-другому, - говорит Иен, расслабленно устроившись в тёмном кресле. В дополнение к его словам Микки замечает, как ноздри Иена раздуваются — один раз, другой, — трепещут, поглощая потоки воздуха. Он отворачивается обратно к плотно заставленным полкам стеллажа, игнорируя прозвучавшее. - Мне любопытно, - продолжает Иен, - пробовал ли ты истечь кровью? - Да, - Микки отвечает односложно, не понимая, к чему Иен ведёт разговор, и не желая вспоминать все свои попытки покончить с собой. Определённо, не самые радужные воспоминания. - Конечно, ты пробовал. Ткань обивки кресла легко шуршит за его спиной, пока Микки безуспешно всматривается в корешки фолиантов. Слова Иена сбили его. Подумав, он садится во второе кресло. - Что ты хочешь узнать? Иен легко смеётся, немного запрокинув голову назад. Микки укладывает ладони на подлокотники, наваливаясь на спинку кресла; он выглядит наполовину уставшим, наполовину собранным, будто в ожидании нападения. - На самом деле, - тянет Иен, - я хотел кое-что спросить. И, может, попросить. Он замолчал, закидывая правую ногу на левую. Не потребовалось много времени, чтобы Микки сообразил, что выдумал мозг собеседника. Его слегка передёрнуло от осознания, и это оказывается замеченным сидящим напротив него вампиром. Иен кривовато улыбнулся одним уголком губ, одновременно выглядя и опасно, и неуверенно. Впервые за всё время их общения у Микки спёрло дыхание от всколыхнувшегося приступа страха. Он вздохнул, чтобы облегчить давление в грудной клетке. - Так ты только ради этого всё затеял? Чтобы получить бесконечный мешок крови? Иен раздражённо закатил глаза. - Думаешь, я бы расшаркивался из-за одной крови? Меня не напрягает охота, это даже весело. - Он подумал секунду и немного скривился. - Иногда. Микки поднял брови в немом вопросе. - Мне хотелось бы узнать, на что это было похоже, - Иен поднялся, делая пару шагов навстречу, и Микки вжался в кресло, когда его коленей коснулась ткань чужих брюк. - Как это происходило? Он смотрел на него сверху вниз, светлые, слегка золотистые ресницы отбрасывали мягкие тени на его щёки, и выглядело это очаровательно (то, как они сглаживали еле заметные точки веснушек, одновременно с этим подчёркивая их на подсвеченных участках кожи), но прищуренные глаза пронзали осознанием, и Микки поспешно встал, неловко сталкиваясь с неподвижно замершей фигурой вампира. Стоя прямо, ему было легче придать себе уверенный вид и не дать испугу одолеть его. Даже знание о своём бессмертии не всегда помогало ему справиться с непреодолимым желанием уйти, убежать и спрятаться в любой угол, хотя бы ради того, чтобы избежать чьего-либо пытливого взгляда. Прежде чем что-то сказать и прервать затянувшееся молчание, Микки пришлось пару раз сглотнуть, слыша из-за этого мерзкие щелчки где-то глубоко в ухе. - Ты знаешь, что я не хочу об этом говорить. - Как и ты то, что я подпускаю тебя к своей библиотеке лишь в обмен на занимательные рассказы, - в издевательски раздражающем жесте вздёргивает Иен брови. Микки раскрывает рот, силясь ответить хоть что-то, но по итогу выглядит как персонаж немого кино. Он бросает попытки. В последнюю очередь Микки думал, что вампира заинтересует история о том, как он глупо пытался убить себя в то время, когда голова практически отказывалась работать рационально и мозг смог выдать самоубийство за разумное решение проблемы. Хорошо, Микки просто надеялся, что это случится в последнюю очередь (никогда), потому что он не чувствовал себя в состоянии и признавать степень своего отчаяния, и красочно описывать его перед кем-то, кто своим внешним видом даже не попытается замаскировать... Вот это. Это выражение лица. Нет. Оба молча смотрели друг на друга на протяжении неизвестно скольких минут, но достаточно долго, чтобы Микки почувствовал, как сводит от напряжения шею и плечи. - Присядь обратно, - Иен кажется отвратительно невозмутимым, слишком очевидно скрывая что-то за этим напускным спокойствием. Он кивает на кресло, уже определённо точно потерявшее тепло тела Микки, и садится обратно в своё. Иен не выглядит ни раздражёным, ни злым, нет даже того пресловутого настойчивого интереса в его выражении лица, который пугал Микки несколько мгновений назад. Он выглядит почти никак, но явно что-то подразумевая под этим. И Микки, по уму, надо было просто развернуться и уйти, чтобы не нарываться на очередной триггер очередной панической атаки, которых он старательно избегает долго, практически бесконечно. Уйти, чтобы не приходить сюда больше, и продолжать скитаться в уныло текущем времени, пока мысли и чувства будут постепенно неметь, и, возможно, в какой-то момент Микки перестанет казаться, что он в заложниках. А может быть, он просто перестанет чувствовать что-либо вообще. Не такой уж плохой исход, если так посмотреть. Он садится обратно в кресло и, устало вздохнув, говорит, не поднимая глаз от деревянного пола: - Я не просто так не хочу говорить. - Язык еле ворочается, но Микки чувствовал, что ему надо это сказать. - Это не просто глупая херня, а... У меня проблемы с этим. - Он потирает лицо двумя руками, после чего наклоняется на подлокотник, упирая веер пальцев вдоль носа и лба, смотря на Иена сквозь образовавшиеся между параллельными фалангами промежутки. - Это значит... - У меня бывают срывы. Типа блядских панических атак. Звучит так глупо, что ему хочется сказать: «забудь», — пересилить себя и выдать Иену любые интересующие его факты, только бы не говорить о том, что он боится своих воспоминаний. Странно видеть нахмурившегося Иена. Но сразу же Микки улавливает, что это не столько сопереживание, сколько недоумение вкупе с желанием узнать побольше. Чёртова чёрная дыра для любой информации. Хуже всего только понимать и разделять это качество. - Сейчас ты выглядишь более-менее спокойным. - Потому что сейчас я отвлекся на мысли о том, как хорошо было бы тебя убить. Иен вновь смеётся, и внезапно даже для самого себя Микки ухмыляется ему в ответ. - Ты не сможешь меня убить, - улыбается Иен. - Как и ты меня. Зачем ты спрашиваешь об этом? Иен выдерживает небольшую паузу, прежде чем ответить. И его лицо всё ещё отвратительно нечитаемо. Микки ненавидит это. - Если я расскажу тебе причину, то попрошу ответить и на мою просьбу. Звучит всё так загадочно, что в Микки просыпается уже успевшее забыться ему любопытство. Вполне возможно, что нечто, о чём поведает Иен, будет незначительным по всем параметрам, однако сам факт того, что оно оказалось будто под грифом «секретно», стало для Микки развевающейся тряпкой мотодора. Ему стоит отказаться, потому что вряд ли обмен будет равноценным. - Ладно. Это будет честно. Иен хмыкает. Блядство. - Всё довольно прозаично. Я хотел освежить в памяти то, как я переживал свою смерть. - Моими воспоминаниями? Зачем? - Микки не понимал. - Потому что прежде чем обратить, меня надо было убить, осушив. Что и сделал тот вампир. - Иен смотрел прямо ему в глаза, не моргая, пока говорил. - Может быть, мне захотелось ещё раз ощутить то, как я умираю, хотя бы косвенно? В тот момент единственное, что я мог чувствовать помимо чар — приближающуюся смерть. И я чертовски желал её. К сожалению, это лишь часть ритуала перерождения, но не его конец. - Иен сухо улыбнулся. - Так ты сам позволил ему?.. - Нет. - Но... - Нет. Что ж. Микки поджал ноги, садясь глубже в кресло. Было в некоторой степени даже забавно сидеть сейчас тут, пока Иен и он сам обсуждают опыт собственных неудавшихся смертей. В некоторой степени. До тех пор, пока тебе самому не придётся открыть рот и рассказать. Микки не дал себе передумать. Договор дороже денег, так? Он мог просто уйти. - Это было одно из последнего, что я пробовал. Сначала я перебирал всё с мгновенным, в теории, действием, вроде удара током, падения с высоты. Гильотины. Как оказалось, я был прав: медленные способы смерти лишь тратят больше сил и, ну знаешь, больше нервов, - он нервно откашливается, поглядывая на Иена. Тот же выглядел как никогда сосредоточенным. - Мне правда рассказывать подробности? - В этом и заключалась моя просьба. На его переносице залегла тень. С десяток секунд Микки молча пытался увидеть что-то в глазах напротив, что помогло бы ему понять, к чему всё это идёт. Или он хотел понять, почему он решил продолжить говорить. - У меня был кинжал: тонкое лезвие, хорошо заточенный. Я сел в ванну. - Микки издаёт смешок. - Пожалуй, я уже даже и не надеялся, что что-то выйдет, но не мог перестать пытаться. Я проткнул левое предплечье, задев локтевую артерию. Он замолчал, когда понял, что начал слышать свой голос приглушённо из-за резко участившегося и бухающего в ушах пульса. Он медленно вдохнул, прикрыв глаза и пытаясь отстраниться от переживаний. Всё это напоминало какую-то странную процедуру экзорцизма, настолько сюрреалистично он начал воспринимать происходящее. - Было много крови, - так просто заключил Иен, и его слова звучат в лёгком отдалении, но достаточно чётко, чтобы не сомневаться в их значении. - Много, - Микки выдохнул. - Я сделал ещё несколько случайных повреждений, потому что особо думать, - бух, - особо думать как-то не получалось. - бух. - Какое-то время кровь просто хлестала и вытекала, - бух, - пока я совсем не ослаб, - бух, - а потом я понял, что она вытекает слишком долго. Бух. У него сейчас разорвёт перепонки или лопнет сосуд в мозгу. Под веками заплясали эти чёртовы мушки, как будто его ослепило лампой, а он решил проморгаться. - Обычно если я, вроде как, умирал, то я отключался. И сам процесс регенерации не помнил, а просто просыпался? - закончил он вопросительной интонацией из-за дрогнувшего голоса. Микки удалось выровнять дыхание, и теперь он говорил, неестественно растягивая слова. Боже, он чувствовал себя уставшим ещё на сто лет вперёд. - Серьёзные раны заживают долго, а тут чуть ли не вспоротые мышцы, так что... Кровь восстанавливается быстро, но все разрезы окончательно затянулись только через полдня, около того. Он поднял веки, слегка вздрагивая от того, что не увидел Иена перед собой. Микки повернул голову, обнаруживая того замершим у шкафа, там, где Микки стоял ранее. Некоторое время они сохраняли тишину. Достаточно долго, чтобы Микки перестал болезненно сдерживать дыхание из-за раздирающих ударов сердца. - Звучит ужасно. Микки удивлённо смотрит на Иена, который обошёл его со спины и остановился перед ним, присаживаясь на корточки. - Но меня утешает, что кому-то пришлось даже хуже, чем мне. - он тихо усмехается, прежде чем приподнять голову и взглянуть на Микки. - Так что́, у нас теперь какой-то приватный клуб желающих помериться, кто подыхал хуёвее другого? - выпаливает Микки в недоумении. - Победа твоя, потому что у меня фактически был только один заход. Микки наклоняется вперёд, уперев локти в бёдра и всматриваясь в прямой взгляд сидящего у его ног Иена. - Чего ты добиваешься? Безумно медленно, особенно учитывая, насколько быстро могут двигаться вампиры, Иен берёт одну его ладонь в свои. - Мне нравится, как ты пахнешь. - он игнорирует его вопрос. Их общение с самого начала было таким рваным, сбивающим с толку, похоже как ветер и волны толкают буйки в разные стороны, время от времени замирая, чтобы позволить вернуть равновесие, прежде чем снова нарушить его. Это было в равной степени забавно и утомительно. Неприятно также было осознавать, что большую часть времени и Микки, и Иен трусили сыграть в открытую. Хотя оба они имели хорошее оправдание в виде неоспоримо тяжёлого жизненного опыта, так что стало бы удивительным, если, по прошествии стольких лет недоверия даже к самим себе, хотя бы один был способен не скрываться за тысячами слоёв язвительности и отговорок. В мыслях мелькнуло честное: сколько бы он ни отрицал и ни боялся, Микки продолжал делать вещи, выходящие далеко за рамки его обычных решений, и единственное, что изменилось, очевидно повлияв на него — знакомство с Иеном. - Это из-за того, что у меня есть кровь, - отвечает он, разворачивая руку запястьем вверх, давая Иену устроить на нём оба своих больших пальца. - Лишь отчасти. - Хорошо. Он думает мгновение, прежде чем добавить, надеясь, что его поймут: - Я не хочу больше об этом говорить, - Микки видит, как Иен хмурится, опуская глаза на их руки. - Я знаю. Это был единственный раз. Иен действительно никогда не затрагивал эту тему глубже её упоминания, что случалось от силы пару раз. Не считая сегодня, конечно. Микки задумался об этом. Практически не двигаясь, лишь слегка оперевшись на чужие ноги, Иен продолжал держать руку Микки, не останавливаясь поглаживая своими еле тёплыми пальцами ладонь и запястье. - У меня другой запах? Иен кивает, добавляя: - Все пахнут по-разному. - Но ты сказал, что я пахну не как обычный человек. Что ты имел в виду? - Иен ни разу не говорил об этом, и вопрос появляется сам собой, когда Микки успокаивается. Тот замер, после чего аккуратно поднялся, снова возвышаясь над Микки, всё так же сидящим в кресле. - Есть небольшой привкус магии, - Иен взглянул на него. - Ну, наверное это из-за вот этого, - Микки мотнул головой и сделал неопределённый жест пальцами, указывая на лицо и обозначая, что говорит о бледных линиях печати, растянувшейся до плеча. Иен хмыкает, после чего говорит: - Как она себя ведёт во время залечивания? - он протянул руку, дотрагиваясь до линии челюсти, на которой тоже было несколько пятен средних размеров. Микки слегка отпрянул, но тот просто проследовал рукой за его движением, чтобы задержать прикосновение на пару секунд, а после опустил её. - Отчасти ты был прав, - скомкано говорит Иен, слегка замявшись, прежде чем продолжить, - мне бы хотелось тебя попробовать. Нельзя было сказать, что эти слова удивили Микки. В конце концов, это закономерное желание Иена, учитывая его сущность. Что действительно его поразило, так это понимание собственной готовности дать утвердительный ответ. Хоть до этого он не раз задумывался о таком стечении обстоятельств, всё это было абстрактно и не подразумевало за собой ничего, просто фоновая мысль. Потому, что тогда он ещё не мог обозначить их общение хотя бы относительно доверительным, и потому, что его мысли были банально заняты другими вещами. Почему же сейчас? Микки было проще притвориться, что это просто случайность. - Хорошо, - уверенно говорит он, в очередной раз за этот день чувствуя, как пульс раздаётся в ушах набатом. - Ладно, я дам тебе это сделать. - повторяет он, потому что видит, как на лице Иена ярко отражается буквальное ничего. Микки начинает предполагать, что так он старается скрыть излишне компрометирующие его эмоции. Он мог понять; даже уже смирился, что слишком хорошо понимал некоторые вещи. Лицо Иена продолжал говорить ему положительное ничего. Смерив Микки долгим, поглощающим взглядом, он навис над ним, втиснув своё колено на кресло между подлокотником и его левым бедром. Он был рад, что Иен ничего не говорил и не спрашивал. У Микки было ощущение, что сегодня он наговорился на... Первым он чувствует, как мягкие волосы щекочут ему подбородок и щёку, а после сухое прикосновение губ к шее, и ещё несколько, постепенно опускающихся к плечу. - Что ты делаешь? - спрашивает Микки, ощущая, как вибрация, зарождающаяся внутри его горла, передаётся губам Иена, прижавшегося в очередном поцелуе. Тот наклоняет голову, прижимаясь носом к задней стороне шеи, и говорит: - Можешь просто остановить меня. Хотелось бы, чтобы это желание было, но Микки ещё раз повторяет пресловутое «хорошо» и тянет одной рукой ткань кофты Иена на себя. Это было не очень разумно, но только такого Микки и мог ожидать от себя. На некоторое время Иен замер, давая своему дыханию оглаживать его кожу на загривке. Сначала прохладное, под конец опаляющее. Микки осознаёт, что тот остановился, чтобы просто вдыхать его запах, и по шее остро прошлись мурашки, отчего он слабо дёрнул плечами и вскинул руки, одной хватаясь за свою ногу, а второй за упирающееся в него бедро Иена. Тот неторопливо приподнялся, смещая ногу под его ладонью и продвигая её немного вперёд, после снова устраивая свои губы на шее Микки. В этот раз он облизывает их, ненамного отстранившись, так что его язык задевает тёплую кожу. И на этом же месте сразу оставляет влажный поцелуй. Вполне вероятно, что этой чрезмерной чувствительностью Микки должен быть благодарен не только своему некомпанейскому образу жизни в последние несколько десятков лет, но и оставшимся отголоскам адреналина и усталости. Может быть, ещё причине того, почему он предпочитает игнорировать своё спокойствие по поводу происходящего. Нахуй. Во-первых, он ни черта не спокоен и знает, что Иен понимает это ещё лучше него самого. Во-вторых, может, ему надо всего лишь перестать быть трусом и признать хотя бы у себя в голове, что он хотел этого. Эти две мысли определённо как-то повлияли на него, потому что мгновение назад он был в состоянии не вздрагивать от того, как Иен обхватывал своими губами небольшой участок его кожи. Что ж, это было мгновение назад. Микки переместил правую руку со своего бедра на пояс Иену, когда тот подул на оставшееся влажное пятно слюны. - Я серьёзно, - он был рад, что голос его не подвёл, - ты можешь укусить меня. Иен поднялся, вызывая лёгкую дрожь от небольшого потока воздуха, скользнувшего по раковине уха, и крайне мягкого укуса в месте присоединения мочки, ровно над выразительным углом нижней челюсти. - Хорошо. И Микки задушенно рассмеялся, потому что да, хорошо. Наверное, хорошо, что им, судя по всему, не надо объясняться друг перед другом. Иен ставит второе колено симметрично первому, зажимая между ними немного съехавшего по обивке кресла Микки, и присаживается на его бёдра. Он чуть нагибается, чтобы дотянуться ртом до открытого участка трапециевидной мышцы. Обхватывая ладонью шею Микки с другой стороны и устраивая большой палец на горячей щеке, Иен позволяет зубам сомкнуться на коже, прокусывая её и уходя на пару миллиметров глубже. Сколько бы увечий Микки ни успел получить в своей жизни, но никогда там не было облегчения в виде отсутствия боли. В этот раз всё аккуратно и быстро, и он лишь коротко вскрикивает, больше от удивления, но заставляет себя замереть на месте, чтобы случайно не скинуть с себя Иена. Боковым зрением он может видеть слева только растрёпанные рыжие волосы, в которые, секунду подумав, он зарывается пальцами, и обхватывает чужой затылок. Жжение уже начавшей затягиваться раны перемежается с ощущением влажных прикосновений внутренней стороны губ Иена и его языка. Всё это вместе вызывает у Микки чувство, будто его укачивает на корабле, и, не особо задумываясь на этот счёт, он отводит голову в сторону держащей его ладони Иена, которая быстро перехватывает это движение и поднимается с шеи к виску, давая возможность прижаться к себе и утихомирить внутреннюю качку. Иен на мгновение отрывается, давая небольшому потоку крови пригрозить вороту серой футболки появлением тёмных пятен, и снова припадает ртом к плечу Микки, собирая моментально остывающую на воздухе жидкость. Не только руками, но и всем телом Микки мог почувствовать, насколько тёплым, если не горячим, стал Иен, от которого плотным ореолом исходит жар. Хотя он уверен, что наполовину это вина его самого. Он хотел надеяться, сердце не откажет от такой бешеной работы за последние полчаса. Язык Иена прошёлся по успокоившемуся месту укуса, и он подвинулся немного вперёд, прижимаясь теперь пахом к низу живота Микки. - Они краснеют. Микки свёл брови, не понимая, о чём говорит Иен, отвлекшись на неожиданное давление на свою ширинку. - Отметины, - уточняет тот, не поднимая головы, - они краснеют, когда ты лечишься. - Да, - отвечает Микки, пытаясь вжаться в кресло, чтобы уйти от наседающего на него Иена. - Блядь. Он не слышит — чувствует смешок Иена, а потом он выпрямляется перед ним, всё ещё прижимая свою ладонь к лицу Микки, вернув ей прежнее положение и мягко поглаживая вдоль раскрасневшейся скулы. Честно говоря, Микки казалось, что всё его лицо краснее некуда, потому что от поднявшейся температуры разве что не слезились глаза. Он сдавленно сглотнул вязкую слюну и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но единственное, что Микки был способен пока что делать, это слишком жадно вбирать воздух. Уши резал свистящий звук вбираемого им воздуха. Его ладонь соскользнула с головы Иена, ещё когда тот поднялся, и теперь он с силой вцепился обеими руками в жёсткие бёдра, сжимающие его по бокам. - Я могу тебя поцеловать, - звучит из уст Иена не то как угроза, не то как предложение. Микки действительно не до конца понимает, что происходит. Неожиданно всё закрутилось так, что сейчас ему приходится справляться с безумным количеством отвлекающих факторов, которые он даже не рассчитывал получить. - Можешь, - кивает он, спустя несколько секунд и отмечая, что его голос отдавал сипотцой из-за пересохшего горла. Хорошо. Микки нравилось, как всё обернулось. Эта ситуация полностью освобождала его от всех тех мысленных надстроек, которые он создавал себе, пытаясь уберечься от проблем. Но в итоге лишившись их, он не чувствует, что где-то проебался. Можно считать это безрассудством на фоне скачка адреналина и окситоцина. Да и похуй. Иен не двинулся с места, продолжая сидеть верхом на нём, так что Микки немного приподнялся в кресле, опираясь о его ноги и вскользь, но всё ещё слишком плотно, касаясь чужой промежности и натянутой ткани брюк своим возбуждённым членом, скрытым под молнией джинс. - Если у меня есть право выбора, - Микки не верит, что он собирается произнести дальше, особенно видя в глазах Иена ожидание этого. Его ноздри раздуваются от резкого вдоха, потому что ему правда... - то лучше повторить это. Иен шутливо наклонил голову, молча требуя других слов, и наконец-то опустился всем весом на Микки. Тот жмурится, шумно выдыхая и плавно подаваясь бёдрами вверх. - Блядский... Укуси меня, - и ему до странного нравится, как требовательно звучит собственная просьба. Теперь Иен выглядит более открытым, Господи, было так легко увидеть ответную реакцию, и из-за этого Микки удаётся полностью отпустить себя. Не теряя времени, он даёт себе обхватить вновь сгорбившегося над ним Иена вдоль рёбер, оттягивая свободного покроя кофту и закидывая руки ему на голую поясницу. Иен опять начинает целовать его шею, и это звучит. Помимо белого шума от колотящегося под рёбрами сердца Микки слушает звонко-влажные поцелуи, начавшиеся справа и медленно сдвигающиеся к центру горла. Иен осторожно приподнял голову Микки за подбородок, и практически предсказуемо было то, как он царапнул зубами выступающее адамово яблоко; тут же он широко лизнул его, плашмя прижав язык к оттягивающему кожу хрящу, так что он смог отследить, как кадык дёргается вверх-вниз от спровоцированного глотка. Напоследок Иен аккуратно касается его губами и, приподнявшись, тыкается носом Микки под подбородком. Он опять выбирает левую сторону. Но в этот раз Иен примостился аккурат посередине шеи, не спускаясь к месту первого укуса. Микки снова изгибается, взволнованный окружающими его тяжестью и жаром, и оказывается прижат обратно к креслу упёршейся в грудь ладонью. Когда она начинает очевидно опускаться к его поясу штанов, Микки дёргается: - Нет, неа, - какое-то мгновение он не может сформулировать мысль, поворачиваясь лицом к Иену, - только тронь — и я кончу. Я же сказал, кусай. Он наклоняет голову вправо, давая больший доступ к его меченой — блядь, неужели Иен выбирает её из-за этого, — левой стороне шеи, перехватывая запястье вампира и не давая ладони сдвинуться со своего живота. В ответ он чувствует, как пальцы вжимаются в его часто вздымающийся живот. Дышать становится тяжелее, равно как терпеть облепившую головку хлопковую ткань трусов, промокшую насквозь, и натянутые сверху плотные джинсы. Когда зубы Иена оказываются наготове разорвать его шею, он добавляет, в два раза тише, чем все предыдущие свои слова: - Давай глубже, пожалуйста. Микки испугался, что повредил Иену руку. Ощущение ряда зубов, проникающего на добрый сантиметр вглубь, вынудило схватить уже сжатое им запястье Иена со всей силы. Микки показалось, что тот болезнено простонал, но почти сразу понял, что это он сам и лишь отчасти стон был из-за адского жжения в середине его шеи. Он действительно рад, что Иен удерживал его. Как минимум потому, что оргазм, который и так оказался до безумия сильным из-за отсутствия даже малейшего контакта с его членом (не считая мерзкой, тугой одежды), выбил из тела жуткие, ужасно приятные судороги, волной затронувшие каждую его часть. И Микки очень бы не хотел, чтобы это бесконтрольное действо как-то помешало Иену. Он расслабился, наслаждаясь остаточными спазмами и своим разваленным состоянием. Голова была в состоянии улавливать только то, как ощущалось давление на его шее: от слегка навалившегося на неё Иена, от того, как кровь не просто вытекала из всё ещё свежего укуса — этот будет затягиваться немного дольше, — а время от времени была вынуждена быстрее извергнуться из разорванных стенок сосудов: Иен ненастойчиво высасывал её, после вновь давая ей вытекать самостоятельно. Раз за разом. Раз за разом. Руку Микки немного тянуло обратно вниз, но он заставил себя оторвать её от всё ещё прижимающейся к его животу ладони Иена и поднял к изогнутой дугой шее, погладив выступающие позвонки, быстро скользнув по напряжённому изгибу плеча и опять пробираясь пальцами сквозь рыжие пряди волос. Сердце всё ещё колотилось, но это было приятно. Вспотевшая под его рукой поясница Иена, дёрнувшись, прогнулась, а следом он наклонил голову ещё ниже, образуя невообразимо острый угол в основании шеи; Микки уже знал, что кожа покрыла рану окончательно. Почувствовав, как Иен скребётся зубами вдоль шипящих после своего действия отметин, он мягко прижал его за затылок к себе и быстро скользнул под резинку штанов, обхватывая изогнутый по паховой области член. Двигаясь поверх влажной от пота и смазки ткани, Микки остановился на головке, даже через хлопок доставляющей ему удовольствие одной своей формой. Через несколько секунд практически точечной дрочки Микки вторит стону и тяжёлому дыханию Иена, когда тот кончает от трения пальцев через ткань. Сперма всё равно пропитывает трусы насквозь и добавляет влаги на пальцы Микки. Пока Иен отходит от оргазма, Микки убирает руку из-под брюк, мазнув по его животу и опять опуская её на поясницу, гладя так же, как Иен недавно гладил его лицо. Уже выровняв дыхание, Иен отстраняется, смотря на него всё ещё дикими, но отрезвляюще серьёзными глазами. Он умудряется сказать то, что Микки меньше всего ожидает: - Я встречал подобную магию раньше.