Юбка

*** Безрассудность и непостоянность Кости — это те качества, которые точно могли испортить любой сюрприз. Точнее, последствия выбросов от этих качеств могли испортить любой сюрприз. Потому что Костя совершенно неожиданно ввалился после работы домой и заявил, что они идут на какой-то новый фильм «Верность», и даже не собирался принимать отказ. К счастью, Лика уже давно испекла торт с вишней, ещё утром сходила за мармеладом, фильм они никогда не удаляли с ноутбука, а в юбке девушка щеголяла уже полчаса, потому что слишком хорошо знала Костю, который не раз приходил не в то время, в которое предполагалось и портил все сюрпризы. Как бы не в этот раз, Костик, как бы не так. — Лика, ну ты где? — между просьбами, чтобы девушка поторапливалась, звучал ещё и этот вопрос, но все претензии мигом отпали, когда Костя заметил Лику, в юбке и бюстгальтер, сидящей на столе, возле прикрытого полотенцем торта. Зататуированные руки задрожали. Девушка сидела на столе, словно неживая хрустальная ваза, но её выдавало тяжёлое дыхание и лихорадочный румянец на щеках и шее. Ну и выпадающие пряди из торопливой укладки. Привычная, любимая и домашняя Лика, только в юбке. — Зай, это мне? — вкрадчиво поинтересовался парень окидывая взглядом красную тряпицу и медленно подходя к столу. Ему робко кивнули, — ну что, нах кино, верно? Рука легла на худую коленку, скользя по ноге вверх и останавливаясь возле рюш. Глаза у Кости зелёные и завораживающие. И этими глазами парень пожирал худую ногу. Костя тяжело сглотнул и взглянул на Лику, которая от нетерпения тяжело дышала и выпятила грудь, хватая рукой парня за шею. — Чёрт, эта юбка тебя раскрепощает. Ах... — рука скользнула под ткань медленно двигалась к промежности, чувствуя, как дрожит девушка под ним. Оперевшись на стол другой рукой, Костя приблизился к Лике и обхватил её губу своими губами, глубоко целуя и облизывая языком сладкую кожу под губой. Чувствуя, как ему резво отвечают и притягивают ближе, парень скользнул рукой дальше и к своему огромному удивлению не нащупал нижнего белья. Но ловкие пальцы не скользнули между ног, а вернулись к ободранной на коленке коже и нежно её трогали, очерчивая грубую затянувшуюся ранку по краю. Продолжая целовать парня, Лика скользнула руками под край белой рубашки, проводя ладонью по торсу, отчего Костя промычал ей в губы что-то невнятное и крепче прижал к себе, убирая руку от ободранной коленки. — Кость... — Ммм?.. — пробормотал парень между поцелуями, изучая ряд ровных зубов. — С днём рождения... — ответила Лика, отстранилась от Кости, отталкивая его, и спрыгнула со стола, направляясь в спальню. Оторопевший Костя стоял посреди кухни и глазел на свою удалявшуюся девушку в юбке, с лихорадочным румянцем и худыми бёдрами выглядывающими из под чертовски короткой юбкой. Идя за Ликой в спальню, парень освободился от мешающей глубже дышать рубашки, видя расплывающиеся от возбуждения перед глазами очертания квартиры. Очнулся Костя в постели, снимающим с себя брюки, пока Лика снимала свой бюстгальтер. Купер как заворожённый наблюдал, как упругая грудь девушки освобождалась от тесной вещи и красиво торчали высвободившиеся розоватые соски. Оставшись только в белье, парень наклонился к Анжелике, снова приникая к её губам глубоким поцелуем, а его рука скользнула под юбку, отодвигая ткань в сторону. Она горячая и громкая. И, сука, соблазнительная! Её красная юбка, худые ноги и острый язык нечто смертельное, что сведёт с ума. — Кость, нам не по пятнадцать. И Костя об этом к сожалению знал, поэтому грубо целовал, а потом перешёл с поцелуями сразу к бёдрам, где возле самой промежности оставил болючий, красный, но, чёрт возьми, обалденно красивый засос. Там кожа и мягкая, и нежная, и сладкая, так что удовольствие для обоих тройное. Руки Кости тёплые и сильные. Он со всей силы мог сжать шею парня, обидевшего его, или его девушку, но сейчас они, неспеша, нежно и трепетно трогали тело Анжелики, от чего та лишь тихо стонал и крепко сжимала бёдра. Грудь Лики — отдельное произведение искусства. Такая, которая запросто поместится в ладошку, но в бюстгальтере смотрится красиво и изящно; в топе её можно спутать с парнем, но в вещах с декольте девушка явно была бы первой в очереди на «потанцевать» у каждого парня и не только. И Костя наслаждался этой грудью. Пробовал, трогал. Играл. Превращал секс в пытку. И Анжелика знала, что если Костя хочет секса, то он обязательно превратит всё в игрище, где будет довольствоваться её, Ликиным, мазохистским выражением лица оттягивая финал, и потом, только, возможно, удостоит девушку оргазмом, от которого в ушах звенит, а ноги подкашиваются. — Где? — Под подушкой. Там обнаруживается душиста смазка, но Костя не спешил, потому что дал Анжелике право действовать. Его уложили и стянули боксёры. И красная юбка горделиво уселась на бёдра, нависая над заинтересованным парнем. И холодная голая задница касалась сверхчувствительно лобка. А ещё соски Лики очень приятно трогали трогали плечи Кости. Когда Костя первый раз задохнулся, Анжелика просто провела смазанным пальцем по его половым губам. Второй раз — когда палец скользнул внутрь. Лика наслаждалась своим парнем под своей властью, поэтому особо точно и быстро действовала, потому что знала, что он, Костя, очень скоро, почувствовав над собой превосходство, «укусит за жопу» и переймёт инициативу на себя. Поэтому, второй палец проскользнул почти сразу и подушечка большого пальца нежно трогала головку клитора. — Сука, люблю тебя... — бормотал Костя, пока в нём безумно медленно шевелились три пальца, а об его колено потиралась возбужденная до искр перед глазами Лика. Внутри рождалась волна безумия и удовольствие закручивающейся спиралью напрягалось внутри. К горлу подбирался стон, от которого было сложно дышать, поэтому Анжелика помогла, невесомо задев юбкой трепетный живот, и поцеловала парня, помогая ему вздохнуть. Шершавые губы Кости так и не приобрели розовой нежности, но Лика обожала шершавые и сладкие губы своего парня, проводя по ним языком. Ну, или когда эти губы ласкали её, например. Голова кружилась от затягивающегося возбуждения, которое возросло с третьим пальцем внутри и чужим языком во рту. Через пару мгновений борьбы запутанного клубка конечностей, Лика была с особой силой прижата горячим телом Кости к кровати и к её клитору пробирались смазанные пальцы. — Я так сильно тебя люблю, — в самые губы прошептал Костя и снова приник к девушке в поцелуе, стимулируя мягкую кожу половых губ и раздвигая их. Юбка старательно прикрывала всё бесстыдство. Ну, а грубая Костина ладонь накрывала всю промежность, стимулируя всё и сразу, пока Лика постанывала в поцелуй, также пробираясь к чужой вагине своей маленькой ладошкой. Первая сдалась Анжелика, хрипло вскрикивая и закатывая глаза. Запустив руки в короткие смоляные пряди, она была совершенно не в состоянии отвечать на поцелуи, которые резко перешли на шею и остановились у старого, почти зажившего засоса. Ну, теперь, нового засоса. А потом, красная юбка крутилась возле бёдр Кости, и он с нетерпением смотрел то на неё, то вновь и вновь на подрагивающую грудь при каждой новой описываемой телом восьмеркой. Юбка шелестела и щекотала ноги, пах и живот. В общем, раздражала. Но голая задница под красной тканью вообще зачёт. Особенно, с одной несколькими красной отметиной. А затем юбка пропала и ушла куда-то далеко, а вместо неё появилась маленькая ладонь в руке и острый язык Анжелики, который просто невероятные вещи выделывал, делая чуть ли не всё и сразу. Всё — теребил головку клитора, облизывал половые губы, проникал внутрь влагалища — и сразу — всей площадью проходился везде, стимулируя всё, что только можно. Косте понадобилось не больше трёх минут. Он с глухим рычащим стоном кончил, копошась в русых растрепавшихся прядках. Личный рекорд Лики.