***
— Мамочка, мы же можем не идти туда? — В надежде спрашивает Хосок, пока женщина аккуратно прикладывает к щеке лёд, завёрнутый в полотенце. — Не можем, милый. Мамин начальник пригласил нас на ужин, и мы не можем отказаться, это было бы неуважительно, — она вздыхает и треплет сына по волосам. — Ну, что я буду там делать? Вы будете вести свои взрослые разговоры. У них есть хотя бы кошка, чтобы я не скучал? — У них есть сын твоего возраста. Он славный мальчик, думаю, вы поладите, — тепло улыбается женщина. — Ты же наденешь бабочку ради любимой мамы? — Нееет, — кривится мальчик и отодвигается, чтобы слезть со стула и спрятаться за ним же. — Хосок, не дёргайся! — Журит его Чон и хмурится, поджимая губы. — Боюсь, у тебя нет выбора. Ты очень расстроил меня сегодня, и я надеюсь, что такого больше не повторится, правда? — Строго спрашивает она и упорно не даёт себе слабину, потому что иначе сын совсем перестанет её уважать. — Хорошо, мам, — заметно сникает мальчик и принимается разглядывать свои пальцы, сложенные на коленях. Ему стыдно за то, что произошло в школе, и маме пришлось волноваться из-за него, но он просто хотел подружиться с тем Юнги, а всё получилось, как всегда. Конечно, это не отменяло его вины, и юноша чувствовал себя подавленным. Наверное, ему стоит извиниться завтра перед знакомым. — Ты же не станешь наказывать меня на танцы? — Что? Конечно, нет, я бы никогда не стала наказывать тебя на танцы. — Мама Чимина наказала его, и теперь он не ходит на тренировки уже неделю. — Милый, я считаю, что нельзя наказывать детей таким способом. Да и я надеюсь, что ты и правда будешь вести себя хорошо и больше не будешь поступать подобным способом, а то мне и правда придётся подумать о твоём наказании. — Я буду послушным, честно-пречестно, — тут же отвечает Хосок и даже ничего не говорит, когда мама завязывает ему бабочку, неосторожно вздёргивая воротник. — Тогда беги одеваться, я сейчас подойду, — улыбается ему женщина и коротко целует сына в лоб.***
— Мне звонила Госпожа Ю, — доносится мужской голос со стороны двери, и Юнги замирает, так и не надев пиджак. Он тихо сглатывает. — И я не понимаю, почему я должен узнавать о твоём неприемлемом поведении таким способом, и почему я вообще должен о нём узнавать? Мальчик не отвечает, лишь опускает голову, чтобы не смотреть родителю в глаза. Он боится и надеется на то, что отец сегодня в хорошем расположении духа. — Не этому я тебя учил, Юнги, — хмуро вставляет мужчина. — Это позор для нашей семьи. Тебе очень повезло, что мы ждём гостей, но не расслабляйся, мы поговорим об этом после ужина. Надеюсь, ты больше ничего не скрываешь от меня? Юноша готов сжаться до размера бактерии или провалиться под землю, только чтобы скрыться от этого хмурого, прищуренного и неприятного взгляда. — Нет, больше ничего. — Постарайся больше не позорить нас и подними наконец голову. Член семьи Мин никогда бы не стал выглядеть так жалко. Юнги стискивает зубы и отворачивается, когда родитель выходит из комнаты. Что ж, всё вполне в порядке, кроме того, что сейчас придётся спускаться вниз и сидеть за одним столом с незнакомыми ему людьми.***
Хосок сжимает рюкзак в руках, когда мама предлагает ему зайти в дом первым. Юноша немного стесняется, да и теряется под внимательным взглядом прислуги. — Здравствуйте, — кланяется он незнакомой женщине, которая забирает у него и мамы верхнюю одежду, перекидываясь с Чон фразами, какой милый и воспитанный ребёнок. Дальше их встречает уже сам хозяин дома, Господин Мин. — Госпожа Чон, добро пожаловать. Чувствуйте себя как дома, — обходительно приглашает мужчина, кивком головы отвечая на поклоны. — Оставим формальности. Давайте просто насладимся хорошим ужином и приятным вечером. Я вижу, вы пришли с сыном. Проходите к столу. Хосоку неудобно, но ради мамы он готов потерпеть, да и надеется, что обещанное знакомство окажется приятным. Все его надежды разбиваются, когда они входят в столовую, и Чон видит Юнги, смиренно сидящего за столом. Рядом с ним красивая женщина с таким же цветом волос. Хосок даже мысленно сравнивает, кто красивее, и приходит к выходу, что его мама остаётся вне конкуренции, даже с Госпожой Мин. — Здравствуйте, — они снова кланяются для приличия, и их рассаживают по местам. Его направляют по левую руку от мамы, которая сидит рядом с мужчиной, тоже по левую руку, и прямо напротив Юнги. Когда недавний соперник поднимает на него взгляд и узнаёт мальчика, то оба кривятся и демонстративно не смотрят друг на друга. Между родителями это остаётся незамеченным, но внутри Мина сейчас идёт настоящий табун негодования. Мало того, что из-за этого несносного пацана ему сегодня досталось от всех, так он ещё будет вынужден развлекать его весь вечер, пока взрослые будут говорить о своих делах. Хосок отчасти разделяет эту неприязнь, но и маму разочаровывать не хочет. Потому решает, что не будет вести себя вызывающе и провоцировать Юнги на ссору и уж тем более драку. Когда подают ужин, Хосоку становится абсолютно всё равно на то, что происходит и где он вообще, ведь курочка прямо тает во рту, ещё и оставляет приятное послевкусие после приправ. Боже, он готов быть самым послушным ребёнком на свете и больше никогда не подбиваться к Юнги, лишь бы иметь возможность есть такое блюдо каждый день. Теперь юноша точно знает о чём просить маму, когда та будет спрашивать про ужин. Юнги бросает взгляд на гостя и едва не смеётся от того, с каким удовольствием тот занимается курицей в своей тарелке, но тот вполне разделяет, ведь повара сегодня постарались на славу, даже в обычные дни не готовилось так вкусно. Видимо, отец очень хочет произвести хорошее впечатление на маму Хосока. Мин-младший мельком осматривает женщину и находит её очень красивой, а ещё по глазам и манере речи видит, что она очень умна и может поддержать разговор на разные темы. Правда, он сам перестал следить за ходом диалога взрослых, когда услышал много непонятных слов. Там было что-то про холдинговые корпорации, инфляцию и отношения акций со сбалансированным бюджетом. Честно говоря, он понял только то, что родители обсуждают работу, и этого было достаточно, чтобы потерять интерес. После подачи чая и десерта, а также успешного съедения этих самых пирожных, Юнги выходит из-за стола, отвечая, что сыт и хочет заняться своими делами. Несколько минут спустя на пороге его комнаты появляется дворецкий вместе с замаячившим рядом Хосоком. Мин знал, что будет именно так, поэтому демонстративно не стал обращать внимания, сделав вид, что увлечён чтением книги. — Тебе нравится «Марвел»? — Спрашивает Чон, внимательно рассматривая коллекции комиксов и фигурки супергероев на полках. — Эй, не трог… — Отвлекается было Юнги, но Хосок аккуратно поправляет положение игрушки, а заодно нажимает на подставку, чтобы она стояла ровнее и держалась более устойчиво. Юноша смотрит на своего гостя и даже тушуется под этим смущённым взглядом, быстро остывая. — Юнги, я хотел бы извиниться за то, что произошло в школе, — Хосок же обещал маме, что исправится, значит он это сделает. Мин не знает, что сказать, поэтому даёт парню договорить. — Мне жаль, что так получилось, но я действительно случайно задел тебя, просто был очень расстроен, поэтому… — Шапка… — Что? — Твоя шапка… Я нашёл её в потеряшках, поэтому возьми и больше не теряй, — отводит взгляд Юнги и указывает на маленький пакет на рабочем столе. — Прости… — Хосок шмыгает носом. Ему очень совестно, и он понял, что был совершенно не прав, обвиняя Мина в своей же нерасторопности. — Ладно, давай попробуем забыть об этом и… Ну… Мир? — Юнги первым протягивает руку, которую Чон пожимает. — Выглядим как настоящие взрослые, — улыбается Хосок. — Ага, — соглашается Мин и ощущает, как напряжение между ними спадает. — Любишь Капитана Америку? — Чон кивает на фигурки и переводит всё своё и чужое внимание туда. — Я люблю Железного Человека и Человека-паука, они такие классные! Но вот в коробочках постоянно попадается Капитан Америка, у меня уже столько игрушек с ним, а других героев совсем мало, — с сожалением рассказывает Юнги, садясь на один из стульев. — Давай поменяемся. Я отдам тебе Железного Человека и Человека-паука, а ты мне вот эти две фигурки Капитана Америки. Мне для коллекции не хватает. — Правда? — Мин радостно подскакивает, не веря своим ушам. Неужели, он наконец-то получит любимых героев. — Да, — мальчик достаёт из рюкзака фигурки и показывает их Мину, заодно вытряхивая на пол потрёпанный комикс. — Это же ограниченное издание… — Восхищённо залипает Юнги на книжку, что для полной картины только слюней пустить не хватает. — Я могу дать тебе почитать, — кивает Хосок, улыбаясь. Он сам уже высмотрел до дыр все картинки и даже запомнил их расположение. — Давай почитаем вместе прямо сейчас! Я хорошо читаю… — Мин, кажется, в полном восторге, и Чон легко соглашается, потому что хочет и узнать знакомого получше, а ещё комиксы — одна из его любимых тем. Признаться, его друзья не увлекались этим, а маме надоедать уже неудобно, поэтому мальчик был рад, что хоть с кем-то сможет обсудить своё хобби. Они укладываются животами на ковёр и болтают ногами. И если Юнги видит книжку в первый раз, то Хосок еле удерживается от того, чтобы не пересказать весь сюжет, и лишь коротко кивает на некоторые вопросы и спокойно поясняет непонятные моменты. Им интересно и весело вдвоём, и они не понимают, почему не могли поговорить нормально раньше. Чон уходить не хочет, но его просят спуститься вниз, поэтому он встаёт и собирает фигурки в рюкзак, в том числе и обменянного Капитана Америку, но комикс, как и обещал, оставляет Юнги, который тоже разочарован в том, что вечер закончился так быстро. — Мы же увидимся завтра в школе? — Конечно, — кивает Хосок и берёт маму за пальто, улыбаясь. Он машет Юнги рукой и кланяется его родителям, после, подталкиваемый Госпожой Чон, выходит за дверь. Они садятся в такси, и мальчик наконец показывает маме пакет с шапкой. — Так это Юнги тот мальчик, с которым ты подрался? — Спрашивает женщина и скрещивает руки на груди. — Да, — Хосок чешет затылок и неловко опускает взгляд на свои коленки. — Я не буду снова тебя ругать, потому что вы, вроде, неплохо провели время вместе. — Мы с хёном поменялись фигурками, и теперь у меня есть вся коллекция, а ещё я оставил ему комикс почитать. Представляешь, он знает всех, с кем сражался Человек-паук?! Это так круто, даже Чимин столько не знает… — Представляю, милый, — тихо смеётся женщина и целует сына в макушку.***
— Ты кого-то ждёшь? — Невзначай спрашивает Намджун, который наблюдает за странным поведением друга весь день. — Нет, с чего ты взял, — откликается Юнги и переводит взгляд на свои конспекты, вздыхая и рисуя карандашом на черновике маленького осьминога. Он улыбается своим мыслям и смотрит в окно. — Ты ведёшь себя как-то странно, — Ким откладывает книгу в сторону и, закрывая тетрадь, серьёзно смотрит на парня, хмуря брови. — Юнги, что произошло? — Да ничего особенного, — Мин смотрит за спину друга и улыбается шире, что даже Намджун замечает его рассеянный взгляд и оборачивается. Рядом со стойкой библиотекаря стоит Хосок и о чём-то разговаривает с женщиной. Та ему улыбается, и у Кима чуть челюсть на пол не падает. Обычно к ним относились с пренебрежением, только несколько учеников могли спокойно находиться в библиотеке без пронизывающих взглядов, а прямо сейчас она улыбнулась этому парнишке. Чон берёт книги и бегло осматривает помещение, замечая, что для него нет свободного места, но сейчас Юнги удивляет друга ещё больше. Блондин встаёт, аккуратно отодвигая стул, и направляется прямо к Хосоку, из-за чего Ким сначала пугается, не задумали ли они продолжить вчерашнюю драку, и порывается встать, но вместо враждебности он видит, как ребята чуть кланяются друг другу в приветствии и, коротко переговорив, возвращаются за стол вместе. — Это какая-то шутка? — Поражённо спрашивает Намджун, скрещивая руки на груди и переводя взгляд с одного на второго и обратно. — Привет, Намджун, — вежливо здоровается с ним Хосок. — Я присяду здесь, если ты не против, Юнги сказал, что можно. — Ты же не против? — Кивает ему Мин, и Намджун не смог бы возразить, даже если бы хотел. Он удивлен и пытается понять, что успел пропустить в этой жизни. — Подождите, вы вчера подрались, и были готовы расплющить друг друга взглядами, а сейчас сидите и улыбаетесь. И это ты называешь «ничего особенного», Юнги? — Помнишь, я говорил, что отец приглашает гостей, вот ими и оказались Хосок с его мамой. Мы немного поговорили и поняли, что можем дружить, а ещё он такой же фанат Марвел, представляешь?! — Отвечает ему друг и снова раскрывает учебники. — Я в шоке, — хмыкает Намджун, но ничего против Чона не имеет. Кроме того, что он каким-то странным образом заставил Юнги проникнуться к нему симпатией, хотя ему самому понадобилось для этого куда большее время. Новый знакомый абсолютно не смущал его, поэтому он уткнулся в конспект. А вот Чон разговоры о нём воспринял близко к сердцу, покраснел, но вида не подал, лишь засел на свои задания, намереваясь писать доклад. В библиотеке быстро восстанавливается тишина, которая нарушается лишь тихими перешёптываниями и скрипом ручек по бумаге. И Юнги, кажется, единственный, кто этого не замечает, часто бросая взгляды на нового друга и улыбаясь.***
Хосок стягивает ботинки и аккуратно ставит их возле входа, уже привычно кланяясь женщине и сразу прошмыгивая на второй этаж. Мама уже вдогонку просит их спуститься вместе с Юнги, пока они переговорят с Госпожой Мин. Он быстро доходит до комнаты старшего и тихонько стучит по деревянной двери, отвлекая того от созерцания погоды за окном. — Хосок, ты пришёл! — Улыбается Мин и делает пару шагов навстречу, пока Чон практически подлетает к нему и крепко обнимает, цепляясь за шею. — С днём рождения, хён! — Радостно восклицает младший и чуть отступает, смущаясь от такого резкого вброса эмоций. — Спасибо, Хо, — тепло улыбается Юнги и треплет тонсена по волосам. Да, шестнадцать -это уже приговор и справочка к пенсии. — У меня для тебя подарок, — продолжает Чон и наконец протягивает имениннику пакет, который весит немало, по ощущениям уж точно. Мин, честно говоря, человек нестеснительный, потому и подарок открывает при Хосоке. На глаза сразу попадается открытка, сделанная явно своими руками. Он пробегается глазами по тексту в несколько абзацев и смеётся, заставляя парня краснеть. — Очень приятно, Хосок~а, — отпускает он и находит в пакете свёртки разной длины и толщины, тут же решая открыть их все. — Ты серьёзно принёс мне кумамона? — Ну, я же видел, как ты на него смотрел… — Боже, это так смущает. — Ещё скажи, что ты не рад, — Хосок хитро улыбается и отводит взгляд. — Если это книги Карнеги*, я тебя расцелую. — Притормози, хён, — отзывается Чон, но радости не скрывает. — Это действительно книга Карнеги. — Я знал, что тебе понравится. Из оставшегося только подарочная бумага, именная ручка, блокнот с интересным дизайном страниц, который Юнги обязательно использует в уже скором времени и… — Браслет? — Это может выглядеть глупо, хён, но это парные браслеты. — SUGA'S? — Я убрал одну букву, а то получилось бы сахар… — А у тебя? — Юнги решает не комментировать артикль принадлежности и лишь улыбается. — Хоуп — надежда. — «SUGA'S HOPE»… Символично, — хмыкает Мин, а внутри всё так и трепещет, но он усмиряет это чувство и надевает браслет на правую руку, намереваясь всегда носить его при себе, что радует и Чона. — Я же не прогадал? — Хосок смотрит на него из-под ресниц и слышит, как их зовут. — Спасибо, — только и говорит Юнги, прежде чем снова обнять парня и отложить пакет на стол, чтобы позаботиться об этом после. — Сегодня у нас с тобой компания на двоих. — А как же ребята? — Непонимающе изгибает бровь Хосок, пока они спускаются. — Уехали на соревнования, а Намджун слёг с ветрянкой. Ужасно себя чувствует. — Надо будет навестить его, я всё равно переболел в детстве, — пожимает плечами Чон. — Можем зайти сегодня, — кивает Мин и готовится принимать поздравления от Госпожи Чон.***
— Ты как? — Спрашивает Юнги у друга, когда Хосок уходит на кухню, чтобы поставить чай. — Угадай с двух раз, — вяло отзывается Намджун, укладываясь на подушках. Он сейчас быстро и верно теряет свой авторитет, когда лежит, весь измазанный зелёнкой, ещё и не в лучшем виде. — Апельсинчиков хочешь? — Подначивает его Мин, подмигивая. — Ты с каждым годом всё хуже, Юнги, — тянет Ким и швыряет в того подушкой. — Но знай, что я всегда буду тебе другом. Что бы ни случилось. — Я тронут. Если это не любовь до гроба, то что это?! — Твоя любовь до гроба сейчас делает чай, — не остаётся в долгу Намджун, отвечая ехидной ухмылкой. — Классный браслет, кстати. Помнится, ты ненавидел носить такое. Юнги давится воздухом и прокашливается в кулак, отводя взгляд. — Это так заметно? — Не волнуйся, он великий слепой, — кивает Ким и поигрывает бровями. — Мы это позже обсудим. — Ага, в баре, бухие в хлам, когда я буду выть у тебя на плече от нераздельной любви. — Нет, когда ты будешь объясняться, как это произошло. Честно говоря, Юнги и сам не знает как и когда. Наверное, в тот самый вечер, когда Чоны пришли к ним. Или в библиотеке, когда он залюбовался на парня. Или когда они вместе пошли на премьеру нового фильма, катались на скейтбордах, пекли печенье, или когда Хосок засыпал рядом с ним, пока старший читал книги вслух. У него тепло на душе и в сердце, и от этого не то весело, не то дурно. — Земля вызывает Юнги, — щёлкает пальцами перед его лицом Хосок и коротко смеётся, передавая Намджуну чай. — Я всё понимаю, но вы долго здесь сидеть собрались? У тебя всё-таки день рождения, да и планы были… Поэтому линяйте отсюда и развлекайтесь. Буду отслеживать вас по фоткам в Инстаграме. — Но, Джун… — Никаких Джун, я не прощу себе, если испорчу тебе праздник. Идите с глаз моих, — категорично заявляет Ким и демонстративно скрещивает руки на груди. — Ты хам, Ким Намджун, — громко заявляет Хосок, но прощается и выходит в коридор, что-то бурча себе под нос. — Если о подарках, Юнги, — он останавливает друга за руку. — Хоть самый главный ты уже получил, — не удерживается от подкола, но после добавляет вполне серьёзно. — У нас будет и помещение, и аппаратура. Не шик и не блеск, но зато своё. — Ты шутишь… — У Мина улыбка до ушей растягивается. — Дядя дал добро, в коридоре, в пакете лежат ключи, поэтому можем начинать, как только я приду в норму. — Спасибо, — искренне благодарит Юнги и пожимает тому руку. — Поправляйся и про апельсины не забывай. — Дверь захлопните посильнее, — кричит Джун уже вдогонку и переворачивается на бок, прикрывая глаза и закидывая руку на лоб в многострадальном жесте. Уже вечером, просматривая уведомления, он видит множество фоток и селфи на аккаунте Хосока. — Вот же папарацци, — коротко смеётся Намджун, когда оценивает все новые фото и пишет комментарий под одной из них, где на заднем фоне красуется Юнги, изображающий медведя. Признаться, Киму хотелось бы быть рядом с друзьями и быть отмеченным в публикациях, но он лишь коротко вздыхает, виня во всём свой непослушный организм, и думает о том, что ещё морально не готов к моменту, когда эти двое решат встречаться.***
Хосок утирает влагу со лба и улыбается, когда наконец заходит в тенёк от деревьев в саду. На улице самый разгар лета, и солнце палит беспощадно, что кажется, будто от него нельзя скрыться, даже лёгкий ветерок не холодит. Зато за домом, в небольшом саду у Минов, даже самый жаркий день переносится нормально. Наверное, это из-за того, что от солнца защищают вишнёвые деревья и создают тень. Юнги как раз сидит под одним из таких, что-то записывая в блокнот. На нём наушники, а рядом на покрывале лежит книга, из-за чего Хосок может сделать вывод, что друг сидит здесь достаточно давно и уж точно не планировал уходить. Чон медленно подходит и садится рядом, трогая плечо Юнги. Мин сразу же отвлекается на него, улыбается и снимает наушники. — Я не думал, что ты придёшь сегодня… — Я писал тебе, но ты, видимо, слишком увлёкся, — со смехом отвечает Хосок и протягивает мороженое. — Я подумал, что в такой день будет неплохо немного охладиться. Пломбира не было, взял эскимо. — Ты лучший, — благодарно кивает Юнги и долго не ждёт. Разрывает упаковку и разрешает Хосоку улечься на свои колени, распрямляя ноги. — А себе чего не взял? — Съел по дороге, — отмахивается Чон. — Чуть не умер, пока шёл, — улыбается он. — Да, сегодня очень жарко, — соглашается Мин и даёт парню откусить кусочек от своего мороженого. Он отказывается, но блондин настаивает, и тому приходится сдаться, а у Юнги от этого сердце трепещет и нежностью наливается. Младший сейчас улыбается, удобно устроившись на его коленях, рассказывая о своём однокласснике, которого встретил по дороге. Он даже не может понять, от чего ему жарко. С приходом тонсена это стало ощущаться лишь сильнее, и Мин с нежеланием, но отводит взгляд от губ напротив. — Что ты писал? — Неожиданно спрашивает Чон, и Юнги давится воздухом. — Ничего особенного, просто мысли, — отмахивается он и задвигает блокнот себе за спину. — Не хочешь мне показывать? — Хосок поджимает губы, и Мин по его глазам может увидеть, что парня это задело. — Ладно. — Просто оно пока не доделано. Я покажу тебе, когда будет готово, хорошо? — Врёт блондин и старается делать это максимально правдоподобно. — Тогда я буду ждать, — смягчается Хосок. — Хён, а ты можешь сделать мне одолжение? — Конечно. Всё, что попросишь. — Ты напишешь мне музыку для выступления? — Чон смотрит на него таким взглядом, что Юнги даже не успевает засомневаться, прежде чем выдать звучное «да». — Уверен, что хочешь этого? Я не очень хорош… — Не обманывай меня, хён, я очень хочу, чтобы ты написал для меня. Юнги же не может просто взять и сказать, что уже написал. Десятки страниц своим не совсем ровным, но аккуратным почерком. И музыку на слова тоже положил, да показать никак не решался. — Ладно, только не вини меня, если ничего не получится. — Я уверен, что всё будет прекрасно, и я надеюсь, что ты придёшь на выступление, — Хосок неосознанно тянет ладонь к чужой щеке и едва касается, оглаживая пальцами, прежде чем Юнги так же интуитивно накрывает его ладонь своей, прижимаясь. Брюнет краснеет, но руку не одёргивает, пытается расслабиться, но мелкая дрожь выдаёт его напряжение. — С каких пор ты читаешь романы, хён? — Он переводит тему и отводит взгляд, беря в руки лежащую рядом книгу. — Я…Ну… Мне просто понравился эпилог, — Мин теряется и смущается, но не жалеет, что повёлся на неожиданную провокацию. У Хосока кожа мягкая и приятная на ощупь, а руки тёплые и такие… Такие… Необычайно красивые. Он вообще весь какой-то нереальный, и блондин каждый раз проигрывает, даже не спрашивая себя, почему влюбился. Да тут при одном взгляде всё понятно. — Почитаешь мне? — Чон, кажется, решил окончательно добить его сегодня. — Если ты хочешь, — соглашается Мин и открывает на первой странице, начиная с самого эпилога, хотя сам уже не раз прочитывал эту книгу от точки до точки, но Хосоку он об этом не скажет. Пусть тот и дальше считает, что хён у него крутой и пафосный.***
— Юнги, я бы хотел поговорить с тобой, — произносит мужчина и откладывает столовые приборы. Мин-младший заметно напрягается. Он знал, что рано или поздно этот разговор случится, знал его причину и то, что он станет поворотным и одним из самых решающих в его жизни. Правда, портить себе настроение с самого утра не хотелось, но и дело отлагательств не требовало. — Я слушаю тебя, отец, — блондин откладывает вилку и глаз не уводит, держится уверенно и сжимает кулаки. — То, что ты написал в анкете на профориентацию. Это была неудачная шутка. — Я не шутил, папа. Моя мечта — быть если не айдолом, то продюсером. Заниматься музыкой, жить ей. Я не могу без этого, и это мой выбор. — Твои электронные бренчания не обеспечат тебе безоблачное будущее и высокое социальное положение. Ты должен унаследовать моё дело, а значит пойдёшь по моим стопам. Я договорился с директором, тебе дадут возможность переписать анкету. — Нет, — Юнги раздражается, но старается справиться со своими эмоциями. — Я не буду этого делать. — Ты не имеешь права позорить нашу семью! — Теперь уже мужчина выходит из себя, видя такое отчаянное и глупое сопротивление его воле. — Ты не был идеальным ребёнком, и я разбаловал тебя. Именно сейчас я жалею о том, что многое позволял тебе. — Ты разбаловал меня? — Мин-младший уже переходит на дерзость, лишь бы отстоять свои интересы, хоть и понимает, что это не позволительно и не уважительно. — Я всю свою жизнь боялся тебя, старался, я всё делал, чтобы заслужить похвалу от тебя, чтобы соответствовать твоему надуманному статусу. Я жил по твоей указке, и сейчас, когда я отказываюсь портить себе жизнь, ты принуждаешь меня к тому, что я буду ненавидеть всей душой? — Я твой отец, и я лучше знаю, что испортит тебе жизнь, а что нет, — он с силой бьёт рукой по столу и встаёт со своего места. Юнги делает то же самое, потому что уже перешёл грань и отступать не намерен. Или сейчас, или никогда. — Ты никогда не спрашивал, чего хочу я. И я никогда не хотел заниматься семейным бизнесом. Я не хотел лезть в политику и экономику. Мне не нужно это. Я хочу создавать музыку, делиться своим миром с другими, показать, на что я способен на самом деле. — Это полная чушь! — Нет, отец, это не чушь. Это моя мечта и моя цель, к которой я пойду, несмотря ни на что. — Я заблокирую все твои карты. — Если ты думаешь, что меня это остановит, то сильно ошибаешься. Я уже достаточно взрослый и в состоянии заработать себе на жизнь, да и деньги — не главная ценность. Меня этим не удержать, ставь эти условия своим партнёрам. — Да тебя ни в один институт не возьмут. До конца жизни будешь работать курьером и обслугой. — О, я уже представляю себе эти заголовки. Сын директора Minci Group работает доставщиком пиццы, потому что собственный отец лишил его права на мечту. В нашей консервативной верхушке очень серьёзно относятся к семейным ценностям. Только подумай, будут ли и дальше работать с человеком, который подавляет собственного ребёнка? Какой ты после этого отец? Ты постоянно диктовал мне лишь правила, тебе было плевать на всё, что не касается моей учёбы. И что теперь? Ты хочешь запереть меня окончательно? — Это всё твои друзья, да?! Эти Хосок и Намджун так повлияли на тебя?! Неблагодарный мальчишка. Я всё дал тебе! — И я благодарен за это, но не смей трогать их, отец. Они для меня дороже, чем кто-либо ещё. Я не позволю тебе распоряжаться моей жизнью и решать за меня. Хватит, я уже не тот запуганный маленький мальчик. Давно пора разобраться с этим, и я наконец понял, как мне надоело жить по твоей указке. Ноги моей не будет в твоём бизнесе, — Юнги решителен, как никогда. — Если ты сейчас же не извинишься и не сядешь, я забуду о том, что у меня был сын. Юнги осекается и даже приоткрывает рот от возмущения. — Так вот, что для тебя значит «семья»? Я не вещь и не кукла, чтобы ты вертел мной, как захочешь. Я не собираюсь больше слушать тебя, и мне жаль, что тебе проще отказаться от собственного сына, чем признать свою неправоту и наладить отношения. Мне больше нечего тебе сказать. Спасибо за завтрак в семейной обстановке, — сухо бросает он и выходит из-за стола, сразу же направляясь в свою комнату, чтобы собрать некоторые вещи. У блондина нет ни малейшего желания оставаться там, где его расценивают как марионетку и так просто меняют на работу. — Остановись сейчас же! — Кричит ему мужчина, но тот даже не слушает, уходит, не оглядываясь. Юнги подхватывает рюкзак и быстро закидывает в него какую-то одежду, ноутбук, блокноты и всякую мелочь, чтобы можно было не появляться в этом доме хотя бы несколько дней. Да и при всём желании, оставшуюся жизнь. — Ты никуда не пойдёшь! — Мужчина останавливает его у двери. — Ты уже сказал всё, что хотел. Дай пройти и скажи маме, что она всегда может меня найти, а насчёт тебя не знаю, папа. Я хотел, чтобы всё сложилось иначе, но ты не пошёл мне навстречу, а потому это моё решение и мой выбор. С вещами разберусь позже. Дай пройти, — он слегка отталкивает родителя и выходит из дома, хлопая дверью. Юнги забрасывает рюкзак на плечо и оборачивается, смотря на место, в котором провёл всю свою жизнь. У него появляется ощущение, что всё идет так, как должно было, даже дышать стало как-то легче, свободнее. Мин не знает, пожалеет он об этом или нет, но пока у него есть только рюкзак за спиной, амбиции и шанс доказать, что он достоин носить свою фамилию. Блондин вытаскивает телефон из кармана и набирает давно заученный номер. — Хосок, привет. Можно я переночую у тебя? — Боже, конечно, приходи прямо сейчас, что случилось? — Я расскажу при встрече, ладно? — Юнги вздыхает и рукой зачёсывает волосы назад небрежным жестом. — Жду, — коротко отвечает ему Чон и отключается первым. Мин убирает телефон в карман и трёт переносицу, жмурясь. Ему больно и обидно, ведь, несмотря на всё, он любил своих родителей и уважал их, но смириться с таким раскладом не мог. И, пожалуй, единственное, чего он сейчас хотел, так это поскорее оказаться рядом с Хосоком.***
— Рассказывай всё, — требует парень, когда ставит перед ними две чашки и садится напротив. — Я поссорился с отцом из-за того, что написал в анкете о профессии продюсера. Он разозлился и сказал, что я должен стать частью семейного бизнеса, и если я продолжу гнуть свою линию, то он забудет о том, что у него есть сын. В общем, я не выдержал и ушёл, — Юнги пересказывает кратко и опускает взгляд в чашку, желая найти ответы где-то в чае, что вряд ли увенчается успехом. — Может, тебе не стоило уходить? Всё случилось на эмоциях, и главный вопрос — не пожалеешь ли ты об этом после? — Хосок ободряюще улыбается и накрывает его ладонь своей, чуть сжимая, чтобы показать, что он рядом и друга никогда не оставит. — Я знал, что рано или поздно нам придётся поговорить об этом, и я был готов к тому, что отец будет давить на меня, но я не хочу так… — Тогда действуй. Найди свой путь, а я буду с тобой, чтобы поддержать тебя и направить. Можешь оставаться, сколько захочешь. Мама любит тебя, да и она всё равно уехала и вернётся только через пару недель. — Я не задержусь долго. Устроюсь на подработку и сниму квартиру. — Сейчас главное — сдать экзамены и поступить. Ты же хочешь доказать, что всё было не зря, и ты намерен твёрдо отстаивать свои интересы… — Разумеется, — соглашается Юнги и поднимает взгляд на друга, который улыбается ему, и блондин тает от этой нежности и заботы в глазах. У него сердце делает нехилый кульбит и бьётся слишком быстро. — Тогда пройдём это вместе, — Хосок порывисто целует тыльную сторону его ладони, заметно смущается, но не закрывается от Юнги, а будто наоборот, раскрывается специально для него. Теперь Мин всё понимает и точно знает, что делать дальше.***
Хосок очень нервничает и соврет, если скажет, что его совсем не заботит это выступление. Для него очень важно раскрыться полностью и показать все свои способности, что дало бы ему возможность получать билет в исполнение своего главного желания — учёбе в главном институте искусств вместе с Юнги. На то, чтобы он подал заявку именно туда, но Мин сыграл не последнюю роль наравне с престижем. Мама бы гордилась им, если бы и Чон и правда исполнил свою мечту и стал знаменитым танцором, имел возможность показать каждому, что он из себя представляет, а после стать не только танцором, но и хореографом, чтобы передать своё умение и искусство другим. Хосок от этого в восторге, и детей любит, потому и ждёт своего выхода на сцену, но волнуется до чёртиков. — Ты серьёзно отказался от выбранной тренером музыки? — Чимин возмущённо дёргает друга за рукав. Видимо он только что заглянул в концертную программу. — Да, я попросил Юнги-хёна написать для меня мелодию, и она замечательна, — спокойно отвечает Хосок и нервно улыбается. — Но тут написано, что композиция не сдана, — вскрикивает Пак и передаёт другу планшет со сценарием. — Не может быть, — Хосок в ужасе, а позади них слышатся смешки. — Что, малыш Хоби музыку потерял? — Тянет кто-то сзади, и оба оборачиваются, замечая одного из своих главных соперников. — Чон Чонгук, поганая ты крыса, — шипит Чимин и хочет врезать танцору, но Хосок его останавливает, заслышав голос ведущего, который объявляет о начале. — Я? Как ты мог такое подумать, Чимин. Я совсем ничего не делал, — притворно скалится Чон, а в глазах так и читается ликование. — Удачи проиграть, малыш Хоби. Я пришлю тебе фотку пригласительного с моим именем. — Ах ты… — Чимин, стой. Даже не думай устраивать драку! — Да он же подставил тебя! Ты не сможешь без ритма, собьёшься и всё, твоё место займёт Чонгук, ты же знаешь, как важно это выступление для приёмной комиссии. — Знаю и поэтому я докажу, что выше этого! — Давай упросим поставить тебя в конец, есть же копия записи… — Чёрт, у меня даже телефона с собой нет… — Хосок в отчаянии. — Соберись! — Трясёт его Чимин за плечи и понимает, что сейчас его очередь, а друг за ним по списку. — Чёрт… Я оттяну твой выход, насколько это возможно. — Я выступлю. С музыкой или без. Я не уступлю Чонгуку, — Чон смахивает с себя всю неуверенность и делает несколько вдохов и последующих выдохов. — Иди на сцену и не волнуйся обо мне. — Ни пуха, ни пера нам… — К чёрту, — он выталкивает Пака из-за кулис и грызёт ногти, потому что слишком глупо облажался, не подумав о копиях и о том, что его могут подставить. «Соберись, Хосок, соберись. Ты обещал, что справишься. Себе, маме, Чимину, Юнги-хёну. Главное следить за движениям, пусть и без должной эффектности, без блеска, но ты должен справиться.» Он не замечает, как проходят несколько минут, данных ему Чимином, и вот уже объявляют его выступление. Чон вздыхает последний раз и натягивает улыбку, выходя на всеобщее обозрение. — Соберись, всё получится, — шепчет он самому себе и натыкается на взгляд Чонгука, стоящего за кулисами. Нет, он не отдаст ему победу так просто. Хосок меняет весь план своего выступления, чем поражает своего учителя, который первый замечает, что что-то не так и с каким-то удивлением на лице пересматривает сценарий и всё поглядывает на часы. Брюнет увеличивает длины вступления, делая его более мощным, старается не обращать внимания на взгляды, направленные на него и полностью погружается в себя, чтобы контролировать каждую клеточку своего тела и направить энергию, необходимую для танца. Выходит не совсем гладко, грубо, резковато. Без ритма тяжело, но главная задача — справиться с финальной частью, которую он репетировал долгие недели. Всё должно пройти хорошо, он постарается, сделает всё, чтобы не упасть, не сдаться. Он замирает, вставая в позу, означающую начало основной части и выдыхает, устремляя взгляд в дальнюю точку зала. Делает лёгкий взмах рукой, готовится на прыжок и слышит музыку. Свою музыку, подготовленную для выступления. Подгадано до секунд, в самый лучший момент, что будто взрывом разрывает зал и вырывает у каждого зрителя нервный или удивлённый вздох. Вот он! Необходимый крючок, теперь всё внимание приковано к нему. Чон не успевает посмотреть, да и не имеет возможности узнать, что произошло, но отбрасывает все свои страхи и продолжает танцевать, делая вид, будто ни капли не удивлён, будто всё так и задумано. «Здесь лучше замедлить скорость» — наставляет он себя, когда делает несколько шагов разбега перед прыжком, эффектно разводя руки в стороны, прогибается, совершая движения кистями. Хосок отдаёт всего себя, чтобы показать своё состояние и эмоции через язык тела. Абстрагируется от всех лишних звуков, кроме мелодии, и успешно исполняет каждый элемент. Каждое движение выглядит отточенным, элегантным, продуманным. Когда он выходит на финал и ускоряется, то слышит стук собственного сердца и расслабляется, входя в эйфорию. Чон чувствует своё волнение, сбитое дыхание, но это уже не заботит. Он не споткнулся, справился. Хосок завершает выступление идеальным шпагатом и ловким движением рук и наконец позволяет себе прикрыть глаза, дополняя образ. В зале тишина, и брюнет не знает, как на это реагировать, он боится открыть глаза. Одинокие хлопки, скрип стульев, пронзительный свист из дальнего конца зала, аплодисментов становится всё больше, и Хосок решает взглянуть. Неловко сводит ноги и поднимается, кланяясь. Ему хлопают стоя, даже профессора из приёмной комиссии, они улыбаются. Его признают, им восхищаются. Удивительное чувство. — Ты был невероятен, — Чимин обнимает его, и Хосок широко улыбается. — Правда? — Конечно. Ты бы видел, как все смотрели на тебя. — А как же музыка? Откуда она? — Спрашивает Чон и отступает от друга. У него до сих пор мурашки, но он старается не выдавать того, что его трясёт от неспавшего волнения. — Я успел вовремя? — Раздаётся ещё один голос, и Хосок сглатывает, чуть не роняя букет цветов, который ему всунули, пока он не особо соображал. — Хён, ты пришёл, — Чон обнимает блондина больше, чем положено и не может удержаться от счастливой улыбки. — Я не мог не прийти, — отвечает ему Юнги и прижимает парня к себе, чтобы с его мальчиком больше ничего не случилось. — Когда твой тренер позвонил, мне пришлось вернуться за флешкой домой, поэтому я не успел к началу, но мне показалось, что мы с Чимином подогнали ровно под основную часть. — Всё вышло идеально, — заверяет их Хосок и отступает от друга в смущении. — Спасибо вам обоим. Не знаю, что делал бы без вас… — Выступал без музыки и поддержки, прогорел по всем фронтам и дал Чонгуку надрать себе задницу, — перечисляет Чимин, за что получает красноречивые взгляды от обоих. — Ты совсем в меня не веришь, — восклицает Чон, но обижаться не думает. Чимин абсолютно прав, так бы и было, сколько бы он не убеждал себя в обратном. — Я пойду в зал, а вы готовьтесь к объявлению ведущего, буду держать за вас кулаки, — улыбается Юнги и, потрепав Хосока по волосам, скрывается за дверью. — Вы встречаетесь? — Осведомляется Чимин, хитро играя бровями и решая переодеться прямо здесь, но отойти от прохода, чтобы не мешать другим. — Боже, нет, — Хосок смущается и закрывает лицо руками. — В смысле «нет»? Ты с ума сошёл такого парня динамить?! — Восклицает Пак, и брюнет почти умоляет быть его тише. — Мы друзья, Чимин… — Не вешай мне лапшу на уши, какие к чёрту друзья. Я же вижу, как он смотрит на тебя, а ты на него. — Ты не понимаешь… Это всё очень сложно… — Знаешь, Хо, в наше время быть геем не так уж и страшно, — рассуждает Чимин, складывая одежду в сумку. — Я не… — Ты — да. — Я не хочу говорить о своих чувствах к хёну, — возмущается Чон, натягивая футболку на тело и отворачиваясь от друга. — Так он тебе всё-таки нравится, — подмигивает Чимин и садится на пол, скрещивая ноги по-турецки. — Я люблю Юнги, но его не интересуют отношения. — Может, они не интересуют его, потому что эти отношения не с тобой? — Всё, Чимин, отстань, — отмахивается Хосок и скрещивает руки на груди, оценивая выступление участника, смотря в зеркало сбоку. Двигается неплохо, но не хватает точности, а здесь вышло смазано, и стойка неровная. — Я хоть не слажал? — Ты отлично выступил, не волнуйся. Как по мне, теперь Чонгук точно тебя не перегонит. Все мы знаем, что будут выбирать между вами. А если рассказать о том, как он пытался подставить тебя, то всё решится куда проще. — Нет, я не стану этого делать, — отрицательно качает головой Чон и смотрит на сцену. — Была — не была, дождёмся итогов. — Как скажешь, — соглашается Пак. — Но я бы на твоём месте, сдал бы его, и дело с концом. Когда его объявляют победителем и приглашают к микрофону, Хосок думает, что и двух слов сказать не сможет, потому что руки трясутся, как и колени. Ему даже не дали времени, чтобы подумать над случившимся, принять это и успокоится. Он проходит мимо Чонгука с высоко поднятой головой, полностью уверенный, что превосходство за ним, но тот останавливает его за руку. — Ты умудрился сделать меня даже без музыки, — он ухмыляется, но старший видит в его глазах уважение и восхищение, поэтому успокаивается и выдыхает. — Поздравляю, это достойная победа, и мне жаль, что я поступил так глупо и не воспринял тебя на равных. Надеюсь, ты не упустишь этот шанс. Удачи, Чон Хосок, — Чонгук закидывает рюкзак себе на плечо и уходит направо по коридору, оставляя шокированного парня, не успевшего проронить и слова. Он выходит на сцену и принимает поздравления, беря в руки микрофон, когда его просят поделиться впечатлениями. — Мне было страшно выходить сюда, но я хочу поблагодарить всех, кто поддерживал меня и прошёл этот путь вместе со мной. Моего тренера, друзей, любимого человека, — он выделает это слово и находит Юнги взглядом. Блондин снимает его выход на телефон и показывает палец вверх в знак поддержки. Мин вообще уловил, что ему фактически признались в любви, или такой же тормоз, как он сам? — Спасибо, что пришли сюда сегодня и подарили нам лучшие минуты в нашей карьере. Для каждого танцора очень важно признание, поэтому мне хочется извиниться перед остальными участниками, что на сцене стою я, а не кто-то из них. Но это отбор, и я не могу изменить ничего, потому что я мечтал об этом моменте с детства и шёл к этому, не взирая на все препятствия. Спасибо за оказанное внимание, — Хосок низко кланяется и уходит со сцены под громкие аплодисменты. — Юнги ждёт тебя на крыше, — первое, что говорить ему Чимин и подмигивает, улыбаясь. — Я заберу твои вещи, просто иди к нему. — Спасибо, — кидает Хосок и уносится наверх по лестнице. Дверь на крышу поддаётся сразу, видно, что её недавно открывали. Он преодолевает ещё несколько ступеней и видит Юнги, облокачивающегося на перила и смотрящего вниз. Тот оборачивается на скрип и улыбается парню. Чон подходит к нему и опускает глаза в пол, потому что смущён и не знает, что сказать. — Ты был великолепен, — тихо произносит Мин и прикасается к щекам парня, беря их в свои ладони. — Так красив, сосредоточен, невообразимо прекрасен, — перечисляет он, заставляя брюнет краснеть. — Всё получилось благодаря тебе… — Нет, Хо, ты сияешь. В танце, на сцене, в моих глазах… Не важно где и с кем. Ты заставляешь восхищаться собой, и я покорён тобой в самое сердце. Я люблю тебя, Хосок. Люблю каждую частичку тебя в своей жизни, — Юнги и сам смущён не меньше, но кто-то наконец должен разбить эти айсберги взаимной френдзоны на минималках. — Ты поцелуешь меня? — Только если ты этого хочешь. — Пожалуйста, — Хосок поднимает на него взгляд, и блондин теряется окончательно. У него внутри настоящий пожар из чувств и эмоций, в которых он тонет безвозвратно. Эта нежность, забота, преданность… Всё сливается в один сладкий-сладкий коктейль и утягивает его на дно своей любви. Он утонул, даже не сопротивляясь. Юнги просить дважды не нужно. Парень накрывает давно желанные губы своими и вкладывает всю недосказанность, всё то время, что он любовался брюнетом и скрывал. Мин всё понял тогда на кухне, когда Хосок взял его за руку, но лишь выжидал благоприятного момента, и он наконец настал. Теперь он может не скрывать свою влюблённость и привязанность, открыто сказать о том, что Хосок для него больше, чем друг. Блондин целует медленно, аккуратно, будто пробуя на вкус, и Чон подаётся вперёд, обвивая его шею руками. До него плохо доходит то, что это наконец произошло, то, о чём он и мечтать не смел. Юнги принял его, принял его чувства и теперь ни за что не отпустит, не позволит мучаться в этой агонии одному. Это окрыляет, даёт надежду и так сладко отдаёт внутрь, коля сердце. Хосок счастлив. Действительно счастлив.***
Хосок знал, что дружить с Юнги — классно, но то, что чувствовать себя его парнем в разы лучше, предположить не мог. Мин в тот же день приглашает его на свидание, и брюнет отключает телефон, чтобы не нарушать идиллию сообщениями с поздравлениями, ведь сейчас для него важен лишь Юнги и то, что происходит между ними. Они много гуляют, едят мороженое в парке, танцуют вальс на каком-то организованном вечернем концерте, никого не стесняясь, много смеются и разговаривают, пробуя какой-то новый вид лапши в забегаловке. Всё, вроде бы, как обычно, но для обоих это что-то новое, ещё непонятное, но очень притягательное. Меняется даже взгляд, восприятие друг друга. В груди селятся тепло и нежность, даже сердце спокойно замирает, удовлетворённое очарованием. Мину кажется, что он влюбляется ещё сильнее, чем прежде, ведь Хосок подпускает его ближе, не таит ничего и открывается ему. Оказывается, младший куда любвеобильнее и тактильнее, чем проявляет, но Юнги готов постоянно служить ему опорой и всем, чем бы его не попросили. — У тебя странная любовь к крышам, — замечает Хосок, стоя на парапете и смотря вниз с высотки. — Только не упади, — просит Мин и стелет плед, доставая откуда-то бутылку розового шампанского с двумя бокалами. Часы показывают около шести утра, но у обоих сна ни в одном глазу. С друг другом комфортно настолько, что хочется мурчать от удовольствия. Чон присаживается рядом с парнем и укладывает голову на его плечо, беря один бокал и вертя его в руках. — Тебе нравится? — Спрашивает Юнги смотрит на светлеющее небо. — Очень, — кивает Хосок и залипает на профиль блондина, смотря уж слишком пристально.— Ты так хотел учить меня искусству — В рассвете видеть счастье по утрам, И я поддался странному такому чувству, И будто осязать всё это стал я сам.
Начинает Мин и старается не смотреть на парня, чтобы не потерять уверенности в себе и своих силах, а главное — не сбиться.— Ты говорил, цветы уже совсем завяли, А я отнюдь не замечал, — Ведь увлечён, плёнен твоими был глазами, В чуднОй улыбке находил запал. Бумагу рвал я, как проклЯтый Подбрасывая в топку сердца вновь, И вдруг я понял, хватило только взгляда: Тебя ведь тоже мучает любовь.
Он едва разбалтывает жидкость в бокале несколькими движениями, выпивает половину залпом и наконец переводит взгляд на Хосока, едва улыбаясь уголками губ.— Я помню каждый миг с тобой, Со стороны смотря из раза в раз. И столько чувств закрыв долой, Просто улыбнусь вместо тысячи фраз. Забыл я, что такое грусть, И какова сладость винограда, Ведь ты обещаешь: «Я скоро вернусь», И это лучшая для меня награда.
— И много таких произведений я не слышал? — Чон переходит на шёпот и млеет от тёплого взгляда напротив. Мин касается губами его ладони в нескольких местах и не отрывает глаз. — Сотни, Хо… — Прочитай мне все, — тихо просит Хосок и утыкается в чужое плечо, шмыгая носом. Для его сердца это слишком. Оно не выдерживает столько потрясений за один день. — Мне понадобится вечность, чтобы рассказать о своих чувствах, — коротко смеётся Юнги. — Посмотри на меня… Чон поднимает голову и видит своё отражение в глазах напротив. — Я люблю тебя, Юнни, — шепчет он, чтобы блондин услышал, и тянется за поцелуем, тут же получая его. — Как ты меня назвал? — Юнни, — повторяет брюнет и вскидывает брови — Это так смущает, — Мин закрывает лицо руками. А Хосок просто смеётся, видя, как у парня краснеют кончики ушей, и допивает остатки шампанского в своём бокале, сияя улыбкой.