Юбилей

Утро Григория Лепса не задалось с самого начала. Мало того что у него сегодня был юбилей — казалось бы, сложный день: концерт в «Олимпийском», где будут все его самые близкие друзья, единение со зрителями, а потом — большая вечеринка в ресторане в честь именинника, — так ещë и не успел он вылезти из постели и начать собираться, как Анна, его жена, в последнее время ставшая слишком ревнивой и даже стервозной, стала выносить ему мозг. Причиной этого стало известие, что на концерте, а затем и на вечеринке будет Ирина Аллегрова, к которой Анна всë время ревновала своего мужа. — Лепс, если я только узнаю, что у вас что-то было, я не то что тебя не пожалею, я такое ей устрою! Разлучница! Развратница! — Ань, ты можешь успокоиться? У меня концерт через четыре часа, что ты орëшь? — неразборчиво возмутился, стоя в ванной комнате с зубной щëткой во рту и параллельно нанося на лицо гель для бритья. — Ага, знаю я твои концерты! Опять на свою Ирин Санну пялиться будешь! — А что в этом плохого? Красивая женщина… — усмехнулся и тут же получил полотенцем. — У тебя я красивая, Я! — громко выкрикнула прямо ему в лицо, тыкая в мужскую грудь длинным наманикюренным ногтем. — А кто спорит-то? — пожал плечами, заканчивая чистку зубов и начиная аккуратно, но быстро бриться. — Один твой взгляд на её грудь и я плесну в неё кислотой! — бросила и вылетела из помещения. — С ума сошла уже, что ли? Я тебя сейчас здесь оставлю и поеду один! Чтобы ты людей не покалечила! — разозлился и чуть было не порезался. — Только посмей! — вернулась в ванную и провела рукой по его паху, а затем изобразила пальцами ножницы — мол, отрежу всё, что болтается. — Перестань себя так вести! — перехватил еë руку за запястье и отстранил от себя. — Я тебя предупредила, — холодно. — А я всë сказал, — хмыкнул и отпустил еë руку, — Будешь истерить — останешься здесь. Чтобы никаких мне сцен не устраивала там. Я ясно выразился? Молча ушла в спальню собираться. Лепс закончил прихорашиваться и направился в гардеробную, чтобы одеться в костюм, когда ему позвонили. — Привет, котëнок. Чего звонишь? -… — Молодец какая… Спасибо, что помогаешь. -… — Да, мы скоро будем… По крайней мере, я на это надеюсь. Усмехнулся и, завершив звонок, начал одеваться. — Ты с кем там сюсюкаешь, Лепсверидзе?! — С кем надо, — съязвил, застëгивая рубашку и манжеты. — Какой ты стал… А ведь когда-то был таким нежным… — протянула, вспоминая. Анна подошла к мужу и, притянув к себе за подбородок, начала целовать. — А ты поменьше истери, — хмыкнул, отстраняясь от неë, — Если я сейчас соберусь, а ты не будешь готова, я тебя ждать не стану. Ева звонила, спрашивала, когда мы будем. — Хорошо, — собралась быстро, буквально за секунду, что удивило мужчину. Не знал её цели. — Гри-и-иш… — Что? — галстук завязывать не стал, не в его привычках, взял с комода свой парфюм, пару раз брызнул на себя. Обвила руками его шею, коснулась губами его губ. — Подлизываешься? — усмехнулся, — Если собралась, поехали. — Поцелуй… — протянула. — Ты плохо себя вела, не заслужила, — парировал. — Ну Гринька… — провела пальчиком ему за ухом, знала, что ему это очень нравится. — Ладно, но только один, — сдался и коснулся еë губ лëгким поцелуем. — М-м-м… — довольно протянула, — Уже лучше, всегда бы так слушался, — рассмеялась. — Ты собралась? Поехали, — усмехнулся, отстраняясь от неë и пряча глаза за своими любимыми тëмными очками. — Поехали, — кивнула, и пара направилась на выход. Они добрались до «Олимпийского» довольно быстро. Оставив свои вещи в гримëрке, Григорий направился в зал. Зрителей пока ещë не было, зато приехали почти все его друзья. Последние, галдя, кинулись поздравлять юбиляра. Меладзе, Басков, Тимати, Родригез, Киркоров, Ани Лорак, София Ротару, Крутой, Николаев и… Ирина Аллегрова. — Гришка, привет, дорогой, — улыбаясь во все тридцать два, обняла и протянула в руки большую коробку. — Здравствуй, Ириш, — впервые улыбнулся как-то по-особенному тепло и нежно, — Спасибо большое, — принял еë подарок и обнял Ирину, отодвинув коробку в сторону, затем аккуратно чмокнул в щëчку, — Ты мой самый лучший подарок… — шепнул ей на ушко, чтобы не слышали другие и, в особенности, Анна, которая стояла в стороне и недовольно наблюдала за ними. — Я тронута, — усмехнулась, — Посмотри, что внутри… — намекала на коробку с подарком, но Лепс, не отойдя от того, что сказал, подумал не о том. — Ир, это чревато тем, что жена меня сожрëт здесь и сейчас, — тихо усмехнулся, приобнимая еë за талию. — Ты о чём? — не поняла, — Я про подарок говорю, я полгорода оббегала, пока искала. — А-а-а-а… Извини, — хохотнул и, развязав подарочную ленту на коробке, приподнял крышку. Внутри аккуратно лежало несколько вещей: золотой микрофон с гравировкой инициалов и фамилии хозяина, добротный дорогой галстук и пухленький конвертик с ключами от номера в гостинице. — Ох нихрена ж себе ты забабахала… Ребят, у кого ещë из вас есть золотой именной микрофон? — похвастался, вынимая вещь из коробки. — Какой подарок, Ириша, ты невероятно щедра! — похвалил Крутой, стоящий неподалёку от пары. — А мы сейчас его проверим, — усмехнулся Григорий и, отложив коробку в сторону, поиграл микрофоном в руках, взвесил его на ладони, а затем начал мастерски крутить. Микрофон отлично ложился в его руках, словно был сделан по мере. Аллегрова радостно наблюдала за мужчиной. Что же он исполнит на этот раз? — Я счастливый, как никто, я счастливый лет уж сто, я счастливый, я не вру, так счастливым и уйду!.. — пропел в микрофон и засмеялся. Друзья зааплодировали ему. — Куда собрался, Гришка? Уходить ещё рано, — засмеялась, хлопая вместе с остальными. Зоркие глаза Анны строго следили за всем происходящим. — Да никуда я от вас не денусь, — хохотнул, аккуратно убирая микрофон обратно в коробку. Заметив ключи от гостиницы, лукаво взглянул на Аллегрову, но ничего не сказал — мол, на вечеринке обсудим. Та многозначительно улыбнулась и отошла к Крутому, провожаемая взглядом жены Григория. Анна подошла к мужу. — А чего это она тебе такие подарки вдруг делает, а?! Деньги девать некуда?! — Любит меня, вот и делает, — усмехнулся, убирая коробку к остальным подаркам. — Что-о-о-о?! — широко распахнув глаза, горела от возмущения. Лепс захохотал. — А ты разве не знаешь? Она мне всегда это говорит на сцене. И я ей тоже, — улыбнулся. Готова была разнести всё к чертям собачьим, но, увидев, что за ними наблюдает Ирина, рывком притянула мужа к себе и начала страстно целовать. — Умерь свой пыл, — усмехнулся ей в губы, вновь отстраняясь, — Мы на людях, Ань. Аллегрова лишь хмыкнула и отвернулась, продолжая беседу со старыми друзьями. — И что? Ты мой мужчина, имею право. — Ты здесь такой же гость, как и все они, — произнëс, кивнув на остальных звëзд, — Так что остынь и перестань привлекать внимание. — Хорошо, как скажешь, дорогой, — процедила и, покачивая худыми бёдрами, пошла в сторону гостей-мужчин. Лепс хмыкнул и направился к друзьям, чтобы обсудить последние новости. Они долго о чëм-то разговаривали и смеялись. Вскоре в зале начали появляться первые зрители, поэтому душевные разговоры пришлось оставить. Григорий ушëл за кулисы, а все остальные расселись по своим местам. — Привет, мам, — это прибежала Ева. Она была одета, как типичный современный тинейджер, но при этом так, чтобы в любой момент можно было выйти на сцену. — Привет, — улыбаясь, — Ев, ну вот кто так одевается? Мы же не сочетаемся! — отчитала. — Да ладно тебе, мне же выступать, — улыбнулась. — Эх, не углядишь за тобой, — усмехнулась. — Ты папе пожелала удачи? Он уже столько лет выступает, а так забавно волнуется, — хихикнула. — Да нет, мы с ним повздорили немного… — Ой, а что, Ирина Александровна здесь? — удивлённо. — Да, здесь… К сожалению. — Пойду поприветствую еë, — радостно убежала в другой конец ряда, где сидела Императрица. — И она туда же… — вздохнула. — Евочка, привет, солнышко, — тепло улыбнулась Ирина, раскинув руки для объятий. — Здравствуйте, Ирина Александровна, — заулыбалась, наклоняясь и осторожно обнимая женщину, — Вы сегодня тоже выступаете? — поинтересовалась, разглядывая еë платье с корсетом, подчëркивающим пышную грудь. — Ну, как я могу не спеть с Гришей? Я не обижаю друзей в их юбилеи, — засмеялась, — Правда, твоя мама не очень рада, что я здесь. — Не обращайте внимания, она просто зави-и-идует, — протянула Ева, подмигнув ей. Девушка знала о встречах своего отца с Аллегровой и была очень рада, что они нашли друг друга. — Ты смотри ей так не скажи, — тихо захихикала. — Это наш секрет, — шутливо приложила палец к губам, — А сделайте с папой всем сюрприз — спойте «Рюмку водки на столе» дуэтом, — у Евы в предвкушении загорелись глаза. — Я предложу, если он не будет против… то почему бы и нет? — рассмеялась. — Сидите-сидите, я сама сбегаю к нему! — обрадовалась и убежала за кулисы. Ирина только улыбнулась ей вслед, ухватив боковым зрением злобный взгляд супруги Лепса. Зал заполнился до отказа, и начался концерт. Григорий блистал на сцене, было спето уже немало сольных хитов и дуэтов с его друзьями, в том числе и «Я тебе не верю» с Аллегровой. Вскоре настала очередь «Рюмки водки», которую мужчина изначально должен был петь один, но после предложения Евы с радостью согласился на дуэт с Ириной. В нужный момент она поднялась и, грациозно покачивая крутыми бëдрами, направилась мимо Анны за кулисы. — Утянулась, тоже мне! — фыркнула, провожая женщину взглядом. — Ну что, как тебе идея Евы? — улыбнулся, когда женщина оказалась возле него. — Прекрасно, всегда рада спеть с тобой, — улыбаясь, чмокнула его в щёку. — Ну что, пойдëм? — взял еë за руку. Они вышли на сцену. Зрители были в восторге от сольного хита, исполненного в долгожданном дуэте. На сцене была тëплая, чувственная атмосфера, Григорий и Ирина посылали друг другу невидимые, но ощутимые заряды нежности. В конце, когда пели бэки, Лепс спустился со сцены на пару ступенек вниз и подпевал им, играя пальцами в такт музыке и голосам и глядя на подошедшую к краю сцены Ирину. Женщина вторила мужчине, а в конце счастливо выдохнула: — Я люблю тебя… Лепс поднялся к ней и крепко обнял еë, стоя на одну ступеньку ниже. Аллегрова обвила руками его шею. — Любимый… — шепнула на ухо, убирая микрофон подальше. — И я люблю тебя, Ириш… — улыбнулся, коснувшись губами еë щëчки. Глядя на всë это безобразие, Анна была готова взорваться от ревности и возмущения. Она с силой сжала кулаки так, что костяшки побелели. — Паскуда… — сквозь стиснутые зубы. — Прекрасный дуэт! Спасибо большое Ирине Александровне за то, что она согласилась спеть со мной дуэтом этот хит. Я очень рад, что эта прекрасная во всех отношениях женщина есть в моей жизни, она меня всегда поддерживает, за что я ей очень благодарен, — говорил в микрофон, улыбаясь и глядя на Ирину. — Пожалуйста, золотой, — рассмеялась, глядя на мужчину, и, поклонившись, ушла со сцены, послав Григорию на прощание воздушный поцелуй. Концерт продолжался ещë долго, в конце Лепс вместе со всеми своими друзьями пел «Самый лучший день». Рядом с ним стояла Аллегрова, которую он обнимал за талию. Завершением стали гром аплодисментов и море цветов, которые несли благодарные зрители со всего «Олимпийского». Многие просили автографы, Григорий шутил, когда расписываться было не на чем и люди подставляли спины, давали кепки, носовые платки. Окончательно завершив концерт, он собрал свои вещи и вместе с Анной и Евой уже ехал в ресторан, где разворачивалась масштабная вечеринка. — Отличный концерт, пап! — радостно похвалила девушка и чмокнула отца в щëку. — Да, концерт и правда удался, — улыбнулся тот. — Было бы намного лучше, если бы ты так не обжимался со своей певичкой, — фыркнула Анна. — Кто обжимался-то? Чисто символические объятия и поцелуи, — усмехнулся, вспоминая аромат еë духов, пышную грудь и нежную улыбку. Всë только для него… — Да-да, Лепс, ты свою рожу видел в зеркало? Довольный, как мартовский кот! Оторвать бы тебе кое-что… — злобно, но тихо. — Я ж говорю, красивая женщина… — хохотнул, — Тебе злость не к лицу, улыбнись, — у мужчины было хорошее настроение, поэтому он начал подкалывать жену. Приобнял еë за талию и чмокнул в острую скулу. Тонкие женские губы расплылись в улыбке. Почувствовала тепло мужа и сразу стала спокойнее. — Гришка, поцелуй меня, — положив подбородок на его плечо. — Целую, — усмехнулся и чмокнул еë в нос. — Не та-ак… — усмехнулась, — В губы, — поцеловала его сама, обвивая руками шею. Ева, глядя на это зрелище, закатила глаза. Не раз видела, как её отца целует Ирина, и считала такие поцелуи верхом совершенства. — Кусь! — пошутил и несильно прикусил ей губу. В отличие от Аллегровой, Анне это действие не нравилось. — Ай! Лепс, ты с ума сошёл?! Больно же, — взвизгнула. — Я ж несильно, — удивлëнно, отстраняясь от неë. — Не делай так, это неприятно, — попросила. — Ладно, извини, — пожал плечами, думая о том, как ему «мстит» Ирина за такие шалости. Вспоминал, как она в порыве страсти царапает ему спину, как сладко покрывает поцелуями всё лицо и покусывает его губы в ответ. Стало душно, напрягся и оттого бессознательно сильнее сжал талию жены. — Гриш, ну не здесь же, — усмехнулась. — Всë хорошо, — вспомнил, где сидит, и снова расслабился, даже улыбнулся. — Григорий Викторович, мы приехали, — доложил водитель, притомозив у ресторана. — Отлично, спасибо, Макс. Пока ты свободен, когда нужно будет приехать, я или Аня тебе позвоним, — поблагодарил и помог жене выйти из автомобиля. Они втроëм направились в заведение, по пути встречая знакомых и друзей, которых не было на концерте, и с улыбкой здороваясь с ними. Вечеринка была уже в самом разгаре. Когда в дверях появился Григорий, все зашумели и стали поздравлять именинника. Басков как всегда выступал в роли тамады, веселил публику. — Привет, Гриша! — это словно из ниоткуда появилась Диана Арбенина и крепко обняла Лепса. — Здравствуй, дорогая, — улыбнулся, аккуратно обнимая еë. — Прости, что не была на концерте, дела срочные появились… Привет, Ань, — улыбнулась жене друга. К Арбениной Анна относилась спокойно, как и ко всем остальным женщинам, с которыми имел дело Григорий. Кроме Ирины, естественно. Чувствовала это невидимое соперничество каждой клеткой своего тела. Хотя, откровенно, ей нечего было даже тягаться с Аллегровой. Все гости пели, выпивали, танцевали. Ирина танцевала со многими, в числе фаворитов оказался Басков. Был амбициозен и надоедлив, но льстило его внимание. После последнего танца стало душновато, было тяжело дышать. — Коля, что-то мне нехорошо… — хрипло прошептала и потеряла сознание. Когда Ирине стало трудно дышать, Басков заволновался, но она его успокоила, сказав, что это пройдёт. Однако после обморока у мужчины началась паника. Он поймал женщину и закричал: — Врача! «Скорую» срочно! Помогите! К нему подбежали ещë несколько человек, некоторые пытались привести Ирину в чувства, но это не помогало. — Аллегровой плохо! Григорий услышал это и быстро направился в ту сторону. Анна пыталась остановить его. — Опять к своей профурсетке собрался?! Она важнее, чем я?! — Боже, она не приходит в сознание! — вопил Басков не своим голосом. — Ей плохо! — рявкнул на жену и, растолкав собравшихся, опустился рядом с лежащей на полу женщиной, — Ир, Ира! — похлопал еë по щекам, но это не действовало. Николай приложил ухо к приоткрытым женским губам и не почувствовал дыхания. — Твою мать, она не дышит! — завизжал. Услышав это, Анна тоже начала беспокоиться. Возможная смерть человека, пускай даже главной соперницы, пугала еë. Она внимательно наблюдала за происходящим, чувствуя себя виноватой, что не пустила мужа раньше — тогда, может, всё бы обошлось. — Басков, заткнись! — рявкнул на трясущегося блондина Григорий, — Скажи, что произошло? — Не знаю, мы танцевали, а потом она начала задыхаться… Я испугался, но она отшутилась — мол, я голову ей вскружил, пройдёт, — подрагивающим голосом. — Корсет… Дайте нож, живо! — приказал, оглядев присутствующих, — Мне нужен нож! Басков метнулся к ближайшему столу и уже через несколько секунд протянул Григорию острый нож. — Отлично, — выдохнул и, нисколько не сомневаясь в своих действиях, вспорол тугозатянутую шнуровку корсета, а затем рванул в разные стороны декольте, давая свободу зажатой грудной клетке. Ирина резко открыла глаза и, глубоко вдохнув, закашлялась. — Боже… — хрипло выдохнула, когда прокашлялась. — Ты как? Видишь меня? Всë хорошо? — помог ей сесть и взял еë лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на себя. — Да… Что случилось.? — Ты утянулась в корсет так, что не смогла дышать. Я, можно сказать, реанимировал тебя, — усмехнулся, мгновенно скидывая со своих плеч пиджак и укутывая в него Аллегрову, чтобы не смущать никого видом кружевной подкладки, в которую была спрятана пышная женская грудь. — Спасибо тебе… — смущённо или, скорее, виновато улыбнулась. — Чтобы больше так не затягивала шнуровку, — чуть строго посмотрел на неë, — Давай встанем, чего мы на полу сидим? — помог ей подняться на ноги. Голова кружилась, и она сильно пошатнулась. — Тихо-тихо-тихо! Постой спокойно, я тебя держу, — приобнял еë сбоку, — Не падай никуда, а то, вон, Баскову сейчас врачи нужны будут, — хохотнул, глядя на белого, как полотно, Николая, плюхнувшегося на ближайший стул. — Коль, не волнуйся, всё уже в порядке. И ты не причём, — успокоила, — Гринечка, спасибо тебе за то, что спас «Своего парня», — усмехнулась. — Думаю, ещë не раз спасу, — усмехнулся в ответ, — Ир, давай я тебя отвезу домой? Платье я тебе испортил… — А Анна не будет против? — беспокойно. — Она не будет против. Верно, дорогая? — хмыкнул и внимательно посмотрел на жену. Та поняла, что сопротивляться, как бы этого ни хотелось, бесполезно. — Нет, поезжай, раз Ирине Александровне нездоровится. — Ну вот и отлично. Можем ехать, — улыбнулся, — Ребят, продолжайте веселиться! — попросил, и народ стал расходиться по своим делам, праздник продолжился. Григорий, по-прежнему придерживая женщину возле себя, повëл еë к выходу. Они вышли на улицу. — Твой водитель здесь? — поинтересовался, — Я Макса Аньке и Еве оставлю. — Нет, я сама приехала, — покачала головой, — Только не домой мне надо, — рассмеялась. — Значит, такси, — усмехнулся и позвонил. Вскоре жëлтое зеленоглазое припарковалось возле ресторана. Лепс помог Ирине сесть в салон. — Какой адрес, конспираторша? — хохотнул, выудив из кармана своего пиджака, в который была укутана женщина, тот самый конвертик с ключами. Женщина продиктовала адрес и быстро, так, чтобы никто, не дай Бог, не увидел, чмокнула мужчину в губы. Такси отъехало и покатило по вечерней Москве, унося пару подальше от посторонних глаз. — Ну наконец-то мы с тобой вырвались… — тихо выдохнул, обнимая еë за талию под собственным пиджаком. Аллегрова положила голову ему на плечо. — Да… Мне было не по себе от поведения Анны, — посетовала, пытаясь закутаться в его объятия. Резко стало холодно. — Последнее время она ведëт себя, как стерва… — вздохнул, — Все нервы мне вымотала до концерта… Ты чего так жмëшься? Замëрзла, что ли? — удивился, крепче обнимая еë под пиджаком. — Да, холодно здесь, ноги совсем голые, — кивнула на оголëнные бедра. — Ириш, июль на дворе, — хохотнул, забрасывая еë ножки на свои колени, и стал гладить их, согревая. — Не знаю, может, это из-за обморока, — усмехнулась и прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Чуть развела их, так как хотела расслабить мышцы до конца. — Ничего, сейчас приедем и я тебя согрею… — шепнул ей на ушко, стягивая с неë туфли и разминая уставшие стопы. — М-м-м… — болезненно простонала, новые туфли на высоченных каблуках дали о себе знать. — Расслабься, дорогая… — улыбнулся, целуя еë в щëчку и продолжая массировать. Согнул одну еë ножку и нежно чмокнул колено. — М-м-м, спасибо, малыш… — назвала ласково, знала, что он это очень любит. — Я растаю раньше, чем мы доедем… — мурлыкнул ей на ушко, массируя стопы. Боль быстро прошла, и теперь Ирина получала удовольствие. — Мы уже почти на месте, Гринька, — рассмеялась. Слегка поморщился от этой формы своего имени, но улыбнулся. — Сладкий, что-то не так? — посмотрела ему в глаза и, дотянувшись, поцеловала в губы. Почувствовал, насколько разные поцелуи с женой и с ней, столько любви и тепла она вкладывала в любое касание. — Анька сегодня с утра так назвала. Вот когда ей что-то от меня надо, сразу начинает нежничать… — вздохнул, ответив на поцелуй, — А ты всегда нежная со мной, — теперь уже сам потянулся к ней и втянул еë в ещë один поцелуй. — Я просто люблю тебя… — провела ладошкой по его лицу, — И, кроме тебя, мне никто не нужен, — наклонилась к его шее и жадно втянула запах одеколона. — И я тебя люблю, милая, — улыбнулся и обнял еë, позволяя ей уткнуться носиком в свою шею. — Боже мой, как ты вкусно пахне-ешь… — протянула, покрывая его шею поцелуями. — Да вроде бы обычный парфюм… Ты просто любишь меня, золотая, — усмехнулся, прикрывая глаза от удовольствия, — Давай не так активно, мы здесь не одни, к сожалению… — шепнул ей на ушко, намекая на таксиста. — Я только начала, — усмехнулась, — Уже несколько метров осталось… — продолжила ласково целовать. — М-м-м, ну как знаешь… — чуть слышно простонал. — Какой ты горячий, как я скучала… — поглаживала ладонями его мощную грудь и торс. — Я тоже, любовь моя… — выдохнул, улыбаясь. Такси подъехало к отелю. Григорий помог Ирине надеть туфли и выйти из автомобиля. — Пойдëм скорее, — потянул еë за руку. — Не терпится, да? — засмеялась, едва поспевая за ним, — Пятый этаж, — предупредила, когда забежали в лифт. Нажал на нужную кнопку, и двери лифта бесшумно закрылись. Тут же прижал Аллегрову к себе и стал жадно целовать еë. Тëплые мужские руки по-хозяйски пробрались под его собственный пиджак и стали свободно гулять по женскому телу, исследуя его. Раздался характерный «дзыньк». — Милый, наш этаж, — пальцы зарывались в его волосы, крепко прижимала голову к себе. Так не хотелось отрываться от него ни на секунду. Но ещё не время, надо дойти до номера и потом… — Чëрт, я только начал!.. — выругался и потянул еë за руку из лифта, — Какой номер? — Пятьсот пятнадцатый… — протянула. — Отлично… — выдохнул. Держась за руки, они добежали до нужного номера. Лепс быстро открыл дверь и пропустил Ирину внутрь, после чего зашëл сам и повернул в замке ключ. — Ну наконец-то… Иди ко мне… — улыбнулся. Женщина ловко скинула его пиджак и подошла мужчине. Подпрыгнула, обвивая руками шею, а ногами — торс, и начала бешено целовать, терзая его губы своими и проникая горячим языком в его рот. — Боже, какая же ты страстная… — выдохнул ей в губы, не менее жадно отвечая на поцелуи. Скинул с еë ножек туфли и понëс Ирину к большой двуспальной кровати. — Да… — выдохнула ему в губы, смотря глаза в глаза. Донëс до кровати и, аккуратно опустив, продолжил целовать. Его губы исследовали бархатную кожу шеи, вдыхал аромат еë духов. — Сумасшествие моё… — выгибалась под его губами, руки блуждали по его крепкой спине. — Да, ты сводишь меня с ума, сладкая… — хрипло усмехнулся, прикусывая чувствительное место возле ключицы. — А ты меня, — впилась в губы, языки сплелись в жаркой борьбе, где не было проигравших. Они сладко целовались, даря друг другу себя, ведь впереди у них была вся ночь. Внезапно идиллию нарушил стук в дверь. Ирина испуганно взглянула на мужчину. Никто не знал, что они здесь. — Кто?! — громко воскликнула Ирина, ведь номер был оформлен на неё. За дверью никто не ответил, а затем снова раздался стук. Видимо, в номере была хорошая звукоизоляция. — Ириш, иди открой, иначе я урою того, кто там ломится, — попросил Лепс, выпуская еë из своих объятий, — Только пиджак мой накинь, а то у тебя же платье порвано… — напомнил. — Ага, хорошо, — кивнула и, закутавшись в его пиджак, открыла дверь в номер. — Ирина Александровна Аллегрова? — на пороге стояла представительная женщина, по виду сотрудница отеля. — Да. Что такое? — приподняла бровь. — Ваш паспорт, пожалуйста, — улыбнулась собеседница. Лепс по-тихому сполз на пол, сделав вид, что его тут нет. — Девушка, вы в своём уме? Вы хоть видите с кем вы разговариваете?! — злобно, раздражало всё. — Извините, это чистая формальность. Вы не отметились на ресепшене, поэтому мне нужен ваш паспорт для проверки данных. Наш отель дорожит своей репутацией, — ничуть не испугалась та. Это был и правда один из лучших отелей столицы, номера здесь бронировали только очень богатые и известные личности. — Боже, сплошная бюрократия… — нашла в сумочке паспорт и протянула девушке, — Надеюсь, теперь всё улажено? — Одну секунду, — взяла документ и сверила данные в планшете, — Да, всë правильно. Извините за беспокойство, — улыбнулась и, вернув паспорт, удалилась. Ирина закрыла дверь и, обернувшись, не увидела нигде Григория. — Гриша, не пугай меня, ты где? — тихо и строго. Была зла из-за того, что их прервали. — Она ушла? — раздался голос непонятно откуда. — Боже, Лепс, ты куда забрался? — захохотав, скинула пиджак и опустилась на четвереньки перед кроватью. — Да тут я, — с другого конца высунулась рука, а затем из-за кровати по-пластунски выполз на свет божий и сам мужчина. — Ну ты даёшь! — рассмеялась, — Так напугался девушки? — продолжала хохотать, казалось, всё возбуждение разом схлынуло. — Вот хрен знает, какие у них тут правила… Видишь, припëрлись, когда их не ждали, чтобы проверить документы. А я безбилетный, — хохотнул, разваливаясь на спине прямо на полу, — Фух, староват я стал для игр в секретных агентов… Ты бы видела, как я плавно стëк под кровать, — захохотал. — Отдохни, деда Гриша, — рассмеялась, раздеваясь и ложась под одеяло. — Противная какая, — хмыкнул, поднимаясь с пола и плюхаясь рядом с ней на кровати, — Закуталась она… А ну иди сюда! — раскутал женщину и принялся покрывать еë тело щекотливыми поцелуями, отчего она звонко захохотала. — Что-то ты быстро восстановился, дедулечка, — смеясь. — Ой, кто бы говорил, — усмехнулся, — Всë, больше не хочешь? Смехом надо мной удовлетворилась? — пошутил. — Ага, — играла с ним. — Ну как хочешь, — не собирался сдаваться, по крайней мере, так быстро, — Интересно, тут есть что-нибудь выпить? — поинтересовался, поднимаясь с кровати и начиная шарить по номеру. Лениво открыл и закрыл дверцы шкафов, заглянул в тумбочки. Но, к сожалению мужчины, ничего такого в номере не оказалось, кроме прайс-листа на эти самые напитки. — Гришка, ну я же пошутила, иди сюда… — показательно раздвинула ножки, сгибая их в коленях. — Сразу захотелось? — усмехнулся, возвращаясь обратно к кровати. Стал медленно раздеваться перед ней, словно дразня. — М-м-м, да, я хотела, просто вздумалось пошутить, поиграть… — протянула, закусывая губу и наблюдая за ним. Не заметила, как опустила ручку на нежные складочки и начала ласкать себя. — Сейчас кому-то по рукам дам… — хмыкнул и, не раздевшись до конца, подошëл к ней. Притянул к себе. — Гриша… — выдохнула ему в губы и впилась в них жадным поцелуем, прижимаясь к мужчине всем телом. — Что, Ириш? — улыбнулся, отвечая на поцелуй и обнимая еë. — Хочу тебя… — глаза в глаза. Спустилась ниже, покрывала поцелуями шею, оставляя яркие отметины. Не стал останавливать еë, как обычно. Уже решил, что разведëтся с женой. Сел на кровать, увлекая Ирину на собой. Она поднялась на колени и медленно повалила его на спину. Григорий подчинился, позволяя ей оказаться сверху и немного побыть главной. — Как же я люблю тебя… — всё внутри взрывалось от близости с ним. Нежно гладила крепкие плечи, грудь и торс мужчины, покрыла поцелуями последнюю часть тела и опустилась ниже, стянула с него брюки, затем и боксеры. Взяла напряженную плоть в руки и начала поглаживать, издав тихий стон. — М-м-м… — простонал, чуть выгибаясь вслед за еë руками, — Дорогая, какие же у тебя нежные руки… — хрипло. — Да, золотой… — смотрела на то, как ему хорошо, облизывала губы, улыбалась, изредко постанывая. Нравилось дарить ему ласки, нравилось смотреть, как получает удовольствие. Зрачки расширились, тяжело дышала, будто это он её ласкает, а не она его. — Иди ко мне, — поманил еë к себе вниз. — Сладкий… — не прекращая действий рукой, наклонилась к нему, поцеловала. Приподняла свои бёдра и отпустила его из руки, начала тереться об него истекающей естественной влагой промежностью. От резкого удовольствия не сдержался и прикусил ей в губу во время поцелуя, хрипло простонав. Его руки нашли еë, мужские пальцы переплелись с тонкими женскими пальчиками. — Молодец… — выдохнула, целуя его снова. — Не останавливайся только… Прошу тебя… — рыкнул, ловя еë губы и жадно целуя их. — Не буду, очень хорошо, горячо… — не то что не остановилась, а ускорила темп своих движений, крепко сжимая его пальцы своими. Лепс прикрыл глаза, тяжело дыша. Такое зверское удовольствие он получал только с ней. Только она умела творить с ним такое, после чего он из грозного льва превращался в покорного котëнка. После таких встреч они долго лежали рядом в постели и приходили в себя. — Милый, боже… — вся дрожала, как осиновый листок, была на грани оргазма. — Садись на него… — выдохнул, чувствуя, что и сам долго держаться не сможет. — Да-а-а!.. — громкий стон слетел с её уст, когда почувствовала его в себе. — Умница… — улыбнулся, подталкивая еë под бëдра, чтобы начала двигаться на нëм. — Как хорошо… — выдохнула, начиная двигаться медленно, но очень быстро набирая нужный им обоим темп, — Нравится так? — скакала на его бёдрах, звонко шлёпаясь о них ягодицами. — Мне с тобой всегда нравится… — слабо хохотнул, держа еë за талию. — И мне с тобой, — улыбнулась и ускорила темп, сжигая и себя, и его дотла, плавилась в его руках и громко стонала, выгибаясь в спине. Грудь сильно подпрыгивала. — М-м-м, иди ко мне, хочу поцеловать тебя… — выдохнул, проводя пальцем линию вверх по еë животу. — Мой любимый… — нежно-нежно произнесла, наклоняясь нему и касаясь его губ своими. Почувствовал грудью горячие горошины её сосков. Его руки легли на еë ягодицы, помогая ей опускаться ниже, чтобы проникать глубже. Медленно, чувственно целовал пухлые женские губы. Оплела руками его шею, отвечая на поцелуи и ежеминутно постанывая ему в губы. — Моя нежная императрица… — шепнул ей в губы, — Позволишь? — аккуратно перевернулся вместе с ней, увлекая еë вниз. Оказался сверху. — М-м-м, моему императору дозволено всё… — довольно протянула, разводя ножки как можно шире. — Обожаю тебя… — усмехнулся, начиная двигаться в своëм любимом быстром темпе и прижимая женщину своим телом к постели. — Да, любимый, ещё, вот так!.. — стоны вперемешку со всхлипами, — Боже, да… Не останавливайся… — хныкала, молила. — Люблю тебя, Иришка… — выдохнул ей в губы и сделал резкое движение бëдрами, проникнув максимально глубоко. — Гриша! — вскрикнула и оцарапала его спину, понимая, что ещё один такой толчок и она кончит, — Я скоро… — Да, любимая, — повторил своë движение, врываясь в еë тесное и жаркое пространство. — Ам-м, любимый! — закричала, сдрогаясь под ним от нахлынувшего оргазма. Лепс зарычал и тоже кончил, изливаясь в неë горячей струëй. Накрыл Ирину своим телом, тяжело дыша. — М-м-м… — протянула, почувствовав его горячую жидкость внутри, — Ты молодец, родной… — гладила по волосам. — Невероятная женщина… — выдохнул, усмехнувшись, и осторожно перекатился на постель рядом с ней. Аллегрова перебралась к нему поближе и удобно устроила голову у него на плече, прижимаясь к мужчине. Григорий укрыл обоих одеялом, чтобы тела медленнее остывали. — А ты невероятный мужчина, с которым мне лучше всех… Так в постели у меня ни с кем не было, — чмокнула в щёку. — Видели бы нас сейчас все… — улыбнулся, — Завидовали бы тому, как нам хорошо вдвоëм… — Да-а-а… — протянула и засмеялась, представив эту картину секса на публике, — Анна бы нас убила на месте. — Плевать я на неë хотел. Как и на всех остальных, — хмыкнул, — Знаешь, Ириш, я тут подумал… — задумчиво произнëс, ласково гладя пальцами еë выступающее из-под одеяло плечико. — М-м-м, о чём? — улыбнулась и посмотрела ему в глаза. — Я развожусь, — чуть улыбнулся, — Потому что я устал от этих бесконечных пряток, секретности, встреч где угодно, побегов… Анька всë равно что-то подозревает, она мне сегодня с утра скандал закатила, когда узнала, что ты придëшь. Я так больше не могу. Я хочу быть только с тобой, с моей единственной и неповторимой Иришкой. — Гринь, я тоже хочу, но пресса, она же из этого такой скандал раздует… Да и твои дети… Пойми, я уже не в том возрасте, я не смогу подарить тебе малыша, а Анна смогла… — Плевать на прессу, плевать на общественность! С каких это пор они стали диктовать нам, как жить? Я всë равно разведусь, потому что устал от Аньки, она из меня всю душу выпила. А дети? Дети взрослые, Ева, вон, вообще обо всëм в курсе и поддерживает нас. Нужно жить для себя, Ириш. Жить так, как нам обоим хочется. Пресса? Пошумит и успокоится. Сколько раз уже такое было? Сколько раз они сводили нас и небезосновательно? Я люблю тебя, Ирка, больше жизни люблю, больше сцены! — схватил еë изящную руку и прижался к ней губами, бережно целуя нежные пальчики. — И я тебя люблю, очень люблю, Гринечка… — нежно поцеловала его губы, — Если это предложение, то я согласна, — шепнула в губы и рассмеялась. — Разведусь и сделаю его официально и торжественно, — хохотнул, снова целуя еë, — И будем мы вместе, и никакая Анна нам не помешает… Будем целоваться где захотим и сколько захотим. И заниматься сексом будем не только по праздникам, — засмеялся. — Да-а-а… — протянула, — Существенный аргумент, — смеясь. — А дети? У тебя Лалка с Сашкой, у меня четверо… Я не сильно огорчусь, если мы будем жить вдвоëм, — улыбнулся, целуя еë плечико, — Сколько лет мы с тобой уже мыкаемся по тайным квартирам, отелям? Много, очень много. Я даже удивляюсь, как нас до сих пор никто не вычислил, — хохотнул. — Они просто делают вид, что не замечают. Знают, какие мы гр-р-розные в гневе, — засмеялась. — Ну вот, тогда чего ты боишься? Я в Думе вообще пообещал, что начищу рожу любому журналисту, который сунется к моей семье, — хохотнул, весело глядя на неë, — Так что теперь вся страна знает, что Гришу Лепса лучше не злить. — А ничего! Айда, как говорится, признаваться, хотя… У меня есть весёлая идея… Твоя жена ведь подписана на мой Инстаграм, — хохотнула. — Да? — удивился, — Я не в курсе такого факта из еë биографии. И что же она делает на твоей странице? Гневные комментарии пишет? — Нет, видимо, смотрит фотографии в поисках подтверждения своих мыслей об измене, — усмехнулась, — Вот мы ей сейчас и подтвердим, — сходила за телефоном и вернулась на своё место, — Целуй меня, сейчас фото сделаю и выложу. Посмотрим, через сколько секунд начнётся шоу. — У меня есть идея получше. Давай сделаем сексуальные фотки, пусть обзавидуется, — усмехнулся. — М-м-м, а давай, сладкий, — засмеялась. Лепс забрал у неë телефон и установил на нëм таймер и кадровую съëмку, после чего поставил айфон так, будто их снимает кто-то третий. — Иди ко мне, — сел на кровати, сложив ноги по-турецки. — А как садиться-то? — присела на корточки около него. — Да не садиться, ты будешь стоять, как королева, — улыбнулся, притягивая еë за руки к себе. Ирина поняла его задумку и, встав на колени, придвинулась к нему так, что упëрлась в его грудь. — Так, только давай немного зацензуримся… — хохотнул и, подтянув к себе одеяло, укутал нижние части тела. Женщина слегка прогнулась в пояснице и положила руки на его грудь. Кокетливо смотрела на него сверху, для шарма чуть-чуть улыбнувшись уголком губ. Лепс обхватил руками еë ягодицы поверх одеяла. Раздался щелчок съëмки. — А теперь поцелуй меня, только нежно… — усмехнулся глядя на неë снизу вверх. — Я всегда нежная… — прошептала в губы и поцеловала. Ответил на еë поцелуй и снова услышал щелчок съëмки. — Ну что, посмотрим, что получилось? — поинтересовался. — Ага, — рассмеялась в предвкушении. Лепс потянулся к телефону и, взяв его в руки, открыл галерею. — М-м-м… Мне нравится, — усмехнулся, — Посмотри, достаточно сексуально? — Вполне, и главное, что всё важное прикрыто, — говорила про грудь, — Таких фотографий в моей ленте ещё никто не видел. — Ещë бы, — усмехнулся, — Выкладывай давай, — притянул еë к себе, усадив в образовавшуюся ложбинку, и положил голову на женское плечико, наблюдая, как острые пальчики работают с Инстаграмом. Женщина добавила красивые фильтры и выложила фотографии с хештегами «Наконец-то с любимым человеком», «Лепс равно секс» и «Вечная любовь». — Посмотрим, что будет, — захихикала. — О да. Может, засечь, сколько придëтся ждать? Ставлю на то, что не больше минуты, — засмеялся. — Ну-ну, не так быстро, я думаю, — усмехнулась. — Спорим? — выглянул из-за еë спины. — Смотря на что, — улыбаясь. — Что ты хочешь, если я проиграю? — усмехнулся. — М-м-м, кунни! Слабо? — засмеялась и повернулась к нему, внимательно наблюдая за его реакцией. — Сделаю тебе такое, что ты будешь потом молить повторить, — хохотнул, лукаво глядя на неë, — А если ты проиграешь… — То что, м.? — весело глядя на него. — Я пока не придумал, оставляю за собой право неожиданного желания, — усмехнулся, чмокнув еë в щëчку, — О, смотри, сколько комментариев! — Ну-ка, прочтём, — засмеялась. «Ириша, кажется, ты перепутала директ и ленту» — смеялся Крутой. «Поздравляю, а Анна фотографирует?» — насмехалась Гагарина. «Интересный дуэт, Ирина Александровна, как называется? «Клубничка по-Аллегровски»?" — шутил Басков. Множество других звёзд и просто фанатов певицы осыпали её радостными поздравлениями, и лишь один, последний комментарий выбивался из череды других. «Гореть вам в аду обоим, а ты, Аллегрова, скоро станешь ведьмой, кислота изувечит твоё лицо!!! Бойся возмездия!» — написала Анна. — Она повторяется, — усмехнулся, — Я надеюсь, ты геолокацию не поставила? — Нет… — несколько испуганно, но пытаясь скрыть это. — Боишься? — услышал дрожь в еë голосе и обнял Ирину со спины. — Есть немного, — сдержанно улыбнулась, положив свои руки на его. — Не бойся, она тебе ничего не сделает. Не посмеет, — чмокнул еë в плечико, — Давай удалим, чтобы не добавлять материала журналистам? — взял у неë из рук телефон. — Давай, — усмехнулась, — Так кто там выиграл-то? — Не знаю, мы не засекли время, — хохотнул и удалил злобный комментарий жены. — И что же мы будем делать в таком случае, м? — протянула, забирая телефон из его рук и обвивая руками мощную шею мужчины. — Даже не знаю… — усмехнулся, аккуратно опускаясь спиной на постель. — А у меня есть мысли на этот счёт… — нависла над ним и прошептала: — Исполним желания друг друга… — Я своë ещë не придумал… Пусть будет про запас, — хитро улыбнулся, — А насчëт твоего… Поцелуешь меня и сделаю. — М-м-м, хорошо, конечно, поцелую… — нежно коснулась его губ своими и отстранилась, будто это всё. А потом с жаром и трепетом поцеловала любимые губы. — Другое дело… — шепнул, отвечая на поцелуй, а затем перевернулся, увлекая еë за собой и укладывая на постель. Его рука медленно стала спускаться вниз по еë телу, дразняще задевая женские эрогенные зоны. Следила за его рукой неотрывно, нервно выдыхая в предвкушении сладкого удовольствия. Горячая мужская ладонь накрыла еë промежность, осторожно поглаживая, чтобы появилась влага. — Начнëм с самого простого… — усмехнулся и, склонившись над ней, захватил в плен пухлые женские губы, не прекращая движений пальцами. — Мгм… — протянула, нежно обхватывая руками его голову и отвечая на поцелуй. — Нравится? — улыбнулся, почувствовав, что кожа намокла, и проникнув внутрь. Пальцы быстро определились и стали хозяйничать между нежных складочек, доставляя женщине удовольствие. — Ах-х-х, да-ам-м, нравится… — выдохнула, слегка приподнимая бёдра. — Это я только начал… — хохотнул, снова вовлекая еë в поцелуй и чуть-чуть ускоряя темп ласк. Пальцы второй руки запутались в белоснежных волосах. — Знаю, золотой… Кунни делают губами… Языком… — представила эту картину и еë передëрнуло от удовольствия. — Я знаю это, — чмокнул еë в губы, — Если я ни разу тебе не делал, это не значит, что я не умею… — стал спускаться губами вниз по еë телу, оставляя влажную дорожку. Задержался на еë груди, ласково целуя пышные округлости. Обвëл языком ореолы сосков и слегка прикусил, втянув ртом участок кожи. — Гри-и-иша.! — резко выдохнула, выгибаясь дугой на постели и прижимая его голову к себе, не позволяла отстраниться. — Уже и пошалить нельзя… — рассмеялся, свободной рукой проводя по еë груди и накрывая еë ладонью. Пропустил сосок между пальцев и несильно сжал. Второй тем временем находился во власти его мягких губ. — Любимый… — простонала, — Как же это приятно… — Интересно, почему я раньше уделял так мало времени твоим шедеврам третьего размера? — произнëс с наигранной задумчивостью, утыкаясь носом в маленькую ложбинку. — Не знаю… У нас всегда было мало времени на ласки… — улыбнулась. — Зато теперь его хоть отбавляй… Главное, не забывать на концертах появляться, — пошутил, спускаясь ещë ниже и проводя языком линию по еë животу. — У меня крайний через две недели только, — сказала и закусила губу. — У меня позже, — усмехнулся, наконец-то добираясь до низа живота, — Ну держись, Ириша… Сама напросилась… — и он, убрав пальцы и разведя женские ножки пошире, припал губами к сочащейся промежности, удерживая еë бëдра. — Лепс! — вскрикнула, дернувшись в его руках от удовольствия. Предотвращая возможность отстраниться, запустила пальчики в его волосы. Медленно обвëл контуры языком, словно дразня. На самом деле наслаждался ей. Затем начал покрывать поцелуями нежную кожу, втягивая в рот и посасывая складочки. — М-м-м… — прокусила ранее закушеную губу до крови, но даже не почувствовала этого. Старалась ещё шире раскрыть и без того широко разведенные бёдра. — Боже, какая же ты сладкая… — пробурчал, погружаясь ещë глубже. Язык нашëл упругую горошину и, игриво приподняв, надавил на неë. — Гриша-а-а… — издала громкий гортанный стон, — Да-а-а… — М-м-да-а… — промурлыкал, переключая всë внимание на жаждущий ласки клитор, обхватил его губами и начал посасывать, иногда сдавливая его губами в момент, когда Ирина ожидала этого меньше всего. — Боже, что же ты делаешь… — ёрзала на постели, то выгибаясь в пояснице, то сжимая пальцами простыни. — Целую мою нежную… — улыбнулся, проводя языком внутри. — Да-а-а, дорогой, очень хорошо целуешь… Волшебно получается… — постанывая. Когда почувствовала движение его языка, замерла, ожидая его проникновения в отверстие. Григорий осторожно проник языком во влагалище, медленно коснулся им чувствительных стенок, а потом вернулся обратно и неожиданно сжал губами уже пульсирующую горошину. Но Аллегровой хватило и этого, чтобы достичь пика наслаждения. — А-а-а-а… — громко застонала, прижимая его голову к себе. Женщина задрожала, выгибаясь на постели изо всех сил и получая прекрасный оргазм. — Ну как тебе? — улыбнулся, дожидаясь, пока она расслабится, и ложась рядом с ней. Просунул своë бедро между еë ножек, несильно прижимая его к женской промежности, и укрыл обоих одеялом, обнимая Ирину под ним. — Замечательно… Ты самый лучший, было очень хорошо… Очень сладко… — воодушевленно и довольно произнесла. — Я рад, что тебе понравилось, — потянулся к ней и чмокнул еë в уголок губ. — Спасибо тебе, — улыбнулась, — А почему мы так лежим? — потëрлась влажной промежностью о его бедро, — Нравится чувствовать, какая горячая? — усмехнулась. — Может быть, — парировал еë усмешку своей, — Тебе разве не нравится? Могу убрать ногу. — Нравится, не надо… — улыбнулась, — Ты ещё не придумал желание? — Неа, — потянулся и прикрыл глаза, — Потом как-нибудь… — усмехнулся, положив голову ей на плечико, — После наших встреч голова вообще не соображает, можно даже не пытаться… — пошутил. — Это потому что нам очень нравится доставлять друг другу удовольствие… — тихо. — Да, нам очень хорошо вместе… — протянул, чмокнув еë в ключицу. — Теперь мы будем всегда вместе… — улыбнувшись, нашла его руку и переплела свои пальчики с его. — Да, малыш… А Аньку не бойся, сколько ещë таких неадекватов будет на нашем пути? Кстати… Можно после развода мы будем жить у тебя? — посмотрел на неë. — Конечно, можно, Лепс, — усмехнулась, — А где ты ещё собрался жить? — Ну вдруг ты хочешь ко мне переехать? — хохотнул. — Ты ещё мне с Анькой жить предложи и сексом заниматься с ней напополам по расписанию. — Не неси ерунды, даже в мыслях такого не было, — хмыкнул. — Гриша, ты чего? Я пошутила… — захохотала. — Да ну тебя… Шутница хренова, — фыркнул, слегка обидевшись, — Я серьёзно спрашиваю, а она… — Тебе можно входить только в мою девочку, — возбуждала и заставляла забыть обиды. Лепс промолчал и перевернулся на живот, сложив руки домиком и положив на них голову. — Малыш, ну ты чего.? — выдохнула и, перевернувшись, начала покрывать влажными поцелуями его спину, — Сла-а-адкий… — провела языком линию вдоль его спины. Выдохнул от удовольствия, но продолжал делать вид, что не обращает на неë внимание. — А чего мы дуемся, а? — заискивала, провела ноготками по его спине и начала массировать ягодичные мышцы. — Потому что я спрашиваю то, что касается нашей совместной жизни, а ты прикалываешься, — буркнул, — Она, вон, пообещала тебе внешность изуродовать, а тебе всë шутки… Судьбу искушаешь, Ирочка! — Пока я искушаю только тебя… — взяла его за руку и положила себе на грудь. — Вредина… — усмехнулся, резко переворачиваясь и притягивая еë к себе на грудь. — Брось, тебе же нравится… — протянула, целуя шею и проводя пальчиком по засосам. — Нравится… Люблю вредных женщин, — хохотнул, — Ты всего меня уже пометила, золотая… — Да… Потому что ты невероятно вкусный, солнышко… — выдохнула в губы и коснулась их нежным поцелуем. — Ты тоже, милая, — ответил на поцелуй, обнимая еë. — Сошла с ума от тебя… — глаза в глаза. — А я БЕЗ тебя, — улыбнулся, — Мне постоянно снились наши встречи… Просыпался с возбуждением и потом не мог заснуть… Анька даже как-то подумала, что это от недостатка секса, я ведь дома бываю редко… — усмехнулся. — И что, помогла тебе снять возбуждение, м? — усмехнулась. — Я отказался, поскольку меня давно уже возбуждает только одна женщина… — мурлыкнул, хитро глядя на неë. — А сейчас возбуждает? — закусила губу. — Конечно, Ириш, — улыбнулся, поигрывая пальцами на еë пояснице. — Тогда чего мы ждём? Давай утолим твою жажду… — рассмеялась. — Мы уже утолили, забыла? — хохотнул, — Я бы сейчас лучше выпил. А то кое-кто не дал мне этого сделать в ресторане… — усмехнулся. — А потому что нужно меньше пить и больше заниматься любовью, — засмеялась. — Ну закажи вина, а… Ну пожа-а-алуйста… — протянул, глядя на неë жалобными глазами. — Да закажу я, закажу, — засмеялась и, отыскав нужный номер, позвонила и заказала аж три бутылки вина. — Всё едет, шеф. Ожидайте, — засмеялась, направляясь в ванную. — Спасибо, золотая! — крикнул ей вдогонку, послав воздушный поцелуй. Женщина стояла и наслаждались под струями горячего душа. Зеркало в помещении запотело, воздух превратился в сплошной аромат геля для душа с земляникой. — Хей, секси, два-три надёжных слова, и вот на всё готова любовь твоя… — напевала песню Лолиты. Пока Ирина была в душе, принесли заказ. Лепс, одевшись, забрал бутылки с вином и бокалы у хорошенькой сотрудницы отеля, не забыв на прощание ей подмигнуть, после чего направился к журнальному столику, на который поставил принесëнное. — Малыш, ты там в русалку превратилась, что ли? — хохотнул, заходя в ванную. — Да, и уплываю от тебя, — засмеялась, повернувшись к нему, и несколько стыдливо прикрыла руками грудь. — Ой, вот чего я там не видел, сладкая? — усмехнулся, лукаво взглянув на неë исподлобья, — Я надеюсь, ты не против? — стянул штаны и ступил к ней в душевую, закрывая за собой дверь. — Да нет, не против, — улыбнулась и повернулась к нему спиной, продолжая свои дела. — Может быть, намылишь меня? — его руки обвились вокруг еë живота, он прижался грудью к еë спинке. — Хорошо, любимый, — улыбнулась и повернулась к нему, — Гришка… Мой… — прошептала, улыбаясь и намыливая мочалку. Нежно провела ей по его шее, плечам, груди… Тщательно намыливала крепкий торс. — Иришка… моя… — выдохнул и, наклонив голову, поцеловал еë в шею, — М-м-м, как ты вкусно пахнешь… — промурлыкал, вдыхая тонкий аромат земляничного геля для душа. Опустилась вниз, сев не корточки, намыливала ноги мужчины, пропустив самое интересное место. — Поворачивайся. Послушно развернулся, оперевшись руками на стенку душевой. Ещё раз прошлась по ногам, промассировала мочалкой ягодицы и провела ей по всей спине. — Ну вот и всё, — улыбнулась. — Как всë? А голову? — усмехнулся. — А я думала, голову шампунем, — засмеялась. — Ну давай, — хохотнул. Ирина взяла с полочки шампунь и, налив немного в ладони, начала распределять по его волосам, массируя пальчиками кожу головы. Пока намыливала, сильно прижалась к нему, стараясь промылить всё хорошо. Обнял еë, прижимая к себе, и для удобства положил голову ей на плечо. Закрыл глаза, чтобы в них не попал шампунь, и уткнулся носом в бархатную шею. — Малыш, не прижимая так сильно… — выдохнула, смывая шампунь с волос мужчины. — Почему? — пробурчал ей в шею. — Чувствую твой… — усмехнулась. — Ой, извини, — хохотнул, слегка отстраняясь от неë. — Нет, это приятно, просто… Просто слишком приятно, — рассмеялась. — Ну тогда я могу сделать так, — усмехнулся и, притянув к себе, страстно поцеловал в губы, — Чтобы тебе было совсем хорошо… — М-м-м… — простонала в губы, сладко отвечая на поцелуй и обвивая его шею руками. Какое-то время они стояли и самозабвенно целовались под струями тëплой воды, словно забыв обо всëм. Здесь и сейчас существовали только они и эти нежные поцелуи, которые они дарили друг другу. — Гришка, надо остановиться, — улыбнулась, отстраняясь. — Действительно, нас там вино ждëт, — усмехнулся, напоследок чмокнув еë в губы. Смыла всё и с себя, и с него. — Вытираемся и идём. Открыл дверь душевой и, выйдя первым, помог ей встать на мягкий махровый коврик на полу. Достал два полотенца и укутал в одно Ирину, а из второго, вытеревшись, соорудил набедренную повязку для себя. После чего подхватил женщину на руки и вынес из ванной. — М-м-м, бесплатное катание на руках, — счастливо улыбнулась, болтая ногами в воздухе. — Теперь я тебя буду часто так катать, — усмехнулся, чмокнув еë улыбающуюся щëчку. — За что это такие почести? — усмехнулась. — А разве для этого должен быть повод? — улыбнулся, опуская еë на кровать. — Спасибо тебе за всё, — радостно разлеглась на кровати и потянулась, выгибаясь. — Тебе спасибо за то, что ты у меня есть, — провëл ладонью по еë спинке, поглаживая. — Мр-р-р… — изобразила мурчание. — Хорошая кошечка… — усмехнулся. Громко захохотала, переворачиваясь на спину и поправляя полотенце на груди. Наклонился и, обвив рукой еë талию, аккуратно поцеловал выступающую грудь, сдавленную полотенцем. — Кошечка будет вино? — поинтересовался. — М-м-м, будет, тащи, — подмигнула и усмехнулась. — Один момент, сейчас всë будет, — улыбнулся и повернулся к столику, чтобы откупорить одну бутылку и налить в бокалы вино. Ирина сначала смотрела на крепкую мужскую спину и плечи, но просто смотреть вскоре стало неинтересно, захотелось прикоснуться, почувствовать. К тому же теперь никто не мог помешать ей воплощать свои фантазии в реальность… Женщина тихо встала с кровати и, подойдя к мужчине, провела ладошками вдоль его спины и нежно сжала ягодицы. — Привет… — прошептала ему на ухо и прикусила мочку. — Давно не виделись, — усмехнулся, вытягивая из бутылки пробку. Номер наполнил терпкий аромат винограда. Чуть пенящееся вино полилось в бокалы. — Очень… — прошептала, прижимаясь к мужчине и покрывая поцелуями его плечи. — Я только на три секунды отошëл, а она уже соскучилась… — хохотнул, позволяя ей эти шалости и продолжая заниматься разлитием алкоголя. — Мне тебя всегда мало, Лепс… МА-ЛО… — обвила ручки вокруг торса, а потом медленно скользнула ниже и сжала всё мужское сосредоточение. Григорий шумно выдохнул, невольно подаваясь назад, ближе к ней. — Ириш… — Чего? — усмехнулась, поглаживая его орган и временами сжимая. — Возьми, бокал, пожалуйста, — улыбнулся, выпрямившись, и повернулся, чтобы чмокнуть еë в губы. — Не хочешь? — раздосадованно отдëрнула руки и, взяв свой бокал, уселась на кровать. — Кто сказал? — усмехнулся, — Просто я боялся из-за твоих шаловливых ручек уронить бокал или бутылку, — хохотнул, усаживаясь рядом с ней и приобнимая одной рукой еë за талию. Сделал глоток из своего бокала. Молча пила, разглядывая его с головы до ног. — Ну и чего мы молчим? Дуешься на меня, что ли? — улыбнулся, чмокнув еë в плечико. — Нет, — пожала плечами, — Просто молчу. Нельзя? — Можно, почему нет? Они допили вино в относительной тишине. Лепс поставил бокал на столик. — Продолжишь? — мурлыкнул, показывая, что ронять ему нечего. — Пожалуй, да, — язвительно усмехнулась, но, вопреки тому что он ожидал, взяла бутылку и начала демонстративно жадно пить вино прямо из горла. — Так, так, ты что творишь? — хохотнул, аккуратно забирая у неë бутылку, — Всë-таки обиделась, — усмехнулся и, притянув еë к себе, нежно поцеловал в сладкие от вина губы. — Обиделась, — кивнула. — Ну что мне сделать, чтобы ты перестала на меня обижаться, м? — его голос приобрëл бархатные нотки. Одним движением пересадил еë на свои колени спиной к себе и начал «извиняться». Его тëплые ласковые руки обвились вокруг еë талии и груди. Стал нежно целовать шею, аккуратно прогуливаясь губами вниз, к изящным плечикам. — Ну-у-у, даже не зна-а-а-ю-ю… — протянула, играя с ним. — А так? — его немного шершавые ладони накрыли еë грудь, аккуратно сжимая. Пропустил возбуждëнно торчавшие соски между пальцами. Дразняще поцеловал еë возле ключицы, прикусив эрогенную зону. — Ах! — резко вдохнула, раскрыв ротик в немом стоне, и выгнулась навстречу его рукам. — Ну что, я прощëн? — усмехнулся ей на ушко. — Частично… — выдохнула, — Я всегда могу обидеться снова, если… — Если? — повторил, массируя большими пальцами округлости. — Перестанешь… — простонала и закусила губу, сдерживая себя. — Перестану что? — улыбнулся, сжав между пальцами набухшие соски. — Гриша! М-м-м… — застонала, — Перестанешь… ласкать… — Может, мне тоже тогда обидеться? — усмехнулся. — Не надо… — ёрзала ягодицами на его коленях, — Мне нравится, как делаешь… — Ну, я тоже хотел почувствовать твои ручки… — хмыкнул, продолжая ласкать еë грудь. — Сейчас… — грустно выдохнув, встала с его колен и присела у ног. Стянув с него полотенце, обхватила руками возбуждённую плоть и… коснулась её губами. Язычок нежно облизал головку. — Так, вот самопожертвования мне не надо, — поднял еë с колен и усадил обратно, — Не хочешь, не делай. К тому же я просил руками. Взяла в руку и начала нежно поглаживать, большой пальчик круговыми движениями массировал влажную головку. — М-м-м… — выдохнул, возвращая руки на еë грудь. Судорожно выдохнула и обхватила его плоть двумя руками. Двигала ими вверх-вниз, изредка поддразнивая головку поцелуями. Увидела, как начинает сочиться смазка. — Ириш, я больше не могу… — простонал, — Сядь… — Хорошо, — привстала, оказавшись ровно нам ним, прошептала: — Раскрой и смотри, как я ввожу… — возбуждала до предела. — Только давай быстрее… — рыкнул и сделал, как она просила. Осторожно ввела в себя головку, а потом резким движением опустилась до основания. — Доволен? — простонала. — Да-а-а… — улыбнулся, подхватывая еë по бëдра и начиная резко насаживать на себя, постепенно увеличивал темп движений. — Да! Ещё! Жёстче! — выкрикивала, постанывая, сжимала его плечи. — Р-р-р… — максимально ускорил темп и развëл еë бëдра пошире. Проникал в неë до основания. — Боже… Мы сошли с ума… — шептала, — Как же хорошо, Гриша! Пик был уже близок, и оба это чувствовали. Григорий резко опустил еë вниз и кончил, крепко сжимая еë бëдра. — Да! — громко вскрикнула и кончила вслед за мужчиной, падая ему на плечо. — Моя… — его руки обвились вокруг еë талии, он крепко прижал еë к себе, кутая в своих объятиях, — Никому не отдам… — А я никуда и не уйду, — тяжело дыша, обвила руками шею, — А если повезёт, то мы никуда не уйдём… — тихо-тихо. — Я люблю тебя, — устало чмокнул еë в щëчку. — И я тебя… — хрипло, голос сел от стонов, — Спать надо… — Да, завтра много дел… Надо как-то попасть домой и выжить, — хохотнул, — Ты пойдëшь в душ? — Не-е-ет, не хочу смывать… Мне приятно, что там внутри частичка тебя… — улыбаясь. — Ну хорошо, тогда по бокалу и спать? — предложил, наливая себе вина. — Ага, — усмехнулась. Разлил вино и протянул ей один из бокалов. Чокнулись и быстро выпили слегка выветрившийся напиток. — Мы с тобой только одну бутылку осилили, — усмехнулся. — Ну, вино не портится, — отставляя пустой бокал на столик и забираясь под одеяло. — А то я не знаю! Я про то, что ты предлагаешь это всë с собой забрать? — усмехнулся, следуя за ней. Нырнул под одеяла и пощекотал еë. — Предлагаю, — ответила, смеясь и уворачивась от щекотки. Продолжал еë щекотать, прижимая к себе, чтобы не могла увернуться. — Гришка, так не честно! — смеясь и сжимаясь в его руках — А когда это я был честным? — захохотал, — Ладно-ладно, всë, не щекочу больше, — улыбнулся и чмокнул еë в нижнюю пухлую губу. — М-м-м, люблю мою вкусняшку… — крепко обняла. — И я тебя, сладкая, — уткнулся носом ей в шею, нежно целуя. Женщина чуть ослабила объятия, так они и уснули. Лепс проснулся первым. В окно светило летнее солнце. Часы на стене показывали девять утра. Ирина ещë спала, прижавшись к мужчине. Григорий аккуратно выбрался из постели, получше укрыв Аллегрову одеялом, и направился в ванную, чтобы принять утренний душ, перед этим налив в бокал остатки вина и выпив. Женщина продолжала мирно посапывать. Когда мужчина ушёл, рефлекторно зажала между ног подушку и спала так вплоть до его прихода. Лепс усмехнулся, созерцая сию картину, и прилëг возле Ирины. — Ириша-а-а… — ласково протянул, вытаскивая у неë зажатую подушку. — М-м-м… Куда.? — недовольно протянула, открывая глаза и жмурясь от солнца. — Доброе утро, солнышко, — улыбнулся и, наклонившись, чмокнул еë в губы, — Ты так мило спала, что я даже не хотел тебя будить сначала, — усмехнулся. — Но разбудил… — пробубнила, недовольно надувая щеки. — Ну мы же не дома, — улыбнулся, обнимая еë, — Дома не буду будить… — шепнул ей на ушко. — Кстати, о доме… Может, перевезëм вещи сегодня? — предложила. — Ну, все не получится… У меня же коллекции ещë, — хохотнул, — Готовь отдельную комнату, — и вдруг нахмурился. — Ты чего? Что-то не так? — села на кровати. — Как же я не подумал… Вот же… — нецензурно выругался и, закрыв лицо ладонями, потëр его. — Лепс, блин, что происходит?! — возмущённо. — Анька же может забрать часть моих коллекций как совместно нажитое… — знала, как много для мужчины значат эти коллекции, которые он собирал в течение всей своей жизни. — И что же нам делать? — прошептала, обнимая его плечи и поддерживая. — Если она заикнëтся про это, я не знаю, что я с ней сделаю… — его руки сжались в кулаки. — Не надо… — нежно накрыла ладошками его кулаки и чмокнула мужчину в шею. — Я и так ей всë оставлю, но… Она может начать меня шантажировать, — вздохнул, опустив голову, — Она знает, насколько важны для меня эти коллекции… и сколько каждая из них стоит. — Можно нанять хороших юристов, они разрулят… — Я попробую с ней договориться. Если не получится… тогда придëтся воспользоваться твоим предложением, — повернулся и чмокнул еë в щëчку. — Хорошо, главное, не нервничай сильно, — чмокнула в плечо, — Один поедешь? — Ты со мной не поедешь, Ириш. Не хочу, чтобы у неë был стимул сделать что-нибудь плохое, — покачал головой, обнимая еë. — Хорошо, как скажешь, — кивнула и нежно поцеловала его губы, будто на всякий случай напоминая, кого он любит. Подумала, что Анна может захотеть удержать Григория. — Люблю тебя, милая, — ответил на поцелуй и улыбнулся. Поддался внезапному порыву и, притянув еë к себе на колени, подарил женщине страстный поцелуй. — И я тебя… — выдохнула ему в губы после долгого поцелуя. — Иди в душ, я пока тут приберусь, — чмокнул еë в подбородок, — Ты никакой запасной одежды не брала? — В сумке должны быть шорты и майка, — кивнула и скрылась в душе. Пока Ирина принимала водные процедуры, Григорий прибирал последствия бурной ночи. Одевшись, заправил кровать. Поднял с пола их вещи и аккуратно сложил. Свой пиджак отряхнул и повесил на спинку стула. Пустая бутылка из-под вина отправилась в мусорное ведро. — Гринь, принеси мне сумку, — выкрикнула, приоткрывая дверь ванной. — Хорошо, — взял женскую сумочку и отнëс еë Аллегровой. Женщина достала из сумки короткие шортики и маечку на брительках. Натянула это всё и, прихватив сумку, вышла из душа. — Вау! — чуть удивлëнно усмехнулся, разглядывая внешний вид Ирины. Сидел в кресле в своих тëмных очках и ждал еë. — Да, иногда я хожу и так, — усмехнулась, — Хорошо прибрался, — похвалила. — Спасибо, дорогая, — кивнул, поднимаясь с кресла и подходя к ней. Приобнял еë за талию и аккуратно поцеловал в губы. Нежно обвила руками шею и углубила поцелуй, немного продлив его. — Ты мой… — шепнула. — А ты моя, — улыбнулся, крепче прижимая еë к себе. — Я всегда была твоей, — не выдержала, снова поцеловала. — И я твоим, — ответил на поцелуй, спустился ладонями на еë ягодицы и аккуратно сжал. — Скоро ты станешь совсем моим… — погладила ладонями щетинистые щёки. — Очень жду этого момента, — улыбнулся, — Ну что, поехали? — Да, поехали, — улыбнулась. Забрав свои вещи, они вышли из номера. На выходе Ирина сдала ключи на ресепшн и поблагодарила сотрудников отеля за качественное обслуживание. После чего пара вышла на улицу. Лепс вызвал себе такси, а Ирина позвонила своему водителю, чтобы он отвëз еë домой. И разъехались машины, как расходятся от пристани корабли. Лепс молча ехал домой, зная, что, как только он переступит порог и попадëтся на глаза жене, будет скандал. Но ему было плевать, потому что на другом конце Москвы его ждала давно любимая женщина. Он заранее продумал план разговора, чтобы всë прошло успешно. Такси подъехало к его загородному дому. Григорий попросил водителя подождать его и вылез из машины. Неспешно зашëл на участок и направился к крыльцу. Открыл дверь и вошëл в дом. Анна ворвалась в дом и, не раздеваясь, крушила всё на пути в спальню. Скинула со второго этажа пару его икон. И, плюхнувшись на кровать, зарыдала. Знала, что сама виновата, что сердцу тоже не прикажешь, что Ирину полюбил раньше, а она ворвалась и вот теперь получила бумеранг. Но было больно… Скулила в подушку. Ева пыталась её успокоить, но не вышло, та только оттолкнула её. — А, пришёл, козлище?! — зло. — За вещами, — хмыкнул, снимая пиджак и ботинки. Заметила на его шее следы страсти. — С потаскухой своей кувыркался, недоносок! — дала пощёчину. — Слышь ты, женщина! — рявкнул и, перехватив еë руку, больно сжал, — Не смей оскорблять меня и Иру! — А то что?! Выметайся отсюда, понял?! — пыталась выдернуть руку. — Я сам решу, когда мне уйти из МОЕГО дома! — рыкнул на неë, не отпуская худую женскую руку. — Да пошёл ты! Презрительно посмотрела за его спину. — О, выползла! Предательница! Ева стояла и смотрела на родителей, на лбу красовался здоровенный синяк. — Ты что сделала с моей дочерью, дрянь?! — увидел Еву и, развернувшись к жене, с размаху влепил ей пощëчину. — Сама виновата, нечего лезть ко мне со своим сочувствием, сводница! — держась за щёку. — Не смей даже пальцем трогать мою дочь! Она ещë ребёнок! — схватил еë за лицо и больно сжал пальцами скулы, — Я хотел оставить тебе всë, но теперь думаю послать тебя куда подальше, змея… — прошипел ей в лицо. — Я у тебя всё отберу, а вот свалку свою забери! — ткнула в кучу, которая когда-то была несколькими красивыми иконами. — Ты!.. — Лепс с ужасом взглянул на разбитые шедевры иконописи и будто озверел; никогда ещë не видела его таким злым, — Я же тебя сейчас убью, тварь ты такая! — в мгновение схватил еë за горло. — Папа, нет! — вскрикнула Ева, с ужасом закрывая ладонями глаза. — Ты будешь до конца своих жалких дней платить мне за нанесëнный ущерб… — прошипел ей в лицо, сжимая еë горло, а затем швырнул женщину на диван, — Ев, помоги мне, — направился к разбитым иконам, чтобы аккуратно их сложить и транспортировать. Девочка открыла глаза и, увидев мать живой и относительно невредимой, облегчённо выдохнула. — Я тоже помогу, — весело прозвучал голос Ирины из-за спины, но тут же по дому раздался оглушительный грохот и вскрик — Анна треснула об голову Аллегровой одной из старинных картин, висящих в коридоре дома. — Вон отсюда! — рявкнул на жену, — Вон из моего дома! Чтобы я больше не видел тебя здесь! — его глаза сверкали. — Да и пожалуйста, — от души пнула Ирину, лежащую на полу, и вылетела из дома. — Ты у меня ещë получишь!.. — выдохнул и подбежал к Аллегровой, — Ир, Ириш… — аккуратно перевернул еë и, подхватив на руки, донëс до дивана, уложив на него женщину, — Ев, принеси нашатырь и лëд. Девушка быстро сбегала на кухню. Почувствовав резкий запах нашатырного спирта, женщина распахнула глаза. — М-м-м… — болезненно протянула и сжала руками голову. — Тихо-тихо-тихо! — отстранил еë руки, — Лежи спокойно, я лëд приложу, — взял пакет с мясом, завëрнутым в полотенце, и осторожно приложил к еë голове. — Ас-с-с! — болезненно зашипела и дëрнулась. — Чш-ш-ш… — взял еë руку в свою и бережно чмокнул, продолжая держать холод на ушибе, — Ну вот зачем ты пришла? Я же сказал тебе ехать домой… — строго покачал головой, глядя на неë. — Я подумала… много вещей… надо помочь… — прерывисто хрипела. — Я собирался перевезти пока только коллекции… Ев, принеси воды, пожалуйста. — Я не знала, что она способна… — прикрыла глаза. — Я тоже не знал… Надо врачей вызвать. Я засужу эту дрянь… — выдохнул; Ева вернулась с кухни со стаканом воды и трубочкой, — Давай ты попьëшь, — поднëс к еë губам трубочку, опущенную в стакан с водой. — Мгм… — отпила немного, — Гриш, не надо врачей, мне уже лучше, не хочу с ней судиться… — продолжила пить. — А вдруг у тебя сотрясение или что похуже? — возмутился, перекладывая холод на другую область. — Всё в порядке. Ничего не надо, — холодно. — Ну вот чего ты злишься? — удивился. — Не знаю, сама не знаю… Успокой меня, — потянула на себя и нежно поцеловала губы. — Хорошо ж она тебя приложила… — усмехнулся ей в губы, отвечая на поцелуй и приобнимая еë. — Лучше бы это был ты, — усмехнулась, целуя губы так, что едва касалась, — Только не приложил, а уложил… на кровать… — прикусила его нижнюю губу. — М… Тут Ева, вообще-то… — хохотнул ей в губы. Девушка захихикала, глядя на парочку. — А что? Я спать вообще-то теперь хочу, — перевела всё в шутку и легла так, будто спит. — Ага, конечно… Вставай, страдалица, ночью спать будешь, — пошутил, переворачивая еë к себе лицом, — Если будешь… — ехидно шепнул ей на ушко. — Посмотрим на колыбельную… — тихо усмехнулась в ответ. — Папа, а… что мне теперь делать? — подала голос Ева. — С нами будешь жить. Всех вас заберу у этой ненормальной… Иди сюда, — поманил еë к дивану. — Спасибо, — улыбнулась и взяла за руку Ирину и отца, — Я рада, что у вас всё хорошо наконец-то. Видела фото в Сети. — Кто ж их не видел? — усмехнулся и приподнял лицо Евы за подбородок, — Как она тебя ударила? Когда? — разглядывал синяк на лбу. — Толкнула о стену, когда я пыталась её поддержать, — расстроенно пробормотала, но, почувствовав, как Ирина сжала её ладошку, улыбнулась. — Бедный ребëнок… — Лепс притянул дочь к себе и крепко обнял. — Всё уже хорошо, пап, — улыбнулась, обнимая отца в ответ. — Так, раз у нас пока затишье, надо позвонить реставратору, чтобы они вернули иконам надлежащий вид… Урою эту стерву! Ничего святого! — снова разозлился, направляясь к разбитым шедеврам коллекции и аккуратно поднимая с пола иконы одну за другой. — Не надо, Гриш, посадят… — тихо. — В любом случае, дом и детей я ей не оставлю. Дам денег на какую-нибудь маленькую квартиру и пусть исчезнет из нашей жизни. Слишком долго жила на халяву, — хмыкнул, осторожно раскладывая повреждëнные шедевры иконописи на столе. — Хорошо, так в самый раз, — чуть улыбнусь. Ева осторожно погладила Ирину по голове, и та болезненно зашипела. — И-Ирина Александровна… — в ужасе смотрела на руку, испачканную кровью. — Что такое? — Лепс развернулся на голос и увидел кровь на пальцах дочери, — Господи, Ира! — схватил телефон и моментально позвонил в «Скорую». Объяснив, что произошло, назвал адрес и положил трубку. — Ну вот что сразу Ира? — усмехнулась. — Сидела бы ты дома! — возмутился и метнулся на кухню за салфетками и бинтами. Вернувшись, сел рядом с ней и, соорудив из перевязочного материала что-то наподобие валика, аккуратно приложил его туда, где светлые волосы были окровавлены. — Ас-с-с! — дёрнулась, — Вот и не пойду больше за тобой… Я хотела сюрприз сделать, а ты… — грустно. — Малыш, ну какой сюрприз там, где есть эта психованная? — покачал головой, — А если бы она тебе череп проломила этой несчастной картиной? — Я не знала, что она способна на такое… — потупила взгляд. — Глупенькая ты моя, — улыбнулся, чуть приобнимая еë, — Сладкая девочка… — шепнул ей на ушко. — Давно не проверял… — шепнула в ответ, — Да, зато твоя, — усмехнулась громче. — Ев, иди врачам открой, — попросил, услышав звук подъезжающей машины, — И заодно скажи таксисту, что он может ехать. А то сидит ждëт меня… — Хорошо, — кивнула и убежала. Через несколько минут в дом вошла бригада врачей. Лепс уступил им место возле пострадавшей, и они стали задавать Ирине вопросы. — Ну чего вы пристали.? Я спать, кажется, хочу… — недовольно протянула, закрывая глаза после очередного вопроса доктора. — Ирина Александровна, я выясняю информацию, чтобы помочь вам. Сейчас перебинтую вас, но настоятельно рекомендую обратиться в больницу, может быть черепно-мозговая травма. По-хорошему, надо бы вообще вас везти туда прямо сейчас… — проговорил врач, осматривая еë голову. — Да ничего там нет, ну кровь, ну пройдёт, — отмахнулась. — Чем рана была нанесена? — поинтересовался мужчина. — Вон той картиной, — Лепс кивнул на лежавшее на полу полотно известного художника в тяжëлой изящной раме. Врач недовольно поцокал языком. — Сознание теряли? — обратился к Аллегровой. — Да… нет… Не помню я, — выдохнула. — Теряла, — ответил за неë Григорий. — Так, всë, я забираю вас в травматологию, — безапелляционно заявил мужчина, быстро и профессионально забинтовывая женскую голову. — Я поеду с ней, — произнëс Лепс. — Не хочу… — протянула. — Ириш, надо. Пусть врачи посмотрят твою бедную головушку, — усмехнулся. — Без поцелуя не поеду. Раздался громкий хохот Евы. — Детский сад, — хохотнул, — Пошли, по дороге поцелую. — Донесëте еë? Ей лучше сейчас не идти самой, — поинтересовался врач, совершенно равнодушный к чужой личной жизни. — Конечно, — кивнул и аккуратно взял Ирину на руки, — Ев, ты остаëшься здесь за главную. Если твоя мать появится, скажешь ей, чтобы к нашему возвращению еë самой и еë вещей здесь не было, — обратился к дочери, — И пусть только попробует забрать что-нибудь ещë. — Всё будет сделано, сэр, — усмехнулась и шутливо отдала отцу честь. — К непокрытой голове не прикладывают, — хохотнул, — Всë, мы пошли, — и он понëс Аллегрову к выходу. Уже на улице он нежно поцеловал еë в губы, выполняя женский каприз, пока врачи шли сзади. — То-то же, — усмехнулась и они уехали в больницу.