This fucking book

«Любопытство — самый главный порок для нинздя, — говорила она себе всякий раз, когда видела в руках своего сенсея абсолютно любую книгу, — но мне прямо-таки интересно, что он там читает» Хатаке умудрялся читать везде, где бы только ни находился: когда они ещё были совсем детьми, он тренировал их вместе с книгой в руках. Тогда ей иногда казалось, что её действия чересчур предсказуемы, раз он видит всё на несколько шагов вперёд и отправляет её вместе с планами в нокаут. Забавная мысль, но она видела Какаши без маски гораздо реже, чем с книгой. Когда она была ребёнком, ей очень хотелось заглянуть в его книгу, однако, как только Сакура прочитала название на корешке, её щёки вспыхнули практически сразу. Неприлично, гадко, мерзко, аморально. Совершенно не сопоставимо с её сенсеем. «Ещё немного, и начну ревновать его к книгам, » — подумала она, внимательно рассматривая его книжные полки, которые ей хотелось изучить со всей тщательностью, на которую только была способна. Судя по количеству переплётов, он начал их собирать очень давно. Харуно взглядом искала ту маленькую книжку, надеясь за неё как следует зацепиться. Однако, если Какаши застанет её здесь… Сакура предпочла об этом не думать. Он никогда ей не показывал ту маленькую книжку, хоть перечитывал её несколько раз и прятал практически сразу, когда Харуно появлялась в поле зрения. «Эта книга точно не для таких девочек, как ты, Харуно» Это было всерьёз похоже на предостережение, очень жаль, что на неё не подействовать обыкновенным запугиванием. К тому же, это говорит ей человек, который одной дождливой ночью разложил её на столе, как колоду игральных карт, с которым она живёт уже больше полугода. Ей на секунду показалось, что на солнце блеснул глянцевый маленький корешок, и Сакура интуитивно потянулась за ним. Её тело максимально вытянулось, одна нога оторвалась от пола, Харуно поднялась на кончиках пальцев и задела мизинцем правой руки ту самую маленькую книжку. Спустя секунду она упала на пол перед её ногами. «Что ж, начало обнадёживает» — подумала Харуно, раскрыв её на титульном листе и перелистнув оглавление: видеть содержание сие чуда света — явно не то, что сейчас она готова воспринять. — «Ох, чёрт…» В голову бросился жидкий огонь, к щекам прилил интенсивный румянец, у неё задрожали кончики пальцев. Сакура удивилась, как удаётся сенсею читать это с абсолютно бесстрастным выражением лица. Преодолевая стыд, она медленно перевернула страницу. Какаши узнает рано или поздно, как угодно и когда угодно, что она искала эту книгу и даже листала её, потому что после того, что прочитала Харуно, она вряд ли сможет обращаться с ним как раньше. Жар от стыда распространился ниже, по скулам, челюсти и шее, скользнул по ключицам и плечам. Ей стало душно в своей домашней одежде, кончиком пальца Сакура оттянула воротник в сторону, позволив себе сделать судорожный вдох. На определенных фрагментах текста её воспаленный мозг услужливо решил подкинуть ей парочку максимально красочных фантазий; когда она подумала, какого это быть сверху на Хатаке, её живот скрутило. «Удивительно, что мысль об этом мне нравится» — Я вот раздумываю, отхлестать мне тебя по пальцам за излишнее любопытство? — она молниеносно подняла голову и столкнулась с тяжелым взглядом его глаз. Сакура не услышала, как и когда он вошёл. Её сознание помутилось и даже не обратило на это внимания. Она в трансе смотрела потупившимся взглядом прямо на его лицо: на нём не было маски, те же тонкие губы были сложены в хитрую полуулыбку, та же родинка на подбородке, которая так сильно ей нравилась. — В любом случае, я этого заслужила, — она вновь покраснела от стыда. Было глупо даже думать о том, что румянец останется незамеченным. «Интересно, насколько распространился этот жар?». Ему захотелось расстегнуть каждую пуговицу на её рубашке, чтобы доказать или опровергнуть свою догадку. Сакура практически всунула ему в руки ту чёртову книжку. — Прости меня. — Я ведь предупреждал тебя, Харуно, что эта книжка не для маленьких невинных девочек, как ты, — Хатаке почти посмеивался над ней, пряча маленький экземпляр на три полки выше. Он знал, что в силу своего роста Сакура туда не доберётся, даже если очень сильно захочет. Захочет, определённо, он видел тот загоревшийся интересом взгляд на последней прочитанной странице. Не задав ни одного вопроса, он узнал даже слишком много. — Ну как тебе? Интересно? — Что? Нет! Нет, нет и ещё раз нет! — в сердцах выкрикнула она, теперь её щеки покраснели от злости из-за того, что Какаши смеялся над ней. Примерно так же она краснела, когда он взял её в ванной комнате относительно недавно. — Мерзко, гадко, отвратительно… Поверить не могу, что ты способен читать подобное, не испытывая стыда, это же просто развратно! — Харуно, я многое способен делать, при этом не испытывая стыда, — он улыбнулся вновь. — О боже, Какаши! — И, позволь заметить, в тот момент стыдливость — это последнее, о чем я мог думать тогда. В сущности стыд для меня не более чем простая формальность. Да и ты сама не была против, помнишь? Она собралась рявкнуть на него, но так и замерла с открытым ртом и поднятым вверх указательным пальцем. «Наглец!» — Как вообще можно говорить об этом с таким спокойствием? — Потому что для вполне здоровых отношений подобное — это абсолютно нормально, и стыдиться этого как минимум странно. Если ты считаешь то, что прочитала, развратным, то мысленно выброси из нашей жизни все интимные моменты, которые были эти последние полгода. А потом даже не подходи ко мне с просьбами взять тебя посреди ночи. Несмотря на всё то, что Сакура ему сказала, она всерьёз наслаждалась, когда проводила время с ним: Хатаке удавалось совмещать в себе нежность и напористость, чувственность и грубость, пьянящая смесь которых попросту сводила её с ума. Из головы не шла та мысль о том, что неплохо бы ей оседлать Шестого Хокаге. Каждый раз она чувствовала себя самой счастливой на свете. — Я ведь извинилась, — сконфуженно пробормотала она. — К тому же, одна мысль из твоей книжки мне показалась чрезвычайно интересной. — Решишься разнообразить свои практические познания? Аккуратнее с желаниями, Харуно, они имеют свойства иногда сбываться. — Судя по всему, это единственное желание, исполнения которого я жду больше всего. — Я не узнаю мою прежнюю Сакуру, — улыбнулся он, стараясь сохранять спокойствие рядом с ней хотя бы на визуальном уровне. «Визуальном уровне? Спокойно?! Ты сейчас серьёзно вообще? Твой проклятый друг совершенно иного мнения» Как в принципе можно было быть спокойным, когда Харуно такая.? — Значит, ты была бы не против.? — Сакура чувствовала огонь в области ушной раковины и понимала, что медленно тает. — Только в том случае, если вам это будет действительно нужно, Сенсей, — она мягко отвела его лицо в сторону, не собираясь подчиняться ему так просто. — Не думай меня дразнить, куноичи. Ты ещё сама об этом понятия не имеешь, но у меня есть патологическая страсть наказывать. — Каким же именно образом вы собираетесь это сделать, Какаши-Сенсей? — она сцепила руки в замок вокруг его шеи, — Заведете до последней стадии, а затем бросите? — Настолько плохого мнения ты обо мне, Харуно? Нет, всё гораздо сложнее, но в моем случае даже приятнее в определённой степени. Нет, Сакура, в следующий раз я просто согну тебя над коленом и больно выпорю твою симпатичную пятую точку, если ты хоть ещё раз даже подумаешь о той книге. Сакура призывно укусила себя за губу. — Я сказал тебе не думать о книге, девочка. По крайней мере, не сейчас. *** Всё перед её глазами вспыхнуло практически сразу; тело Сакуры вытянулось, её щеки покраснели уже не от стыда и неловкости, а от крайней степени возбуждения. Она никогда не ощущала его настолько остро, он упёрся ей в мягкую стенку матки. От ощущения наполненности Харуно чуть не потеряла сознание. Несколько драгоценных секунд она изучала его, двигаясь осторожно и медленно. Сенсею было совершенно наплевать, что и как она делает: всё, что Сакура делала, казалось ему божественным. Он не подгонял её, лишь придерживал её, оглаживая выступающие тазовые косточки. — Какаши… — она двинула бедрами резче и насадилась практически до основания, из-за чего он задержал дыхание. «Держи себя в руках. Не смей срываться…» Его хваленой выдержки осталось максимум на несколько секунд. Харуно лишь на мгновение улеглась на него, — он почувствовал тепло и мягкость её тела — едва коснувшись его крепко сжатых губ. Тех самых губ, которые поддались ей в тот же миг. Он запрокинул голову назад, когда Сакура села на нём прямо и ускорилась, как одержимая. Это слишком даже для его выдержки, однако даже в этом случае он не должен выпускать из себя зверя. Вполне возможно, что Харуно именно этого и добивалась. Она откинула волосы со лба и уперлась ладошкой в его грудь, чтобы создать хоть какую-то точку опоры, потому что она уже находилась в полуобморочном состоянии. Хатаке нашёл в себе силы подняться с ковра и обнять её; её волосы, как и всегда, пахнут цветами, пульс на шее под тонкой кожей стучит с бешеной интенсивностью. — Обними меня ногами, — тихо попросил он, и она тут же ему подчинилась, Какаши почувствовал, как тонкие колени обвили его спину, и теперь уже ничто не смогло бы его остановить. Скользкая шелковая ткань её рубашки, которую он предусмотрительно решил на ней оставить, съехала с её плеч и свернулась складками на локтях. Он начал двигаться в ней откровенно грубо, едва успевая хватать губами воздух, её удивленные и восторженные вскрики; Сакура взяла его лицо обеими руками, и из-за этого жеста нежности ему показалось, что их влечение друг к другу действительно было неподдельным. Настолько мало в его жизни было любви и ласки, что он еле сдержал себя, чтобы не разрыдаться перед ней прямо сейчас. — О господи, Харуно, я тебя… Она не позволила ему договорить, притягивая к себе и покрывая поцелуями всё его лицо. Хатаке сжал в объятиях её хрупкое тело, когда Сакура ощутила стремительно льющееся в низ живота пьянящее тепло и в следующую секунду забилась в его руках. — Тише, тише, всё хорошо, — Какаши гладил розовые взмокшие волосы, уткнувшись в её ключицу. — Обещаю, больше не буду трогать твои книги, — едва смогла проговорить Сакура. — Меня чуть не разорвало на куски. «Может быть, напомнить ей, что именно она этого и хотела?» — Какаши улыбнулся, но ничего не сказал