Undoubted Trust

      Доверие это одна из самых странных вещей на свете. С некоторыми людьми его приходится добиваться долго, шаг за шагом прощупывая почву шатких человеческих взаимоотношений. В наши дни уже редко встретишь человека, который готов поверить незнакомцу, поэтому практически невозможным казался факт того, что именно такой человек окажется одним из членов экипажа на задании, возможно, мировой важности.       Неделю назад в главный штаб пришли сведения о непознанной активности на одной из планет, находящейся неподалёку от траектории спутника. Отряд в составе восьми человек был собран в считанные дни, ведь для человечества нет ничего притягательнее, чем возможность исследовать что-то и, если оно окажется полезным, присвоить себе. Не все члены экипажа были знакомы друг с другом, однако, знай они заранее, что их ждёт, они бы наверняка не допустили подобной оплошности.       Никто не сказал людям, что нечто, обнаруженное спутником, это на самом деле остатки древней цивилизации, тысячелетиями скрывающейся от остального мира на одной из самых непригодных для жизни планет. Человечеству прежде не приходилось сталкиваться с этой расой, однако пришельцы знали о людях всё. Их язык, их технологии, их жадность и алчность. Они знали, что обнаружены и за спутником прилетит корабль. С людьми, желающими забрать у них всё, что есть. Ограбить. Уничтожить. Нельзя было позволить этому случиться, поэтому действовать пришлось первыми.       Внедриться в экипаж оказывается несложно. Рассредоточенные по разным отсекам корабля, астронавты становятся лёгкой добычей для существ, которые явно превосходят человеческий вид по силе и скорости. Им не предоставит труда вырезать всех сразу, а затем скорректировать курс корабля в направлении ближайшего астероида, придав этой истории вид несчастного случая.       Однако они знают, что за этими людьми придут другие, потеря одного корабля не заставит человеческий звёздный флот отступить, а значит их родная планета всё ещё не будет в безопасности. Необходимо стать одними из них, узнать всё, что знают они, просчитать их планы и намерения. Раскрыть. Ослабить. Только представляя реальный масштаб угрозы, у них появится шанс спасти себя. Но никто ведь не предполагал, что в самый неподходящий момент вмешаются чувства?       Фабрицио долго наблюдает за Эрмалем. Медицинский отсек явно не является тем местом, где можно узнать много необходимой для их дела информации, но он не может справиться с соблазном. Фабрицио ещё никогда не видел людей так близко, последние несколько веков их раса провела в абсолютной изоляции от остального мира, так что все его знания, пусть и достаточно точные и полные для того, чтобы в ни движениями, ни поведением не отличаться от человека, никогда прежде не проверялись на практике. Он следит за ним лишь для того, чтобы убедиться, что все рассказы о людях правда, — по крайней мере, так Фабрицио пытается оправдать перед собой этот нездоровый интерес к тому, кого рано или поздно придётся убить.       Оправдываться, по правде говоря, приходится не только перед собой. Карлос, его напарник, который в одиночку выполняет их работу и рискует безопасностью операции, явно не мог быть доволен подобным раскладом. Однажды, возвращаясь от верхнего двигателя в столовую, после очередного круга по кораблю, он замечает Фабрицио в медицинском отсеке. Эрмаль, слишком увлечённый изучением пробирок, никогда не замечает тень за своей спиной, которая же, в свою очередь, отмечает каждый его шаг и движение, но не осмеливается приближаться.       Бесшумно проскользнув в помещение, Карлос хватает Фабрицио за рукав и уводит в столовую, подальше от установленных в коридорах камер. Слишком хваткие для человеческих пальцы намертво вцепляются в костюм, а пасть недружелюбно раскрывается, демонстрируя два ряда частых и острых как бритва зубов. Будь его воля, Карлос бы уже вцепился ими в шею Фабрицио, но так у него практически бы не осталось никаких шансов выбраться с этого корабля живым. — Если ты не перестанешь торчать тут и не начнёшь делать то, что приказано, я убью твоего милого доктора первым. — Только посмей, и твой труп найдут следующим, — отвечает Фабрицио, отталкивая напарника от себя и удаляясь по коридору.       С того момента всё изменилось для него. Осознание неизбежного будущего заставляет Фабрицио отбросить осторожность, прежде удерживавшую его на расстоянии, и сделать первый шаг. Во время обеда он подсаживается к Эрмалю, который, кажется, очень рад компании, особенно учитывая то, как легко на таком большом корабле в безграничном космосе почувствовать себя одиноким. Удивительно, но они совсем не говорят о миссии, хотя, казалось бы, незнакомые люди поначалу пытаются говорить о том, что их абсолютно точно связывает. Фабрицио периодически ловит на себе не самые тёплые взгляды Карлоса, но, если честно, его не может это волновать меньше, когда Эрмаль так увлечённо рассказывает о чём-то своём.       У них было совсем немного времени, чтобы узнать друг друга. С каждым часом общения Фабрицио всё чаще ставит под вопрос то, что ему рассказывали о людях на родной планете. В этом человеке нет стремления разрушать и поглощать, он звучит искренне восторженным, когда высказывает свои предположения по поводу того, что они могут найти на неизведанной земле. Через несколько дней Фабрицио понимает, что, если бы это зависело от него, он бы позволил этому экипажу ступить на эту тщательно охраняемую от посторонних территорию, которую их народ называет домом. По крайней мере, одному человеку точно.       Эрмаль же, в свою очередь, зачарован новым знакомым. Фабрицио больше слушает, чем говорит, но когда он делает это, то вещи, о которых он рассказывает, потрясают своей новизной и необычностью. Как будто у него совсем другое видение мира, будто он с другой планеты (если бы только Эрмаль знал, насколько близок к правде в этом ощущении).       К некоторым вещам невозможно подготовиться, даже если абсолютно уверен в том, что они произойдут. Так и Фабрицио не был готов, прогуливаясь по кораблю, увидеть картину, которая послужит началом конца. Это случилось после того, как Эрмаль вытолкал его из медицинского отсека, сославшись на то, что он мешает ему работать. На пути к щитовой Фабрицио замечает Зигмунда, замершего в дверях электричества, а чуть дальше, в глубине комнаты — Карлоса, склонившегося над окровавленным трупом. На принятие решения у него уходит доля секунды — несколько шагов вперёд, одно быстрое движение руками, и второе тело плавно опускается на пол помещения со свёрнутой шеей.       Нельзя оставлять свидетелей, этому их учили с самого первого дня. Успех операции важнее всего, жертвовать напарником можно лишь в чрезвычайных ситуациях, когда риск раскрытия слишком велик. Как же Фабрицио хочется в этот момент послать все инструкции куда подальше вместе с Карлосом, выдать его экипажу, чтобы те выкинули его за борт, где он будет бессильно дрейфовать, пока не умрёт от голода и жажды или не столкнётся с одним из миллионов летающих на просторах галактики объектов. Но он не может, поэтому сделает единственную вещь, которая ему под силу. — Сейчас мы уберём этот бардак, который ты устроил, а после мы больше не напарники, можешь делать, что хочешь. Если ты попадёшься, я не буду за тебя заступаться и прикрывать. И помни, что я сказал тебе по поводу Эрмаля, — он под моей защитой.       Карлос не выглядит сильно обрадованным этой новостью, но и против ничего не говорит, только раздражённо задевает Фабрицио плечом, когда проходит мимо. Вместе они отмывают пол от крови и прячут тела в мусорном отсеке, где их точно не должны найти в ближайшее время. А искать начнут, и очень скоро. Невозможно себе представить, что пропажа двух членов экипажа не взбудоражит остальных, так что приходится лишь гадать, сколько спокойных часов (в лучшем случае) у них остаётся.       Некоторое время Фабрицио проводит в щитовой, пытаясь успокоить взбудораженные нервы и выработать план действий. Прежде всего ему нужно алиби, но тут проблем не возникнет, только слепой не заметил, сколько времени они проводят вместе с Эрмалем, и Фабрицио уверен в том, что он это подтвердит. Теперь нужно только проследить за тем, чтобы с его алиби ничего не случилось. Оторвавшись от бесцельного созерцания панелей с датчиками, он направляется в медицинский отсек, уже не намеренный его покидать, по крайней мере, в одиночку.       Эрмаль к тому времени уже закончил свои наблюдения и теперь занимается составлением отчётов. Фабрицио тихонько проходит и садится на койку, оставаясь незамеченным, чем здорово пугает его, когда тот оборачивается. — Чёрт, Фабрицио? Прости, я не заметил, как ты вошёл. Сколько ты уже тут сидишь? У тебя всё в порядке?       Спрашивает он потому, что забота о состоянии членов экипажа является его непосредственной обязанностью, а тот факт, что кто-то вот так сидит у него за спиной неопределённый, но, должно быть, долгий промежуток времени и молча наблюдает, вызывает беспокойство. Поднявшись со своего места, Эрмаль пересекает комнату и занимает место рядом на кровати. — Не знаю, минут двадцать, наверное. Не хотел тебя снова отвлекать, к тому же за тобой интересно наблюдать. Можно я останусь здесь?       Такой простой вопрос, никаких причин и объяснений, он надеется, что Эрмаль всё поймёт и без них. И он понимает, слегка кивая, не сопротивляется, когда Фабрицио с облегчением опускает голову ему на плечо. Они оба чувствуют, что сейчас происходит что-то важное, что-то меняется, только один из них точно знает причину. После этого момента им больше будет не найти покоя, атмосфера в воздухе сгущается, заставляя держаться ближе друг к другу. Фабрицио проклинает тот момент, когда согласился отправиться на эту миссию.       До первого найденного трупа и экстренного собрания Карлос успевает убить ещё одного человека. Трое отсутствующих вызывают легко читаемую тревогу на лицах выживших, Эрмаль тут же спрашивает, где было обнаружено тело, — ему нужно провести осмотр, чтобы установить причину смерти, прежде чем они смогут что-то предпринять.       Впятером они отправляются в комнату навигации, все понимают, что разделяться сейчас невыгодно ни для кого. Фабрицио держится ближе всех к Эрмалю, который с выражением полной сосредоточенности на лице следует за Орландо, который обнаружил тело. Но даже для доктора, который на своей практике видел немало трупов, тело товарища становится зрелищем шокирующим, заставляет сжать руки в кулаки и судорожно выдохнуть, прежде чем Эрмаль приближается и начинает изучать характер ран.       С каждым часом их положение ухудшается. Мало того, что двое пропавших так и не вернулись, что наводит на пугающее предположение, что они разделили участь найденного товарища, так и корабль начинает чуть ли не разваливаться на части. Теперь, когда множество постов у ключевых систем пустует, они постепенно выходят из строя, заставляя членов экипажа разделяться, что, очевидно, является не самым лучшим решением, и отправляться на починку.       Фабрицио знает, что совсем скоро они останутся на корабле втроём. Нет ничего, что может спасти тех двух бедняг, за которыми, в отличие от Эрмаля, следят совсем с другой целью, нежели защитить. Несколько раз у него возникают мысли объявить собрание и раскрыть личность убийцы, но это невозможно сделать, не подставив под удар и себя. Нет, он должен выжить. Так же как и Эрмаль. Остальное не имеет значения.       После устранения последних двух преград Карлос подозревает, что у него нет никаких козырей в рукавах: ему не удастся ни застать кого-либо врасплох, ни сработать на опережение и обвинить одного из них в убийстве, потому что его Фабрицио повсюду таскался с Эрмалем, чем заработал себе безоговорочное доверие. Но раз уж дело в любом случае дойдёт до прямого столкновения, он всё равно решает, что терять ему нечего, и сообщает о найденном теле. — Я обнаружил труп Романа у генератора и мне показалось, что я видел, как кто-то запрыгнул в вентиляцию. Думаю, это мог быть Орландо.       Фабрицио поднимает на него раздражённый взгляд. — Скажи мне, ты видишь его сейчас среди нас? Нет. А знаешь, почему? Потому что он мёртв, как и все на этом корабле, кроме нас. Хочешь признаться сам или мне сделать это за тебя? — Фабрицио, подожди, — вмешивается Эрмаль, поднимая руку, чтобы привлечь к себе внимание. — Мне очень хотелось бы разобраться в том, что происходит на этом чёртовом корабле, причём вы двое, кажется, знаете гораздо больше, чем я. Если мы и правда единственные выжившие, что, судя по всему, так и есть, один из нас является предателем. Он останавливается, пытаясь восстановить полную картину событий в своей голове, а затем продолжает: — Мы с Фабрицио всё время держались вместе, с того самого момента, как было обнаружено первое тело. У него была масса возможностей убить меня, но он этого не сделал, так что я не думаю, что это он. Не знаю, считается ли моё слово, но я точно могу сказать, что никого не убивал. Карлос, ты хочешь что-нибудь сказать?       Две пары глаз обращаются на названного: настороженные и внимательные — Эрмаля и выжидающие и угрожающие — Фабрицио. Никому на свете не хотелось бы оказаться под прицелом вторых. — Может я и убил нескольких человек на этом корабле, но не думай, что твой драгоценный защитник невинен. Фабрицио такой же, как и я. Убийца, шпион. И он прекрасно бы справился с нашей миссией, если бы не ты, Эрмаль. Ты всё испортил.       Карлос отходит от стола и начинает нервно мерять шагами столовую, пока Фабрицио извиняющееся смотрит на Эрмаля и поджимает губы, а затем решительными шагами приближается к напарнику, заставляя того распрямиться и встать в оборонительную позу. — Фабрицио, пожалуйста, послушай меня. Ещё не поздно всё исправить, просто избавимся от него, да я сам это сделаю, если ты не хочешь, а потом отправимся вместе домой. Всё будет хорошо, нас примут с распростёртыми объятиями. Я никому не расскажу о том, что здесь случилось, клянусь!       Фабрицио знает, что всё это чистая ложь. Любой, оказавшийся в таком положении, как Карлос, будет всеми силами пытаться выкрутиться, чтобы спасти свою шкуру, а в конечном итоге всё равно сдаст его начальству в попытке отомстить, заслужить милость руководства или по любой другой причине, перечислять их можно было долго.       Да даже если бы это и была правда, он не мог так поступить с Эрмалем. Сейчас Фабрицио был даже частично признателен Карлосу за то, что тот сосредотачивает всё внимание на себе, и ему не приходится смотреть на Эрмаля. Он наверняка в нём разочарован, а может даже боится или ненавидит. Сложно сказать, что из этого хуже. — Прости, Карлос, мне очень жаль, но… я не могу, — Фабрицио кладёт руки ему на плечи, на случай если тот захочет вырваться, а затем ведёт его к люку. Эрмаль следует за ними молча, его мысли сейчас в полном хаосе, но он изо всех пытается сосредоточиться на происходящем. У него будет время подумать о произошедшем, когда они окажутся в безопасности. — Эрмаль, нажми, пожалуйста, на кнопку, — просит Фабрицио, не рискуя отпустить своего пленника, и правильно делает.       Как только люк открывается, Карлос пытается вырваться, и, не считая нужным больше скрывать свою истинную сущность, обнажает пасть. Зубы вцепляются в руку Фабрицио, и если бы он не успел вовремя отреагировать, рисковал бы остаться без неё. Эрмаль тут же спешит на помощь, оттаскивая Карлоса, который не желает так просто отправляться в свободный полёт, бьёт локтем схватившего его в живот, но тот не ослабляет хватки. В конечном счёте силы оказываются неравны, и вместе им удаётся отправить Карлоса за борт.       Опасность минует, и Фабрицио оседает на пол у стены, тяжело дыша и держась за руку, из которой хлещет кровь странного цвета. Эрмаль опускается на колени рядом с ним и бегло осматривает рану, а затем кладёт руку на щёку и тихонько поглаживает. — Фабрицио, только не теряй сознание, оставайся со мной. Нам нужно добраться до медицинского отсека, ты сможешь встать?       Слабый кивок служит знаком согласия, Эрмаль помогает Фабрицио подняться на ноги и закидывает его руку себе на шею, поддерживая на всём пути, потому что силы стремительно покидают тело.       Даже несмотря на свою профессию, он не уверен в том, что обезболивающее подействует не на человека, и боится, как бы оно не ухудшило положение, но Фабрицио уверяет его, что всё будет хорошо. Обработка раны и перевязка занимает не так много времени, а после Эрмаль получает благодарную улыбку от своего полусонного пациента и отправляется отмывать свой костюм от крови.       Организм Фабрицио восстанавливается невероятно быстро, всего несколько часов сна позволяют ране практически полностью затянуться. Никогда прежде Эрмаль не видел такой скорости регенерации тканей, что вызывает в нём неподдельный профессиональный интерес, но он понимает, что сейчас не лучшее время, чтобы углубляться в исследования. Да и позволит ли ему Фабрицио изучать себя?       Со всеми ужасами прошедших дней крайне легко потерять счёт времени. Система навигации сообщает, что до точки назначения осталось меньше двадцати часов, и они оба понимают, что сейчас им предстоит решить, что делать дальше. — Ты хочешь, чтобы я последовал за Карлосом? Если да, то просто скажи, я всё пойму, я это заслужил не меньше него.       В голосе Фабрицио нет грусти, лишь холодное смирение, которое почему-то бьёт Эрмаля больнее ножа. — Даже не думай, я не для того тебя спасал, — пострадавший тихо смеётся. — Ты теперь отправишься обратно… домой? — Нет, мне там делать больше нечего. Если я вернусь и расскажу им всё, то меня тут же казнят. Я теперь предатель и для чужих, и для своих, — Фабрицио ставит локти на колени и зарывается пальцами в волосы, прикрывая глаза. — Ты не предатель для меня, — пытается Эрмаль, но тот его словно не слышит. — Я отправлюсь в своё укрытие и буду сидеть там, пока… пока не решу, что стало безопасно. — Я хочу полететь с тобой. — Исключено. Эрмаль, у тебя сейчас есть одна очень важная миссия: ты должен не дать звёздному флоту обнаружить мою планету. Когда ваш корабль не вернётся, они непременно пошлют второй, а мы… постараемся всеми силами помешать им. Повторится то же самое, что было у нас, вот только там не будет кого-то вроде меня.       Кого-то, кто за такой короткий срок взрастит в себе привязанность к человеку и рискнёт всем в своей жизни ради него. Фабрицио не произносит этих слов, но Эрмаль ясно слышит их в воздухе. Никто из них не виноват в том, что это произошло. И, будь у них шанс что-то изменить, они бы повторили всё заново. — Наши народы никогда не смогут договориться, будет война, будут жертвы. Но я знаю, что ты сможешь это предотвратить, только ты. И ты спасёшь этих людей, ведь таков долг врача, не правда ли? — Увижу ли я тебя ещё?       Это не вопрос, вопросы не задают с таким отчаянием. Это мольба, которую Фабрицио безошибочно определяет.       Он поднимается с кровати, ничто в его движениях не выдаёт того, что он ещё недавно чуть ли не терял сознание от кровопотери, и приближается к Эрмалю. Осторожно берёт его за руку, но чувствует — этого недостаточно, поэтому обнимает за пояс и притягивает к себе. Тело в его руках пробирает мелкой дрожью, но Эрмаль лишь прижимается крепче и прячет лицо в изгибе шеи. — Я найду тебя, как только смогу, обещаю.       Конечно, нет ни одного основания верить в то, что так и случится. Но Эрмаль всё равно будет, потому что хочет, чтобы это было правдой. И, если от него что-то зависит, то он остановит хоть все войны в галактике.       Как бы им ни хотелось остаться в объятиях друг друга навечно, их время подходит к концу. Неловкое прощание, и Фабрицио в одиночку направляется к шаттлам, один из которых должен увезти его с этого злосчастного корабля. После их вторжения здесь теперь повсюду витают призраки, он может чувствовать их присутствие в лёгком движении воздуха вокруг себя. Меньше всего он хочет оставлять здесь Эрмаля, но непохоже, чтобы у него был выбор. Ни у кого из них. — Бицио, подожди! — голос с противоположного конца ангара заставляет его обернуться. — Ты забыл кое-что.       Фабрицио пытается вспомнить, что это может быть, ведь он даже ничего не брал с собой на корабль, но потом осознаёт. — Да, ты прав, — он преодолевает расстояние между ними практически бегом, берёт лицо Эрмаля в свои руки и целует. Тот растерян, но всего секунду, его губы быстро раскрываются навстречу чужим, а руки обвивают шею.       Он пришёл совсем не за этим, но будет ложью сказать, что Эрмаль не хотел, чтобы этот поцелуй случился. По крайней мере, он придал ему уверенности в том, что произошедшее между ними что-то да значит. Словесное обещание, теперь подкреплённое молчаливым признанием. Ты нужен мне, я вернусь к тебе.       Через несколько минут они выпутываются из объятий друг друга, Эрмаль отдаёт Фабрицио таблетки обезболивающего, невзирая на убеждения в том, что рука уже практически в порядке и доставляет лишь лёгкий дискомфорт.       Шаттл стремительно удаляется, пока окончательно не скрывается в космической дали, а единственный выживший член экипажа уже думает о том, что ему придётся сделать, чтобы увидеть того, кому он так несомненно доверился, вновь.