Одиночество

      Дино привык вечно торопиться, несмотря на то, что он никогда не успевает. Ему не удается стать первым, лучшим, любимым. Словно гонка на замкнутой дороге, когда на спидометре, кажется, уже за двести. И ангел ощущает эту безысходность, буквально чувствуя, как она огромным булыжником придавливает его сверху. Он будто бы больной или одержимый – тренируется и страдает. Взлетает, чтобы снова упасть.       Парень знает, что справедливость существует только на страницах книг, которые он так старательно изучает по наставлениям преподавателей школы. Как-то давно он услышал от отца, что талант – это отговорка для ленивых, и на самом деле одаренность ни что иное как смесь увлечённости и бесконечного труда. Но Дино знает, что ему никогда не догнать ребёнка Сатаны. Ведь именно там – сочетание таланта, обаяния и оправданной высокомерности. Люцифер есть власть. Дино есть боль.       Фенцио как заведённый повторяет, что его сын недостаточно старается, что Дино позорит его. Ведь парень никогда не станет таким же, как его главный соперник. Ведь ангел никогда не добьется таких же высот, какие бы мог покорить его отец, если бы не женщина, помешавшая ему.       Фенцио никогда не извиняется и не признаёт свою вину. Дино привык. Не мальчик, а пепельница, об которую старательно, с нажимом и удовольствием, отец тушит окурки. Не парень, а покалеченный полутруп.       – Ты мне больше не сын, Дино! – передразнивает он отца, приземляясь на парящий в воздухе остров. Место, где он может не пытаться стать кем-то другим, – Ты ничтожество, Дино! – парень пытается затушить злобу холодным ночным воздухом и не может. Она давно загорелась внутри сердца маленьким слабым огоньком, и сейчас, против его воли, пламя разгоралось всё сильнее.       Дино пинает сначала один камень, затем хватает другой и швыряет в разрушенные остатки каменной стены. Ему хочется сломать всё, что его окружает – начнёт с этого места, а закончит своим внутренним стержнем, который давно украшен глубокими трещинами.       – Эй, так можно и прибить кого-нибудь! – девушка, окликнувшая парня, явно разражена.       Парню не нужно оборачиваться, чтобы понять, что голос принадлежит Мими:       – Я бы хотел побыть один, если ты не против, – он берёт булыжник побольше и закидывает его как можно дальше. От силы удара край стены разрушается с жутким грохотом. Но это не помогает. Тяжесть ответственности и долга перед отцом будто усиливается с каждым децибелом.       Мими не улетает. Но перестает пытаться остановить ангела, привалившись к соседнему мёртвому дереву. Сухое, без листьев и пустое внутри – оно так сильно напоминает ей заучку-ангела. Для нее сыночек преподавателя как раз из тех бессмертных, у кого в жизни путь давно определён. Ведь такие всегда добиваются успеха. Такие точно знают, что будет через десять лет, да что уж там – они знают, что будет завтра.       Демоница ни разу не видела Дино с девушкой до тех пор, пока её соседка Вики не появилась в школе. Но даже с ней, его взгляд остался таким же холодным и безразличным.       – Ты гей-одиночка или просто импотент? – усмехается девушка, наблюдая за бессмысленным разрушением стены.       Дино забавляет ограниченность в выборе ответа.       – С чего ты взяла? Если я не обжимаюсь с непризнанными у всех на виду, то это не значит, что я один, – парень переводит взгляд на Мими лишь на секунду. Как будто хочет удостоверится, что это правда она, а не Люцифер пытается унизить его каким-то окольным и странным путём.       – У одиноких внутри радар на себе подобных, – отшучивается демоница, подмигивая парню.       Мими не привыкла жаловаться, даже самой себе не признается в неудачах. Одиночество принимает как подарок. Ведь столько красивых демонов и демониц ещё не оставались у неё в спальне, а она ещё так молода.       Девушка облизывает пересохшие губы, пытаясь загнать непонятно откуда взявшуюся тоску куда-то далеко внутрь себя. А затем появляется злость – на свою беспомощность, на одиночество, на Дино, который просто так невовремя оказался рядом. Глаза загораются красным, после чего девушка резко подрывается с места. Она берёт камень чуть меньше тех, что кидал парень, и с силой швыряет его в середину хилой конструкции. Усмехается, наблюдая за разрушением.       – Осмелюсь предположить, Мими, что тебе не знакомо одиночество таким, каким его знаю я. У тебя есть любящие родители, твой отец души в тебе не чает, недавно появилась подруга. От тебя ничего не требуют. А в аду всегда тебе рады, – Дино говорит тихо, у него нет сил и желания спорить с кем-то.       День казался бесконечным, тянулся словно жвачка из мира смертных. Ночь же приносит покой, который обволакивает жителей Небес прохладным туманом.       Ангел как будто смотрит на себя со стороны, рассматривая девушку словно впервые. Мими права. Несмотря на то, что у неё есть семья и друзья, она всё равно остается одинокой. И Дино на подсознательном уровне чувствует её пустоту. Такую же, как в нём самом.       – Ты ничего не понимаешь, папенькин сынок, – демоница разворачивается к нему. И ангел больше не видит в этой темноте ничего кроме алых глаз. Они горят огнём словно предупреждающий сигнал стоп. Но Дино плевать.       – Ещё раз упомянешь отца, и я не посмотрю на то, что ты девушка, – он предупреждает на словах, ведь его голубые глаза никогда не меняют своего оттенка.       – Ты никогда меня не тронешь, воспитанный зануда! – Мими резкие слова словно выплёвывает, выхаркивает их прямо ему в лицо. Ей нравится, когда люди страдают. И её злит собственная боль, – Ты ведь ничтожество! – выкладывает козырем подслушанные слова Дино.       Воспитание ангела остается только шрамами на его теле и пробоинами в душе. В действительности же оно пропадает в тот момент, когда парень резко хватает девушку за шею, притягивая к себе ближе.       – Повтори, – он шепчет почти у самого её уха, игнорируя царапины от длинных ногтей демоницы. Она пинает его ноги каблуками, раскраивает кожу до крови словно тонкую ткань, но Дино плевать. Девушке неизвестно, что он давно уже не жилец. Когда-то еще реагирующий на пытки, ангел был таким беспомощным. Теперь он почти мёртв и ему не страшно.       Мими даёт пощечину, которая отрезвляет парня. После того как он отпускает девушку, она начинает жадно глотать воздух. Будто боится, что его снова отнимут.       – Родились одинокими, одинокими и погибнем, – её улыбка перекошена словно гримаса. Злость куда-то пропадает и появляется необычное для девушки чувство сострадания.       Со дня на день начнётся война между раем и адом. Они могут погибнуть, но их ведь не должно пугать забвение. Для таких как они нет ничего хуже той пустоты, которую они так привыкли заполнять чем попало. Дино – бесконечными изнуряющими тренировками, Мими – марафонами в спальне с очередным симпатичным демоном. И никогда не признаются друг другу, что умирать не хотят.       – Страшно? – спрашивает ангел, хотя давно знает ответ. Это знание делает кульбиты где-то у него в районе живота при мысли о том, что можно вот так просто умереть нелюбимым.       Мими тихо всхлипывает и кивает. Почему-то именно здесь и сейчас ей надело быть показной стервой. И поэтому она так легко и не задумываясь падает в объятья ангела. В них уютно, как под одеялом с утра. Спокойно как дома.       Дино не помнит, как заправил выпавшую из укладки прядь Мими ей за ухо. Он не знает, как опустил голову так, чтобы их лица оказались на одном уровне. И он не хочет анализировать и думать о последствиях в тот момент, когда демоница сама притягивает его к себе. Их губы подходят друг к другу как пазлы. И только это кажется правильным.       Ангел, едва касаясь, проводит пальцами от её запястья до плеча, переходя к ключице. Холодной рукой залезает под волосы, привлекая за шею ещё ближе. Жадно, больше, сильно. Он чувствует вкус малины, когда их языки соприкасаются. И это не кажется ему неправильным. В голове не пульсирует осознание, что самое главное правило Небес нагло нарушено. Мысли Дино – чистый лист, без боли и сожалений, без ответственности и совести.       Мими, кладя ладони на лицо парня, хочет быть близко насколько это возможно. Кусает его нижнюю губу и сразу же зализывает рану языком. Руки сами тянутся к пуговицам белой рубашки, застегнутой под горло даже вне занятий. И Дино даже не думает её остановить. Ведь им так приятно быть одинокими вместе.       Именно поэтому, на следующий день, когда прежняя жизнь жителей Небес канула в пекло, Дино никак не мог утихомирить беспокойство за грудиной. Он, не переставая сражаться, всё искал глазами знакомые чёрные крылья. Ему казалось, что если он не найдёт алые глаза среди месива крови и огня, то его одинокая жизнь потеряет всякий смысл.       Мими падает вниз. И как у настоящего одинокого человека – никто не стоит внизу, чтобы её подхватить. Подруга осталась где-то наверху, родители сражаются не за её счастье, а за принципы, а демоны, с которыми она спала, не станут рисковать даже своим мизинцем ради её спасения.       Демоница пытается смириться с тем, что оказалась права, когда предрекла себе смерть в полном одиночестве. Это будет быстро и почти не больно. Она не будет мучиться. Мими зажмуривается, не успевая расправить раненые крылья. А когда открывает глаза – видит знакомые голубые.       – Думала я так просто откажусь от нашего парного одиночества? – Дино радостно смеётся и этот звук перекрывает собой шум боя и предсмертные стоны. Он понимает, насколько для него теперь не имеет значения отец и его одобрение. И все достижения, совершённые под его давлением, ему больше не нужны. Теперь для Дино главное – демон у него на руках.       – Ни за что – шепчет Мими перед тем, как отключиться.       Она больше не боится умереть в одиночестве. Только не тогда, когда её ангел рядом.