Глава 26 или драма, драма, драма. Часть 3. Странная беседа
1 декабря 2020 г. в 18:11
— Может, ты уже выйдешь из своего монстра, Свон? — надменно сказала сногсшибательная блондинка и по совместительству владелица кабриолета цвета вырви глаз, смело вставшая прямо перед капотом грузовика Беллы, сложив руки на груди.
Это была Розали Каллен.
Или Хейл.
Или как ее там, Белла не запомнила, если честно. В данный момент ее больше волновало не имя и фамилия личности, которая чуть не стала причиной аварии, в которую она чуть не влипла, а то какого черта!..
— Свон!.. — вновь рявкнула блондинка, вырвав Беллу из дум, и не скрывая способностей, она вмиг оказалась рядом с дверцей водителя, резко открыла ее и раздраженно добавила: — Выходи уже, девочка, я просто хочу поговорить с тобой, а не съесть.
— Точно? — хрипло, но ехидно спросила Белла, окинув взглядом как всегда идеальную вампиршу. Где-то глубоко внутри нее даже взбрыкнулось чувство зависти. Она сама-то была сейчас больше похожа на инфернала. Бледная, тощая, с тенями под глазами… Красотка, короче, но больше по понятиям готской моды.
Или некромантской.
В отличие от Розали, у которой даже волос не дрогнул в прическе, когда она на высокой скорости переместилась от своей машины к ее.
— Фу! Я же не Эдвард, который впадает в эйфорию от одного только запаха твоей крови и бродит под твоими окнами, как призрак страдающего Ромео! — сказала блондинка, слегка наморщив свой аккуратный носик.
Против воли Белла тихо фыркнула. Последнее замечание было весьма метко. Она уже несколько ночей подряд видела, как среди деревьев на заднем дворе ее дома мелькает бронзоволосая тень этого страдальца. В сам дом он, очевидно, не мог войти и слонялся неподалеку. И не надоело же ему. Они почти полгода не виделись, а он все рядом ошивается.
— Ну? Так ты выйдешь? — нетерпеливо спросила Розали, стуча носком своего дизайнерского сапога по асфальту.
Белла уныло закатила глаза и со стоном и скрипом вылезла наружу, на миг поморщившись от краткой боли в лодыжке. Та так и не перестала полностью болеть, хотя девушка больше и не хромала. Ну почти. Иногда боль была почти невыносимой, но она понимала, что сама виновата. Нужно было проходить физиотерапию и носить бандаж, но когда мать разбилась, Белла на все забила. К тому же эти вспышки боли в каком-то извращенном смысле напоминали ей, что она еще жива.
Например, как сейчас.
— Пошли, прогуляемся, — тут же непреклонным тоном сказала Розали, едва ноги Беллы коснулись земли, и легким шагом пошла куда-то в лес.
Брюнетка тихо застонала, но пошла следом, не понимая, нахрена она вообще это делает вместо того, чтобы вернуться домой, забиться в угол и пострадать.
— Не скули, — фыркнула Розали и, дождавшись, пока Белла поравняется с ней, продолжила путь куда-то вперед, сквозь сосны и кустарники.
Шли они молча примерно минут двадцать, Свон даже забыла, что блондинка топает рядом с ней, и просто наслаждалась природой, внезапно осознав, что впервые за долгие месяцы она так долго находилась на улице. Но вскоре ее нога вновь заныла, и она сердито буркнула:
— И долго нам еще идти? И куда мы вообще тащимся?
Как только последнее слово сорвалось с губ Беллы, Розали, ушедшая немного вперед, приостановилась и сказала:
— Мы на месте.
— На месте? Где?.. Вау, — устало начала бурчать Белла, но так восхищенно и застыла, смотря на прекрасную поляну, на краю которой они остановились. Она вся была освещена светом солнца, неподалеку явно журчал ручей, красивые фиолетовые, синие и белые полевые цветы, которые еще не успели полностью отцвести, мирно покачивались от слабого ветра.
Красотища…
Наверно, впервые за долгое время Белла ощутила некую легкость, и даже безнадега немного отпустила просто от одного вида этой не тронутой человеком природы.
Но длилось это всего жалкие пару секунд, по истечении которых все вновь стало каким-то тусклым и безжизненным. Плечи Беллы рефлекторно опустились, будто под тяжестью чего-то несоизмеримого, а голова поникла.
— Черт! Да ты и впрямь в полном беспорядке, — тихо буркнула Розали, и брюнетка, бессознательно глянув на нее, удивленно подняла бровь.
Ведь блондинка сверкала.
В прямом смысле. Будто она была обсыпана бриллиантовой крошкой, так и приманивая взгляд… сказал бы кто-то, но Белла, будучи Беллой, пусть и депрессивной, взяла и не подумав ляпнула:
— Ты выглядишь, как диско-шар.
Но к ее удивлению, Розали лишь засмеялась. Звонко и заливисто. А потом весело сказала:
— Н-да, ты определенно не такая, как все…
— И что это должно значить? — резко буркнула Белла, уже жалея, что вообще вышла из своего грузовика и приперлась сюда.
— А то, что любой другой либо испугался бы, увидев мою кожу, и уже убежал, либо как дурак бы пускал слюни и благовейно смотрел бы на меня, — пояснила Розали и, непринужденно сев на траву, скрестив ноги, добавила: — Но уж точно не называл бы меня «диско-шаром», при этом зная, что я за секунду могу свернуть шею этому смельчаку.
При этом блондинка выразительно окинула взглядом Беллу, а остановившись на ее волосах, скривилась.
— Кстати, что у тебя с волосами? — с ноткой отвращения спросила она. — Ты же была шатенкой. Покрасила? Тебе не идет. Хотя странно… Запаха химикатов, которые обычно всегда издают волосы смертных, когда они красят волосы, я от тебя не чувствую. Если бы не знала, то подумала, что ты брюнетка от рождения…
Белла закатила глаза и тоже плюхнулась на землю, правда, не столь изящно, как Розали, но она к этому и не стремилась.
— Мы что, сюда тащились, чтобы поболтать о моей прическе? — раздраженно спросила Белла и безжалостно сорвала ближайший цветок, тут же начав обдирать у него лепестки.
— Было бы о чем болтать, — ехидно сказала Розали и, отбросив свою густую, сверкающую гриву себе за плечо, куда серьезнее добавила: — Эту поляну любит Эдвард. Он все время приходит сюда хандрить, и я уверена, что он хотел показать ее тебе…
— Я, кажется, уже четко сказала, что больше, чем дружбу, твоему брату предложить не могу, и если ты меня сюда привела, чтоб играть в сваху… — начала Белла, которой не нравилось, куда шел этот странный разговор. Да и сам факт того, что нужно что-то говорить ей не нравился. Она отвыкла столько беседовать, и ее связки уже начинали протестовать.
— Нет, — твердо сказала Розали, не давая ей закончить. — Я не собираюсь ни во что играть. Нет, мне жаль, что Эдвард один и уже так долго, но… Я рада, что ты не хочешь с ним отношений. Романтичных, то есть.
Брюнетка подняла бровь.
— Твои слова несколько противоречат друг другу, златовласка, — сказала Белла, в глубине души чувствуя легкое изумление. Она покачала головой и добавила: — Я не понимаю суть нашего разговора. И почему он вообще есть у нас. Я тебе, вроде, не очень-то и нравлюсь…
Розали усмехнулась и, оперевшись локтями себе на колени, наклонилась вперед.
— Я думала, что ты влюбилась в Эдварда, — прямо сказала она. — И судя по видениям Элис, я думала, что желаешь стать одной из нас. Добровольно. Но… Я ошиблась. Ты оказалась умна, может, даже слишком. И рада, что это так.
Белла прищурилась и пару минут смотрела на блондинку, а потом медленно протянула:
— Бог ты мой… Тебе не нравится, да? Не нравится быть…
— …вампиром? — закончила Розали и печально покачала головой. — Нет. Я никогда не хотела стать такой.
На пару минут она замолчала и, опустив голову, робко коснулась цветка перед ней, задумчиво продолжила:
— Я родилась в тридцатых годах, когда девушки мечтали лишь хорошо выйти замуж, стать хорошей женой и родить много здоровых детей. И я о таком мечтала. Я жила этой мечтой…
Она усмехнулась.
— И была близка к ее исполнению. Самый завидный холостяк города за мной ухаживал. Дарил подарки, гулял со мной… Все как положено. Потом он сделал мне предложение, от которого я была в восторге… Была назначена дата, было сшито платье, были… планы.
Вдруг Розали скривилась и, раздавив цветок в своей каменой ладони, горько продолжила:
— Но Ройс оказался ублюдком. Однажды… Незадолго до свадьбы я возвращалась от подруги. Было уже поздно… Но уже почти около своего дома я наткнулась на него и его дружков. Они были… пьяны. И… Ройс решил похвастаться своей невестой.
Розали замолчала, глядя куда-то вдаль, а Белла сочувственно посмотрела на блондинку, быстро сообразив, что с той сделали. Впервые она увидела просто невинную девушку за маской холодной стервы, чью жизнь безжалостно разрушил тот, кто должен был стать ее опорой.
— Они бросили меня умирать, — внезапно продолжила Розали, все так же глядя куда-то в сторону леса. — А Карлайл нашел… Думал, что спасает. Меня от смерти, а Эдварда, свое первое создание, от одиночества. Но мы не сошлись характерами…
— Эдвард тебя что, испугался? — дразняще спросила Белла, и Розали, наконец посмотрев на нее, слегка улыбнулась.
— Вроде того, — хитро сказала блондинка, а потом вздохнула, вероятно, просто по привычке. — Я отомстила всем из них. Изощренно. Но…
— Легче не стало, — уверенно сказала Белла, как никто понимая это чувство.
Блондинка нахмурилась и окинула ее пристальным взглядом.
— Говоришь так, будто и впрямь понимаешь, — настороженно сказала она.
Белла резко выкинула куда-то в бок вконец истрепанный цветок, который все это время методично мучила, и кратко сказала:
— Давай сменим тему. Или я уйду.
Розали одарила ее еще одним взглядом, но не стала больше заострять на этом внимания, продолжив рассказывать свою историю.
— …а потом я встретила Эммета… Но изменить ничего уже было нельзя… Мы застыли… Вообще нет движения… Этого мне не хватает. А мне бы так хотелось… Сидеть где-нибудь на лавочке. Седовласый Эммет рядом со мной… А вокруг играют наши внуки. Они смеются… — грустно закончила блондинка. А потом пристально уставилась на Беллу и произнесла: — И сначала я думала, ты хочешь променять все это, все то, что я хотела бы вернуть больше всего… — и указала на себя, — на это существование…
— Я думала, мы уже выяснили, что вампиром я быть не хочу, — грубовато перебила Белла, уже порядком утомившись. Ее истощенный организм требовал, чтобы она приняла горизонтальное положение и, возможно, провалилась хоть ненадолго в сон. А не вела задушевные беседы с едва знакомой ей вампиршей.
— Я тоже так думала, — загадочно сказала Розали, не отводя взгляда от лица брюнетки, отчего той стало немного не по себе. — Я думала, что ты достаточно разумна, чтобы не желать подобной участи, которая постигла нас. Думала, ты выбираешь жизнь. Думала, ты хочешь стать старше, завести семью, детей… Просто жить хочешь. Но сейчас я вижу, что это не так. И мне непонятно и даже несколько обидно, что ты выбрасываешь такой дар, за шанс получить который я бы оставила даже Эммета…
— Ничего я не выбрасываю! — рыкнула Белла, почуяв осуждение в голосе блондинки.
— Выбрасываешь, — твердо сказала в ответ Розали. — Ты медленно себя губишь. Убиваешь. Что даже хуже, чем желай ты стать вампиром, — и куда мягче продолжила: — Я понимаю, поверь, понимаю, потерять мать — это страшно, но жизнь не кончается. Ты должна идти дальше… Но как я вижу, ты этого не делаешь и отца своего за собой тянешь…
— Да, я не могу!. — воскликнула Белла, сердито сжав кулаки. Слушать осуждения мало знакомого человека оказалось даже хуже, чем видеть укоризну и боль в глазах отца. Видеть и знать, что источником этих чувств была она же. И слышать, как ей говорит об этом посторонний человек, понимать, что осознает это не только она… Это было вдруг очень… отрезвляюще. Белла сделала глубокий вдох через нос, и тут ее будто прорвало:
— Думаешь, я настолько мелодраматичный подросток, который думает, что все, пришел конец всему?!.. Думаешь, не понимаю, что Чарли от этого тоже плохо? Плохо от вида, как я страдаю? Я не хочу этого!.. Я не хочу, чтобы ему было больно. Но у меня нет сил, даже для видимости, двигаться по жизни. Мне кажется, что я тону в беспросветной тьме, которой конца края нет. Я… Просто не могу не думать, что останься я с матерью, может, с ней бы этого и не случилось. Может, я во всем виновата?.. Что оставила ее, что… Я… Хотела оставить ее. Я и так всю жизнь была ее нянькой, а не она моей… И когда выпал шанс уехать… Боже, я отвратительная дочь!.. Но я думала, Фил будет о ней заботиться. А потом… Просто все так навалилось… И…
— Ты все еще не пережила ту историю с ищейкой? — поразительно понимающе спросила Розали.
— Да плевать мне на того крысеныша, — фыркнула Белла, вот уж о ком точно не переживая. Этот гад почил, и хрен с ним.
Она шмыгнула носом и потерла щеку. Да так и замерла. Ее пальцы были мокрыми.
— Что это такое?.. — потерянно прошептала Белла, не способная поверить, что вновь плачет, как последняя размазня.
— Ты плачешь, — подняв бровь, сказала Розали.
— Почему я это делаю? — недоумевающе спросила брюнетка, будто для нее этот факт был каким-то потрясением, хотя в какой-то мере это так и было.
— Потому что ты наконец сделала первый шаг к выздоровлению, — довольно сказала блондинка, явно радуясь своему успеху по выведению брюнетки из себя.
Розали встала и протянула Белле руку со словами:
— А теперь поднимай свой тощий зад и… Живи, черт возьми! Каждая мать желала бы, чтобы ее дитя жило и радовалось жизни, и твоя, я уверена, хотела того же. И не стала бы тебя судить. Так что хорош тратить время на горе и слезы. Встряхнись и сделай… Да хоть что! Вперед!..
И Белла вдруг впервые с тех пор, как узнала, что Рене попала в беду, и впрямь ощутила хоть какое-то подобие желания жить. Эта запутанная, но, кажись, нужная ей беседа с Розали будто стала тем самым метафорическим пинком, который ей был так необходим.
Нет, ей все еще хреново, и жизнь казалась дерьмом, но… Ей и впрямь внезапно захотелось чего-то, кроме как забиться в угол или тупо удавиться.
И для начала Белла Свон захотела пожрать.