Звезды и конфеты

      «Почему так долго длится Хэллоуин?» – думал Малдер. Он любил Хэллоуин. Хотя у него никогда не хватало терпения и времени, чтобы украсить собственный дом, но ощущения этого праздника были ему приятны. Именно поэтому, каждый год он ходил к дому Скалли. Вот она то праздновала как надо: развешивала на крыльце и во дворе всякие жуткие гирлянды, то из черных летучих мышей, то из белых черепов с желтыми блестящими глазами. И, конечно, у нее были тыквы! Много тыкв с пугающими светящимися улыбками и круглыми пустыми глазницами. И маленькие фигурки монстров, чему Малдер всегда удивлялся – откуда они? Неужели ей мало было монстров во время расследований?       Обычно Малдер приходил к вечеру, когда на улицы высыпали шумные стайки наряженных детей, и везде начинало пахнуть жареными сосисками. Ребятишки с хохотом и визгом носились от дома к дому и стучались в двери, повторяя свое: «Сладость или гадость!» Скалли любила детей, у неё всегда были приготовлены самые лучшие конфеты и сладости для них. Для себя она такое никогда не покупала: разноцветные косички зефира, сахарные печенья в виде звездочек и планет, всевозможные фигурные леденцы и шоколад, много шоколада. Малдер садился в уголочке на крыльце и смотрел, как на лице Скалли расцветала улыбка, когда она открывала детям дверь. Дети визжали от восторга, а она насыпала им полные горсти вкусностей. Малдер тоже улыбался и махал детям рукой. Ближе к ночи, когда начинало темнеть, Скалли выходила на крыльцо, кутаясь от вечерней прохлады в индейский плед, и садилась рядом с ним. Они долго смотрели на звезды, и она неизменно спрашивала, не отводя глаз от сверкающего неба: «Тебе понравился сегодняшний день, Малдер?» Он молча кивал и прижимался к ней поближе, а она сильнее закутывалась в теплую ткань. Иногда он оставался на ночь, но не ложился, а тихонько бродил из угла в угол по скрипучим полам ее спальни и сторожил ее сон.       В прошлый раз Скалли выглядела уставшей, он вдруг заметил на ее лице морщинки, которых раньше не было, и она покрасила волосы в темный цвет. Она была такой маленькой и…одинокой. Малдер увидел у нее в руках карточку Уильяма. В тот холодный вечер, сидя рядом с ним на крыльце, она плакала, но потом вытерла слезы и, как всегда, спросила: «Тебе понравился сегодняшний день?» Малдер кивнул, он был рад, что она перестала плакать. Её слезы вселили в него тревогу, и всю ночь потом он просидел на краешке ее кровати, тихонько гладя руки и плечи Скалли через теплое одеяло.       «Опять Хэллоуин…сколько же дней он уже длится?» Мысль промелькнула и неприятно кольнула где-то в районе сердца. Малдер отмахнулся от нее, ведь уже темнело, и он уже бежал к дому Скалли. Сейчас он увидит ее улыбку и все будет хорошо, все будет правильно.       Но что-то не так. Во дворе нет больше веселых гирлянд и нигде не видно ни одной, даже самой маленькой тыквы. Малдер стоит у крыльца, боясь подняться по ступенькам. Он долго стоит, держась за белые перила, улица ярко освещена и многолюдна, поднимающийся ветер шелестит оставшейся листвой. Несколько ребятишек в нарядах супергероев останавливаются у дома. – Как жалко эту леди, – говорит старший из них. – Она всегда была такой доброй. – У нее были самые вкусные шоколадные фигурки, – подхватывает второй.       Малдера окатывает леденящим холодом. Он бросается вверх по ступенькам, как вдруг дверь отворяется и Скалли, его Скалли выходит к нему. Она видит его и молча заключает в объятья, и волосы ее опять рыжие, и усталости нет на ее лице, а руки теплые и мягкие. – Я так испугался, – шепчет Малдер и поворачивается к детям. – Эй, вот же она, здесь!       Но дети не слышат его, они уходят. И только самый маленький – кудрявый мальчик в красном супергеройском плаще поднимается на ступеньку, смотрит прямо на Скалли, машет ей ладошкой и говорит: «Пока, леди!»