Твоя сила и проклятье - это страх

Ветер тихо шелестел листьями и в волосах. Слышались постукивания деревянных игрушек. Музыка скрипки приятно разносилась по лесу. Ваня быстро водила смычком, практически чувствуя, как мелодия проходит сквозь нее. Это приносило странное облегчение, будто с плеч упал груз весом с корабль. Но легкая нервозность по поводу выступления не покидала ее. Это будет ее дебют в роли первой скрипки, и Ваня хотела сделать это по-особенному. Выдохнув, она опустила смычок и скрипку, секунду наслаждаясь запахом деревьев. Приподняв уголки губ, она направилась в дом. —Слушай, я проголодалась. Ты случайно не выкинул мой сэндвич?—ее голос эхом прошелся по дому, но ответа не последовало. Лампы все еще горели, пока в гостинной стояла тишина.—Леонард?—голос Вагни чуть напрягся. От сильного ветра входная дверь слишком резко захлопнулась, заставляя ее подскочить с места.—Леонард? Она аккуратно положила инструмент на один из диванчиков. Ей смутно казалось, что где-то в далеке раздавались удары — короткие и звонкие. Она продолжала звать, пока пробиралась по дому. Пульс непроизвольно участился, заглушая удары. Коридоры впервые казались ей очень узкими, будто давящими. —Леонард!—ее тон становился дрожащим и срывающимся. Многие комнаты были закрыты, усиливая панику. Ваня почти металась из стороны в сторону, ища признаки человека.—Леонард!—ее это уже не на шутку пугало. Удары все усиливались и усиливались. Создавалось впечатление, что стучат у нее в голове, прямо в ухе. Это сводило с ума своей скоростью и громкостью. Только когда Ваня забежала в ту же гостинную и совершенно случайно взглянула в малюсенькое зеркальце, удары затихли. Зеркало было пыльным, отчего отражение было размытым, но Ваня все равно видела в своих же глазах картины, как на яву. —Где мы?—ее голос звучал в несколько раз моложе, может, пять или шесть лет. Лифт с тихим грохотом спускался вниз. Рука отца на ее плече время от времени сжималась, так что даже сквозь ткань то чувствовалось. —Я приготовил для тебя секретное место.—монотонно ответил отец, даже не опустив взгляд.—Другим там играть не позволено. Ваня хотела резонно спросить "Почему?", но отец резко повернулся к ней. —Хочешь посмотреть?—слова звучали с ноткой напущенного веселья, что было так не свойственно Реджинальду Харгривзу. Ваня быстро кивнула. Лифт с неприятным скрипом открыл двери, показывая глазам сырой коридор. Где-то капала вода — также монотонно и удушающе. Тусклый свет совсем не помогал. —Исходя из событий прошедших недель мы попробуем кое-что новое, Номер Семь.—тон отца стал таким же серьезным, как и на тренировках, что привлекло внимание девочки. —Но я не нарочно.—с толикой обиды ответила Ваня. Наверное, она сказала это уже в пятый раз за последние дни. Она упорно не понимала, почему отец продолжал вспоминать, как она разбила все бокалы. Может, это потому, что она случайно порезала его осколком? —Я понимаю.—отец попытался приподнять уголки губ в улыбке, но вышло разбито, будто он никогда не улыбался. В конце коридора были тяжелые двери, за которыми их уже ждал Пого. Он бросил на девочку один взгляд, а потом быстро опустил его в пол. —Ты должна находиться в контролируемой среде. Необходимо глубже изучить вопрос регуляции твоего поведения. Пого отворил тяжелую, кажется, железную дверь. За ней оказалась маленькая комнатка с кроватью и тумбочкой. —Мне страшно.—тихо-тихо произнесла Ваня. Отец ничего не ответил, только подтолкнул ее, и Ваня покорно поднялась по ступенькам. Пого сразу закрыл дверь, слышались щелчки замков. Сквозь прозрачное, но толстое стекло Ваня могла видеть потемневшие глаза отца. Он молча развернулся и зашагал к лифту. Девочка могла вообразить себе стук его каблуков. Ее пульс бешено бил в висках, пока она пыталась понять, что происходит. Ее дыхание было учащенным, тяжелым, как если бы легкие налились свинцом. Руки крупно дрожали, но глаза не отрывались от отражения. Ваня старалась успокоиться, но ничего не выходило. Она с ужасом смотрела на свои руки, ходящие ходуном, медленно пятясь от зеркала. Комната казалась меньше, что определенно давило на сознание. —Леонард!—ее голос был умоляющим и срывающимся.—Леонард!—она просто хотела сейчас оказаться рядом с ним, чтобы все это прошло. Она хаотично бегала глазами по комнате, надеясь, что Леонард возникнет из ниоткуда. Только когда она уставилась на скрипку, то в голове послышался голос Леонарда. —Тише, Ваня, сконцентрируйся. Прислушайся к миру вокруг.—он будто стоял за ее спиной и внимательно смотрел. Смычок нервно коснулся скрипки, соскочив. Неприятный звук резанул уши.—Сфокусируйся на одном звуке. Глубоко вдохнув, Ваня еще раз провела по струнам. —Забудь про все остальные. Позволь звуку резонировать в тебе. Мелодия — первая скрипка, ее патрия — в этот раз получилась чисто, без надрыва или нервоза. Мягко и плавуче, как и подобает. Каждая нота, каждый тембр медленно успокаивал ее. Как когда погружаешься в воду — чем ниже, тем тяжелее, но спокойнее. Ветер теребил шторы, залетая в дом. Мебель тихо поскрипывала, пока люстра медленно раскачивалась. Ваня будто не замечала этого, полностью отдавшись скрипке. Пульс приходил в норму, а мысли просто испарялись. Это казалось эйфорией. Эллисон нервно сжимала фотографию в руках, пока полицейский пытался непринужденно вести диалог. Она уже не раз пожалела, что отправилась с ним, потому что он уже два часа не переставал говорить про свои любимые фильмы с Эллисон, но Ваню нужно было найти, и она это сделает не смотря ни на что. —Эй, Дэйл!—одна из медсестер спасла Эллисон от еще одного часа разговора. —Да? —Ты не видел мистера Ленса?—она настороженно встала около них. —Нет, а что?—полицейский нахмурился. —Я отвезла его на рентген, а потом он исчез.—медсестра развела руками. —Лучше оповести охрану. Я сообщу.—посоветовал ей Дэйл. Когда медсестра со вздохом двинулась обратно, Эллисон резко дернулась. —Подождите! Один вопрос.—она развернула листок, показывая фото.—Не узнаете эту женщину? Медсестра пригляделась. —Она была здесь утром с мистером Пиподи.—быстро ответила она и скрылась в палате. Эллисон разинула рот от шока. —Стоп. Сегодня утром?—ей никто не ответил.—Они наверняка были здесь, когда я была у хижины.—Дэйл что-то проворчал.—Может, они вернулись. Мне нужно забрать сестру. Не успела она и три шага сделать, как полицейский остановил ее. —Стоп, стоп. У нас тут жертва пропала. И этот мужик может быть опасен. Оставайтесь тут.—он строго взглянул на нее и развернулся.—Сама Эллисон Харгривз, вот это да. Эллисон сжала зубы, чтобы не нароком не сказать, что она может легко уложить его. Подождав, когда полицейский отойдет, она уша к противоположному входу, сразу же заводя машину. В этот раз она добралась до хижины в два раза быстрее, нарушая в два раза больше правил дорожного движения. Солнце уже почти село, но в доме еще горел свет. Эллисон слышала музыку, поэтому настороженно оглядывалась, пока поднималась по лестнице. Ее напрягали висящие лампы, что тряслись из стороны в сторону, готовые упасть в любой момент. Сильный порыв ветра странно сбивал с ног. —Ваня?—ее голос потерялся в шуме.—Это ты?—в ее животе поселился комок страха. Открыв дверь, девушка залетела в дом. —Ваня, ты здесь.—она облегченно выдохнула.—Что происходит? Шум, ветер и музыка стихли одновременно, когда Ваня повернула голову в ее сторону. —Что ты тут делаешь?—ее собственный голос был тихим и хриплым, но выражал все недовольство, которое она испытывала. —Я приехала за тобой. Ты цела? —Да.—Ваня непонимающе моргнула. —Творится...—Эллисон взглотнула.—что-то странное. Чем это вызвано?—она взглядом указала на стены. Ваня на секунду поджала губы, а затем решительно взглянула на сестру. —Мной.—слово казалось чужеродным на языке, но что-то внутри приятно заныло. Эллисон вытаращила глаза. —Что это значит?—она осторожно подошла.—"Мной"? —Значит, что все это сделала я.—внутри тела стало так легко после этой правды, что губы Вани чуть приподнялись. Эллисон пару раз моргнула, переваривая информацию. Кажется, у нее просто не было слов на такой случай. —Моя сила.—пояснила Ваня, видя ее замешательство. Стало только хуже.—Оказывается, она у меня была всегда.—в ее тоне скользнула ирония.—Странно, да? Эллисон с выдохом усмехнулась. Это было...странно. И неловко. Что сказать человеку, в течение жизни которого ты только и говорил ему, что он самый обычный и ненужный, а теперь выяснилось, что вы с ним равны? —Это...это невероятно.—Эллисон надеялась, что ее слова звучали искренне, хотя внутри все сжималось. —Но?—Ваня выгнула бровь. —Давай...давай поговорим.—внезапно Эллисон стала более нервной, не зная, куда деть руки.—В машине. —Почему?—спросила Ваня, как когда-то отца. Эллисон поджала губы. —Ты разозлишься.—и это чистая правда. —Раньше тебя это не останавливало.—Ваня чувствовала себя куда увереннее теперь, когда она с сестрой поменялась местами. Оказывается так легко смеяться над теми, кто выглядит слабее. Эллисон втянула воздух. Может, она совершает огромную ошибку но их, вообще-то, ждет апокалипсис. —Леонард Пиподи. Его настоящее имя — Харольд Дженкинс. Ваня нахмурилась. Повисла секундная тишина. —Ты помнишь, я не могла найти ничего в библиотеке про Леонарда?—продолжила давить Эллисон.—Это потому, что Леонарда Пиподи нет.—слова были жесткими, как удары молота.—А Харольд Дженкинс есть. Он провел в тюрьме двенадцать лет. Он убил своего отца в тринадцать! Ваня устало вздохнула и опустила скрипку. Ей хотелось смеяться — громко и звонко. —Да это же безумие! Его отец был инженером. —У меня полицейский отчет.—прервала ее Эллисон, махнув в сторону машины.—Могу показать. Это заставило все веселье в Ване умереть. —Я не...я не понимаю. —Леонард...Харольд. Я знаю, звучит как полный бред — это ужас. Но мы были у него дома. Там есть фотографии всех нас с выколотыми глазами.—от этого зрелища у нее по спине все еще бегали мурашки. —Что ты говоришь? —Обещаю, я все расскажу в машине! Здесь нельзя оставаться!—Эллисон потянула ее за рукава, но Ваня уперлась ногами в пол. —Нет, подожди.—она упала в кресло. Сестра присела перед ней. —Слушай, я и представить не могу, как тебе тяжело и что ты сейчас чувствуешь, но я очень тебя люблю. Я...в общем, я твоя сестра и я хочуть быть рядом.—она могла поклясться, что ее голос дрожал. Эллисон старалась сейчас не задумываться об Элизабет. —Это не правда.—ошеломленно прошептала Ваня, смотря в пол.—Я люблю его. Это все бред какой-то.—она быстро стерла уже катящиеся по щеке слезы.—Вся эта сила. Не знаю! Я не знаю, что все это.—голова начинала болеть в области затылка.—Не наю, что мне делать. —Теперь я понимаю.—так же шепотом ответила Эллисон. Ваня с легким огоньком надежды взглянула на нее. В темных глаза Номера Три проблеснуло воспоминание и ужас. Скрип тяжеленной двери и странное маленькое помещение. Ваня, спящая на странной кровати в форме. —Вперед.—тихий голос отца и всепонимающая улыбка Грейс. —Кто тут не ел?—ее тон как всегда был веселым и добрым. От еды на подносе приятно пахло.—Я принесла твое любимое — жаренный сыр.—она поставила поднос перед маленькой Ваней. —Нам было по четыре.—тихо говорила Эллисон.—Папа сказал, что ты заболела и тебя надо изолировать. Мы были совсем маленькими. Нам и в голову не пришло спорить.—она моргнула, вспоминая все до малейшей детали. —Теперь будет хорошей девочкой и прими лекарства.—Грейс с улыбкой протянула пару таблеток.—Оно успокоит твои нервы. Ваня проглотила две таблетки, запив их водой. Послевкусие было ужасным — то ли кислым, то ли соленым. Грустный взгляд Пого напрягал кожу, а молчание отца только все усложняло. Довольная улыбка Грейс впервые вызывала дискомфорт. —Пора, Номер Три.—с еле уловимой неохотой произнес Реджинальд. —Потом он сказал мне сделать то, чего я не могла понять до сих пор. —До меня дошел слух...—большие глаза Вани вызывали горечь на языке.—Ты думаешь, что ты обычная. То, как темные радужки побелели, заставило вздрогнуть. —Он сделал меня соучастницей.—Эллисон смотрела на колени сестры, будто ее окатило волной понимания. Ваня просто в шоке смотрела на нее, потеряв дар речи. По щекам Эллисон катились слезинки, что падали на пол и разбрызгивались. Осознание всегда было болезненным, но то, что она сделала с сестрой — просто аморально. —Это ты со мной сделала?—Ваня часто моргала, чтобы понять, реально и это еще. Губы и горло Эллисон дрожали. —Я...я не знала. —Ты знала все это время.—возразила Номер Семь.—Что у меня есть сила!—она вскочила с кресла. —Да нет! Я не понимала, пока не пришла и не увидела!—Эллисон ответила ей тем же громким тоном. —Ну, теперь все понятно.—неожиданно подвела итог Ваня.—Вот почему я всегда бы ла лишней. Эллисон нахмурилась. Кажется, Ваня упускала самую важную вещь. —Что? Нет! —Не могда позволить мне отнять твое место в семье. Твое превосходство!—Ваня сжала кулаки.—Почему тогда ты так же не поступила с Элизабет? Она что, какая-то другая? —Это все неправда! —Не могла смириться с тем, что отец признает меня особенной!—голос Вани перешел на крик. Эллисон зажмурила глаза, желая, чтобы этот кошмар уже закончился.—Иди и распространи слух, что Элизабет забыла способность. Посмотрим, что будет, когда она вспомнит! —Ты особенная, Ваня!—перекричала ее Эллисон.—С этой секунды. —Не говори так! —Мы можем начать все заново!—искренне возразила Эллисон. —Ты разрушила мне жизнь!—в сердцах выкрикнула Ваня. —О чем ты говоришь, Ваня? Теперь все все сказали. Можно жить дальше!—ее желание перерастало в гнев. —Я буду жить дальше, но не с вами!—в глазах Вани горел настоящий пожар.—С Леонардом! —В смысле, с Харольдом? —С Леонардом!—упрекнула ее сестра.—Единственным, кто любит меня за то, что я есть. Эллисон устало сжала губы. Это перепалка ни к ему не приведет почему они продолжали кричать? Эллисон нервно усмехнулась. —Посмотри мне в глаза и скажи, что не чувствуешь угрозы?—неожиданно властным тоном приказала Ваня. От нее исходила злая аура, что заставляло поежиться. От ветра стали стукаться деревянные игрушки, звонко скрипя. Эллисон перебегала глазами от одного предмета на другой, иногда натыкаясь на Ваню, что твердо стояла перед ней, тем самым закрывая дверь наружу. —Я не хочу ссориться.—в конце концов произнесла она, но глаза не подняла. —Так уходи!—приказала Ваня, ткнув в дверь. Ветер все усиливался, унося слова проч. —Я просто пытаюсь помочь.—Эллисон не отчаивалась, пытаясь пробиться через защиту Вани. —Мне не нужна помощь!—голос Номер Семь сорвался, переходя в шипение и просто неразборчивый звук. В нем слышался неподдельный гнев, что пугало в несколько раз сильнее. —Ваня, я люблю тебя!—слезы застилали обзор. последняя надежда ускользала из рук с каждой секундой — Эллисон чувствовала это физически. —Хватит это повторять! Ветер уже сбрасывал мелкие вещи со своих мест. Люстра угрожающе шаталась над головой, отчего освещение было неровным. Эллисон паническим взглядом осмотрела комнату. Ножки стула несколько раз отрывались от пола, со скрипом падая, посуда звонко стучала, деревяшка стукались. —А ты?—еще одна попытка.—Ты в порядке?—Эллисон знала на подсознательном уровне, что это был роковой вопрос. —Я сказала вон!—только что успокоившаяся Ваня вновь вышла из под контроля, отдавая разум эмоциям. Лампочки и стекла лопались, как фейерверки — ослепляя и больно ударяя по глазам. Эллисон зажмурилась, чтобы околки не попали в глаза. С улицы теперь слышались трески деревьев и скрежет машины. —Ваня, я прошу, не вынуждая меня.—как можно спокойнее попросила девушка, но сердце ее было готово в любой момент выскочить. Ваня тяжело дышала, горящими глазами пронзая Эллисон. Она прерывисто вдохнула. Внутри все сжалось. —До меня дошел слух...—ей правда не хотелось этого делать, но Ваня просто вынуждала ее. Не успела Эллисон закончить свою фразу, как Ваня замахнулась смычком, все еще держащим в руках. Ее зрачки буквально на секунду сверкнули белым, а в следующую — голосовые связки Эллисон были порезаны. Тонкий порез поперек шеи, из которого фонтаном хлынула кровь. Эллисон начала задыхаться от страха и шока, стараясь остановить льющуюся кровь. Ваня отбросила смычок и с несвойственным беспокойством кинулась к ней. Глаза бешено метались по уже красной коже, не зная, что делать. —Нет! Ноги Эллисон подкосились. Кровь стала заливать одежду и пол — темно-алая, артериальная. Ваня бессознательно сжимала ее плечи, повторяя "Нет!". Ее охватил ужас, когда Эллисон упала на пол, продолжая давиться собственной кровью. Паника отстранила весь гнев. —Эллисон!—Ваня не могла себя контролировать, когда трясла тело сестры. Она даже не услышала скрипа открывающейся двери. Леонард в шоке зашел в комнату, осматривая ее. —Ваня, что...—он замолчал, когда увидел, как девушка склонилась над телом. Все его тело будто пронзило этой картиной. Он непроизвольно улыбался, пока Ваня отчаянно кричала, что не хотела этого, не хотела перерезать ей горло. не хотела убивать. —Прости! Прости! —Ты сделала то, что должна.—голос Леонарда звучал довольным, как сытый кот, что только что полакомился сочной рыбой. Его не смущало тело, не смущала кровь или рыдающая Ваня. Через секунду он уже подхватывал самые необходимые вещи.—Ваня! Надо идти! —Нет!—она не отходила от Эллисон.—Я не могу ее бросить! —Мы уходим сейчас же!—жестко ответил Леонард. От его нежности не осталось и следа. Он буквально отодрал вопящую Ваню от тела. Она брыкалась, не сводя глаз с крови.—Быстро! Леонардо приходилось волочить ее по земле к машине, пока крики распространялись по округе. Слезы давно лились по щекам Вани, а в голове застыли наполненные страхом глаза Эллисон, ее хриплые вдохи и горячую кровь. Осознание, что она убила ее, еще не дошло, но как только это случится, все будет в сто раз хуже. Сейчас Ваня только кричала — протяжно и с болью. Она вновь почувствовала себя ребенком, беззащитным и слабым. Она уже жалела о своей силе. Громкий звон мотора уносил их подальше от хижины и от Эллисон. В это же время, к хижине, двигалась вторая машина, прямо по асфальту. Музыка не играла, но стояла напряженная атмосфера. Пятый сосредоточенно вел машину, все время смотря на дорогу. Элизабет, сидящая на пассажирском сидении с боку от него, буравила взглядом деревья за окном. Сзади, кое-как поместившись, сидели Лютер, Диего и Клаус. Через пару минут Лютер решительно наклонился вперед, чтобы видеть лица брата и сестры. —Пятый, нельзя побыстрее? Элизабет раздраженно закатила глаза. —Спросишь еще раз, и получишь в гла прикуривателем.—ровным тоном ответил парень, не оборачиваясь. Лютер просто сел обратно, покачав головой. Вопреки своим словам, Пятый вжал педаль газа в пол. До хижины доехали они быстро, и сразу после остановки выскочили из машины. Свет все еще горел, но стояла странная тишина. Лютер первый бежал по лестнице, за ним Диего. Номер Один с пинка открыл дверь, готовясь драться, но увидел тело Эллисон и лужу крови. Его пыл испарился, превратившись в животный страх. —Эллисон, нет!—не заботясь о крови, он упал рядом с ней и приподнял голову. Кожа была чуть холоднее, но глаза Эллисон еще трепетали. Элизабет прикрыла рот рукой, с замешательством смотря на сестру. Она сжала рукав Пятого, сдерживая свой голос. Лютер, сквозь слезы, поправлял волосы Эллисон, пока Клаус хоть как-то пытался его успокоить. Лютер шептал извинения, мольбы о возвращении, не отрываясь от тела. Диего молча стоял с боку, не зная, что и делать. Клаус в немой помощи повернулся к Пятому и Элизабет, но наткнулся на такой же страх и беспокойство. Их сердца тяжело бились, скованные цепями страха. Оставалось надеяться, что Эллисон все еще была сильной и даст им фору в пару минут, чтобы они успели зашить рану. Они неслись к Академии, нарушая все правила дорожного движения, но все же сумели приехать к Академии менее, чем за два часа. Лютер нес тело Эллисон, пока Клаус и Элизабет открывали вороты и дверь. —Кажется, она не дышит!—Лютер немного успокоился, но его руки все еще мелко дрожали, сжимая влажную одежду. —Если не поднимем ее наверх, она умрет!—разумно возразил Диего подстраховывая брата. Как ни странно, Грейс уже ждала их в лазарете с готовыми инструментами. Лютер аккуратно опустил Эллисон, предоставив Грейс все. —У нее глубокая рана гортани, один из вас должен сдать кровь.—вынесла она вердикт. Почти все одновременно сказали, что готовы. —Я это сделаю.—прервал из Лютер. —Боюсь, это невозможно, дорогой мой.—произнес Пого.—Твоя кровь больше совместима с моей. Лютер в замешательстве моргнул, но Грейс уже достала мешок для крови. —Эй, не парьтесь!—в своей манере вмешался Клаус.—Сейчас все будет, мужик!—он протянул свою руку. —Мастер Клаус.—осадил его Пого.—Ваша кровь...как бы так сказать, загрязнена.—в этом должен быть упрек, но его не было. Только сожаление. —Отойди.—Диего протиснулся мимо Лютера.—Я готов. Как только показалась игла, размером с его руку, сознание покинула его разум. Все с шоком смотрели на второе тело в лазарете. Пого, сжав губы, кивнул. —Коли его. Грейс послушно вколола иглу в вену. Светлая кровь наполняла шприц. Все покинули лазарет, оставляя Грейс и Пого проводить операцию. Через пару минут все оставшиеся собрались в гостинной, нервно смотря на ходящего туда-сюда Диего. —Подонок, который чуть не убил нашу сестру, все еще там, и у него Ваня. Его надо найти. —Ваня не имеет значения.—вяло возразил Пятый. —Эй, она твоя сестра.—упрекнул его Диего.—Довольно жестоко, даже для тебя, Пятый. —Я не говорю, что мне все равно, что с ней. Но если апокалипсис наступит, она умрет вместе с другими семью миллиардами. На это Диего нечего было ответить. —Харольд Дженкинс наш приоритет. —Согласен. Идем. Пятый потянул за собой Элизабет, пока Клаус оставался сидеть на диванчике, задумчиво грызя ногти. —Вы, ребята, идите без меня. Все повернулись в его сторону. —То есть, ну, там, без обид, ладно? Просто слишком много всего сразу для меня нового, трезвого меня. Элизабет сощурила глаза. —Ты идешь.—жестко ответил Диего. —Не, не, не. Короче, думаю, все согласятся, что моя силу, ну...как бы бесполезна. Я буду только путаться под ногами. —Клаус, вставай.—нахмурился Пятый. —Эклерчик, ну скажи ты им?—он с мольбой взглянул на сестру. —Вставай.—холодным тоном ответила она. Клаус обиженно скрестил руки. —Вам меня не заставить. В этот же момент мимо него пролет острейший нож Диего, и он буквально чувствовал, как Элизабет активировала свою способность, чего он делать не должен был. Он устало вздохнул. —Впрочем, легкая прогулка не повредит.—с кряхтением Клаус поднялся. Элизабет сжала кулаки, но направилась за Пятым и Диего. Они должны были спасти Ваню. Ну, и мир еще.