Причина осмелеть

      Причиной того, что вытягивает Юнги из бесконечного сна и пучины вечного пессимизма является этот ужасный случай. Ужасный в смысле, что Мин вообще не привык к такому. К такому количеству прикосновений (двусмысленных прикосновений), например, когда по твоей пояснице медленно проводят рукой, смотрят прямо в глаза, а это капец как стремно, и самое главное — к флирту. И эти ужасные вещи совершает недавно приехавший в Сеул такой же ужасный Чон Хосок — нынешний учитель физкультуры в школе.       Хотя он довольно милый и симпатичный, с точки зрения человеческой эстетики… Блять, что за стрёмные доводы? Юнги который раз ловит себя на мысли, что этот парень с улыбкой яркой солнечной улыбкой, все чаще без приглашения и стука приходит в голову, как к себе домой. И такого нельзя допускать, нельзя подпускать Чона ближе, а то Мин чувствует, что станет на один оттенок голубее. Но, блять, все это не так просто, как кажется.       Во-первых, Мин обожает, когда Хосок показывает, как выполнять очередное упражнение на уроке. Пластика его тела просто поражает, она настолько охуенна, что смогла зацепить равнодушное сердце Юнги. И как же черт хочется увидеть такое тело без спортивной одежды. Медленно провести пальцем по выступающей ключице, потрогать накаченный пресс… М, как сладко.       Во-вторых, как было сказано выше — улыбка. Пытались смотреть на солнце в ясный день? Ага, невозможно, хотя, если хочешь ослепнуть, то добро пожаловать. Улыбка Хосока именно такая, и видимо, Мин решил ослепнуть от красоты. Самобичевание, привет! Да… Все не так просто. — Я хотела позаниматься, а не маяться с вами херней, — девочка-отличница, желающая заполучить желанный пресс (именно у себя), с презрением фыркает и направляется к нынешнему учителю физры, который добровольно согласился ей помочь. «Черт, надо что-то делать.» Юнги, пригорюнившись, сидит на красной скамеечке, наблюдая за тем, как руки Чона Хосока нежно прикасаются к животу его одноклассницы. И делает он, блять, это реально нежно, да так, что Мину самому хочется лечь под эти руки. «Сука…»       Он снова не заметил, что грызет ногти. Зрелище мерзкое, блевать тянет от одного вида этих уродских обрубков, только Юнги замечает. Что он уже только не делал… Ничего не помогает. И только по этой причине нет отношений. Только по этой блядской причине он один. Мин просто ненавидит себя, потому что он — безвольный человек, чертов слабак. Серьезно? Еще и думает, что красавчик Хосок, который всегда выглядит опрятно, посмотрит на такого противного. Но… — Юнги-я, — звал Хосок иногда парня к себе, — помоги-ка мне… И когда Мин только заходил в кабинет учителя, начиналась неведомая хуйня. То Хо жарко выдохнет какую-нибудь глупую фразу прямо в шею, щекоча волосы на затылке, то прислонится так близко, будто никакого личного пространства не существует, по крайней мере, между ними. Конечно, черт возьми, как тут не начнешь подозревать! И не попадаться в неведанный плен. «Так… Хорошо, выдохнул и вперед.» Юнги слишком резко вскакивает со скамьи, тут же кажется, будто однокашники зыркают в его сторону, но на самом деле всем похуй, чему Мин нескончаемо рад. Решился все-таки. Собрал свои жалкие силы в хилый кулак и пошел. Такой тяжелой поступью, типа, хочет показать уверенность в своем поступке, но на самом деле он был до жути глупым, может поступок, а может и сам Юн. — Я тоже хочу попробовать, — да… звучит тупо. — Юнги! Я так рад! — Хосок чуть ли не подхватывает его на руки, так счастлив? — Я тоже, — да… звучит идиотски. — Молодец, Юнги… здесь плотнее, — широкая ладонь скользит еще ниже по животу. Тут же следует реакция. Первое — мурашки, а второе… «Блять. Блять. Нет.» Мин закрывает глаза. Все ему пизда, пришла полная жопа. Мало того, мышцы все болят, так еще и… А этот чертов Чон просто усмехается. А Юн следом выпадает из реальности. Прекрасно, просто охуенно. — Встретимся после уроков, еще позанимаемся, — горячо шепчет Хосок совсем рядом с ухом. Что, блять? Юнги распахивает глаза. И медленно осознает, что после уроков они точно не будут качать пресс. И что Хосоку совершенно похуй, какие у Мина там ногти.