***
— Ого, на вечеринку собираетесь? — спросил посыльный, пока Гэвин задумчиво расписывался за коробку. В графе «Отправитель» было пусто, имя получателя также отсутствовало. Наличествовал один лишь адрес: 1724, Сейберн-стрит, Детройт, Мичиган. Явно не заказ с Амазон. — Нет, а что? Парень как-то странно посмотрел на одежду Гэвина: — А, нет. Просто пришло в голову, сам не знаю почему... Гэвин оглядел себя, не нашёл ничего странного и пожал плечами: такой вид флирта был ему не очень понятен. Тем более, когда он исходил от человека, недавно жравшего чесночный соус. — Слушай, а от кого это? — Не указано. — Как так? Как я могу быть уверен, что не бомба или что похуже? На БаззФид недавно писали, что китайцы рассылают по всему миру какие-то загадочные семена. Ты что-нибудь об этом слышал? — Э-э-э… Нет? — Да, парень, от живого тебя пользы мало. Подумай об этом на досуге. — Гэвин с раздражением захлопнул дверь. Он ещё стоял в холле, раздумывая, не отнести ли странную посылку Хэнку, когда сверху спланировал Фаулер. На его белой рубашке виднелись следы то ли крови, то ли чернил: судя по депрессивному виду, скорее второе, чем первое. — Гэвин, друг мой, как ты себя чувствуешь в этот скорбный вечер? — Голос Джеффри источал почти осязаемую меланхолию. — О, послание. Подай, пожалуйста. — Он протянул руку, поигрывая пальцами, а затем ловко срезал скотч ногтем указательного. Внутри коробки оказался помидор. Самый настоящий: большой, мясистый, с тёмно-зелёным черенком, скорее южный, чем тепличный. — Выглядит, как томат. Пахнет, — Гэвин втянул носом воздух, — как томат. На вкус… Не, не буду пробовать. Фаулер выглядел скорее опечаленным, чем удивлённым. — О Геенна. Ты понимаешь, что это значит? — Увидев немой вопрос в глазах Гэвина, он пояснил: — Джоша больше нет. — Кто такой Джош? — спросил вошедший Хэнк. В его руках беззвучно вибрировал телефон недавней посетительницы. — Как это кто такой? Я про Джоша, нашего великого лидера, — возмутился Фаулер, а потом добавил с некоторым сомнением: — Я же рассказывал вам про Джошуайю? — Не знаем мы никакую Джошуайю, — отмахнулся Хэнк, пытаясь отключить настырное устройство. — И очень зря. Джош — мой хороший друг. Ох, как мы когда-то проводили время. Вспомнить хотя бы тот раз, в Авиньоне, когда мы выдавали его за мощи святого Кусария. Очередь прикоснуться к нему выстроилась через полгорода — что это была за трапеза!.. Увы, когда Джоша выбрали главой Комитета, мы отдалились друг от друга. О, Джош. Что же с тобой стало… — А что с ним такое? И причём тут помидор? — Сей томат — символ того, что линия судьбы Старшего, то есть Джоша, пресеклась, и мы должны прибыть на церемонию выбора нового председателя. Положено, правда, отправлять Solanum sodomeum, но нынешний лилитов род здорово измельчал. Кто теперь, кроме древних, уважает традиции? — Давайте сделаем вид, что мы ничего не получали, — предложил Гэвин. — Зачем нам выборы? Обходились как-то без них, обойдёмся и дальше. — Разумеется, мы пойдём! Это не обсуждается. Нельзя допустить, чтобы власть досталась кому попало. — О какого рода власти мы говорим? Не припомню, чтобы я слышал обращения этого твоего Джоша по Фокс Ньюс или где там ещё. — Речь идёт о, — Фаулер неопределённо поводил пальцами в воздухе, — власти в целом. У вершины пищевой цепочки должна быть своя вершина, своего рода царь царей. Мера всех вещей. Плох тот вампир, который не хочет избраться председателем Комитета! — Только не эта муть про природу власти и вершину пищевой цепочки, — простонал Гэвин. — Ты забыл, как полгода пролежал в школьной подсобке, потому что принял икс за крест? — Гэвин. — Взгляд Фаулера увлажнился и сделался пугающе проникновенным. — У всех случаются ошибки, это не повод начинать травлю. Хэнк между тем вертел плод в руках. — А куда идти-то? Об этом нам тоже поведает овощ? — Укуси его и узнаем, — ответил Фаулер. Андерсон посмотрел на него с сомнением, но, похоже, всерьёз собрался впиться в алый бок, когда до Гэвина дошло: — Стой! Ведро возьми, тебя ж наизнанку вывернет. — Верная мысль, — заметил Джеффри, обмахиваясь конвертом. Гэвин двинулся было в сторону кладовки, как вдруг притормозил: — Что это у тебя там? — Где? — В руках. Письмо? — А. Это так, записка с адресом. Хэнк брезгливо отшвырнул помидор. — Уж от кого-кого, а от тебя, Джефф, я такого не ожидал. — Знай обычаи своего народа, и не попадёшь в... неловкое положение, — отмахнулся Фаулер. — Ладно, посмотрим. Конференц-зал, парадная одежда, приходить в сытом виде. Что ж, готовьтесь, друзья мои. Мы будем голосовать.***
Очередной звонок — четвёртый за вечер — застал Гэвина за попытками скормить обитавшему на кухне пауку чипсину с беконом. Прилетев к входной двери, он неудачно приземлился и выругался, больно ударившись о косяк. Ощущение шаткости и подвижности всего вокруг усилилось, когда он увидел стоящего на пороге человека — всё-таки высокие сероглазые красавцы из плоти и крови не каждый день заглядывают на огонёк. — Добрый вечер. — Голос был глубоким, приятным, но слегка монотонным. — Я снимаю репортаж про старые дома Детройта… — Воу, воу, мужик, — Гэвин жестом остановил его. — Это у вас там такое требование было при приёме на работу? — Требование? — переспросили вежливо. — Быть таким, — привалившись к дверному косяку, Гэвин поиграл бровями, — горячим. Мужчина ответил нечитаемым взглядом. — Нет, такого требования не было. Итак, я снимаю нечто вроде документального фильма… — Хочешь меня снять? — Хочу снять ваш дом. — Только вместе со мной. Повисла пауза. Посетитель озадаченно склонил голову. Немного подумав, он кивнул: — Если вы согласны показать дом, то вы, конечно, тоже можете поучаствовать в записи. — Согласен показать всё, чем богат. — Гэвин галантно отступил в сторону, делая приглашающий жест. — Я Гэвин. — Добрый вечер, Гэвин. Меня зовут Ричард, я корреспондент... кхм-кхм... ТВ. Я точно не отвлекаю вас ни от чего важного? — Ричард скользнул взглядом по ярко-красному домашнему мундиру хозяина дома. — Что может быть важнее документального фильма про старые дома? — ответил Гэвин и как бы невзначай расстегнул все семь пуговиц. — Милости прошу. Давайте пальто, у нас вот даже вешалка есть. — Он кивнул в сторону лосиных рогов, устрашающе торчавших из стены. — Спасибо, но тут не жарко. — Это пока. Но всё впереди! Ричард прошёл в холл, где самыми примечательными экспонатами были трухлявый сервант и облупившийся потолок. — Давно тут живёте? — спросил он. — Да нет, только въехали. Лет двадцать собираюсь начать ремонт, но это такой геморрой: двигать мебель, перепрятывать тела... — Понимаю, — ответил Ричард. — Ремонт может быть утомительным. В гостиной, куда они переместились за разговором, основное убранство составляли книжный шкаф, диван с креслами и камин. — Наша общая комната. Тут мы собираемся, обсуждаем меню, планы, перемываем кости, фасуем их по мешкам, распределяем график уборки. — А кандалы рабочие? — Ричард задумчиво потрогал почерневший металл, а затем пристроил свою руку к висящим на стене наручникам, словно прикидывая, каково будет застегнуть тяжёлые обручи на запястьях. Гэвин облизнулся. — Нравится? Мне — очень. Остались от старины де Сада. Он так и сказал, выйдя из Бастилии: мне уже не нужны, Гэвин, бери себе. Вещь! В Икее не купишь. Перехватив взгляд Ричарда, направленный на воткнутый в стол меч, Гэвин почувствовал себя обязанным пояснить: — Это Джеффри, мой сосед, упражняется по воскресеньям. Играет с собой в рыцаря, но в последнее время частенько проигрывает. Ричард шагнул к мечу, но споткнулся о лежавший на полу арифмометр. — Не любите солнце? — поинтересовался он, указывая на основательно законопаченные окна. Гэвин решил, что настал хороший момент, чтобы выложить карты на стол. — Всегда считал любовь к солнечному свету переоценённой. Серьёзно: гулять ночью намного приятней. А ещё солнце вредно для вампиров. — Прошу прощения? — Ну… мы вампиры, если что. Говорю это сразу, так как считаю это скорее достоинством, чем недостатком. То есть это совершенно точно достоинство. Достаточно крупное достоинство. Гэвин выжидающе замер. Ричард прочистил горло и произнёс: — Хм, могу понять. Моя бабушка тоже была вампиром. — Вот как? Э-э-э, здорово! — Гэвин немного замялся, впервые за долгие годы не зная как реагировать. — Когда это случилось? Я имею в виду с бабушкой? Как вы восприняли? — Сколько её знал, она всегда была такой. Поначалу было непросто, но потом как-то привык. — Это так круто, когда человека не осуждают просто за то, кто он есть. И что он ест, — просиял Гэвин. — Как она сейчас? — Кто? — Бабушка. — Умерла. — Мои соболезнования. Что случилось? Солнце? Колья? Оборотни? — Старость. Прошу прощения, а где у вас уборная? — Прямо по коридору. Надеюсь, там убрано. Оставив обнадёженного, но немного сбитого с толку Гэвина переваривать услышанное, Ричард направился в указанном направлении. Со спины он выглядел не менее аппетитно, чем анфас. Гэвин подавил желание взлететь к потолку и вместо этого примостился на ручку кресла, терпеливо ожидая возвращения гостя. Минут через пять из темноты послышался шум и возмущённое шипение. Ричард вернулся торопливым шагом, обеспокоенно оглядываясь через плечо. — Что случилось? — На обратном пути я ошибся дверью и попал в кладовую. Там кто-то висел вниз головой. Кажется, я его напугал, и он на что-то упал. Похоже, там шину прокололо. — А, пустяки. Когда Джеффри надо подумать, он всегда запирается в кладовке. Кровь приливает к голове, все дела. Сейчас он размышляет о предстоящих выборах. Я, естественно, посоветовал ему баллотироваться самому. Уверен, ему вполне по силам впихнуть управление вампирским сообществом в своё плотное расписание. Куда-нибудь между «ничего» и «ничего». На втором этаже Тина ожесточённо орудовала тряпкой, пытаясь оттереть от ковролина тёмное пятно. — Тина Чэнь, наши рабочие руки. Тина, это Ричард, — представил их Гэвин. Чэнь сдула попавшую на лицо прядь волос, вымученно улыбнулась и продолжила скрести пол. — Девушку не беспокоит ваш стиль жизни? — полюбопытствовал Ричард, когда они остались вдвоём. Гэвин махнул рукой. — Да ей всё равно, она берётся за любую работу. Третий год без документов, миграционная служба из неё все соки высосет, если поймает. А так через пару лет станет вампиром и только её и видели. По лицу Ричарда невозможно было понять, что он обо всём этом думает. Он с одинаковой невозмутимостью воспринял гроб в комнате Гэвина («Спать на жёстком хорошо для осанки!»), постеры на стенах у Хэнка («У вас тут и несовершеннолетние проживают?» — «Можно и так сказать») и сожительство трёх мужиков под одной крышей («Мы как три мушкетёра — прикрываем друг другу тылы»). С Андерсоном они столкнулись на лестнице. — У нас сегодня-таки доставка? Из ресторана «Аппетитные щёчки»? — спросил он, глядя на Ричарда. — Это Хэнк, и он не умеет в юмор. Не обращай внимания, Ричард. — Ричард, как насчёт того, чтобы оставить этого зануду и хорошенько повеселиться? Как ты относишься к тяжёлому року? — Хэнк буквально наступал на пятки, пока они спускались. — Прошу прощения, но я не любитель музыки. — А спорим, что я поставлю тебе пару песен, и ничего лучше ты в своей жизни уже не услышишь? — Ага, но не потому, что это хорошие песни, — Гэвин закатил глаза. — Ричард, подожди буквально минутку. Пройдя на кухню, он достал из выдвижного ящика перчатки, надел их, затем нагнулся, открыл створку комода и вытащил старое дырявое полотенце. Аккуратно взяв его двумя пальцами, он проследовал в холл. Как раз вовремя: Хэнк уже начал сужать круги вокруг Ричарда. — Хэ-э-э-нк, — протянул Гэвин и, когда тот обернулся, потряс полотнищем. Завидев тряпку, Андерсон вздрогнул и попятился. Гэвин сделал резкий выпад вперёд, и Хэнк в панике ретировался. — Зачем вам полотенце? — полюбопытствовал Ричард. — Мы сказали Хэнку, что это плащаница святой Анны. Он поверил и бегает от неё как от огня, — усмехнулся Гэвин. — Должна же быть на него какая-то управа. — Толково, — одобрил Ричард и посмотрел на часы. — Жаль покидать вас и ваш дом, но, боюсь, мне пора. — Так скоро? Но ты ещё не видел подвал и задний двор, — расстроился Гэвин. — Возможно, вы не будете против, если я зайду ещё раз? — Только за! Правда, у нас тут всякое бывает, поэтому лучше договариваться заранее. Дашь телефончик? Обещаю слать тебе сообщения не чаще, чем раз в десять минут. Продиктовав номер, Ричард замялся. — Послушай...те, Гэвин. Признаюсь, социальное взаимодействие даётся мне непросто. Часто я неверно понимаю намерения окружающих. Скажите, я вам понравился или мне показалось? Гэвин ждал чего угодно, от игнорирования до завуалированных намёков, но не такой вот незатейливой прямоты. На душе потеплело. — Не показалось. Я рад, что, м-м-м, был правильно понят. И, я, конечно, чуть постарше, но всё же давай на «ты»?***
Они втроём сидели в гостиной после ужина, который Хэнк упрямо называл завтраком. Фаулер нежно поглаживал в руках помидор, Андерсон пытался что-то выковырять из зубов, а Гэвин исследовал соцсети в телефоне парня, любившего обсуждать Иисуса. Наконец он нашёл нужный групповой чат и набрал сообщение: «Коллеги, мир вам. Сегодня общались с очень приветливыми людьми. Почти удалось обратить их, но нужно ещё капельку поднажать. Обязательно заходите после семи вечера на 1724, Сейберн-стрит. Да пребудет с вами любовь Господа нашего!» — Да, приятно иногда вот так побеседовать о сущем, о Всевышнем… — мечтательно проговорил Фаулер. Гэвин отложил телефон. — Так, раз мы все здесь, давайте проведём собрание. Встал важный вопрос… — Выборы! — Нет, Джеффри, всё куда более прозаично. Напоминаю: мы не сжигаем в камине кроссовки с подсветкой и кроксы. Понятно, что накапливается много лишней обуви: люди приходят, оставляют ботинки и прочий хлам, но кидать это в печь не стоит. Из трубы валит вонючий дым, Милтоны звонят экологам, а жрать так много чиновников вредно. Я лучше потом загоню весь шмот на и-бэе. Все согласны? — Слово чести, Гэвин. Кстати, что у тебя за шашни с тем смертным? — Да, — подхватил Хэнк. — Почему он шастает здесь почти каждую ночь? Смотрю на него, и аж слюнки текут. — Шашни, Джефф — это у тебя с чувством меры. И Андерсон, дружище, мы уже обсуждали, что будет, если ты заденешь Ричарда хоть кончиком пальца. Подсказка: я приглашу в гости Коула. Поднёсший к губам бокал с кровью Хэнк поперхнулся и пролил половину на футболку с логотипом Knights of Black Death. Прокашлявшись, он поднял с пола тряпку и стал промокать ей грудь. — Ричард? — Фаулер нахмурился. — Дурное имя. Ничего хорошего никогда не было связано ни с одним Ричардом. Вспомни Ричарда Третьего, тот ой как любил вонзить нож в спину. Я уж не говорю о Перкинсе… И всё-таки: чем он тебя так зацепил? Гэвин вспомнил, как луна освещала красивое лицо Ричарда, когда несколько часов назад они рылись на чердаке в поисках ракеток для пинг-понга. — Он увлечён своим делом. Он умный. Он смотрит вокруг и видит не то, что остальные. Я просто хочу быть с ним и узнавать его… всеми возможными способами, ОК? — О. Я, признаться, не рассчитывал на серьёзный ответ. Спасибо за откровенность, я постараюсь смириться с его присутствием. Может, он будет не против сменить имя? — Это вряд ли. Кстати, Хэнк, ты только что вытерся плащаницей, ты в курсе?***
Дело двигалось к полуночи. Отливающие металлом облака открыли молодой месяц. Пахло рекой, прелыми листьями, кленовым пеканом и приключениями. — Видишь высотку с логотипом GM? Академия вампиров, — сказал Гэвин. Они с Ричардом уже несколько часов бродили по даунтауну. Гэвин показывал новому другу достопримечательности, скрытые от глаз простых смертных. — О, глянь-ка. Вон тот дядька в полицейской форме. Обычный патрульный коп, да? А вот и нет: оборотень. Если кинуть рядом с ним мозговую косточку, он оглянется по сторонам, сунет её в карман и будет таков. — Удивительно. — Ричард обвёл взглядом дома, деревья и машину представителя правопорядка. — С тобой я открываю для себя совершенно другой Детройт, твой Детройт, Гэвин. И он мне очень нравится. Гэвин улыбнулся, чувствуя, как октябрьский воздух холодит клыки. Ему давно не было так хорошо. Думая каждый о своём, они пересекли небольшой сквер и свернули на пустынную улочку. — Рик? — Да? — А какая у тебя группа крови? — AB-. — Редкая. Что скажешь о донорстве? Говорят, это полезно: стимулирует... обновление. Человек может регулярно отдавать двести-триста миллилитров крови, то есть где-то полтора стакана. — Никогда не задумывался о таком. Даже не знаю. — А ты подумай. Когда кончаешь, ты же тоже теряешь какую-то жидкость, но тебя ведь ничего не смущает? Ну а тут всё равно что кончать очень часто. Вот сколько раз в день ты обычно кончаешь? — Меньше, чем хотел бы. — На губах Ричарда заиграла улыбка, засмотревшись на которую Гэвин чуть не врезался в столб. — Во-от. На случай, если у тебя есть сомнения: когда тебя кусает вампир, это совсем не больно. Ну только если в первую минуту, зато потом становится приятно. Ну, знаешь, как оно бывает. — Покажи. — Что, сейчас? — Сейчас. — Ричард остановился, Гэвин тоже. — Укуси меня. От этих слов у Гэвина от головы отлила вся кровь. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, а потом он перенёсся ближе к Ричарду и взялся за его кашемировый шарф. Гэвин хотел провернуть всю операцию уверенно и с лихим вампирским шиком, но шарф оказался длиннющим, а Ричард и не думал закрывать свои не в меру внимательные глаза, только послушно наклонил голову, позволяя снять с себя витки материи. Это смущало. Пальцы не слушались, и Гэвин совершенно забыл, что именно собирался делать. Когда за мягкой тканью наконец открылась гладкая белая шея, он наклонился, втянул едва уловимый аромат тёплой кожи и, вместо того, чтобы прокусить, нежно коснулся её губами. Ещё через минуту он обнаружил, что его руки обвились вокруг пояса Ричарда, а сам он дышит ему в ключицу — и это при том, что дышать ему как бы и не нужно. Ричард хрипло произнёс: — Так вот что ты имел в виду. Гэвин не знал, что именно он имел в виду — точно не это, не может быть, чтобы это. Хотя… Может, у каждого кровопийцы рано или поздно случаются подобные осечки? Вряд ли это какая-то вампирья деменция. Скорее всего, болезнь совсем другого рода.***
Место голосования находилось в тридцати минутах езды на северо-запад от Детройта, и они решили взять такси, чтобы не лететь через весь город. Фаулер был на взводе с самого заката. Врезавшись в случайного прохожего, он укоризненно гаркнул: — Молодой человек! Смотрите, куда идёте. — У мужчины от удивления открылся рот, и выпала вставная челюсть. Ещё на подъезде к пункту назначения стала заметна разница между ожиданиями и реальностью. Во-первых, вместо ветхого и заброшенного строения они прибыли к огромному современному выставочному комплексу. Во-вторых, по газону вокруг гуляли толпы людей в ярких костюмах. — Что здесь происходит и кто все эти смертные? Почему они так выглядят? — спросил Фаулер, в сотый раз поправляя камзол. — До Хэллоуина ещё целая неделя. — Мотор-Сити Комик Кон… — Хэнк ткнул пальцем в вывеску. Гэвин тут же стал сканировать взглядом толпу: он знал, что Рик собирался на это мероприятие, но не мог даже предположить, что Комитет решит провести выборы председателя в том же месте. Если идея заключалась в обильном и мобильном фуршете для вампиров, она была довольно рискованной. — Эх, отстал я от жизни… — рассеянно заметил Фаулер, глядя по сторонам. — Но не будем терять время. Нам нужен малый зал. Сориентироваться в царившем вокруг безумии удалось не сразу. Повсюду толпились и сновали разгорячённые тела, отвлекая от поиска нужных указателей. — Кажется, нам сюда, — крикнул, пытаясь переорать музыку, Хэнк. Он указал на надпись «Вампиры: Маскарад — Линии крови 2». Войдя в зал, они заняли последние свободные места и минут десять слушали про неисчислимые обиды и претензии клана Гангрел к клану Вентру, пока важно кивавший головой Фаулер не нахмурился: — Слушайте, это какие-то конкуренты. — Он прочистил горло и громко спросил: — Коллеги, прошу прощения, это всё безумно интересно, но что с выборами? Выборы, как выяснилось, проходили в соседнем помещении. За дверью с табличкой «Частное собрание вампиров, смертным вход воспрещён» Фаулер с Гэвином сразу увидели знакомые бледные лица. — Как всегда не спешишь, Фулли? — растягивая слова произнёс невысокий человек с усталыми глазами. Каким-то образом он умудрился вальяжно развалиться на пластиковом табурете без спинки. Фаулер скривился. — Перкинс, — процедил он сквозь зубы. — Рад, что ты оторвался от поедания помойных крыс и решил нас развлечь своей брехнёй. — Как грубо. Прошедшие столетия ничему тебя не научили, ты всё такой же неотёсанный дуболом. Пузатый Бен Коллинз постучал доспехом по столу, призывая собравшихся к порядку. — Полноте. Не будем ссориться, мы все здесь одинаково мертвы. Итак, ввиду отсутствия иных соискателей, собрание передаёт власть и её символ, — Коллинз указал на наусник Цепеша в футляре из белого золота, — Ричарду из Пер... — Что? Отсутствие других соискателей? — Фаулер возмущённо заозирался. — Как можно позволить этому напыщенному индюку занять столь почётный пост?! Вот вы почему такой пассивный? — он обратился к щуплому мужчине в восточном одеянии. — Я потерял веру в Комитет после того, как мои предыдущие предложения не были рассмотрены, — насупился старичок. — Потому что мы не принимаем документы, написанные на глиняных табличках, Энкиду, сколько веков повторять? — осадил его Коллинз. — Уважаемые! Хотелось бы побыстрее покончить с формальностями. Избираем ли мы Ричарда Перкинса председателем или у нас есть другие кандидатуры? — У вас есть кандидатура! — Фаулер выступил вперёд, его ноздри воинственно раздувались. Гэвин и Хэнк переглянулись. — Замечательно. Тогда переходим к дебатам. Вопросы: рост численности вампиров и закон о сегрегации оборотней. Джеффри Фаулер, не нуждающийся в представлении перед собравшимися. Прошу! Выйдя на подиум, Фаулер выждал, пока все отвлекутся от дел и обратят к нему глаза и уши, и выдал следующее: — Вы все меня знаете. Ещё несколько дней назад я был не в духе. Я вёл себя со своими друзьями не лучшим образом. Фактически меня не было рядом, хоть я и находился с ними в одном доме. Гэвин, Хэнк, простите меня. Вы заслуживаете лучшего друга, лучшего наставника. Всё, чего я прошу: дайте мне ещё один шанс. Шанс перестать быть эгоистом. Шанс сделать что-то для других. Благодарю за внимание и за понимание. Слеза, пропутешествовавшая по щеке Фаулера, оставила влажную дорожку. Собравшиеся одобрительно зашипели. Бен Коллинз озадаченно почесал голову: — Не совсем то, что требовалось, но тоже хорошо. Теперь слово за оппонентом. Ричард Перкинс! Перкинс поднялся и зашагал туда-сюда, сложив руки за спиной. — Господа, оглянитесь вокруг. Видите ли вы то же, что вижу я? Вампиры стали настоящим посмешищем. Одно дело — сомнительные образы в поп-культуре — ими мы займёмся позже, — и совсем другое — когда непотребство исходит от наших с вами собратьев. Маркус, будьте добры. Темнокожий парень кивнул и ударил по клавишам. — Не так давно я набрёл на интернет-страницу одного смертного, который занимается исследованием загадочных и необычных событий. Полюбуйтесь на последнее загруженное им видео. Воспроизведение началось с титров, гласивших: «Геи-вампиры с Сейберн-стрит». В голове у Гэвина промелькнуло: «Надо же, я вампир и живу на Сейберн-стрит». Додумать он не успел, потому что в кадре появилось знакомое лицо. — Здравствуйте. С вами «Паранормальный Детройт». Меня зовут Ричард, и я нахожусь на Сейберн-стрит. Именно здесь проживают члены секты геев-вампиров. Давайте посмотрим, как они живут. Изображение сменилось на Хэнка, через воронку переливавшего кровь из деревянного чана в бутылку из-под пива: — Пить кровь можно по-разному. Иногда делаешь это не отходя от кассы, в другой раз хочется взять в руку бутылочку, — Андерсон с любовью посмотрел на бутыль в своей руке, — сесть на диван, включить телевизор… Следующим стал Фаулер. Он висел в кладовке вниз головой с закрытыми глазами и вещал: — Никто не знает, откуда происходят вампиры. Что это — болезнь, проклятие? Или благословение? Не отправить ли мне свою кровь британским учёным? — Джеффри на видео приоткрыл один глаз. — Ты же только делаешь вид, что снимаешь, да? А потом Гэвин увидел себя самого. — Да, я вампир. И, камон, это круто. Я хочу, чтобы все об этом знали. Вампиры, люди. Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга. Добродушный сосед человек-вампир — вот каким должен быть кровососущий в двадцать первом веке! — Думаю, этого достаточно. — Перкинс властно махнул рукой. В зале воцарилось гробовое молчание. Побледневший Фаулер повернул голову к Гэвину и прошептал: — Нож в спину… Затем он впился взглядом в Перкинса, сжимая мясистые кулаки. — Подослал к нам шпиона, подлец! — Я бы рад, Фулли, но ты и твои дружки сделали за меня всю работу. Неудивительно, что этот смертный смог выйти на вас: за тобой наверняка тянется шлейф из трупов и сплетен. Думаю, теперь всем стало ясно, что наши тайны, наши принципы для тебя — пустой звук. Так что, — Перкинс повысил голос, обращаясь к публике, — подумайте хорошенько, кому вы хотите вверить наусник Цепеша. Зашипев, Фаулер вытянул руки вперёд, взметнулся в воздух и ринулся на Перкинса. Тот не остался в долгу. Лобовое столкновение состоялось в трёх футах над полом. Противники завертелись, вцепившись друг другу в глотки и пиная ногами спинки стульев. Неизвестно, как долго продлилась бы драка, потому что хлопнула дверь, и по комнате пролетел шокированный вздох. Появившийся на пороге выглядел как один большой почерневший ожог. Он стрельнул диким взглядом в сцепившуюся парочку и разразился тирадой на непонятном языке. — Мать моя женщина, это же арамейский! — всплеснул руками кто-то. Фаулер разжал хватку на горле Перкинса и опустился на землю. Его собственное жабо было основательно потрёпано. — Джош? — спросил он недоверчиво, всматриваясь в погорельца. Мужик справа от Гэвина — по виду смертный — задумчиво потёр подбородок. — Джош? Кто это? Судя по всему, это и правда был объявленный покойным председатель Комитета. Несмотря на повреждения, твёрдости его походки позавидовал бы сам Юлий Цезарь. Джош остановился у подиума и обратился к Перкинсу. — Ну здравствуй, Ричард. Тот поёжился и сделал шаг назад. — Привет, Джош, как поживаешь? — От его былой уверенности не осталось и следа. — Ты обманул меня, Ричард. Тот крем от солнца, который ты прислал. Новые технологии, писал ты, уникальная формула энзимов ку-десять. Нежность и защита. «Я подарю тебе то, чего никто и никогда тебе не дарил — солнечный свет». О ты знал, ты знал, куда бить! Глаза Перкинса забегали в поисках пути к отступлению. — Тебе это с рук не сойдёт, Ричард. Взять его! — скомандовал Джош. Завязалась безобразная потасовка. От клубка дерущихся отделилась небольшая летучая мышь и ловко вылетела в неплотно прикрытую дверь. Заметив это, Гэвин поспешил следом. В большом зале у стендов то и дело щёлкала вспышка, а на сцене пели под караоке и танцевали. Перкинс то ли запаниковал от обилия раздражителей, то ли ещё что: рукокрылое, не способное сориентироваться в пространстве, заметалось по потолку. Гэвин опустил взгляд, заметил у прилавка с хэллоуиновской атрибутикой знакомую фигуру и сразу забыл и о Перкинсе, и о Джоше, и обо всём остальном. — Привет, — Ричард улыбнулся ему, но уголки его губ опустились, когда он посмотрел на лицо Гэвина. — Ты видел фильм. — Я видел фильм. — Я… хотел бы извиниться. Не за видео, я считаю его неплохим, а за то, что не рассказал тебе про него, — Ричард немного помолчал. — Несколько недель назад мне прислали ссылку на твой блог, и я подумал: это или литературный эксперимент, или какой-то культ. Почему бы не заехать и не проверить? Ведь на своём канале я как раз раз рассказываю о вещах, так или иначе связанных со сверхъестественным. И, знаешь... я ни разу не пожалел о том, что познакомился с тобой. Если я обидел тебя, прости. Это не было моей целью. А дом у вас замечательный. Судя по комментариям, так думаю не только я. — «Геи-вампиры с Сейберн-стрит». Что ты там себе навоображал, с ума сойти. Ричард сдвинул брови, и между ними образовалась забавная морщинка. Гэвин постарался придать своему лицу нейтральное выражение. — Я не то чтобы обиделся. В конце концов, у тебя крутой канал. Если подумать, именно он вдохновил меня на то, чтобы начать вести блог. Но знаешь, Рик, я бы не стал возражать, если бы ты решил извиниться масштабнее. Если ты понимаешь, о чём я. Вместо ответа Ричард взял его за руку и начал целеустремлённое движение в сторону выхода, но когда они уже почти добрались до дверей, он вдруг остановился. — Постой. Что-то не сходится. Ведь ты начал вести блог два месяца назад. Получается, ты знал обо мне до того, как я пришёл к вам за репортажем? Гэвин сделал вид, что увлечён рассматриванием стены. Очень интересной и совершенно пустой стены. — Гэвин, — протянул Ричард, и Гэвин не выдержал и взглянул на него. Серые глаза опасно сощурились, и скрывать улыбку стало решительно невозможно. — Идём к тебе, Рик. Там уж разберёмся, что к чему.***
Всем привет, это снова Гэвин. Извиняюсь, что пишу редко и мало: банально нет времени. Вчера мы с Ричардом всю ночь выслеживали сасквотча в парке Руж, так что ждите новое видео у него на канале. Многие спрашивают про Перкинса. Тут, можно сказать, хэппи-энд. Правда, не для него: бедолага вылетел в окно, а там высоковольтные провода. Такие дела. Мораль: ни в коем случае не превращайтесь в летучую мышь в закрытых помещениях с кучей мобильных телефонов. Джош вроде оклемался, хотя к прежнему виду так и не вернулся. Что ж, вся надежда на время и эстетическую медицину. В ожидании чуда показал им с Фаулером «Дэдпула», и что вы думаете? Джефф ушёл на марафон фильмов Марвел, а Джош погнал Тину в магазин карнавальных костюмов. А, да: Андерсон стал меньше пить и разобрался с мобильным интернетом, так что «плащаница» нам в ближайшее время вряд ли понадобится. Ну всё, мне пора. Постараюсь написать ещё, но уже после Хэллоуина. Решили, как будете праздновать? Мы с Риком собираемся адово трик-о-тритить и вообще отлично проводить время. Чего и вам желаю. Ваш Гэвин.