Пролог
В по обыкновению плохо освещенную похоронную контору вошел гость. Такого как он редко встретишь на улицах Лондона, да и на улицах любого другого города, что уж говорить. Невыразимо отталкивающий и в тоже время, интригующий своей внешностью, Азазелло был заметен даже среди себе подобных. О его коварстве и прямолинейной грубости ходили слухи среди низших демонов, о его силе и ловкости говорили соперники, о его вечной преданной службе Аду мечтал сам Сатана. Благодаря определенному авторитету и дурному образу Азазелло имел соответствующие положению преимущества перед остальными демонами. В том числе и возможность перехода на землю в любое время и по собственному желанию, без души в качестве оплаты. А поскольку наведывался он в мир живых довольно часто, появление здесь существа отношения, с которым, в людском понимании, близки к дружбе, для него было неожиданной удачей. Хотя бы потому что такое знакомство дарит лекарство от скуки. А это как известно худшая напасть, что может постичь вечно живущее существо. Азазелло застал Гробовщика в его обычном состоянии. Погруженного в размышления, с лукавой улыбкой, порой несколько маниакальной и сумасшедшей. Никогда не знаешь, чего ожидать от этого жнеца в следующую секунду, такого сильного и могущественного даже по меркам Азазелло. Сегодня, как и обычно, он сидел за стойкой делая расчеты очередной химической формулы, но завидев гостя, оторвался от своего занятия приветствуя того широкой улыбкой. - Кого я вижу, неужели мой дорогой друг, нашел минутку для мира смертных. Поручение в этот раз прибавит мне работы, верно? После тебя вечно остаются трупы, - он несколько осуждающе посмотрел на рыжего визитера. - Брось, Гробовщик, не все так скверно. Я явился от скуки, впрочем, как и всегда за последние пару сотен лет. Пока ты единственны постоянный поставщик веселья. Не разочаруй и в этот раз, – бесовская усмешка зазмеилась по губам Азазелло. - Мне лестно слышать эти слова от кого-то вроде тебя, - он отвесил шутовской поклон, - но буквально через десять минут умрет одна значительная для этой страны семья. Жатва не заставит себя ждать. Составишь компанию? – с сомнением в голосе обратился жнец к гостю. - Что ж, - демон задумчиво пожевал губу, - отчего нет. Пожалуй, никто не считывает пленки с твоим изяществом. О какой семье идет речь? - Ооо, семья с самыми грязными тайнами Британии, - вспышка коварной зелени глаз, - Цепные псы Её Величества! В единственном глазе демона мелькает интерес и на мгновение помещение окутывает тьма, чтобы, расступившись явить пустоту там, где секунду назад стояли двое. Через семь минут поместье Фантомхайв покидает задумчивый жнец и довольный демон. Из окна третьего этажа их провожает тяжелый взгляд главы семьи. 13 лет спустя. 1888 год. Лондон. Поместье графа Фантомхайв. Откинувшись на спинку массивного стула, перебирая в руках документы сидит, задумчиво наклонив голову юноша. Его правый глаз скрыт черной повязкой, а на руке сверкает сапфиром кольцо – семейная реликвия рода Фантомхайв. Сиэль лениво скользит взглядом по строчкам, проверяя отчеты о доходах компании «Фантом», когда раздается ритмичный стук в дверь. - Войдите, - негромко бросает граф, не поднимая взгляда на вошедшего. Щелкает замок, в комнату черной тенью скользит дворецкий с серебряным подносом, на котором призывно белеет конверт с кроваво-красной печатью герба королевской семьи. - Господин, прибыла утренняя почта. Вам письмо от Её Величества. После последней фразы слуга удостаивается взгляда, и граф требовательно тянет руку раскрытой ладонью вверх. Вложив в тонкие пальцы конверт, дворецкий отходит на шаг от стола наблюдая, как граф разламывает печать четкими и экономными движениями. Развернув послание, он углубляется в чтение, с каждой секундой все больше хмурясь. - Плохие новости, молодой господин? – с тщательно скрываемым беспокойством спрашивает слуга. - Все как обычно, Себастьян. Королева просит обратить внимание на странности, происходящие в Лондоне. Группа неких злоумышленников бесчинствует и одурачивает простых граждан. Главным является некий историк-иностранец, приехавший в Англию с исследовательскими целями. Узнай о нем, все что сможешь. Возможно, это иностранный шпион или чей-то информатор. Это приказ. - Да, мой господин, - вышколенный поклон и лукавый блеск глаз из-под челки. Дворецкий покидает кабинет, а Сиэль остается один на один с терзающим его дурным предчувствием. Это дело не страннее, чем обычно и, наверняка, здесь кроется что-то грязное и незаконное. Все же на интуицию граф не жаловался никогда, а в моменты появления на горизонте больших проблем она исправно вопит и вынуждает быть осмотрительней. Что ж пока не случилось такой задачи, с которой не справился бы Цепной пес Ее Величества - Сиэль Фантомхайв. С этой мыслью граф возвращается к изучению документов, ожидая возвращения Себастьяна с отчетом. Как и полагается дьявольски хорошему дворецкому, демон успевает собрать нужные сведения уже к обеду. Молодой граф, всегда придерживался мнения о необходимости решать важные вопросы вне зависимости от приема пищи, сна, состояния здоровья и прочих незначительных вещей. Поэтому, находясь в залитой светом столовой, закончив с основным блюдом и перейдя к чаю и десерту, Фантомхайв приказал зачитать отчет. С некоторой заминкой, которая не осталась незамеченной, Себастьян начал читать ровным ничего не выражающим голосом: - И так, вот что мне удалось узнать. Группа странных личностей прибыла в Лондон неделю назад. Прибыли они по их уверениям с исследовательскими целями, и главным в этой компании является некий иностранец, представившийся Воландом. При нем имеется переводчик, служанка и двое джентльменов сомнительной наружности. Проживают они в квартире, хозяин которой скоропостижно скончался в день приезда этой группы. Так же по городу ходит слух о том, что в театре-варьете «Сфера» пройдет выступление мага-иллюзиониста Воланда. Я достал билеты на это представление, мы сможем поближе подобраться к цели и разузнать их намерения, - закончил он с привычной улыбкой. - Отлично. Когда состоится выступление? - Завтра в восемь после полудня. - Хорошо, не беспокой меня до вечера, мне нужно закончить с документами, после…поговорим, - и дождавшись неизменного «Да, господин» Сиэль покинул столовую, отстукивая каблуками привычный слуху ритм. Себастьян проводил его задумчивым взглядом алых глаз. Позже, вечером, когда сумерки накрыли поместье и жизнь в нем потихоньку замерла, в кабинете графа зажглись свечи и камин, а в открытое окно подул прохладный летний ветер. Сквозь тюль холодным светом сияла луна, отражаясь в глазах Сиэля, который задумчиво сидел у открытого окна и вертел в руках фамильный перстень. Он ждал. Тяжелая дверь отворилась без стука, в комнату неслышно вошел дворецкий. - Граф, вы ведь прекрасно знаете о своей астме, не заставляйте меня переживать почем зря, даже летом в Англии не самые теплые ночи, - в тихом голосе демона прозвучали нотки укоризны и беспокойства. Перед глазами мелькнули руки в белых перчатках и на плечи опустился плед. Плотнее укутавшись Сиэль с удивлением заметил, что действительно замерз, и забота дворецкого была кстати. Утомленно прикрыв глаза, он пробурчал: - Брось, Себастьян, не говори мне, что ты не испытываешь удовольствия видя меня слабым… - Мой долг дворецкого заботиться о вас и защищать, о слабости речи не идет – услышал граф сквозь шелест расстилаемых одеял, - пора спать, молодой господин. Высокий силуэт возник перед Сиэлем закрыв собой луну. Недовольно вздохнув, граф бросил короткое: - Сядь. Покорно склонив голову Себастьян опустился в кресло напротив юноши, и в ожидании уставился на него. Когда у графа такое настроение, что бывает редко, может получится очередной интересный разговор, выходящий за рамки привычного общения слуги и хозяина. Такие моменты Себастьян ценил особенно, они давали надежду. - Не смотри на меня так, я знаю, что пора, но ночь так чудесна сегодня. Приближается важный день… - Сиэль завороженно глядел на ночное солнце, и говорил словно сам с собой. Дворецкий давно списал подобные странности на проблемную психику этого искалеченного ребенка, но было в таких «замираниях» что-то еще. Что-то, что смутило демона еще в первую их встречу в зале церкви полной сектантов. В глаза бросалась некая инакость этой маленькой души, она была слишком сильна для человеческой, слишком неправильна для мира смертных. Желая продлить этот разговор, демон спросил: - О каком дне идет речь? - Летнее солнцестояние. Ты ведь знаешь. Себастьян настороженно нахмурился. Конечно, он знает какое значение имеет этот день для всех нечистых тварей, вроде него самого. Но какое отношение к ним имеет Сиэль? С губ сорвался еще один вопрос: - Знаю «что», господин? Сиэль словно растерялся на секунду и открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыл и недоверчиво воззрился на собеседника, словно тот задал очевидный вопрос нужда отвечать на который оскорбляет. - Этот день... Я чувствую связь контракта, печать, так же ярко и сильно как в день нашей первой встречи. Нет, даже ярче, словно мы одно и тоже существо. Разве у тебя не бывает иногда такого чувства? – спросил он, заметив шок и недоумение, вызванные его словами. Справившись с эмоциями, демон осторожно ответил: - Насколько часто вас посещает такое чувство? Поджав губы граф ответил: - В последний год около дюжины раз, в основном во время боя или… - тут он замолчал, будто анализируя что-то, нахмурился и качнул головой, строго глядя на слугу. Разговор окончен, решил Себастьян, но прозвучал вопрос, которого демон ждал меньше всего: - Себастьян, как ты стал демоном? На дворецкого требовательно смотрела пара синих глаз, в одном из которых чуть заметно мерцала печать. - Я не люблю говорить об этом, господин, но, если вы желаете, - вопросительный взгляд встречает твердый кивок и немая просьба, - что ж… Демоном можно родиться. Демоном можно стать. Многие считают, что мы становимся исчадьями Ада убивая, предавая и предаваясь грехам при мирской жизни настолько рьяно и полно, что после смерти наши души просто не годятся ни для Рая, ни для перерождения. И отчасти это так, но есть и другие. Подобные мне. Падшие. Те, кого отверг мир лучших добродетелей, те для кого не нашлось ответа в высшей обители, те кто ищет суть, что-то вечное. Я та, душа, что подверглась смятению и сомнениям, та которая перестала безоговорочно верить. Я пал, чтобы получить Знание. Болезненно бледное лицо Себастьяна освещала полная луна, бликами свет мелькал на его фигуре и терялся, рассеивался, словно поглощаемый тьмой. Радужки ровно светились в темноте, скрывая эмоции. - Вы услышали, то что хотели? Пристальный взгляд. Кивок. Медленная речь: - Выходит не только люди ненасытны в своих желаниях. - Да, мой господин, - обронил дворецкий, поднимаясь на ноги и подходя к окну, - мы стоим выше людей, но никто не интригует и не развлекает нашу вечность так, как некоторые из них. Стук закрытых ставен и шелест портьер. Хмыкнув, Сиэль выбрался из кресла и дошел до кровати шлепая босыми ногами по полу. Забравшись под одеяло, он бросает благодарный взгляд на дворецкого и закрывает глаза. - Темной ночи, Себастьян. - Спокойной ночи, молодой господин. Завтра нас ждет необычный день, - лукавая улыбка и дымок от потушенной свечи.* * *
Театр-варьете «Сфера» был переполнен людьми абсолютно разных сословий. Их было много, они толпились у входа, громко разговаривали и смеялись. Граф и дворецкий стояли поодаль, наблюдая, как в дверях неспешно движется очередь. Билетеры, проверив билет, выдавали вместо него каждому вошедшему небольшой разноцветный лист бумаги. Сиэль вопросительно вскинул бровь и перевел взгляд на Себастьяна, словно желая узнать его реакцию. Но тот абсолютно бесстрастно наблюдал за этой картиной, а на прямой вопрос ответил, что это лотерея, которую проводит театр по воле приглашенных артистов. Это было странно, поскольку такое неподходящее для высшего общества развлечение как лотерея не имела никакого отношения к театру-варьете. Но не сегодня. Простые горожане, не задавая вопросов, с улыбкой принимали лотерейные яркие билеты взамен обычных и проходили в залу. На лицах аристократии мелькало удивление, замешательство, а иногда и возмущение, но последнее в большинстве случаев было наигранным. Сидя в боковой ложе, граф вертел в руках лотерейных билет оценивая качество бумаги и печати, но никак не мог найти хоть какую-то информацию о том, какой компанией или фабрикой он был изготовлен. Это была не единственная тайна этого вечера, он никак не мог понять, почему на ровне с простыми рабочими приглашены люди, занимающие высокие правительственные посты в Лондоне, члены партий и главы ведущих компаний страны. Находя все больше деталей, выбивающихся из привычного хода событий, Сиэль с нетерпением ждал начала представления. Неожиданно погас свет, по залу прокатилась волна удивленно-возмущенных возгласов. Сцену озарила яркая вспышка, зажглись лампы и на глаза зрителям показался конферансье. - Сегодня театр-варьете «Сфера» рад приветствовать вас, - легкий поклон, - и представляет вашему вниманию заграничных гостей, магов-иллюзионистов с их концертной программой! Конферансье повел рукой в сторону и занавес позади медленно и словно нехотя раскрылся, обнажая пустую сцену. Из-за кулис под свет софитов стремительно вышел высокий, чудного вида человек. В клетчатом костюме не по моде, в треснувшем пенсне и в щегольском берете. Этот самый берет, он лихо сдвинул на правое ухо и, широко улыбаясь, громко поприветствовал зрителей. - Дорогие и не слишком дамы и господа! Сегодня вам посчастливилось попасть на праздник чудес и магии! Сегодня вечер, в который сбудутся ваши мечты! Я, ваш покорный слуга, Фагот, буду проводником в мир волшебства! – в его ладонях оказалась колода карт, которую тот ловко пропустил в правый рукав, чтоб позволить ей ворохом взвиться под поток из левого. Подставив руку под стремительно описывающую мертвые путли колоду, он поймал ее, крепко сжав в кулаке. Через секунду, разжав ладонь зритель ахнул, наблюдая за яркой птицей взлетевшей с руки Фагота. Птица пролетела над зрителями, описав круг, рассыпалась искрами. Раздались аплодисменты, внимание смотрящих было приковано к человеку на сцене. - Что ж, а теперь, не буду голословным, покажу вам то ради чего вы пришли сюда, - щелчок пальцами и на сцене появляется огромное зеркало, в котором отражается еще один зал заполненный стройными рядами вешалок. На них красуются меховые накидки и шапки, шубы и пончо, множество полок заставлено последними моделями кожаных туфель и сумочек. На манекенах притягивают взгляд элегантные шляпки, украшенные цветными перьями. Дружный женский вздох восхищения огласил зал. Сиэль безразлично изучал лица зрителей, и особое внимание уделял артисту. Граф, из всех приглашенных, как никто был близко знаком с подлинной мистикой. В какой-то мере ему бы самому в пору выйти на сцену и начать показывать фокусы. Был опыт. Видимо Себастьян подумал о том же и тихо шепнул: - Кажется природа их магии нам близка, как считаете? Юноша коротко кивнул, оглаживая кончиками пальцев, подбородок и прислушался к тому, что говорил Фагот: - Все, что вы видите – настоящее! Только сегодня мы готовы исполнить ваши желания и мечты, кто не побоится рискнуть и получить желаемое? Нужно только подняться на сцену, нужно всего лишь захотеть! Маг приглашающим жестом обвел зал и продолжил лить сладкой патокой обещания. Но зритель с опаской глядел на сцену, замирая в нерешительности. Пожалуй, сейчас был бы неплохой момент внедриться и узнать объект расследования поближе, но вдруг откуда-то с темного угла зала, опередив Фантомхайва, раздался громкий возглас: - Я хочу! Я готов! Видите ли, сэр, но мои одежды никуда не годятся, а плешь на моей голове нуждается в заботе и обогреве как минимум песцовым мехом! Да, да! И никак иначе!.. Человек не переставая причитать и покрикивать пробирался к сцене. Это был мужчина средних лет, толстоват в засаленном клифте, и старых туфлях. На его голове, действительно, сияла лысина, отражая свет театральных ламп. - О! Великолепно! – обрадованно воскликнул Фагот, - Вы абсолютно по адресу, сэр, поднимайтесь скорее сюда! Обрадованный мужчина ускорил шаг. Сиэль отметил, что большинство зрителей провожали его любопытными взглядами, а знать в большинстве своем смотрела скептически и с долей отвращения. Но смельчак ничего вокруг себя не замечал и упрямо двигался к желанной цели не переставая кричать. Как вдруг перед самой сценой он неожиданно умолк, и все внимание сконцентрировалось на чопорном конферансье, который преградил дорогу шумному гостю. Это был нонсенс. Обычно работники театра не вмешиваются в представление. Сквозь зубы тот процедил: - На сцене нашего театра отрепью вроде вас нет места. - Но позвольте, что значит «нет»? Уважаемый маг, - кивок в сторону Фагота, - сказал, что любой может подняться на сцену. Вышеупомянутый маг с плутовской улыбкой следил за разговором и в нетерпении перевел взгляд, на конферансье ожидая его ответа. Он совсем не выглядел обеспокоенным, на его лице граф заметил азарт. К чему бы это? - Многоуважаемый маг плохо ознакомился с правилами нашего тетра, - недовольный взгляд, - и зовет на прекрасную сцену кого-то вроде вас, но я не могу позволить этому случиться. По залу прокатился гул недовольства. Простые горожане возмущенно переговаривались. Толпа требовала объяснений. Толстяк с лысиной замешкался на секунду от удивления, потом надулся и покраснел от злости. По залу разнесся его зычный голос: - Что значит нельзя? Кого-то вроде меня? Это кого же? Простых работяг, тех кто трудиться на ваших заводах, чтоб вы с голоду не померли! Нам нельзя на сцену! И чем же это мы заслужили такое отношение? Не лучшим видом своей одежды? Так это поправимо, дайте мне подняться на сцену, и я приоденусь так, что самый расписной графьёнок будет бледной молью рядом со мной! Сколько можно принижать рабочий класс!? Мы тоже имеем право на хорошую жизнь! Его тираду поддержали одобрительные выкрики работяг из зала. Знать же недовольно взирала на скандал, но молчала, только переговариваясь друг с другом. В данной ситуации численный перевес был не на их стороне. На сцене же, с коварной улыбкой к конферансье подскочил Фагот, за шиворот вытянул того на середину. Удерживая вырывающегося мужчину одно рукой, он громко вещал зрителю: - Куда же годится такая некультурная единица английского общества? Он принизил заслуги простых англичан, работающих ради своих семей! Мало того, он еще и выставил уважаемых вельмож и графьёв безответственными идиотам, которые не заботятся о народе, вверенном им по долгу службы! Ну и как же нам поступить с тобой, а? Из зала послышались порицательные выкрики, теперь уж и знать не стала молчать, получив повод. Сиэль презрительно хмыкнул, а потом нахмурился. Зачем нужен этот скандал? Тут кто-то предложил «Повесить, урода!» и Фагот тут же подхватил эту мысль: - А что? Это будет достойным наказанием! Мы повесим тебя! Повесим! – взмах руки и зеркало превратилось в виселицу. Толпа в зале продолжала одобрительно шуметь и смеяться, глядя на перепуганного работника театра, решив, что сейчас будет еще один фокус. Сиэль всеобщего восторга не разделял, напряженно следя за развитием ситуации. На сцене Фаготу уже помогал тот самый шустрый мужичок, которому конферансье больше не был помехой. Он продолжал так же противно вскрикивать и комментировать, накаляя обстановку. Висельник кричал что-то о жалобах в высшие инстанции, о законе, но петля неумолимо приближалась и под крики зала, с мешком на голове, тот задохнулся, повредив себе трахею. Печально повиснув безвольной куклой, он раскачивался, не подавая признаков жизни. - Ну что? Теперь вы довольны? Мы повесили его, так как вы и хотели! Теперь… Фагот щелкнув пальцами испарил виселицу, вернув ей вид зеркала, но мёртвый конферансье не упал, а продолжил стоять на ногах. Зрители недоуменно загомонили. Вдруг мертвец поднял руки, стянул с головы мешок, явив миру свою синюю голову с раззявленным ртом и закричал: - Помогите! Воздуха мне! Мне нечем дышать, помогите! – он все продолжал бешено вращать глазами и снимать руками несуществующий мешок, будто тот еще был на его голове и мешал сделать вдох. Толстяк же хохотал и обратился в зал: - А давайте так и оставим его? Пусть ходит психом, быстро получит свое место в лечебнице! Уж теперь этому уродцу не найти работу никогда! - Ну почему же вы так категоричны, мой друг? Мы ведь можем помочь ему, и вернуть все как было, но захочет ли этого наш зритель? – обратился Фагот к залу. Многие с ужасом глядя на мертвеца согласно закивали и закричали. Сиэль содрогнулся от отвращения, колко глядя на зачинщиков скандала. Теперь было очевидно, что толстяк и маг за одно. Театр абсурда. Категоричный «гость из зала» вдруг на удивление покорно согласился со зрителем, словно услышал то, что хотел. - Вот как? Ну, коль ваша воля… - пренебрежительно бросил толстяк и отошел от висельника. Маг же в свою очередь крепко схватив за горло конферансье, тряхнул и отшвырнул от себя стремительно бледнеющего мужчину. Когда спал отек и синий цвет, румянец ему так и не вернулся, кожа осталось белой, он жадно хватал ртом воздух и на заплетающихся ногах исчез за кулисами, получив для ускорения неприличный пинок пониже спины от лысоватого смельчака. - Иди –иди, кляча, и думай в следующий раз, прежде чем оскорблять честных господ! – крикнул он, потом одернул свой старый пиджак, повернувшись к магу, - Ну-с, милейший я хочу новую шапку, извольте! - Ох, само собой! Дамы и господа! Внимание, сейчас вашим глазам предстанет настоящая магия! Тут в огромном зеркале помимо одежды отразились двое. Высокий рыжеволосый тип и красивая полуголая горничная. Она призывно махала рукой и скалилась в улыбке. Толстяк подошел к зеркалу и немедля ни секунды шагнул в него, пройдя сквозь завесу стекла. Теперь в зеркале отражались трое. Его гладь подернулась рябью, засеяла и через мгновение оттуда шагнул на сцену разодетый в пух и прах джентльмен. На нем была норковая шуба и песцовая шапка, на руках кожаные перчатки по последней моде, а на ногах туфли из крокодильей кожи. Зал ахнул и под звонкие комментарии мага зрители стали подниматься на сцену, без страха ныряя в зеркальную гладь, чтобы вернуться на свое место в одежде достойной королевского гардероба. Все словно забыли сцену убиения, предшествующую этому аттракциону щедрости. Сиэль в недоумении смотрел на это действо не спеша проверять на собственной шкуре всю эту магию. Как человек днем и ночью находящийся в компании самого что ни на есть магического существа, он предвзято относился к такого рода представлениям. Бросая короткие взгляды на Себастьяна, он то и дело замечал веселую усмешку, или просто удовлетворение на его лице. Решив, что обсудит с ним все позже, граф вернулся к наблюдению за толпой. А та все громче галдела, превращая театр в базарную площадь, знать в своем алчном рвении получить дорогие вещи даром не отставала от простых работяг, в конечном счете все это слилось в неудержимый парад жадности и человеческих пороков. Фантомхайв презрительно скривился. Эти люди вели себя отвратительно. Как день ясна простая истина – за все нужно платить. Все имеет цену. Тем временем количество одежды, отражаемой в зеркале стремительно сокращалось пока зазеркальная комната не опустела вовсе. Вслед за последним посетителем зазеркалья его покинули и служанка с рыжим джентльменом. Они встали вровень с Фаготом и устремили свои взоры в зрительный зал. Сиэль так же отметил что на сцене остался и тот самый лысоватый плут в песцовой шапке. Оглядев свою теперешнюю компанию Фагот снова заговорил: - Теперь, когда вы поверили в серьезность наших намерений, позвольте продемонстрировать еще один фокус! Загляните в ваши карманы проверьте наличие лотерейных билетов. У всех имеются таковые? В зале стали подниматься вверх руки с зажатыми в них бумажками. Вытащив свой билет из кармана Сиэль недоуменно повертел его в руках и перевел взгляд на сцену. - Чудесно! Дамы и господа, а теперь позвольте вознаградить вас за послушание! Фагот громко хлопнул в ладоши и одновременно с этим хлопком у каждого кто держал в руке билет вместо него оказалась крупная денежная купюра. Радостный и удивленный гул поднялся в зале. Люди проверяли деньги на подлинность, поднимали их на свет и показывали друг другу. - Но и это еще не все! Поднимите головы вверх! Перестань смотреть под ноги, милый зритель! На этот раз в ладоши хлопнул толстяк в мехах и из-под купола театра посыпались купюры, беспрерывным потоком обрушившись на голову зрителя. Люди вскочив на ноги, жадно хватали деньги, совали в карманы и хватали снова, споря друг с другом, крича и бранясь. Сиэль в очередной раз подозрительным взглядом прошелся по компании стоящей на сцене. Слишком коварные и недобрые взгляды были у людей, так легкомысленно и бескорыстно отдающих большие суммы денег неизвестно кому. Свою же купюру граф тоже тщательно осмотрел и отложил в сторону, бесстрастно продолжив наблюдать за происходящим внизу. Слева от ложи в которой находился Фантомхайв началась драка, стоял невозможный гвалт. Сиэль уже было хотел приказать дворецкому готовить карету и уехать подальше от этого цирка, но на сцене вдруг громогласно захохотал толстяк. Впрочем, так его назвать уже было нельзя, на глазах у всех одежда на нем взбеленилась и опала на землю живым зверьем. С его головы спрыгнул песец, а с плеч стали сбегать норки, туфли тоже исчезли, став двумя крокодилами. В то время как сам он начал обрастать черной густой шерстью, превращаясь в огромного упитанного кота. Кот этот стоял на двух задних лапах, скалил зубы и сверкал желтыми глазами. Он зашипел, и вмиг вся одежда на зрителях превратилась в животных. Истошно заверещали женщины сбрасывая с себя змей, люди бранились и с криками выбегали гонимые страхом. Зал был полон пантер, норок, соболей и леопардов, змей и крокодилов. Сиэль в ужасе смотрел на эту вакханалию, крепко вцепившись пальцами в перила. Но заметив, что животные не нападают, а только делают вид и теснят людей к выходу, успокоился и обернулся к Себастьяну. Но его не оказалось за спиной… В худших предчувствиях граф стал лихорадочно искать взглядом дворецкого, но заметив его у самой сцены в обнимку с пантерой, выдохнул и с досадой покачал головой. Но расслаблять видимо было рано, потому как пантерой дворецкий решил не ограничивать себя, и его не знающая меры любовь к кошачьим нашла новую цель. Кот-оборотень заметил на себе плотоядный взгляд карминовых глаз, постарался незаметно ретироваться, но попытки успехом не увенчались, и эти двое устроили самые нелепые догонялки по пересечённой местности. Фыркнув Сиэль огляделся вокруг и понял, что остался единственным человеком, который в панике не выбежал из зала. Но тут из тени ложи, в которой сидел юноша, вышел тот, кого человеком назвать было невозможно. Он был похож на человека и только. Но граф повидал много потусторонних тварей, чтоб с уверенностью сказать, что перед ним некто из другого мира. Он был высок, не стар и не молод, окутанное тенью лицо было вызывающе неправильным. Кривые черные брови и испещрённый морщинами лоб, острый подбородок и перекошенный рот. И разноцветные глаза: левый, зеленый, у него был совершенно безумен, а правый – пуст, черен и мертв. Глядя на него невольно по телу пробегала дрожь, в памяти всплывали худшие моменты жизни. Сиэль замер, разглядывая это существо слыша отдаленные крики людей с улицы, урчание животных и хохот артистов. Насилу разомкнув губы, граф произнес: - Прошу прощения, сэр, я не заметил вас раньше. Вы все время были здесь? Незнакомец задумчиво хмыкнул, и сухо, но вежливо ответил: - Да. Я всегда здесь. Прошу меня простить, граф, если напугал своим появлением, мое имя Воланд. У него оказался низкий, глубокий голос, казалось нет такой комнаты, которую нельзя было бы им заполнить. Сиэль чуть посторонился, и незнакомец встал рядом, глядя на беснующуюся внизу свиту. - Ну, хватит. Уберите животных. Нужно уделить внимание нашему гостю, - на последнем слове он перевел взгляд на Сиэля. В тот же миг за правым плечом графа возник дворецкий, сверкая алым взглядом. Но Воланда уже не было в ложе, как и заграничных артистов. Зал был пуст и чист, словно не было никакого представления и толп диких зверей. - Все в порядке, Себастьян. Пока ты развлекался с кошками, - в голосе явно слышится недовольство, - меня любезно пригласили в гости. Знать бы еще куда и зачем?* * *
Квартира, в которую прибыли граф, и его дворецкий была просторной, богато обставленной и плохо освещённой. Единственным источником света были камин и свечи на столе, за которым восседал Воланд и его свита. В данном случае и Себастьян удостоился места рядом с тем самым рыжим джентльменом, представившимся Азазелло. Что касается самого графа, то он сидел напротив Воланда, мысленно готовясь к разговору с хозяином такого позднего банкета. Он уже понял, что маг не имеет никакого отношения к иностранному шпионажу, да и вообще к миру людей с их проблемами. Значит, это что-то продиктованное правилами чужого мира. Потому, отпив вина, он заговорил: - Мы благодарим за приглашение и оказанную нам честь. Позвольте узнать, что же было за представление сегодня в театре? Зачем же было сводить с ума стольких людей? Хоть они и отчасти заслужили этого своим поведением… - А он интересный парнишка, тебе повезло… - прошептал Азазелло на ухо Себастьяну. - Пока рано говорить о везении. – так же тихо ответил демон, внимательно глядя на своего молодого господина. Тот был сосредоточен, не скрытый повязкой глаз внимательно следил за окружающими, отражая в своей синеве блики свечей. Себастьян видел, как напряжен хозяин, как он нервно едва слышно, постукивает ногтями по столу и часто смотрит на часы. Стрелки отмерили полночь. - Моей целью было всего лишь наблюдение. Изменились ли люди за время технического прогресса, стали ли лучше иль хуже, - ответил Воланд. - То есть прибыли, действительно, с исследовательскими целями. Но кто вы на самом деле? Гости усмехнулись и по комнате прокатился тяжелый голос: - Это моя свита. Коровьев-Фагот, - человек в треснувшем пенсне склонил голову, - демон Азазелло, - рыжий прищелкнул клыком, - оборотень и гаер по имени Бегемот, - огромный кот оторвался от поедания селедки и мяукнул, - и горничная Гелла, - из тени за спиной Воланда вспыхнули зеленые глаза. - Но кто же вы сам имея такую свиту? - Я – Сатана, Диявол, Лукавый, как хотите… Это прозвучало так буднично и непринужденно, что Сиэль несколько раз удивленно моргнул, а потом поддавшись вперед, спросил: - Значит существует Бог? Или же в нашем мире ему не осталось места? - Бог у каждого свой, юноша, - гулко обронил Азазелло. Граф поджал губы и согласно качнул головой. Сделав еще один глоток вина, перевел взгляд на черного кота, которому Гелла подкладывала в тарелку виноград, а тот с удовольствием закусывал им селедку. Усмехнувшись, Сиэль вспомнил премилую сцену в театре, когда кот отчаянно сопротивляясь обаянию Себастьяна, бегал по сцене и кидал укоризненные взгляды на смеющихся артистов. Пожалуй, это был единственный раз, когда граф украдкой хихикнул. К слову даже сейчас, за столом демон часто бросал долгие взгляды на Бегемота, самозабвенно поедающего то, что кошке есть не пристало. - Граф, - заговорил Коровьев, привлекая внимание к себе, - позвольте узнать, отчего же вы сегодня не поднялись на сцену вместе со всеми? На тот момент вы не могли знать, чем все закончиться. Вам чуждо все человеческое? - У всего есть цена. Это одна из непреложных истин, которую мне пришлось крепко запомнить, - сухо ответил Сиэль. - Но позвольте, вы так юны… - … а пережили столько ужаса, что хватит на пару тройку жизней, верно? – перебил Фагота рыжий демон. Взгляды всех в комнате устремились на юношу, который гордо выпрямившись глядел прямо на Дьявола. - Тебе ведь нет места в этом мире, ты должен был умереть в ту ночь вместе с братом. Знаешь ли ты кому обязан жизнью, Сиэль Фантомхайв? – низко, срываясь в хрип пробасил Воланд. - Себе самому и никому больше, - резко и отрывисто произнес граф. - Что ж, коли так, я буду рад видеть вас на балу в завтрашнюю ночь. Там ты найдешь ответы на вопросы, терзающие тебя все эти годы. - Благодарю за приглашение, мы будем, - сдержанно ответил Сиэль. Дьявол мигнул черным, пустым взглядом, сумрак сгустился вокруг Воланда, скрыв его полностью, а после развеялся, оставив пустой стул. - Он ждет королеву завтрашнего бала, у нас все готово? – произнес Азазелло глядя на Коровьева и Бегемота. Кот поспешил заверить: - Обижаешь, прекрасная леди уже направляется сюда. Стоит предложить ей чистый спирт или нет? – задумчиво проворчал кот. - Раз уж вы ждете гостей, мы с господином находим правильным откланяться. Ему давно пора отойти ко сну, молодому организму вредны ночные бдения, - вкрадчиво произнес Себастьян, краем глаза улавливая короткий кивок Сиэля. - Что ж, мы проводим вас, граф, - вставая из-за стола сказал Азазелло, за ним из комнаты вышли гости и остальная свита. Пожимая лапу коту Сиэль не смог отказать себе в удовольствии сообщить: - Мистер Бегемот, вы единственный кот, при виде которого мне не хочется чихать. Заходите в гости, мы будем рады видеть вас, верно, Себастьян, - синий глаз лукаво прищурился. - Верно, господин. Очень рады, - завороженно глядя на кота, произнес дворецкий. Бегемот же рассмеялся и мурлыкнув подошел к демону, позволив тому почесать себя за ухом, а потом с шипящим «ну все, хватит, перестань, Ян, стыдно ей богу перед графом» отошел с деланным недовольством. Сиэль хихикнув перевел взгляд на Фагота и пожав ему руку, попросил воздержаться от фокусов в свою сторону, и получив пламенные заверения, отстранился, собираясь уходить. Но встретившись взглядом с рыжим Азазелло, который неотрывно смотрел на него, замер и нахмурился. - Чем вызвано такое пристальное внимание к моей скромной персоне? - Вы интересный человек, граф. Но человек ли? – и подмигнув здоровым глазом, демон исчез. В след за ним пропала и остальная компания. Под оком бледнолицей луны остались растерянный граф и его дворецкий. Сиэль устало потер переносицу и повернувшись к своему демону тихо произнес: - Себастьян, я хочу добраться домой. Как можно скорее и без разницы каким способом. - Да, господин, - и крепкие руки заботливо оторвали тонкокостного мальчишку от земли, бережно прижали к груди. Густой темный морок скрыл их пеленой, чтоб осыпаться с плеч тенями в спальне графа. - Прибыли, молодой мастер, - шепчет демон, а потом с удивлением разглядывает спящего Сиэля. Он расслабленно покоился в его руках, доверяя не только жизнь, но и свой беззащитный сон. Совсем ребенок, который, несмотря ни на что нуждается в тепле и хоть каком-то подобии любви. Тонкая улыбка и шорох одеял. «Я ценю твое доверие».* * *
Сонная дымка никак не хотела отпускать сознание, но вкрадчивый голос дворецкого и шум портьер заставили нехотя сесть в постели и постараться проснуться. Сладко потягиваясь и потирая глаза, граф не мог заметить светлого и солнечного взгляда демона, которым тот окинул маленького хозяина. - Доброе утро, Ваша Светлость. На завтрак сегодня лосось с мятным салатом, к нему тосты, шотландские лепешки и французские булочки, что желаете? - Булочки… Себастьян только кивнул, приступив к переодеванию графа. Повязывая шейную ленту, он заметил на себе внимательный взгляд синих глаз. - Вы плохо спали, господин? – кивок, - это лучшее, что могло с вами случиться после встречи с Сатаной. Он явно благоволит вам. - Хах, уж коли благословения Господа мне не снискать, получить его от Дьявола ожидаемо. - Возможно, - уклончиво ответил слуга. - Себастьян, расскажи мне о том, что ждет нас на балу? Что полагается делать и как себя вести? Это ведь еще одна проверка? – вопрошал граф, принимая чашку с чаем и делая первый глоток. Блаженно прикрыв глаза, он ждал ответа. - Каждая встреча с ним — это своеобразная проверка. Бал начинается в полночь, обычно на нем нет места живым, но получив приглашение отказаться нельзя. Так как мы с вами связаны контрактом, то вы одной ногой уже находитесь в могиле, и все же, - демон встретил прямой взгляд мальчика, - ничего не пейте, господин, кроме воды, ничего не обещайте и не говорите ни с кем, если к вам не обратились на прямую. Мне горько это признать, но в случае массового нападения, я не смогу спасти нас, в эту ночь все границы размыты. Себастьян выглядел действительно взволнованным и странно искренним, настолько насколько может быть честен демон. Сиэль тяжело покачал головой, ему было трудно поверить во все это. - Подумать только… Бал Сатаны! – с тонких губ сорвался нервный смешок, - кажется я знаю слишком много для простого смертного? - Вы не простой смертный. Не скрывайте печать сегодняшней ночью, так как у каждого демона она индивидуальна, ваша станет еще одним аргументом в защиту души, которая вам не принадлежит. - Звучит как-то отвратительно… - скривился Сиэль. - Поверьте, таких как вы, там не часто встретишь. - Почему? Для демонов на воротах висит табличка: «Вход со своей едой и напитками запрещен»? Глядя на улыбающегося графа, дворецкий укоризненно произнес: - Не смейтесь, молодой мастер, но вы близки к истине. - Это забавно, но вот еще что… Граф продолжал сыпать вопросами, так как кроме Себастьяна спросить было некого. Тот покорно отвечал, комментировал размышления мальчика и морально готовился не спускать с него глаз весь вечер и ночь. Сегодня будут безжалостно убиты нервы.* * *
Часы отмерили без четверти полночь. - Господин, вы все запомнили? Лицом к лицу, в свете свечи сверкает алый сосредоточенный взгляд. - Да, Себастьян, ты спрашивал ровно минуту назад. Мне стоит начать беспокоится за твою память? За напускным спокойствием кроется предвкушающее волнение. - Нет, прошу меня простить, господин. Но в случае опасности не скупитесь на крик, зовите как в ту саму ночь, натяните нить связи до звона и безоговорочно верьте… - Ты не можешь меня предать, а я не могу никому довериться так всецело как тебе, и ты это знаешь. Я буду внимателен, обещаю, - в голосе кроется трогательная забота, - в эту ночь и мы сильнее, чем кто-либо. Посмотри мне в глаза и убедись. В ночной синеве ровно и уверенно горит печать, переливаясь перламутром и просвечивая сквозь тонкое веко. - Да, молодой мастер, вы правы, - с бледного лица демона уходит беспокойство сменяясь привычным хладнокровием и неосязаемым внутренним огнем, который отражается отблеском во взгляде маленького графа. - Пора, мой господин. Кивок. Рука в руке. Сквозь закрытые веки, обжигая холодом, пылает тьма, но в этих стремительных касаниях только признание и поддержка. Два единородных разума слились в чистом и светлом полете, чтобы молниеносным вихрем ворваться в мир тлена, греха и жестокой справедливости. В один миг рассеялась темнота и на плечи Сиэля ошеломляющей тяжестью обрушился бал. Он слился в безумную череду звуков и красок. Как в огромном калейдоскопе сменяли друг друга богато украшенные залы, громкая музыка давила на уши, звуча отовсюду миллионами мелодий сразу, в веренице лиц и голосов царил хаос. Толпы людей и нелюдей смешались в одну цветную вспышку. Хрупкое человеческое сознание отчаянно цеплялось за единственное неизменное, что было вокруг: темная тень, всюду следующая рядом и крепкая хватка знакомых рук, удерживающих от нелепого падения. Безумные бег остановился на мгновение у ног королевы: - Мы счастливы, Королева, быть приглашёнными на великий бал полнолуния! - Королева в восхищении! О, мы в восхищении! – пронзительный возглас Фагота, обращенный ни к кому и к каждому! А после разум закружил танец безвременный и сумасшедший, всеобщие смех и веселье. Вот Бегемот выныривает из бассейна полного золотистого шампанского, вот ведьмы кружат в хороводе звонко выстукивая ритм тонкими каблуками. А вот в пелене безудержной пляски сверкнула алая лента. Мечущийся разум ухватился за эту деталь и вслед за лентой в толпе ясно проступило знакомое лицо. Кроваво красные пряди, белая кожа, безупречное молодое тело и неизменная родная улыбка. Ярко алые губы растянулись в вызывающей гримасе ложной радости. За блеском крылась невыносимо несчастная женщина. - Тетушка… Один взгляд ловит другой, секунда, мир замирает, а потом начинает кружиться сильнее, но все это уже не важно. Значение имеют лишь эти крепкие объятья и тоскливый шепот: - Нет, нет, нет, Сиэль, ты не мог, ты не должен быть здесь… В глазах цвета вечерней зари искрятся непролитые слезы. - Сиэль, почему ты здесь? Как это произошло? Ответь же! Рука в белой перчатке касается хрупкого плеча обнаженной баронессы: - Миледи, позвольте… - Нет! Не позволю! Ты должен был защищать его! Ты обещал мне, Себастьян! Обещал! Надрывный крик слился с пронзительной песней скрипки. - Тетушка, я жив. Слышите? Жив, Все в порядке. Мы здесь по приглашению, мы здесь гости, все в порядке! Посмотрите на меня! Прозрачно синие глаза полны уверенности и надежды. В одном из них, притягивая внимание, светится лиловая печать демона. Проданная душа. - Ах, родной, вот почему тогда в пожаре… Я должна была догадаться… - Тетушка, а мама и папа, брат…они тоже? - Нет, мой дорогой, - холодная ладонь на щеке, в нелепой попытке утешить, - они не здесь. Моя милая Рейчел и драгоценный племянник очень далеко и высоко отсюда, они счастливы, они заслужили покой. С ними все будет хорошо… В душе маленького графа встрепенулась и рассыпалась снежными искрами цепь, сковывающая глупое бесконечно скорбящее сердце. Баронесса аккуратно стерла слезу кончиками пальцев. - Но почему нет отца? Вы ничего не сказали о нем, - нахмурился мальчик. Анджелина замешкалась, отвела глаза в сторону, но быстро взяла себя в руки: - Сиэль, он, понимаешь, его нет здесь. Но и ни в каком другом месте его тоже нет. И быть не может. Сиэль он был…как ты. - Что?! - Его душа была продана демону по имени Азазелло. Это все что я знаю, дорогой. Сама я никогда не имела чести говорить с ним, куда ж мне до свиты Дьявола, - она пождала губы и покачала головой. На нее были обращены два ошеломленных взгляда. - Что же это… Он ведь и полсловом не обмолвился, Себастьян… - растеряно обронил Сиэль. - Молодой господин, этому должно быть объяснение, мы можем найти Азазелло и расспросить его, он не откажет в разговоре, я уверен. - Да, ты прав, он должен быть где-то здесь, - короткий взгляд в даль, а после теплая улыбка, обращенная к призраку прошлого, - Спасибо вам за помощь и за родителей, берегите себя, тетушка. Невесомый поцелуй в щеку и мягкое тепло океанов глаз окутывает жгучая стужа, выхолащивая все кроме жесткой хватки Цепного Пса. Секунда и в толпе теряется хрупкая фигурка и ее неизменно черная тень. Ответ близок как никогда.* * *
Азазелло находит их сам. Просто в один момент возникает за их спинами и увлекает в черную воронку демонического портала, сверкая оскалом. Под ногами знакомо стучит деревянный пол. Контора Гробовщика. Быстрый взгляд синих глаз пробежался по помещению, Себастьян утробно рыча закрыл собой хозяина. Рыжий демон иронично улыбнулся и присел на ближайший гроб. Выглядел он так, словно принимает гостей в своем доме. Жнеца же нигде не было видно и слышно. Звенящий от напряжения воздух разрезала едкая фраза графа: - Так отвратительно нас еще никто не приглашал на разговор. Изволите объясниться, милейший? В единственном, не затянутом бельмом, глазе мелькнуло что-то похожее на вину и тут же пропало. Тряхнув рыжими кудрями, демон обронил: - Граф на вашем месте я бы задавал совсем другие вопросы. У вас ведь они есть? Фантомхайв твердым шагом приблизился, остановив дворецкого жестом, и сел напротив Азазелло. Почему-то Сиэль не чувствовал ни грамма страха или неуверенности. - Что было между вами и моим отцом? Короткий смешок: - Что-то «между» было у него с Гробовщиком, до сих пор не понимаю этой его трогательной заботы о вашей семье. Пожалуй, этот жнец самая сентиментальная натура, из всех, кого я знаю. Твоя бабушка Френсис была чудо как хороша, - он подмигнул и продолжил, - что касается меня… Короткий взгляд в сторону Себастьяна, настороженно наблюдающего за ними, и Азазелло медленно наклоняется к юноше. Их лица на одном уровне, глаза в глаза, борьба и вкрадчивая фраза: - Сиэль, я не буду рассказывать эту историю, - и в ответ на возмущение звучит лаконичное - я покажу… Крепкая хватка когтистых пальцев на висках, хрупкую фигуру графа пробивает крупная дрожь, и под веками перекрывая свет пылающей печати, засверкали кадры воспоминаний Азазелло. Красивый особняк семьи Фантомхайв. Ночь. Впереди, стуча древком косы идет седой жнец. Рыжий демон с ленцой оглядывает кабинет главы семьи. Они стоят в тени алькова, наблюдая за молодым мужчиной. Шаг на свет. Шорох черных одежд. Клыкастая усмешка. Грустная улыбка жнеца. Их встречает прямой и цепкий взгляд Цепного Пса. - Здравствуйте, граф. Сегодня такая чудесная ночь, но к сожалению, последняя. - Гробовщик… Очень мило с твоей стороны прийти попрощаться, - легкий дружеский кивок, - но кто этот рыжий джентльмен? Он ведь не жнец. Холодный взгляд сапфировых глаз встречает потустороннее безразличие во взгляде Азазелло. Молчаливый диалог прерывает стук в дверь. Нечисть скрывается в тенях комнаты. Мягко ступая входит прелестная девушка, полная жизни. Она украдкой прижимает ладонь к животу и лучится счастьем. По лицу графа пробегает волна скорби и он упрямо поджимает губы. - Рейчел… В широко распахнутых глазах демона мелькает удивление и узнавание. Эта его минутная слабость на одном из балов, была так подкупающе чувственна и нежна в момент близости. Совратить и ее было особенным удовольствием. Пусть она и ничего не запомнила, осознавать, что такая непреступная внешне и кипящая чувствами внутри, она была отзывчива и покорна в его руках. Взгляд прикован к округлому животу графини Фантомхайв. Сквозь материнскую ауру просвечивают две совсем маленькие и яркие души. И все существо демона тянется к одной из них. Неужели это возможно? Ему не могло так повезти… - Рейчел, милая, почему ты не спишь? Ты плохо себя чувствуешь? - Нет, дорогой, все в порядке, - улыбка, - я просто пришла пожелать спокойной ночи, мне думается, сегодня ты опять останешься ночевать в кабинете, в обнимку с налоговыми отчетами. Аккуратные объятия, короткий поцелуй и тихое: - Да, ты права. Отдыхай, сегодня я не приду. Кивок. Ласковое «я люблю тебя» на выдохе и подол ночного платья скрывается за дубовой створкой. В кабинете снова трое. Огромная смертоносная коса ловит лезвием отблески свечи. В желто-зеленых глазах плещется сожаление и жестокая неизбежность. Быстрый взгляд на часы. Еще пять минут. За напускной деловитостью голоса прячется беспокойство: - Что же уготовано моей семье? За сколькими Фантомхайвами ты пришёл, Гробовщик? Слететь с бледных губ роковой фразе не дает резко поднятая рука демона, призывающая к тишине. Помещение заполнил вязкий чернильный туман. - Послушай меня, Винсент Фантомхайв. Слушай внимательно и не соверши ошибку. Сегодня умрешь не только ты, умрет твоя жена и твой не родившийся сын. Все, кто несут проклятую фамилию сегодня должны быть преданы смерти. - Сын? - Под сердцем у твоей супруги бьется сердце будущего наследника. Гримаса боли и отчаяния. - Роду придет конец. Но я могу совершить для тебя чудо. Мы заключим сделку. - Какую? - Нерушимый договор. Он спасет жизнь. Поскольку тягаться со всем департаментом жнецов мне не досуг, - демон лениво повел кистью руки, - я могу обеспечить жизнь тебе и твоим детям в целости и сохранности, ну скажем, на пять лет… - Пять? Пятнадцать как минимум! За пять лет невозможно подготовить наследника! – возмущенное. Зная дело в ведении торгов, Винсент очень быстро взял себя в руки, к неудовольствию демона. - Десять лет. И точка. Столько я даю тебе на воспитание сына. Я сохраняю жизнь и обеспечиваю защиту одному твоему наследнику по истечении положенного времени, спасая от предписанной судьбы. А ты отдаешь мне свою душу. Коварная алая вспышка, клеймо печати на живой душе. Крик боли заглушает черная пелена демонической магии. Гробовщик покорно идет следом за Азазелло, покидая поместье, в котором на одну свободную душу стало меньше. Себастьян беспомощно наблюдал за передачей памяти, внутренне замирая от тихих стонов мальчика. У дворецкого были связаны руки, контакт при такой передаче прерывать нельзя иначе оба разума в связке понесут травмы не совместимые с жизнью. Но и стоять, бездействуя казалось неправильным. Неизвестно какой по длине отрывок памяти передает демон, человеческий мозг может просто не выдержать нагрузки и запечься. Этого Себастьян допустить не мог ни в коем случае, а потому внимательно следил за обоими и страховал разум маленького графа с помощью связи их личного контракта. Азазелло хмурился, шипел, но рук от головы Сиэля не отнимал. Воздух вокруг них сгущался, искрил и не давал сделать вздох полной грудью. Первый детский крик. Ему вторит еще один. Сестры держат на руках близнецов. Смятение в синих глазах главы семьи. Вымученная, но счастливая улыбка матери. Невероятное везение. Но наследник по-прежнему один. Сиэль. Новое Небо для их семьи. Три года. Они похожи, как две капли воды. Внешне их невозможно различить. Внутри же, за ласковой лазурью глаз у каждого живет свой свет. Согревающий. Поглощающий. Последний часто подвергается ласковым касаниям родительской вездесущей тьмы. Пять лет. Младшего сторонятся животные, все, кроме кошек. В противовес их он не любит больше всего. Старший приковывает к себе восхищенные взгляды. Впитывает всеобщую любовь. Их безусловно привечает только мать. Ее же любовь слепа к обоим. Отец равнодушно следит за одним, и не смотрит в глаза другому. Семь лет. Мальчики неразлучны. Они то единственное целое и нерушимое – единство добра и зла. За тенью ресниц одного прячется мирное море. У другого иногда мелькают раскаленные угли. Десять лет. Улыбки, поздравления, счастье. Нарушенный контракт. Кровь на руках. Смерть. Умоляющие крики. Мучение. Истина… Сиэль резко дергает головой, вырываясь из хватки демонических когтей, тяжело вздыхая, словно выныривает из воды. Перед глазами снова встали сцены пыток и заключения в церкви. Сектанты. Уродливая человеческая сущность. Неровное дыхание, головокружение, и отрезвляющая аккуратная хватка знакомых рук на плечах. В синих глазах вспыхивают алые искры. Им вторят яркий огонь, обрамляющий тонкий зрачок Себастьяна, и рычащее: - Азазелло, что ты творишь? Он мог умереть! – и уже спокойнее, - господин, как вы себя чувствуете? - Все в порядке, Себастьян, - сипло ответил мальчик и зашелся в приступе кашля. - Конечно, все в порядке, Ян, перестань его так опекать, ты прекрасно знаешь, что ему ничего не грозит. Предостерегающий взгляд из-под черных прядей. - Я могу только догадываться. И меня очень волнуют мои предположения. Что произошло в ту ночь? Себастьян выжидательно смотрел на Азазелло, но вместо него тихо, но твердо, заговорил Сиэль: - В ту ночь… Азазелло пришел забрать свою плату за десять лет спокойствия. Отец не был готов, не хотел и почти нашел выход. Он собирался… добровольно…. Горло сдавило спазмом, и он крепко зажмурился. Через грохот крови в ушах, подтверждая ужасную истину, зазвучал глубокий голос рыжего демона: - Он решил продать своих детей сектантам, обыграв это как покушение. Их должны были убить, а единственны наследником семьи снова остался бы Винсент. Я был бы вынужден сохранить ему жизнь и защитить. - Никогда не переставал удивляться человеческой жестокости…Они ничем не лучше нас, - сокрушенно прокомментировал дворецкий, ослабляя шейную ленту графа и подавая стакан воды. Короткий кивок, печальный взгляд на растерянного ребенка, который перестал им быть уже давно, но, как и всякое живое существо нуждался в поддержке. А поддержать его лучше всех мог только ручной демон. Азазелло продолжил: - К несчастью Винсента, я явился несколько раньше срока, и застал хорошо подготовленную группу захвата. Узнать зачем они здесь, и кто нанял, было секундным делом. Признаться, меня почти не удивила эта жестокость, меня поразила наглость. Обмануть демона это нужно быть весьма высокого мнения о себе. Поэтому, когда я предстал перед ним и потребовал платы, тот был шокирован. Попытался сопротивляться и возражать, - он на мгновение замялся и жестко ухмыльнулся, - но на тот момент я был намерен выполнить условия договора. - Надо же, - тихо проговорил Сиэль, - честный демон… - Но за все нужно платить, Сиэль, ты ведь знаешь… А Винсент получил то, что заслужил. В ту ночь его предали те самые сектанты и напали на него, а под пулю бросилась Рейчел и умерла на руках у мужа. Вдоволь упившись этой ситуацией и его эмоциями, я насильно забрал его душу. По вкусу что-то среднее между отвратительным и сомнительным, - Азазелло показательно скривился. - Но почему не убили нас? Меня и брата? - Существуют правила. Я не могу поглотить несколько душ сразу. Сорок дней. Прошло сорок дней прежде, чем я мог что-то предпринять. Эта цифра у людей не просто так имеет значение. Вы пробыли в плену ровно этот срок, а оказавшись в зале, у алтаря… Сиэль, - пронзительный взгляд, жуткий в своей прямоте, - я не мог допустить, чтобы тебя убили. Не уверен смогли бы они тебя убить, конечно, но рисковать я был не намерен. Вы с братом оба могли быть последними наследниками, это был мой выбор. Семья Фантомхайвов обязана была погибнуть, так предполагал контракт, поэтому душа старшего брата была отдана в уплату дороги демона-защитника для младшего. В ту ночь, ты призвал лучшего хранителя. - Так вот почему ты был так рад видеть именно меня рядом с ним. Зачем, Азазелло? – мягко, но непреклонно спросил Себастьян. - Да, зачем вообще было заключать контракт с моим отцом? Зачем ты спас меня? При упоминании Винсента, тень недовольства прошлась по лицу демона, сменившись неким внутренним спокойствием. Словно что-то тайное должно, наконец, открыться. - Мне нужна смена. Я устал. Да, и такое бывает. Пребывать в свите Дьявола задача не из легких, даже для такого как я. Слишком давно я при троне. Воланд знает. Он ждет. - Чего? Единственный глаз, сверкнув из-под рыжей челки, воззрился на Сиэля: - Достойной замены. - При чем здесь мой господин? - Все просто, Ян. Кто как ни мой сын сможет с честью принять эту ношу. С тонких губ графа сорвался нервный смешок. Шок. Минутная тишина и осознание. Неверящий взгляд. - Как, черт возьми, такое могло случиться? Вопрос был адресован ко всем и ни к кому одновременно. Ответил Азазелло: - Сиэль, знаешь ли ты почему в обществе так мало известно случаев появления на свет близнецов? Почему вы с братом были некоторым исключением? Почему о вас так много говорили, и почему вас так оберегала мать? Мальчик покачал головой и бросил вопросительный взгляд на дворецкого. - Потому что, юный мастер, второго близнеца люди считали подкидышем дьявола. И, как правило, убивали. Вас спасла любовь Рейчел и Анджелины. Как аристократия, они посчитали глупым повестись на поводу у суеверий. И были бы правы абсолютно, если б… - Если б вы действительно были братьями. В ту ночь, когда мы были близки с Рейчел, она уже была беременна. Я не знал ни кто она, ни за кого вышла замуж. Я не предполагал такого удачного стечения обстоятельств.… Твое рождение – это чудо. Сейчас едва ли найдешь демона с похожим происхождением, Сиэль. Закусив губу, граф рассуждал, полагаясь на проверенный временем способ не сойти с ума – анализировать и трезво смотреть на вещи. Картина была отвратительной в своей истине. С каждой минутой размышлений его взгляд тускнел, печать горела ярче, а тонкие пальцы до боли впивались в крышку гроба. Отчаянно и растерянно он смотрел на осколки прошлого. Здесь нет места для мести. Смысл, огонь борьбы и жажда правды, подогреваемая изнутри, все это рассыпалось в пепел за ненадобностью. Что теперь? Что делать, когда все идеалы, за которые он боролся, оказались ложными. Что сказать самому себе, зная о том, что человек, которого ты всю жизнь считал родным, добровольно продал тебя в рабство. Отдал на заклание сумасшедшим чудовищам. Куда идти дальше. Если мстить теперь некому. Изначально было некому. Все эти годы поисков... Все зря! Это так гротескно глупо и смешно одновременно. Поразительно. Омерзительная ситуация. Но из нее стоит выйти, так как подобает настоящему графу семьи Фантомхайв. Не предать честь и имя как это сделал отец…ненастоящий отец.… Он должен сдержать слово перед Своим демоном. Он уж точно не заслужил быть преданным. Сиэль перевел потерянный взгляд на Себастьяна. В багровых радужках демона за напускным спокойствием плескалась горечь и тревога. Видимо для него правда тоже была откровением. «Ты… тоже не знал, за что мы боремся? Ты тоже запутался? Скажи, что ты не врал мне, прошу!» «Я не могу обмануть Вас, юный мастер» «Это ведь конец…верно?» «Я буду рядом» За немым диалогом Азазелло наблюдал с любопытством и удивлением. Они ведь даже не понимают, насколько нетипична такая крепкая связь между двумя демонами. Пусть даже один из них пока человек. Эти двое станут серьезным аргументом в свите Дьявола. Довольная улыбка украсила губы демона, и в когтистых пальцах появился яркий плод. Оранжевый апельсин слишком красочное пятно неуместное в этой гнетущей атмосфере похоронной конторы. Фрукт перекатывался с одной бледной ладони в другую, привлекая внимание графа и дворецкого. - Вас ждет Воланд. Только он сможет справедливо рассудить ваш случай. Вы оба заслужили выбор. Я буду рад видеть вас во здравии через пару десятков лет, - он подмигнул здоровым глазом и через секунду исчез в чернильной дымке. Уткнувшись в чужое плечо, мальчик впервые позволил себе расплакаться при демоне. На темной крышке гроба одиноко качался рыжий апельсин.* * *
Туман плотной шалью обернул одинокий утес в бушующем море. Стихия, отражая пасмурное небо, клубилась волнами и разбивалась о скалистые берега. В воздухе отчетливо ощущался флер неминуемого рока. На самом краю, обдуваемые ветрами стояли трое. Сатана, демон и проданная душа. Разноцветные глаза требовательно смотрели на хрупкого юношу, перед которым открывался непростой выбор. - Сиэль.… На моей памяти таких случаев как ваш было очень и очень мало. Почти исключение из правил. Ты и сам по себе необычен в своем происхождении. У тебя молодая, но очень уставшая душа. Она многое пережила, настрадалась…. Заслужила отдых. Кроткий взмах рукой и прямо у подножья стали сгущаться облака, закручиваясь в причудливые силуэты, пока на образовали светящийся изнутри шар. Он вращался, дышал, постепенно являя сияющее нутро. Внутри Сиэль увидел себя… Его и брата бережно обнимала мать. Она счастливо улыбалась, трепала их по волосам, в глазах у детей было беззаботное радостное детство. Они верили, они любили и были любимы. Вместе. Семья. С головой накрыл трепет и ярое желание поддаться искушению, забыться, уснуть… - Мама…Брат…, - горло сжало спазмом, а на глазах навернулись слезы. Он скучал. Родной, звонкий голос матери эхом пронесся в создании: - Один шаг, Сиэль. Прими нас, позволь отдохнуть душе, полюби жизнь без греха и грязи. Посмотри на наше счастье… - Они зовут вас, господин, - глухо, с прежним почтением и готовностью принять любой выбор ставшей слишком драгоценной души. Действительно, все трое простирали руки к юноше, желая затянуть в крепкие объятья. Осторожный шаг навстречу. Улыбки и глаза необременённые тяжелым грузом прошлой жизни. Словно… - Это ведь все не по-настоящему? Они… Так счастливы, будто ничего не помнят, будто никогда не было предательства отца, плена, насилия… «Должен ли я быть с ними? Есть ли мне место в их мире?» В затуманенный разум пробились предательски правдивые доводы. «Есть ли этот мир? Где не блекнут краски, и не вянут цветы… Почему некоторым из нас нет места в нем? Почему Он покинул его, если все там выглядят такими счастливыми?» - Ч..что будет если я откажусь? Что будет с Себастьяном? - Он отрекся от мира, в который тебе еще есть ход. Себастьян вернется на свой круг… Глубокая синева сталкивается с багровым темным взглядом на дне которого плещется тоска. В знаке уважения дворецкий склоняется в последний раз, чтоб в следующий миг снять оковы с истинной сущности и расплескаться в пространстве жгучей тьмой. Такой родной и знакомой. Тонкие губы украсила едва заметная теплая улыбка, когда из чернильной воронки на него воззрились неизменные ярко алые глаза. Те, что юный граф узнал бы из тысячи и не спутал ни с кем. Его верный демон. То настоящее и единственно ценное, что было в жизни Сиэля. Уйти к семье значило отказаться от Себастьяна. Бросить того, кто спас его от собственного ада. Кто хранил его столько лет. Воланд с интересом наблюдал за мальчиком, который уверенно, без тени страха смотрел в глаза истинному демону, доверчиво принимая потустороннюю тьму, ласкающую его руки. «Есть ли мне, сыну нечистого, место в Раю, Себастьян?» «Вы заслужили покой, юный мастер» «Я не хочу забывать. Не хочу потерять себя…» Невольно подслушав их немой разговор, Дьявол удовлетворённо хмыкнул. - Сиэль. Глубокий бас привлек внимание мальчика. - Ты должен сделать выбор. Уйти к семье, - в густой пелене облаков по-прежнему искусственно счастливо улыбались трое, - или умереть, переродившись истинной сущностью. Но готов ли ты совершить отречение? Короткий взгляд на любимых мать и брата. Улыбка светлой грусти, осторожный шепот: «простите меня… И будьте счастливы. Я был рад повидать вас, Мама, Сиэль… Но…» Уверенный шаг в сторону пропасти, мимо ласковых объятий Рая, прямой, полный решимости взгляд синих глаз и четкое: - Я отрекаюсь от Света. Я остаюсь со своим демоном. Улыбка и резкий толчок, вниз, в пучину бушующих вод, с ревом принимающих и дающих новую жизнь. В свободном падении зажигается яркая звезда. Сгорая, сияя и обжигая умирает чистая душа. Без сожалений и слез. Без страха и крика. Это был честный выбор перед самим собой. Вслед за Сиэлем с утеса срывается плотный сгусток тьмы, стремительно нагоняющий вспышку света. Две стороны жизни, две крайности мира сливаются в одно, подхватывают друг друга. Признавая и всецело доверяя. Они с шумным всплеском поглощаются вечными водами, чтобы предстать в новой и вечной ипостаси. Сквозь толщу воды, открыв глаза Сиэль видит родное лицо, чувствует заботливую поддерживающую хватку рук. Два алых горящих взгляда сплетаются и упиваются своей свободой. На руках у Себастьяна родился новый демон, добровольно отрекшийся от света ради него. «Мне открылась истина и Знание. Ответ на вечные вопросы бытия. Что свято? Из чего состоит дух? Ради чего стоит жить? И ради чего стоит умереть?» «И ответ один» «Любовь» В ответе слившимся из двух голосов родился новый союз нерушимый в своей основе. Два сильнейших демона были приняты в свиту Дьявола с почти отеческим одобрением. Себастьян обрел свое истинное Небо.* * *
Весна. Под сенью узких ивовых ветвей скрываются от жадного ночного солнца двое. Мужчина и юноша. Короткие игривые блики света пляшут по бледным щекам. Пара ярко-алых глаз искриться в темноте, блеснули острые клыки. Тихий шепот не громче порыва ветра: - Идем скорее, Себастьян, не люблю отчитываться за опоздания… - Я возьму это на себя. - Ты прекрасно знаешь, что спросит он все рано с меня, спасибо отцу, за протекцию, - невольное закатывание глаз, тяжелый вздох. Улыбка: - Перестань, Воланд любит тебя, своеобразно, но любит же… Прищур и фырканье: - Ц, Себастьян, ты иногда так легкомыслен… - обреченный согласный выдох и Сиэль опускается на крышу рядом со старшим демоном. Добрая усмешка и в когтистых пальцах оранжевым всполохом появляется апельсин. Сиэль меланхолично следит за аккуратными движениями, ловкими пальцами разбирающими фрукт на дольки. Покорно принимает половину и с тонкой улыбкой жует сладкую мякоть. Теперь этот цитрус уместен как никогда, ведь нынешний мир так же ярок и свободен, как и мечталось. Возможно дело в том, что Сиэль теперь стал самим собой, а может в том, что теперь рядом единственное близкое существо. Кто знает… Но вот только… легко вскочив на ноги и, ведомый в темную воронку портала, влекущего совершить очередное убийство по поручению Сатаны, Сиэль щелчком растворяет в искры оранжевую кожуру. Теперь это только его счастье, и он не намерен делиться.