Поцелуй меня, хён.

Комнаты погрузились в тишину вместе с закатом солнца. Сынхун живет с Джинёном, потому что Хёнсок начал ныть, что хочет жить с Ёнхи, а кто хёны такие чтоб отказать макнэ? Правильно, никто, поэтому и пустили его к вокалисту, а Джинён переехал к Сынхуну. Вокалист уже погружается в сон, немножко теряя сознание от сложного дня Айдола, проведённого на съёмочной площадке, где холодно было до жути, но благо стафф верный и дружелюбный. Они всегда приносили парням куртки и грели фенами, дабы, не дай боже, их артист заболел, но все равно где-то потерпели неудачу, потому что: – Апчхи! – Джи на соседней кровати разрывает идеальную, гробовую тишину. Сынхун подрывается с места, словно опаздывает на пожар и в темноте, при свете только одной лампы, что одиноко светит на лицо его тонсена, разглядывает красный нос и дрожащие губы – младший заболел. – Я подумал, что война началась, – наконец отдышался Ким, ловя на себе виноватый взгляд. – Приболел? – старший ласковый, заботливый и самый учтивый в мире хён, который сразу же подходит к своему одногруппнику и рукой пытается намерять температуру. Джинён не горячий, хоть на этом спасибо. Младший выдыхает с хрипотцой, что Киму кажется довольно сексуальным в столь приятной атмосфере и сразу же прикрывает уставшие веки. – Прости, что разбудил, – начал парень сиплым голоском. Сынхун сразу отошёл от него и начал рыться в шкафу, разгребая созданный Джинёном бардак по поводу его переезда. – Я не должен был отказываться от куртки сегодня, – младшему все же удается выдавить из себя улыбку, безумно приятную глазу, но хёна интересует только то, чтобы парень выпил лекарства и лёг в согревающую постель, потому так, по его скромному мамочкиному мнению, будет лучше. Старший достает баночку сиропа, откуда-то берет ложку и уже пытается поднести это все ко рту тонсена, но тот только кривится и губы поджимает, потому что помнит как Ёнхи тошнило от этого сиропа, когда тот слегка начал кашлять. – Нет, хён, он противный, я его не вытерплю! – Джи сразу же вскакивает с кровати, убегая в мягкое кресло-мешок, пытаясь спрятаться словно ребенок, а Сынхуну это кажется слишком смешным, потому что на сцене этот Бэ Джинён сексуальный, убивающий харизмой, прелестный и вообще суперский папочка, а тут боится обычного сиропа против простуды. – Ты тоже противный, но я же тебя терплю! – Ким парой движений оказывается на бёдрах младшего, крепко сжимая своими икрами, при этом не уронив ни капли сиропа на белоснежный ковёр, вот это баланс! Ему хватило буквально пары попыток воткнуть ложку с сиропом в плотно сжатые губы, чтобы применить хитрость. Маленькую, но очень действенную. Парень сгребает пухлыми губами сироп в свой рот и тянется к губам младшего, напором заставляя того открыть рот, что Бэ покорно и выполняет, чувствуя не очень приятную горлу жидкость, что стекает по стенкам, немного обжигая. Его глаза в миг расширяются, смотря в прикрытые веки старшего, а сердце колотиться в такт их самой динамичной песни. – Хён, ты… чего? – младший отдаляется спустя секунды три, сжатыми кулаками стуча в красивую грудь старшего. – Умничка, – тихо шепчет Сынхун, обжигая горячим дыханием тонкую линию губ напротив. Вообще, ему самому понравился этот момент слитых воедино губ, возможно ему нравится и сам Джинён, но старший еще явно этого не понимает, зато поочерёдно целует каждую щечку и встаёт с крепких бёдер, бросая свое тело на кровать. – Постарайся больше не разбудить меня, Джинён~и. С этого момента проходит месяц, клип выпущен, Джинён выздоровел, а Сынхун стал наблюдать за собой странные изменения. Вокалист стал чаще вглядываться в движения своего тонсена, стал все чаще ходить за ним и постоянно убирать его вещи на места, или же банально выключать его компьютер, про который тот забыл, уснув. Странно потому, что когда он жил с Ёнхи, то все эти мелочи проходили как-то боком. Парень банально пытался вдолбить младшему, что так делать нельзя и вообще, он свинка неблагодарная. С Джинёном ситуация другая, он стал буквально избегать хёна, не давая тому даже шанса заговорить о том инциденте, который обоих привел в замешательство. Сынхун сам не знал, зачем это делает, но в итоге встрял. Бэ хотел бы съехать к лидеру, который живет один, но тот не пустил, потому что… «Джинёни, у меня одна кровать, а еще я постоянно работаю, поспи с мамочкой в комнате, ладно?». Снова ночь, снова в комнатах гробовая умиротворенная тишина, а на ночном небе звезды, мигающие словно фонарики. Младший лежит на своей кроватке, иногда засыпая при просмотре интересного фильма, но при этом полностью вникая в его суть, а Сынхун просто понять не может, как он мог влюбится в это чудо в перьях? С одной стороны сексуальное, а с другой такое детское до невозможности. – Джинён, – зовёт Ким, но его явно не слышат – парень в наушниках. Старший расстроенно вздыхает, начиная проговаривать мысли в слух, а какая разница? Блондин все равно в наушниках. – Ты такой ребенок, Бэ Джинён, такой милый ребенок, не знаешь, как я мог влюбится в тебя всего за чертово мгновение? – старший встаёт с постели, подходит к закрытому окну и смотрит на звезды, пожелтевшие листья деревьев и ночную жизнь мегаполиса. – Не знаю, хён, – слышится откуда-то сзади, и старший шарахается словно от фейерверка. Джинён слышал его? – Отвечу сразу на немой вопрос в твоих глазах, да, я тебя слышал, а еще… – мнется Джи, смотря куда-то в пол, выискивая в нем какую-то поддержку. А Сынхун стоит словно статуя боясь пошевелиться, он знатно облажался со своим признанием в пустой, как тогда казалось, комнате. – Поцелуй меня, хён, – шепчет младший, с вызовом вглядываясь в карие зеницы напротив. Ким осторожно ступает вперед, располагая одну руку на искусной шее, которую, кажется, сами Боги творили, а другую на тонкую талию, нежно сжимая. Целует практически невесомо, но чувствует отдачу и слегка наглеет – мнёт чужие губы своими пухлыми, пытаясь впитать в себя как можно больше чувств и отстраняется когда воздуха уже катастрофически мало, а губы болят. – Джинён, – начинает старший, но его нагло перебивают: – Мне тоже нравится и… я буду с тобой, но пока что не могу сказать, что люблю… – Я подожду, – улыбается Ким своей фирменной улыбочкой и вновь тянется за поцелуем, выражая как можно больше любви, чтобы потом получить взаимность. The end…