Безысходность и неправильный выход

Что такое безысходность? Он много раз задавал себе этот вопрос. Даже несколько раз, как бы вскользь, интересовался у других… «Безысходность». Кажется, что может быть проще, чем расшифровать данное слово, разложить его по полочкам и, желательно, никогда больше не касаться его даже взглядом. А ведь расшифровка состоит всего из двух слов известных каждому: «нет выхода». Он этого не понимал. Никогда не понимал. Как может не быть выхода? Вы просто никогда не пытались найти другое решение! Это же так просто. Просто подумайте по-другому, немного нестандартно, выйдите за рамки своего мышления и – вуаля – выход найден. Каким же наивным дураком он был. Теперь же он четко понимает всю глубину, скрытую за этим словом. Безысходность – это не когда «нет выхода», а когда тебя не устраивает ни один из них. Этот вывод он сделал еще тогда. Разве в то время у него не было выхода? Выход был - сохранить свой народ, пожертвовав другими невинными людьми. Но об этом и речи не шло! Как он вообще мог пожертвовать невинными людьми?! Он не смог принять этот выход, попытался найти третий… Что же в итоге? А то, что можно увидеть перед глазами. Нет. Он не жалеет, что так поступил, но… а что уже говорить о «но», когда все кончено? Все его существо просто раскалывается на острые осколки, которые ранят его же. Любимец Небес? Не смешите его. Если бы он таковым являлся – не пал так позорно, не пало бы его государство, не рушили бы его храмы и разбивали статуи люди. Небеса – это не место для всепрощения, добра и любви, как думают невежественные люди. Небеса – жесткая конкуренция и холодные, безразличные глаза, скрывающиеся за приветливыми лицемерными улыбками. И даже после всего этого, он еще мог стоять на своем. На своих идеалах. Смешной. Он такой смешной. Последующие события: уход Му Цина, преследования Бая (о нет, теперь это имя не вызывает страх, а только жгучую ненависть… как ни странно на себя и на того, кто его убил), насмешки людей и тех Небожителей… Он очень долго размышлял об этом. Уж у него было достаточно времени. Нет, не эти события подтолкнули его на отчаянный и, чего уж тут скрывать, уже желанный шаг. И все же это внутри накапливалось как снежный ком, постепенно набирающий обороты, несясь с горы. Предпоследней каплей стала его «жертва». Люди… жалкие, ничтожные существа, которые не заслуживают ничего более, чем быть использованными и просто стать отброшенными куда-нибудь в самый дальний угол с вскользь промелькнувшей мыслью: «А вдруг понадобится когда-нибудь?» Он до сих пор помнит каждый удар мечом, до сих пор может вспомнить этот вкус беспомощности и всепоглощающего страха. Может с уверенностью показать на своей, уже гладкой и без единого шрама, бледной и холодной коже куда вонзался меч и на какую глубину. Время, проведенное в облике белого бедствия – самое, на его взгляд, позорное. Не тогда, когда он проиграл на поле боя. Не тогда, когда он подвел народ. Не тогда, когда он бродил по городам и брался за любую работу. Даже не тогда, когда попытался заняться грабежом и подраться с Небожителями. Именно тогда, когда он взял в руки маску и приложил к своему лицу. Тогда, когда он облачился в белые одежды и вызвал мстительных призраков. Тогда, когда… Подражание. Это очень позорное действо для него. В то время им двигало лишь одно желание – отомстить. Он отомстил (хотя до сих пор так не думает), но чужими руками. В голове мгновенно возник образ такого хрупкого на вид, но, как оказалось, такого сильного и надежного призрака. Одетый во все черное, с маской, улыбающейся во весь рот. Он был пешкой, всего лишь пешкой… «Ты все еще не понимаешь, что произошло? Ты знаешь, кем был этот призрак? Он был твоим последним верующим в этом мире. Теперь его больше нет.» И мерзкий, пробирающий до костей хохот. Оцепенение, неверие, шок, осознание, ярость… Затопляющая сознание и не дающая сделать нормальный вдох ярость. О, этот коктейль из эмоций, который накрыл его в тот момент. А ведь именно тогда он получил слабую надежду. Надежду, которая разлетелась на остро ранящие осколки вместе с душой Умина… Вслед за этим разлетелась и его душа, оставляя после себя только жалящую холодными колкими ветрами пустоту. Когда он пришел в себя, то первым ощущением было отсутствие сил, которые вернулись всего на мгновение и две проклятые канги, будто насмехаясь над ним, неудачником, выглядывающие из-под одежды. Даже Цзюнь У над ним насмехался: в истории еще не было ни одного случая, когда канги были не на руках. И вот, он первый в истории. Первый, вознесшийся дважды, Бог Проклятий и поветрия и первый с такими кангами. Действительно неудачник. После он бродил, пытаясь приспособиться к данной ситуации, в которой оказался. Пытаясь просто выжить. Бессмертное тело, ха. Еще одна насмешка. Это пытка болью. Он мог сутками голодать, падать в обмороки, валяться с лихорадкой, после укусов ядовитых насекомых и не только, но все равно оставаться в живых. Он уже перестал считать время. Совершенствоваться, чтобы подняться на Небеса? Теперь эта мысль приносила только брезгливость. В один из ничем не примечательных дней (если не считать того, что он только недавно очнулся от затяжной лихорадки после укуса незамеченной им кобры), Се Лянь стал свидетелем весьма занятного разговора. Он нашел речушку, вымылся и присел за небольшой камень, чтобы немного прийти в себя и обсохнуть. Шевелиться не хотелось от слова совсем. - Нет, ты слышал, слышал?! Се Лянь осторожно высунулся из-за булыжника. Первое, что он увидел – это были рога. Огромные витые рога, которые совсем не гармонировали с тощим пареньком. Демон? Нет, не та аура. Нечисть. Искаженный лесной дух. Пакостливое создание. Рога совершенно не успевали за его движениями головой и, казалось, от одного неловкого движения паренек завалится на бок, запрокидывая к небу тонкие ланьи ноги. Глаза необычного сине-бирюзового оттенка светились какой-то восторженностью. - Ты замолчишь хоть ненадолго? Се Лянь высунулся больше, и теперь перед ним была видна не только река, но и двое, что шли по направлению к ней. - Как ты можешь быть таким спокойным?! – искаженный подпрыгнул, смешно цокнув копытцами, и начал бегать вокруг своего собеседника. – Разве не слышал, что вскоре появится Непревзойденный? - Что? – низкий голос раздался из-под капюшона. К какому виду принадлежит это создание (от человека не несет запахом крови так явно) угадать не представляется возможным. - Гора Тунлу недавно закрылась. Те, кому повезло выжить и вернутся обратно, - рогатый рассмеялся, - точнее сбежать оттуда, поджав хвост. Так вот, они рассказывали, что там был один весьма яростный призрак, который убивал всех без разбора и, что вероятно, он станет Непревзойденным. Гора Тунлу? Еще при первом упоминании Непревзойденного, а в особенности горы, Се Лянь начал копаться в своей памяти. Что-то смутно он припоминает это название. Гора Тунлу – рассадник силы демонов. Пережив так называемую «печь», что эквивалентно небесному бедствию, а также бесчисленное множество желающих силы демонов и прочей нечисти – мог родится Непревзойденный. Демон исключительной силы и мастерства. Проще – Князь Демонов. Се Лянь невольно дотронулся до канги на шее, скрытой шелковой лентой. Мимолетная мысль пронеслась в голове, но он так и не успел схватить ее за хвост. - … Да… Нет… Он опять прислушался к непрекращающемуся разговору. - Раз в 110 лет! Что раз в 110 лет? Открывается гора? С его бессмертным телом 110 лет - раз плюнуть. Двое существ уже скрылись из виду, а Се Лянь все прокручивал информацию в голове. И наконец-то поймал за хвост ту неуловимую мысль. А ведь и правда, 110 лет для него – раз плюнуть. На губах медленно появлялась предвкушающая усмешка…