Что такое любовь?

«Что такое любовь?», — красовалось у Наруто в тетрадке, практически на первой строчке. «Любовь…» — написал Узумаки и задумался, почесывая свой твердый лоб. Он покрутил ручку, пропуская ее между пальцев, то и дело останавливая. Раз, два, три. Мысль не шла, в отличие от времени, данного на сочинение. Наруто огладил край парты, пошкрябал недавно оставленную на поверхности царапину, делая ее глубже и куда заметнее. Вздохнул в который раз и глянул на отличницу Сакуру, которая сидела рядом с ним и периодически, когда Узумаки ее доставал, пихала его локтем. Она, заправив прядь волос за ухо, что-то усердно строчила у себя в черновике, по-детски закрывая тетрадь учебником. Наруто лишь фыркнул: про любовь он знал уж точно больше ее. Наверное. И подсматривать не собирался, просто Узумаки не поэт, а мысль все еще была где-то далеко. Он скучающе обвел взглядом знакомый с самого детства класс, понимая, что ему не избежать очередного «неудовлетворительно». Учитель уничтожающе сверкал глазами на него из-под очков первые десять минут, а потом сдался — от Узумаки порывов к учебе ожидать не стоило. Наруто даже успокоился, смирившись с плохой оценкой, которая непременно принесет неприятности в виде разгневанной матери. Ему оставалось лишь вздохнуть и, подперев голову рукой, уставиться в окно, на промозглую осень. Но его взгляд медленно переместился на черную макушку его одноклассника. Саске, как ни странно, тоже писал, закусив губу от усердия. Интересно, — подумал Узумаки. — А что пишет Саске? Сердце пропустило удар от любопытства, которое почему-то пружиной скрутилось у Наруто в груди. Если бы он мог, то обязательно бы подглядел. Но Саске, к сожалению, сидел слишком далеко. Может быть, даже Саске в кого-то влюблен, — опять задумался Наруто. — Наверное. Он популярный и очень красивый. Сколько бы Наруто не хорохорился по этому поводу, не признать очевидного не мог. Идеальные черты лица всегда восхищали всех девчонок. И эти умильные ямочки на щеках и морщинки вокруг глаз, появлявшиеся каждый раз когда он искреннее улыбался. Правда, такое бывало редким зрелищем. Чаще всего Саске саркастически ухмылялся и злился, и тогда его тонкие черные брови упрямо сходились к переносице, а мягкие даже на вид губы сжимались в линию. И не только, — продолжал про себя рассуждать Узумаки. — Он жутко старательный. Корпит над каждым заданием, при этом не выглядя, как заучка. Мда уж, сам бы Наруто так не смог. Еще и на баскетболе, — вдруг вспомнил Наруто о кружке, который они оба посещали. — У него все получается. Завидно, — но Наруто не может не вспомнить и то, как Саске остается чуть ли не после каждой тренировки и отрабатывает броски еще какое-то время. А еще они раньше дружили. И у них даже были общие игрушки, как у братьев. А сейчас Саске не обращает внимания на глупого друга детства Наруто. Но иногда они все еще ходят домой вместе. Сначала по пришкольной аллее — то розовой от цветущих вишен, то желтой от облетевших кедров. Потом целых три квартала и один перекресток бок о бок, прежде чем разойтись каждый в свой проулок. «Наруто, заткнись», — ворчит Саске, когда Узумаки начинает корчить рожи и нести полнейшую чушь. Но тем не менее, ощутимо толкнув Наруто в плечо, идет рядом и едва заметно улыбается, закинув рюкзак на плечо. Наруто с трудом признался даже самому себе, что в такие моменты он очень счастлив. Саске хоть и бывал порой засранцем, но, несмотря ни на что, оставался его лучшим другом. Пусть сам уже давно так не считал. Учитель покашлял, предупреждая о конце урока, и Наруто вынырнул из воспоминаний. И понял, что до сих пор пялится на Саске. И задержал дыхание, когда длинные ресницы Саске затрепетали, а сам он поднял глаза, уставившись прямиком на Наруто. Может, стоило отвести взгляд, но Наруто бессовестно продолжал в упор смотреть на друга. Саске насмешливо поднял бровь, не отводя темных глаз, в которых отражались блики от окна, отчего они казались какими-то магическими. Прозвенел звонок. Наруто вздрогнул и все-таки отвел взгляд. Тетрадный лист по-прежнему был пуст, и Наруто планировать сдать работу в таком виде, пока не заметил, что рядом с одиноким словом «любовь…» появилось еще одно, написанное его торопливым, корявым почерком. Румянец вспыхнул на щеках, и Наруто принялся судорожно черкать в тетради, с дотошностью закрашивая каждый миллиметр написанного им имени: «Саске»