Дружба народов

Дин и Бобби настороженно таращатся в темноту амбара, ожидая появления некого Существа. Существо и правда появляется — в лучах света («это что, стразы?» — думает Дин сперва) и поношенном пальто. Осмотревшись, Существо в несколько кривых прыжков пробирается к Бобби, наставляя на него пушку. — Водка где, я спрашиваю?! — хрипит Существо на непонятном охотникам языке, упирая пистолет Бобби в подбородок, — где она, отвечай! Дин направляет свое оружие на новоприбывшего, когда тот поворачивается к нему, выбивая пушку из рук. Дин настроен серьезно. — Эй! — он складывает руки на груди, в упор смотря на Существо, — Это меня ты из Ада вытурил, так что и хлеб-соль с меня надо спрашивать. Дин конечно понимает, что если человеку надо выпить — он по головам пойдет, но Существо, по определённым выводам — однозначно не человек. Существо обдумывает услышанное, рассуждая само с собой: — Шайтан язык, — тянет он по-русски, — америкосы, точно. Он оглядывает Дина с головы до ног, пока Бобби спешно отходит к другому углу амбара, и добавляет, уже по-английски: — Клетчатая рубашка. Точно америкосы. Выясняется, что Существо — Кастиил, ангел господень по паспорту. А по широкой душе — Миша какой-то. Дин в недоумении. Кажется, из Ада его спасла русская мафия. Он в восторге. — Так значит, — тянет Сэм, облокотившись на сиденье Импалы, — этот Кастиил — слегка перебравший ангел-фанат культуры? Дин ухмыляется. — Типа того. Последний раз ему надо было присматривать за Россией в конце двадцатого века. Но ангельские настройки, видимо, слетели, и он напутал парочку забавных человеческих приколюх… — Забавных? — недоуменно смотрит на него Сэм. — Надо выпить, — Дин сжимает губы и заводит машину. Кастиилу тоже надо выпить. О чем он уже третий раз за неделю сообщает Дину, появляясь в его снах с громким «Подъем, страна, Ленин пришел!». Также Кастиил упоминает, что не пьянеет. И не ест. И Дин думает — быть русским ему подходит. Сэм, настороженно относящийся к хахалю, подбивающему крылья к его брату (буквально) встречается с ним, когда Кас гордо выигрывает последнюю партию покера на раздевание. — Так вот оно что, — Сэм закрывает дверь мотеля, обращаясь к Дину, — в России не было Великой депрессии. У них депрессия все время. Видя недоумение и тонкую складку между нахмуренными бровями ангела, Сэм поясняет: — Глаза у тебя грустные. Кастиил понимающе кивает и серьезно выдает: — Россия для грустных. Дин прыскает, прикрываясь щедро данным плащом от своего проигрыша. — Я же говорил, Сэмми, он у меня спортсменка, комсомолка и просто красавица! Кастиил сияет в силу своего хмурого статуса — улыбаясь одним уголком губ. Тем же вечером Дин восторженно вещает Сэму: — Он использует такие очешуенные русские маты! Сэм щурит глаза, развалившись на своей кровати. — Сэм, у всех свои радости. Я вот фанат азиатской культуры, — Дин играет бровями, — а Кас русской. Сэм нажимает на кнопку, и лампа на его тумбочке выключается. — Хорошей вам дружбы народов, — ржёт он, вытягиваясь во всю длину скрипучей койки мотеля. Через пару дней — в воскресенье, кажется, — Сэм просыпается от того, что в их номере слышны звуки. Не душа и даже не музыки — кто-то орет на кастрюлю и по-русски матерится. — Сэм! — кричит Дин и на него, когда он появляется в зоне видимости, — Сэмми, пожарь грибы! — Чё? — рассматривает Сэм порезанные овощи — они вроде как должны быть в кастрюле, Сэм не должен их видеть, но всё-таки видит по всей маленькой кухне. — И блинов пожарь. И икры. И самовар! Сэм показательно выгибает брови, надеясь на разумные причины просить его жарить какие-то самовары. Дин вздыхает. — Кас хочет знакомство по всем традициям. Вечером Кастиил — очевидно, по всем традициям, — всучает Сэму букет ромашек и бутылку коньяка. Заходит, неожиданно, через дверь — снимает ботинки, проходит в одном сером, а другом черном дырявом носке к столу, целует Дина взасос и присаживается перед тарелкой борща. Из кухни появляется Бобби, пришедший на официальное сватовство. — Странные эти русские, — рассуждает он, — мне вот всегда нравились шотландцы. Кас травит матерные анекдоты, заливая борщ сметаной, и его при всеобщем согласии принимают в семью. Сэм моет посуду и думает — Кастиил этот просто восприимчивый и слегка без тормозов, не всегда понимает людей, но очень хочет их понимать. А ещё он достал Дина из Ада, что, несомненно, делает его мужиком-что-надо. Телефон Дина начинает звонить где-то в коридоре, и, вытерев руки полотенцем, Сэм выходит в коридор и зовёт брата. Дин не отвечает, и Сэм стучит костяшками пальцев в дверь ванной, в которую он ушел уже довольно давно. Дверь приоткрывается немного слишком широко. — Дин, — шепчет Сэм, — ты там что, с Касом? Дин широко улыбается. — Я про такую штуку узнал, коммунизм называется. Ну, знаешь, — Дин смеётся, как будто кто-то его щекочет. Хотя… — общая ванная, например. Я тебе расскажу потом. Крутая штука, тебе понравится. Еще не отойдя от двери, Сэм слышит, как на русском Кастиил гордо декламирует какие-то стихи: — У меня была одна Полная бутылка! Я ее опустошил, Высрал жопной дыркой! «Образованный», — думает Сэм, — «отхватил же себе Дин мужика!». Кажется, разруливать Конец света они пойдут под знаменем «Мы русские — с нами Бог!».