Старый дом.

Цеплялся за ветви, срываемый ветром, листок, Не ведал бедняга, как в лютую ночь одинок. Но ветер кружился, метался и громко стонал, А ливень бесился да жуть на людей нагонял. Казалось, стихия бесчинствовать будет всю ночь... Любые оковы, заслоны отброшены прочь, И дева младая помчалась, метлу оседлав, На шабаш великий, под молнией птиц распугав. Забыла о лете, о запахе трав на заре, Забыла о ёлке, сугробах, снежках в январе, Не помнит о вешних капелях и майских садах, Лишь с магией дикой, таинственной сердце в ладах. До лысой горы ей добраться, увы, не дано. Но блеск изумруда и злата узреть суждено. Дом старый, как призрак в тумане, пред нею возник, Раздался тревожный, восторженный девичий крик. От предков явилось ей знанье, что дом - это друг, Что ночью волшебной из воздуха соткан не вдруг, Коль примет ведунью и двери свои распахнёт, То счастье великое, вечное дева найдёт. Тотчас, невзирая на страх, поднялась на крыльцо, И с трепетом в сердце к двери повернула лицо, Огладила нежно старинную вязь на стекле... (В ответ ей послышался голос, зовущий во мгле), Коснулась, оставленных временем, ран на двери, Шептала: "Прошу тебя очень, молю - отвори" В ответ для неё заскрипел, затрещал старый дом: "Как долго я ждал в заточеньи своем вековом. Дождался... Обещана мне под луной неспроста, Что явится в ночь всех святых, отворивши уста, Узнает сама, как впитала волшбу по пути, Преступит порог и больше не сможет уйти..." Вот петли завыли протяжно, замОк застонал... А филин заухал, вдали где-то волк подвывал,  Метнулась навстречу ей стая летучих мышей, Да черная кошка с глазами огня горячей. Хотела от ужаса двери закрыть поскорей, Захлопнулись створки, едва не угробив двух змей, Скрепят под ногой половицы:" - Да, да, проходи". А сердце тревожно  трепещет в девичьей груди, И где-то в душе зарождается вихрь огневой, Срываются искрорки с пальцев, влекут за собой... Туда, где  горят серебром паутины холсты, Где плавится воск, у мышей освещая хвосты, Где лапы лягушьи по банкам разложены в ряд, Огромный котел извергает удушливый смрад, Прочесть заклинанья над чашей чугунной велит, Магический символ на ветхих страницах горит, На полке у тыквы огнем полыхает оскал, Как - будто веселую шутку сейчас услыхал. ... Мелодия томная вдруг заиграла в тиши, Затронула струны её необычной души, Всплыла затаённая в девичьем сердце печаль... Соткался из пыли и света старинный рояль, Танцует девица, а музыка громче звучит, И грусть отпускает, плененная звуком в ночи. Чу, ночь на исходе, а ведьма все так же кружит, Несмелой улыбкой на счастье она ворожит, Слетает, сковавшая сердце её, шелуха, Малюется лик, нареченного здесь, жениха... С рассветом утихла мелодия,  бал завершён, Распахнуты двери, избранник домой приглашён, Исчезли котёл, чудо-книги, хвосты и свеча, Лишь птицы щебечут, ручьи потихоньку журчат, Усыпан цветами волшебными дом на заре... Там лошадь с наездником видятся уж во дворе, Невеста в фате подвенечной навстречу бежит... А тыква с улыбкою дикой все там же лежит.