Праздник

      Чжао Юньлань в основном был не слишком силен в западной культуре — конечно, о таких глобальных международных праздниках вроде католического Рождества и Нового года он был более чем наслышан, но обо всем остальном представление у него было довольно смутное. И если напяливать в декабре игрушечные оленьи рога, красные шапки или белую бороду он мог без проблем и даже с удовольствием, дурачась с ребятами из спецотдела под знаменитые рождественские гимны, которые доносились едва ли не из каждого динамика, то в чем была подоплека и вообще соль иноземного Дня Всех Святых все еще оставалось невыясненным. Весь его опыт в праздновании той самой ночи сводился к нечетким воспоминаниям из университетской жизни, когда его сокурсники, вырядившись так, будто собирались идти на кастинг в какой-то второсортный фильм ужасов, поставили на уши почти всю общагу и чуть не довели до инфаркта ее директора. Юньлань те события помнил очень смутно, поскольку его куда больше волновала вечеринка с кучей халявной выпивки и красивыми девочками, чем процесс переодевания в какую-нибудь нежить с целью довести кого-нибудь с нервным припадком до больницы.       Впоследствии, став главой ССО, Хэллоуин Чжао Юньлань отмечал разве что с иронической усмешкой — внешне дисинцы ничем не походили на призраков, зомби или монстров с хвостами или рогами, но страху могли нагнать не меньше, иногда даже буквально. Порой сложно было представить, сколь разнообразными способностями наделяла их природа и как много среди них было тех, кто вполне мог бы потягаться с любой сказочной тварью в умении запугивать, вселять в сердца первобытный ужас, а затем наслаждаться произведенным эффектом.       Познакомившись с Посланником из Дисина, Чжао Юньлань понял, что нагнать страху и внушить трепет кому угодно можно очень просто — только одним его присутствием рядом с собой. Узнав Посланника в черном поближе, он с некоторым удивлением отметил, что дисинцы не особо уж сильно отличаются от хайсинцев и что настоящие чудовища живут только в людских сердцах. Повстречав профессора университета Шэнь Вэя, он осознал, что нашел в нем родственную душу, которая с таким же скептицизмом относилась к творившемуся в ночь 31 октября балагану, как и он сам.       — Ты сегодня рано, — заметил Юньлань, когда Шэнь Вэй оказался достаточно близко, чтобы услышать его. Сегодня он покинул университет еще засветло и Чжао, хоть и радовался выпавшему на их долю дополнительному времени, был немного озадачен.       — Студенты устраивают костюмированную вечеринку… Или что-то вроде того, я не слишком вдавался в подробности, — пояснил он, остановившись от Юньланя в каком-то шаге. — И поэтому, раз уж все мои консультации на сегодня отменены, я подумал, что было бы неплохо поехать домой пораньше.       Они смотрели друг другу в глаза какой-то момент — просто смотрели — и Чжао Юньлань чувствовал, как все его существо наполняло знакомое тепло, разливаясь по венам и пьяня почище любого алкоголя. Для него последние произнесенные Шэнь Вэем слова были все равно что самой прекрасной на свете музыкой. Поехать. Домой. Пораньше. Предложение, которого в обычные дни от него было не дождаться. А даже если и удавалось каким-то чудом уговорить трудоголика-профессора улизнуть из университета хоть на часок раньше положенного, тот всегда умудрялся брать с собой какую-нибудь работу, чтобы уже дома, после ужина, продолжать мозолить глаза Юньланю, который больше всего на свете хотел прижать к себе это невозможное создание крепко-крепко и не отпускать до утра. Но приходилось мириться с реальностью и максимум, на который он мог рассчитывать, пока Шэнь Вэй проверял работы студентов, читал научные статьи или готовил материалы для своих лекций, это устроить его в своих объятьях на диване, чтобы просто иметь возможность ощущать его тепло, касаться рук, вдыхать родной запах, перебирать пряди волос — в такие моменты ему очень хотелось, чтобы они снова были длинными и мягкими, как там, в прошлом, чтобы иметь возможность заплетать и расплетать их когда вздумается. Шэнь Вэя ведь, если он был полностью поглощен работой, отвлечь подобными способами было практически нереально — в таких случаях требовалось что-то посерьезнее. Поцелуи, настойчивые и требовательные. Ласки, балансирующие где-то на грани между щемящей нежностью и откровенным желанием. Чжао Юньлань мог и хорошо умел прибегать к «грязным» приемчикам, чтобы обратить на себя внимание, да вот только всякий раз, стоило ему пустить в ход эту тактику, он начинал чувствовать себя пристыженным, будто нагло отбирал у ребенка его конфету.       Но сегодня точно все будет не так, Юньлань это нутром чуял, хоть по привычке и покосился на портфель, который Шэнь Вэй держал в руке, с некой настороженностью. Будто на глаз пытался прикинуть, много ли там каких-нибудь архиважных бумажек.       — Под «поехать домой пораньше» ты подразумеваешь именно это и никакой работы или же мне снова придется весь вечер делить тебя с шедеврами твоих студентов?       Шэнь Вэй мягко улыбнулся, слегка склонив голову.       — Шедевры моих студентов могут подождать один день, раз уж выпала такая возможность.       Юньланю показалось, что сердце вместе со всеми внутренностями было готово станцевать самбу.       — Ладно. Тогда поехали?..       Прежде чем добраться до дома они стали невольными свидетелями хэллоуинского флэшмоба: на некоторое время дорогу им перегородила толпа из разномастных призраков, ведьм, скелетов, вампиров, зомби и еще каких-то невнятных монстров из современной поп-культуры, о которой Юньлань имел весьма смутное представление. Ужасов он не любил. Их ему и на работе хватало.       — Представь, если бы кто-нибудь из них вырядился Посланником в черном, — хмыкнул Юньлань, когда они снова тронулись с места. Шэнь Вэй послал ему полный удивления взгляд.       — Зачем бы им это делать? Я что, настолько страшный?       Чжао рассмеялся.       — Я бы сказал страшно очаровательный, но не при дисинцах. Ну, знаешь, чтобы не уронить твой авторитет ненароком.       — Хвала небу, что мой авторитет основывается не на твоих высказываниях, — с едва заметной улыбкой отметил Шэнь Вэй и Юньлань усмехнулся. — К тому же в Дисине нет такого праздника. Точнее, еще пока никаких нет.       — Это пока, — уточнил Юньлань с многозначительной ухмылкой. Шэнь Вэй открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал и промолчал. Юньлань же почти в самых ярких красках мог себе представить знакомый бар, где толпа дисинцев отмечает Хэллоуин, косплея своего обожаемого Посланника. Про себя он подумал, что нужно было бы подать Ан Баю идею как-нибудь при личной встрече. Почему бы не сделать дисинский День Всех Святых полной противоположностью хайсинскому?.. Тем более что для них Посланник в черном действительно был едва ли не святым особенно после истории с Е Цзунем.       Представив себе, как смутился бы его обожаемый профессор, увидев такое, губы снова сами собой расползлись в улыбке.       По пути они заехали в магазин — Шэнь Вэй настоял на том, чтобы купить конфет (на всякий случай), а затем они наконец-то добрались и до квартиры. Едва оба переступили порог, как Юньлань не глядя ногой захлопнул дверь и притянул собиравшегося было возмутиться подобным жестом Шэнь Вэя в объятья, замыкая кольцо рук за его спиной и на корню пресекая любые попытки к бегству. Сейчас все могло подождать, даже ужин, потому что Чжао Юньлань очень скучал и сейчас хотел именно этого — ощущать, как мир сужается только до них двоих, слышать, как частит в груди чужое сердце, чувствовать чужое дыхание на своей щеке и как родные руки уже в следующий миг смыкаются у него за спиной, словно бы вторя его собственным мыслям.       Не отпущу.       — Как же я рад, что твои студенты любят иностранные праздники, — пробормотал Юньлань, зарывшись носом в шею Шэнь Вэя. — Не забудь напомнить мне, чтобы я их как-нибудь отблагодарил при встрече.       — Думаю, мне тоже следует это сделать.       В его голосе хорошо слышна улыбка и Чжао не может не улыбнуться в ответ, пусть сейчас он полностью сосредоточен на том, чтобы не отпускать от себя свое сокровище как можно дольше. Ему снова казалось, будто они не виделись целую вечность и повторялось это изо дня в день, будто Шэнь Вэй был для него чистым родником, из которого он все никак не мог напиться. Всегда мало, всегда недостаточно, и всегда что-то мешает: работа, обязанности, долг. Такие вечера как сейчас — редкость и хочется успеть все: поцеловать, приласкать, сказать много-много важных слов, от которых все внутри разрывается на части или вспыхивает фейерверками. Но вместо этого Чжао Юньлань просто прижимается сильнее и запускает руку ему в волосы, гладит нежно и ласково, легонько целует в висок просто наслаждаясь моментом. И больше ничего не нужно. Шэнь Вэй и так все знает, понимает, разделяет и позволяет вести себя без слов.       Чжао Юньлань не особо понимал смысл Хэллоуина, но пообещал себе, что в дальнейшем как-нибудь обязательно наверстает.       Хотя бы потому, что в этом году праздник лично для него уже определенно удался.