— Какие идиоты вообще додумались хранить в библиотеке, где занимаются студенты, книги с проклятиями?! — недовольно причитала я по пути в свою комнату, гадая какой «весёлый» месяц ожидает меня.
— А ты думала, что мы там храним только буквари и сказки про единорогов, а все страшные и опасные книги прячем за семью печатями, как вы уксус и таблетки от детей? — послышался постепенно приближающийся насмешливый голос за спиной, — а вообще, ты ещё легко отделалась. Могла что и похуже навлечь на себя. Это же надо было додуматься — читать демоническую литературу на незнакомом языке и удивляться последствиям! Сколько раз повторять, чтобы ты была осторожнее?!
О, Шепфа, дай мне сил и убереги этого демона от моей тяжёлой руки.
— Да неужели? Посмотрела бы я на тебя в такой ситуации! — я самодовольно задрала носик, фыркая в ответ.
— Во-первых, в отличие от некоторых, я умею читать такое. А во-вторых, не строю из себя мирового всезнающего. Так что нет, я бы однозначно не попал в такую ситуацию, — Люцифер покачал головой и, прежде чем обогнать, напоследок окинул меня задумчивым взглядом.
Ах так?! Может это заклинание уже давным-давно себя изжило и не работает! А даже если и что, максимум чего я боюсь, так это увидеть ангела Фенцио в неглиже. Да я ничего и не замечу!
***
Ритмичные пиканья раздавались где-то справа от меня. А может и слева. Рассудок возвращался ко мне с трудом. Было очень сложно раскрыть глаза, но попытку я предприняла, о чём незамедлительно пожалела. Яркий свет ослепил. Ещё несколько секунд я с прищуром смотрела в потолок, нелепо шевелила губами, пытаясь произнести немой вопрос, который так и застрял в горле.
— О Боже! — послышался удивлённый женский голос, а после — удаляющиеся шаги.
Что произошло? Где я?
Эти вопросы волновали меня больше всего. Я постаралась ухватиться за любую мысль, возникающую в голове, даже самую незначительную, лишь бы выстроить нить произошедшего и вспомнить хоть что-нибудь.
Вот мы с Мими сидим в нашей комнате и над чем-то беззаботно смеёмся… Её крылья вздрагивают в такт заливистому смеху.
Вот Ади подбадривает меня перед очередным уроком по крылоборству… Его сильная рука сжимает моё плечо, передавая всё то, что не было высказано словами.
Люцифер… Его внимательный, непроницаемый взгляд, по которому невозможно понять о чём он думает. Усмешка, в которой растягиваются его губы, тепло которых так приятно ощущать при поцелуе…
Я распахнула глаза и с ужасом поняла, что не чувствую за спиной тяжесть крыльев. Попыталась приподнять руку, но что-то болью отдало в области плеча. С большим усилием опустила взгляд на руку и нервно сглотнула при виде капельницы.
Что происходит?
Задумавшись лишь на мгновенье, сквозь ломоту во всём теле приподняла корпус в сидячем положении и свободной рукой дотронулась до лопаток. Идеальный рельеф спины и гладкость кожи. Ни намёка на существование перьевых выростов.
Вдох. Выдох. Глубокий вдох. Рваный выдох. Горячая слеза скатилась по правой щеке. За ней ещё одна, но уже из левого глаза. И ещё…
— Где я? Что случилось? — набросилась я с расспросами на вошедшего врача.
— Вики Уокер, не нервничайте, пожалуйста. Вам ничего не угрожает, вы в больнице. Я ваш лечащий врач, доктор Лоран.
— Н-но… Как я сюда попала?
— Вас сбила машина, — немного помедлив, всё-таки ответил доктор.
— Да, и я умерла. Что произошло после этого? Как я сюда попала? Где мои друзья?
— Прошу прощения, о каких друзьях идёт речь? Вы были в машине одни, так что можете быть спокойны. И нет, вы не умерли. Вы пролежали в коме около месяца. Сейчас вам нужно потратить все свои силы на восстановление…
Я уже не слышала весь тот бред, что нёс этот мужчина. Я была мертва. Это точно! Всё это не могло быть сном… Не могло!
— Замолчите! Повторю ещё раз, — процедила я сквозь зубы. — Как я сюда попала? Что вы сделали с моими крыльями? Что сделали со мной?
Я испуганно подскочила на постели, жадно глотая воздух. Несколько судорожных вдохов, после чего дыхание стало чуть размереннее. Я нервно сжимала пальцами простынь, глотая слёзы, что непроизвольно катились по моим щекам. Только сейчас я услышала собственные всхлипы.
— Девушка, вам нужно отдохнуть, — мужчина поднял руки в примирительном жесте, медленно подходя ко мне и, будто надеясь, что я ничего не замечу, кивнул медсестре в мою сторону.
Хоть моё тело и было ослаблено, а мышцы отказывались слушаться и как-либо функционировать, я не могла так просто отдать себя на растерзание этим безумцам. Они точно чего-то недоговаривали! Холодные женские руки грубой хваткой сжали моё плечо, а после я почувствовала прикосновение мокрой ваты. Я пыталась кричать, но одна шершавая мужская рука зажала мне рот, позволяя лишь беспомощно мычать, а вторая прижала к кровати, не давая возможности вырваться. Я уже не могла плакать, лишь изредка вздрагивала, ожидая, что вот-вот мне сделают успокоительное, и я усну… Но вместо боли от иглы и шипучего лекарства я почувствовала горячее дыхание и хриплый голос у самого уха.
— Небеса и ад мертвы. Все ангелы и демоны пали. Хочешь взглянуть на тела своих друзей?..
Душераздирающий крик вырвался из моей груди, разлетаясь и просачиваясь сквозь стены. Теперь я была в комнате. Своей комнате. Холодный пот стекал по всему телу. Дрожащей ладонью я потянулась к лицу, чтобы хоть немного успокоиться и привести мысли в порядок, но уже на полпути отдернула руку, пытаясь дотянуть до спины. Когда пальцы нащупали мягкие пёрышки крыльев, я испытала непередаваемое облегчение. Этот сон был худшим из всех предыдущих. А следующий будет хуже нынешнего. Такова кара за мою чрезмерную любознательность и заносчивость. К счастью, должна отдать должное создателю этого поистине дьявольского проклятия, мучиться я должна всего месяц, а не на протяжении всего бессмертного существования. Я пыталась не засыпать, запрещала себе закрывать глаза. Каждый вечер я прогуливалась по безлюдным коридорам школы и её территории, сидела на крыше, всматриваясь в линию горизонта и считая минуты до рассвета, — словом, делала всё, лишь бы не возвращаться в череду этих непрерывных кошмаров. И, признаться честно, первые две ночи я прекрасно следовала своему плану. Но сейчас… Казалось, что за оставшуюся неделю я сойду с ума.
***
Месиво из тел бессмертных — вот что я увидела перед собой стоило мне подняться на ноги. Ангелы и демоны в неестественных позах замерли на земле, а то и лёжа друг на друге. Их руки и ноги — благо, если они имелись, — были сломаны, словно какое-то чудовище проснулось из самой страшной Вселенской дыры и принялось мстить за старые обиды, играясь с телами бывших бессмертных, как с игрушками. Раны на их крыльях кровоточили, а перья в хаотичном порядке были безжалостно выдраны. Некоторым повезло меньше — на месте крыльев зияли дыры, откуда ручьями стекала кровь.
Смотреть на изуродованные тела было практически невозможно. К горлу сразу подступила тошнота. Конечно, я неоднократно слышала, насколько страшна война, как на земле, так и здесь, на небесах. Но одно дело представлять, ориентируясь на собственную фантазию, и совсем другое — видеть это своими глазами, чувствовать запах крови и мёртвых тел, дыма и пепла, безнадёжности и неизвестности.
И посреди всего творящегося хаоса, как две ипостаси нашего мира, величественно возвышались две фигуры — Сатана и Эрагон. Они не торопились сокращать дистанцию — медленно и уверенно прокладывали себе путь, отметая в сторону остальных бессмертных. Они в буквальном смысле шли по головам. Им было всё равно кто перед ними — ангел или демон. Их главной целью было убить друга друга, поставить точку этой нескончаемой вражде. Поэтому тысячи ангелов и демонов пытались остановить двух лидеров, помешать им совершить ошибку. Но их тщетные попытки были равносильны борьбе со скалами. Тела, едва добравшись до цели, отлетали на несколько десятков метров. Их хватали за крылья, откидывая в сторону, как ненужный мусор, заживо сжигали адским пламенем, рубили туши на части. Десятки тысяч бессмертных сейчас так легко и бессмысленно прощались с жизнью… Этих тиранов ничто не остановит, даже если падут все существующие ангелы, демоны и Непризнанные. Убить или стать убитым — вот что имело для них сейчас смысл.
Крики оглушали. Я закрывала уши, металась из стороны в сторону, как сумасшедшая, чувствуя как по щекам текут слёзы, но этот ужас окружал меня, а я невольно была его частью. И у меня был один выбор — либо смотреть, как умирают другие, либо умереть вместе с ними.
Моё тело, как марионетка, против воли плелось в самую гущу событий, в самый хаос, будто кто-то нарочно подталкивал меня к скорейшей кончине. Шаг. Ещё один. За ним ещё несколько сотен менее уверенных, но в неизменном направлении. Обессиленно крутила головой из стороны в сторону в попытке найти хотя бы одну возможность на спасение. Неожиданно я запнулась и едва не упала. Нога погрузилась в тёплую лужу, а в нос ещё сильнее ударил запах железа.
Если бы бессмертный мог умереть от шока, страха, ужаса и душевной боли, равносильной физической, то моё бездыханное тело непременно рухнуло бы поверх Люцифера, что сейчас безжизненным трупом лежал в моих ногах.
Уши болели от пронзительного женского крика. Я металась из стороны в стороны, прижимая подушку к ушам в попытке заглушить эти душераздирающие звуки. Ёрзала ногами, сминая простынь.
Замолчи! Не кричи! Кто-нибудь, заткните её…
Только через мгновение, немного оправившись ото сна, я узнала этот голос. Мой голос. Горло неприятно саднило, но это и неудивительно. Кто знает сколько я так кричала? Но раз никто ещё не сбежался на шум, значит не так уж и долго. Сознание понемногу возвращалось, а вместе с ним и прочие чувства и ощущения. Только сейчас я заметила, насколько сильно ночная рубашка облегала моё тело. Волосы неприятно прилипли к шее, щекам, ключицам. Устало прикрыв глаза, я попыталась привести дыхание и пульс в норму. На смену жару пришёл озноб, но перспектива укрыться мокрым одеялом и снова
смотреть очередную череду кошмаров заснуть не слишком прельщала. Вместо этого я резко вскинула голову, оглядывая комнату и пытаясь отыскать Мими, но её постель была аккуратно заправлена.
Может она у Ади? Или у кого-то из своих друзей-демонов? Эта мысль немного успокоила меня, но осадок ото сна ещё остался. Я не хотела больше находиться в этой комнате. Стены будто сдвигались, сужая пространство и заключая меня в тиски собственных страхов. Поэтому, накинув на плечи халат, я поспешила к тому, чьи возмущённые и ядовитые фразы были бы сейчас отрадой для моих ушей.
Непривычно пустые и тёмные коридоры, освещаемые лишь светом луны и звёзд. Плотные двери заглушали любые звуки, будь то сопение или храп, от чего тишина становилась гнетущей и пугающей. Не знай я, что мои сны — всего лишь побочный эффект попытки прочитать отрывок из книги на древнедемоническом, который практически не учила, то решила бы, что схожу с ума от паранойи.
Эти сны проецируют мои самые потаённые страхи… Неужели я больше не хочу вернуться к своей прежней жизни? Как всё-таки быстро я свыклась с произошедшим и привязалась к Ади, Мими, Дино, Люциферу… Я настолько боюсь потерять Люцифера?
Я остановилась рядом с комнатой сына Сатаны, не решаясь постучать. Казалось глупым и бессмысленным будить его в такой поздний час. Но оставаться одной совершенно не хотелось. Мне было необходимо услышать его голос. Пусть он накричит, пусть назовёт глупой Непризнанной, но это лишь будет означать, что он всё ещё жив.
Я несмело погладила самыми подушечками пальцев идеально гладкую деревянную дверь. Слегка постучала костяшками пальцев.
Тишина. Предприняла ещё одну попытку.
Опустившись на корточки и облокотившись спиной о холодную стену, я запрокинула голову назад. Так странно… Тело настолько устало, что казалось, будто сон овладеет мной прямо здесь, но в тоже время я не могла позволить себе этого. Только не снова. Приходилось буквально запрещать себе закрывать глаза.
— Непризнанная, какого чёрта?! Ты вообще время видела? Что такого важного случилось, что ты реши… — такой родной голос, пусть и недовольный, вырвал меня из дрёмы. Я резко подняла голову, встретившись с его недоумевающим взглядом. Игнорируя слабость и пронзившую от резкого подъёма боль в коленях, отталкиваясь от пола и стены, я буквально упала на Люцифера, прижимаясь к его обнажённой груди, под щекой чувствуя биение
живого сердца.
— Ты в порядке? — хрипло спросил демон, пока до него не дошло, — кошмары? Они ещё не кончились? — мужчина осторожными прикосновениями, будто я больная, а не временно проклятая, погладил меня по голове.
Должно быть, видок у меня был так себе, раз даже его гнев сменился на милость.
Опомнившись, я отстранилась, переминаясь с ноги на ногу, не зная как объяснить причину своего столь позднего визита, что ответить. Было неловко и нелепо стоять перед ним в таком состоянии посреди ночи. Разомкнула губы, в попытке что-то сказать, но звук застрял где-то в горле, так и не вырвавшись наружу. Я кивнула.
— Проходи, — он взглядом указал в сторону комнаты, приглашая войти первой.
С каких это пор он стал таким обходительным? Или я просто сплю? Но если это сон, то что-то точно должно пойти не так… Я резко оглянулась на Люцифера, чтобы убедиться, что ему ничего не угрожает, что он по прежнему здесь, со мной,
живой и
невредимый. Я сама не заметила, как спиной вперёд дошла до кровати, всё это время не сводя с мужчины встревоженного взгляда.
— Итак, Непризнанная, почему ты пришла именно ко мне? — он вопросительно выгнул бровь, скрестив руки на груди и облокотившись о шкаф.
Хотела убедиться, что с тобой, напыщенным придурком, всё в порядке!
— Я… Искала Мими! — пыталась оправдаться, не смея признаться ему в очевидном.
— И ты решила, что она обязательно должна быть у меня? — хоть на его лице и заиграла усмешка, в глазах не отражалось и грамма издёвки. Они выражали скорее невысказанную тревогу.
Я поджала губы, борясь с желанием снова броситься в его объятия, вцепиться всеми конечностями и провести так оставшуюся неделю, пока кошмары не оставят меня в покое. То царапала ногтями коленки, то сжимала их до боли в пальцах.
— Ну, как видишь, Мими здесь нет, — для большей убедительности он обвёл глазами комнату.
Я не сводила с него едва ли не безумного взгляда, всё ещё сдерживая себя. Хотелось ещё раз прикоснуться к нему, убедиться, что это не иллюзия, не галлюцинация. Нужно было что-то сказать, чтобы не выглядеть умалишенной. А вдруг он сейчас выставит меня за дверь? Я же не смогу так просто послушаться и вернуться к себе. Только не сейчас! Шепфа, надеюсь, он не заставит меня умолять его на коленях…
— Что тебе приснилось?
Люцифер неспешными шагами сократил расстояние между нами, но не торопился вторгаться в моё личное пространство, будто ожидая приглашения. Было крайне неожиданно видеть его таким спокойным. Он нежным, едва ощутимым касанием, провёл по моим волосам, переходя на скулы и останавливаясь на шее, не спускаясь ниже.
Чего это он удумал? Сначала подстёгивал меня, а теперь… Сквозь сомкнутые зубы я втянула воздух, готовая расплакаться прямо перед ним. Вместо ответа я на несколько секунд прикрыла глаза, прильнув к тёплой мужской руке. Рядом с ним мне было хорошо и спокойно, несмотря на все его замашки. Он мог быть заботливым и ласковым, но далеко не с каждым. И в те редкие моменты, когда этот демон открывал себя настоящего, искреннего, я была готова простить ему все грехи, всю грубость и язвительность.
— Т-ты. И твоя смерть. Раз за разом, — охрипшим и подрагивающим голосом призналась я, чувствуя как по щеке, прямо на пальцы Люцифера, стекает горячая слеза.
— От меня не так-то просто избавиться, — ни в голосе, ни в глазах его не было и намёка на язвительность, — хочешь, я приготовлю тебе ванную?
Я кивнула со слабой улыбкой на лице, нехотя отстраняясь от мужчины. Неужели его и правда заботит даже такая мелочь, как моё душевное спокойствие в этот момент?
Краем уха я слышала, как набирается вода. Этот размеренный звук убаюкивал, а присутствие Люцифера совсем рядом окончательно расслабило меня, заставило позабыть обо всех снах и тревогах. Интересно, многим он готовил ванную посреди ночи? Многих приглашал к себе в комнату? Ости тоже знает его с этой стороны? Он был столь же заботлив с ней? Люцифер вообще любил когда-нибудь?
В панике распахнула глаза, оглядывая комнату. Всё было по-прежнему: те же чёрные стены, черная ткань пододеяльника под пальцами. И оглушающая тишина. Больше не было слышно шума воды и копошения Люцифера. Только моё сбитое дыхание и учащённое сердцебиение где-то в горле. Даже перья на крыльях будто приобрели нервные окончания и задрожали от страха. Пересилив собственную слабость, я несмело шагнула к комнате, в которой не так давно скрылся Люцифер.
Обычно, двери открываются за пару секунд. У меня же на это ушла едва ли не вся жизнь. Для большей убедительности я закрыла и открыла ещё раз. Может я не туда вошла? Может у него есть брат-близнец, о существовании которого я не знаю? Слишком уж похожим на него был демон, лежащий в окровавленной ванной. Тату на руках казались едва различимы из-за количества царапин и порезов.
— Люцифер?.. — это прозвучало так невинно и по-детски, будто всё происходящее было неудачной шуткой.
Я присела на край ванной, вглядываясь в его мертвенно-бледное лицо. Провела пальцем по раскрытой ладони, размазывая кровь. Вложила свою ладонь в его и крепко сжала.
— Люцифер, — я тихонько потрясла его руку, не теряя надежды.
В следующую секунду его руки мертвой хваткой обхватили мои плечи и потянули на себя. Секундный порыв радости сменился ужасом, когда всё моё тело с головой ушло под воду. И тут во мне будто проснулся разум: я забилась в агонии, выгибалась из стороны в стороны, пытаясь выбраться, кричала, а рот и нос забивался водой и кровью…
— Непризнанная, — послышалось практически над ухом, но это было невозможно. Слой воды укутал и изолировал меня от внешнего мира.
— Вики!
Я резко распахнула глаза, оглядываясь вокруг. Снова эти чёртовы сны!
— Я здесь, всё хорошо, — успокаивающий шёпот над ушком и тепло его тела слегка отрезвили меня. Рваный выдох сорвался с губ.
С ним всё было хорошо. Вот он, сидит рядом и… купает меня? К горлу подкатила тошнота. Голова закружилась, а конечности вмиг похолодели, несмотря на градус воды. Все чувства вмиг обострились. Прилипшая к телу ночнушка стала невероятно тесной, едва ли не удушающей. Я всем телом поддалась вперёд, пытаясь выбраться из ванной.
— Вытащи меня отсюда, пожалуйста! — истошно закричала я, обвивая шею демона руками.
Повторять дважды не пришлось. Люцифер послушно подхватил меня на руки и понёс обратно в комнату, игнорируя оставляемые мной капли воды на полу. Он будто не обратил внимания, что я уткнулась лбом ему в шею, горячо дыша, время от времени, будто в припадке, касаясь губами кожи. Не сделал ни малейшего замечания, когда мои пальцы сжали перья на его крыльях. Мне было важно чувствовать жизнь в его теле.
Мужчина не отпускал меня до тех самых пор, пока я окончательно не пришла в себя и не успокоилась. Он не упрекал меня за беспомощность. Казалось, что сейчас он прощает мне эту слабость и позволяет забыться в его руках.
— Прости, я… — мне было сложно подобрать подходящие слова. Вина тяжёлым грузом навалилась на меня и осела на душе.
— Ты не…
— Я не должна была так опрометчиво поступать! П-прости, что не слушала тебя, преподавателей, вела себя так с-самонадеянно, будто всё знаю и во всём разбираюсь. Прости, что п-пришла к тебе сегодня, разбудила. Прости, что всегда о-огрызаюсь, а сейчас не даю тебе и шагу ступить. Прости, что тебе приходится видеть меня в таком состоянии, терпеть все эти капризы, — слова лились из моих уст нескончаемым потоком извинений, не давая мужчине вставить и слова, — я такая эгоистка, идиотка! — слёзы душили, встав в горле комом и мешая нормально говорить.
— Глупая Непризнанная, — хоть я и не видела его лица, но слышала, как он улыбается, — ты просто маленькая, неопытная, безрассудная, не всегда к месту храбрая и самоуверенная, глупая Непризнанная, — его дыхание защекотало волосы на макушке.
— И ты не злишься?
— О да, я в такой ярости, что прямо сейчас готов низвергнуть тебя в ад, — он засмеялся, а под щекой ощутилась вибрация, разлившаяся теплом по всему телу, — если тебе лучше, то я бы предложил тебе переодеться и лечь спать.
Я подняла вопросительный взгляд, не зная как намекнуть на
желание провести ночь вместе с ним нежелание возвращаться в свою комнату.
— Что? Меня, знаешь ли, не особо-то прельщает перспектива просыпаться по несколько раз за ночь от скрёба за дверью, — он усмехнулся, а мои щёки зарделись от стыда и неловкости, — думаю, нам обоим так будет спокойнее, — последнее он проговорил уже серьёзнее.
— Значит, я могу остаться сегодня с тобой?
— Разве я ставил какие-то ограничения?
Прикосновение его горячих губ к холодной коже лба, надёжные, будто защищающие от всех опасностей внешнего мира и собственного подсознания, объятия, ласковый взгляд и умиротворяющий голос, вселяющий надежду, что я всё-таки не сойду с ума за эту неделю.
