Рядом

Кит сидел на узкой, однако удобной кровати, читая какую-то книгу. Что там было написано — медвежонок, наверное не вспомнил бы и на следующий день, так как была уже глубокая ночь и глаза слипались сами. На пиратском острове всё было спокойно — сторожа́ как обычно проверяли перед сном обстановку вокруг; механики заканчивали последние приготовления к завтрашнему дню, а остальные пираты верно уже спали. Не спал один лишь Кит, хотя жутко хотелось, но по какой-то неизведанной причине он не мог сомкнуть глаз. Тут в голове у Кита что-то перевернулось. Он встал, и выйдя из комнаты, направился прямо по коридору. По пути ему встретилось четыре сторожа и каждому он пожелал спокойной ночи, всё дальше и дальше уходя от своей каюты. «Куда направляется этот мальчишка в столь поздний час?» – мелькало в головах у тех. Однако никто не мог и догадаться. Железная, тяжёлая дверь скрипнула и отворилась с еле заметным скрежетом. — Карнаж?..— Тихо позвал капитана Кит, оглядывая комнату. Карнаж ещё не спал, просто лёжа на кровати в своём синем мундире. Он не слышал голос Кита, казалось, он совершенно ничего не слышал. Сегодня, на четвёртом этапе приближения к мечте (а именно грабежа в Кейп-Сюзет) бойцы мистера Хана пустили в капитана снаряд. К счастью, пуля пролетела вскользь, однако ранила того. Когда это случилось, Карнаж ощутил резкую, нестерпимую боль, но всё ещё держался на ногах, не подавая виду. Но вдруг, буквально через несколько минут после ранения, капитан почувствовал, что теряет сознание. То было странное ощущение, ведь ранее он никогда такого не испытывал. В уши словно ваты набили, а в глазах тут же помутнилось. Он не слышал голосов, однако, в последние секунды здравого рассудка, неясно видел, как сбежались над ним его верные пираты. Далее наступило забытье… — Карнаж… — Вновь повторил Кит, присаживаясь рядом. Лис лежал, отвернувшись мордой к стене и обхватив одной рукой больной бок. — А, это ты, мой мальчик. — Голос Карнажа звучал непривычно ласково, — Что? Тоже не спится? Но Кит, будто не обращая на вопрос абсолютно никакого внимания, тихо произнёс: — Как ты? Всё-таки к Карнажу мальчик попал гораздо ранее, чем к Балу, и сыновние чувства к капитану до сих пор не угасли. Медвежонок ни капли не жалел, что пять дней назад ушёл от этого болвана, вернув Карнажу камень и оставшись с пиратами. — Всё в порядке. — Хрипло протянул капитан, — Наш лекарь, Джо, обработал рану. Кит кашлянул и, посидев так ещё минуту-другую, робко продолжил: — …Пока ты был без сознания, я так переживал… Однако ответа он не получил. Карнаж тяжело вздохнул и мельком посмотрел на Кита через плечо. Медвежонок пододвинулся поближе: — Позволь взглянуть. — Сказал он, и протянул руку к ране, — Больно? Карнаж поморщился и стиснув зубы, ответил: — Больно. Но уже не так, как было днём. И на душе стало лучше. Кит улёгся рядом с Карнажем, уткнувшись носом в его спину. Мальчик чувствовал, как бьётся сердце капитана, как тот неровно и неспокойно дышит, как из груди его иногда вырывается тихий, непродолжительный стон из-за незажившей раны… Завтра Кит проснётся и увидит, что Карнаж всё ещё здесь, лежит рядом с ним, и на душе станет ещё теплее, чем было прошлой ночью, когда обеспокоенный самочувствием капитана, медвежонок явился к нему в каюту. Когда лёг рядом с ним, когда уснул… И всё это время его наставник был рядом…