Благодарность

      Таверна полна запахов, звуков типичного питейного заведения, музыки, криков, хохота, танцев.       – Омерзительно, – думает дурри, проскакивая мимо чьих-то медвежьих лап и вскакивает на табурет, кладя монету прилавок, отмеченную специальным символом, чтобы лишний раз не задавали назойливыми вопросами.       – Сейчас, – кивает трактирщик, после чего зовёт маленького охотника за ширму, чтобы тот переговорил там, а не на глазах у народа, что был навеселе.       Пахнет здесь не менее отвратительной смесью алкоголя и пота, но душно куда меньше, хоть это и не заставляет Дреза снять череп с морды и отставить в сторону своеобразную защиту. Его покупатель тоже не снимает капюшона, пусть и видна очевидная лисья морда, но ему не понять кто это именно, даже в силу роста.       – Пять, как и условились, – дискант разносится по помещению, вызывая улыбку у того, кто находится за столом. Похоже, его позабавил голос Дреза, но маленький охотник не подал виду, что его это задело. – Где моя оплата? – держа в лапе товар, дурри не спешит класть его на стол, дожидаясь, когда заказчик соизволит достать деньги.       – Конечно-конечно, – громила достаёт монеты и протягивает, которые тут же пропадают из его пальцев, а на столе оказывается холщовый свёрток. – Спасибо, Дрез.       Горячая благодарность его не интересует, как и последующий разговор. К нему было дело, он его выполнил, теперь он хочет отдохнуть.       Выйдя из душного паба, дурри подумывает, как лучше пройти к своему логову. Пройдя несколько десятков метров он слышит испуганный восклик.       – Мильза, стой!       Фраза звучит по-отцовски испуганно и не вызывает у Дреза страха за свою жизнь, потому он не думает о том, чтобы защититься, вслед этому его одолевает престранное тревожное чувство, что сейчас произойдёт что-то из ряда вон выходящего. Вроде и не относится к нему лично, а такое ощущение, что сейчас прямиком станет его основной проблемой.       Предчувствие не подгадало.       Маленький лисёнок оказывается около дурри, с восхищением вцепившись в изогнутый серп, который высечен из кости животного. Не сумев среагировать на такое явное хамство и вторжение в личностное пространство, дурри только удивлённо смотрит на ребёнка, пока папаша-лис в панике выбегает из таверны и глазами ищет своё чадо.       За столько лет к нему впервые кто-то подобрался так, что дурри не заметил этого. Впрочем, девочка не была преисполнена кровожадностью и угрожающей аурой, возможно, поэтому он её и не смог принять за угрозу и предотвратить «нападение».       – Что ты..? – от неожиданности в горле пересохло и вопрос остался незаконченным.       – Ты правда один убил огромного огненного сокола? – читаемое в глазах обожание было видимо даже в темноте. Голос лисёнка раздавался, кажется, в его барабанных перепонках много громче, чем он был на самом деле. – Правда-правда? А у тебя есть его перо? А ты мог бы его показать? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!       – Я... – растерявшись от такого отношения, тем более, от маленькой громилы, которая ещё ничего никому не успела сделать, Дрез совершенно потерялся в пространстве.       Лисичка смотрела искренне, выжидала ответа, и, что более обескураживало дурри, не выказывала ничего, кроме простодушного восторга от истории, которую он мог ей поведать.       Нет, так нельзя.       Он одиночка, и якшаться со всякими малолетками ему не следует.       – У меня нет с собой пера, – совладав с самим собой, Дрез грубо ответил и развернулся.       – Ай! – вскрик ребёнка заставил резко обернуться обратно.       Маленькая громила, так и не отпустив серпа, поранила подушечки лап, когда он резко повернулся. Это заставило испытать дурри совестливость и наклониться к ней.       – Какая же ты проблемная, – склонившись к кровоточащим конечностям, Дрез со вздохом принялся бинтовать, не понимая, откуда в нём ещё есть это чувство ответственности за младшее поколение. Вроде бы доверия подавно нет, как и чувство некой общности со своим племенем, но сейчас он спокойно залечивает раны лисёнка, словно так и положено.       – Абсурд, – проскальзывает в его мыслях, когда слышатся громкие шаги и появляется папаша-лис.       – Миль..! – зовёт он дочку, когда Дрез узнаёт в нём своего покупателя и переводит взгляд на маленькую копию. И впрямь похожи, видит охотник.       – И больше не хватай так ничьё оружие, иначе однажды лишишься лап, – назидательно ворчит дурри, разворачивая тельце ребёнка и подталкивая его к родителю.       – Спасибо! – слышит в спину одиночка-охотник, когда уже отбегает на несколько метров.       Уже подходят к дому, Дрез в кармане находит конфету и не понимает, откуда столь несуразная вещь оказалась у него. Только после секунды размышлений, он понимает, что девчонка оказалась пронырливей, чем кажется на первый взгляд.       Это кажется Дрезу чем-то невообразимым. Конфет на редкость приторная, но вызывает улыбку.       – Идиот, – качает он головой, приказывая самому себе не терять головы.       Одна доброта от одной маленькой девчонки ничего не значит.       А спустя неделю они снова встречаются.       Правда, на этот раз отца Мильзы не видно. Видимо, опять сбежала из виду.       – Ты тоже можешь залезть к арахнидам? – лисичка не приветствует, а переходит сразу к важному, чем вызывает смешок.       – Могу, – лаконично ответив, дурри смотрит на карту и строит траекторию похода. Сегодня много дел и нужно закончить к закату.       – Тут можно пройти, если есть чем зацепиться, – внезапное появление лапы над бумагой вызывает раздражение. И немного интереса.       – Зацепиться? – с иронией в голосе вопрошает охотник.       – Да, таким крюком на верёвке, и если правильно закинуть, то можно...       – Ты уже так делала? – провокационный вопрос застаёт врасплох предложение Мильзы, которая уже не так воодушевлена рассказом.       – Папе расскажешь? – севшим от испуга голосом лепечет она.       Дурри только хитро улыбается и видит, как оба родителя подбегают сзади, тут же принявшись ругать и осматривать лисёнка.       – Нелепость, – мордочка девочки кривится, когда ей читают нотации, она жалобно смотрит на Дреза, который исчезает в листве кустарников. Охотник ещё долго слышит ругань родителей, пока не уходит дальше.       Хотя, отдать ей должное, совет пригодился. Нужно было только прицелиться и не угодить в пасть местным летающим монстрам. Дрезу интересно, как ребёнок мог здесь сделать это, да ещё в таком возрасте.       Лисы учатся шпионажу, разведке да скрытности, они подобно дурри, но Мильза не была похожа на ту, кто будет соответствовать этому. Хотя её навыки в области ловкости определённо высоки и сработали снова: в кармане опять оказался приятный съестной бонус, на этот раз фрукт.       – Глупец,– думает дурри, спускаясь по склону к розыскным доскам, думая о том, что ему не следовало съедать подарок. Верить не следовало, пусть и ребёнку.       Сегодня всё обошлось меньшими усилиями, благодаря обходному пути. Дрез думает даже завезти об этом разговор с лисёнком, понимая, что истосковался по обычному общению.       К его сожалению и неожиданно неприятному чувству, что следовало за ним, по прошествии недели охотник не встречает её, чем слегка разочаровывается, но охотник быстро берёт себя в руки.       Ему непозволительно думать о таких вещах и размышлять о несовершившихся разговорах. После этого он кивает сам себе и живёт в привычном графике несколько месяцев.       Убить, принести, украсть, протащить...       Дни летят очень быстро, что мимолётные встречи с лисёнком почти стираются из памяти, пока одна листовка не попадает в лапы.       Спасением громилы занимаются очень редко. Только если не хорошо платят, или за этим не стоит что-то более ценное.       За нахождение маленькой громилы платят жалкие пятьсот монет, этого мало, даже чтобы просто пойти по направлению, где её видели последний раз, но Дрез думает иначе.       Нужно всё-таки отплатить долг Мильзе.       Он находит её под деревом.       Обессиленную и забившуюся от страха.       Здесь много саблезубых тигров, желающих полакомиться нежным мясом ребёнка, но протиснуться меж корней они не смогли, оставаясь стеречь добычу.       Дурри совершает всего пару отвлекающих манёвров и вытаскивает лисичку, едва не получив ранения.       Возвращается он с ней уже тогда, когда удаётся поднять саму на ноги: весь путь дотащить на себе маленький охотник бы физически не смог. Впрочем, короткий опыт заботы о Мильзе даёт понять, что ему физически не хватало чужого присутствия. Долгий путь создаёт ему компаньона на добрые пару недель.       И его даже не смущает, что она без умолку болтает, задаёт сотни вопросом и постоянно просит снять маску, чтобы примерить, пусть и очевидно, что она на длинную мордочку не налезет.       И всё-таки, в один из дней Дрез сдаётся, с недовольным видом всучив в лапы рыжей подопечной череп. Та незамедлительно надевает и тут же расстраивается: и ведь действительно не подошло!       Дурри смеётся, возможно, первый раз в своей жизни.       – Да ну тебя! – возмущённо говорит Мильза, сердито надув щёки, и отдаёт обратно вещь.       Тот не отвечает, только надевает на положенное место и зовёт в путь.       Дома ждут родители.       Его осыпают благодарностями, отдают награду, даже сверх того, что было заявлено, после чего приглашают на ужин, но Дрез непреклонен и просит не распространяться насчёт этого задания.       – Я скажу всем, что ты разрезал всех тигров и притащил меня на себе, – восторг и мольба в глазах и голосе Мильзы непобедим, из-за чего охотник, названный безжалостным, сдаётся и проходит в дом.       Лисы не сильно богаты на пиршество, но Дрезу льстит, что это всё из-за него.       Спасителя отпускают из дома тогда, когда уже тёмная ночь, и сами родители уговаривают Мильзу не занимать время охотника.       – Можно мы будем дружить? – напоследок она всё же упрямится и сама провожает Дреза, но недалеко.       Дурри не знает, что отвечать, не знает, что нужно ответить.       Он знает, как ставить ловушки, знает, куда бить противника, превосходящего по размерам, знает, как скрыться из глаз преследователей, знает, где слабое место стоящего перед ним врага, но сейчас он не знает ничего, что могло бы ему помочь. Он совершенно точно знает, что делать с монстром или демоном, временным компаньоном или партнёром по бизнесу, но совершенно не знает, что делать с другом.       Это шутка такая?       Он же верил уже, делал эту ошибку, неужели снова поступит также?       Мильза смотрит с щенячьим ожиданием и Дрезу становится нехорошо. Как будто бы дурнота подступает к горлу, но вместо тошноты появляется неприятно волнение, которое схоже со страхом. И всё-таки это ни то, ни другое.       – Кретин, – думает он, а вслух произносит сдавленное «да».       Счастливый писк лисички обезоруживает, как и её внезапный порыв объятий.       Ребёнок окружает притягательной теплотой, запахом конфет и чувством, которое Дрез давно позабыл и уже не знает, как назвать.       – Спасибо-спасибо-спасибо, – тараторит радостно Мильза, заставляя дурри ответно обнять. Выходит топорно и совсем непривычно для охотника, со стороны выглядит неестественно, скорее даже смехотворно.       Мысль об этом отрезвляет и заставляет поторопить Мильзу вернуться домой.       Девочка кивает и обязывает встретиться в ближайшее время и погулять вместе. Пустое и незначительное обещание вызывает чувство тепла в груди Дреза.       Бесполезное, почти ничтожное, но это заставляет почти всю дрогу к своему дому глупо улыбаться.       Он и впрямь не знает, что делать с этой задачей, для него это выглядит как противник с неясной тактикой и стилем боя, но он в предвкушении от встречи с этим сильнее, чем от охоты на самого опасного монстра во всей Эсперии.