Don't leave

Гермиона проснулась от веселых возгласов первокурсников в гостиной. Сегодня был Хэллоуин и с самого утра все пугали друг друга и хвастались волшебными вещами из магазина Фреда и Джорджа. Октябрь был одним из самых прибыльных месяцев для братьев, поэтому в этом году они создали специальную коллекцию, приуроченную ко Дню Всех Святых. Как и можно было предположить, все было скуплено еще на второй неделе месяца. В спальне девочек уже никого не было, кроме самой Грейнджер. Она неторопливо встала и направилась в душ с мыслями о том, что Хэллоуин чаще всего не приносит для нее и ее друзей ничего хорошего. Но в этом году троллей не предвиделось, как и выбора участника на кубок Трех Волшебников. В этом году все должно было пройти как можно спокойнее, ведь об этом заботились все в замке. МакГонагалл старалась, как могла, создать такую атмосферу, чтобы ничего не напоминало о недавней войне, и у нее это получалось. Например, на сегодняшний вечер был запланирован бал в честь Хэллоуина - лучший отвлекающий маневр для подростков. Все это понимали, и никто не возражал. Даже преподавателям хотелось отвлечься от воспоминаний, которые все еще хранил Хогвартс. Несмотря на то, что все были в искреннем ожидании вечера, Гермиона относилась к нему менее восторженно. В этот день умерли родители Гарри, поэтому это было первой мыслью в голове девушки после пробуждения. Возможно, даже сам Поттер уже не так об этом задумывался, но каждый год этот факт вызывал у гриффиндорки чувство сожаления. После войны оно слишком обострилось. Она всегда была особо чувствительна к справедливости, но теперь к этому добавилась и эмпатия. Никогда еще она не ненавидела себя за свои чувства. После войны профессор МакГонагалл решила помочь студентам вернуться к нормальной жизни. Многим нужна была моральная поддержка, некоторым и вовсе психологическая помощь, которую оказать было довольно сложно. Несколько десятков студентов вызвалось поучаствовать в этом. Все было довольно просто: каждому студенту нужно было приходить на встречу после занятий и делиться своими мыслями по поводу того, что происходит в их жизни и комфортно ли им находиться в замке после недавних событий. Студенты, выполнявшие роль «психологов» сменялись каждые несколько недель. Все было в добровольно-принудительной форме. Были и те, кто не хотел никакой помощи, хотя она, очевидно, нужна была. В таких случаях директор лично беседовала с учениками и если это не имело никакого эффекта, то в дальнейшем они были свободны от занятий. Несомненно, в числе этих студентов был бы и Драко Малфой. Он всем своим видом показывал, как ему неприятны все эти встречи. Его первая неделя закончилась тем, что он покрыл матом Падму Патил, которая, как и Гермиона, вызвалась помочь, но сразу же пожалела об этом. Малфой, конечно же, отрицал, что ему нужна помощь. Он отрицал, что ему вообще нужно было что-то от этого заведения и людей вокруг, и никто не понимал, почему он продолжал посещать дополнительные занятия. Но он делал это ради матери. Он решил вернуться в Хогвартс, потому что видел, что Нарциссе это важно. Он продолжал эти тупые занятия, потому что в письмах мама просила его не сдаваться и обещала, что ему обязательно станет легче. Правда, никогда не называла точные сроки, поэтому это стало казаться бесконечным. Две недели назад его предыдущий «психолог» в лице Ханы Абботт сменился. Теперь это была Грейнджер. Если бы это произошло на первых неделях, то он ушел бы из этого цирка сразу же, вопреки любым уговорам матери. Но прошло уже почти два месяца, он действительно стал спокойнее, хотя все еще мог в один момент разозлиться, если кто-то пытался насильно вытянуть из него хоть какие-то откровения. К его удивлению, да и всех остальных, Грейнджер была не худшим человеком для этих глупых бесед. Чаще всего она влетала в комнату, где они встречались, последняя. Тяжело дыша, от того что только что пробежала несколько этажей, она садилась на стул в обнимку со стопкой книг. Она как будто забывала, что держит их - а с виду они весили немало, - и создавалось впечатление, что она с ними одно целое. Это происходило раз за разом и начало даже забавлять Драко. Когда девушка приходила в себя и понимала, что все еще держит стопку на коленях, она морщилась, быстро качая головой, и тут же ставила книги на пол около себя. В этот момент слизеринец быстро улыбался, убежденный, что она этого не заметит за своей пышной копной кучерявых волос. Недавно он начал задаваться вопросом, что она пытается найти, потому что каждую встречу книги были разные. Ему было плевать на жизнь всех, кроме своей собственной, но Мерлин, как же было интересно, что Грейнджер так отчаянно пытается вычитать вот уже второй месяц. Кроме всего прочего, гриффиндорка много молчала. Все предыдущие «психологи» обычно болтали, рассказывая про свой опыт в похожих ситуациях, о которых говорил Драко, и неважно, что они совершенно уходили от темы. А Грейнджер молчала. Всегда молчала, пока он что-то говорил. Он всегда делал это размеренно и на пол тона тише привычного, как будто тщательно отбирал каждую мысль. И, впервые за долгое время, его никто при этом не перебивал. Гермиона просто внимательно смотрела на него, изредка кивая и поднимая брови. Он знал, что она слушает, потому что если она и начинала говорить, то выкладывала все свои соображения четко и лаконично. Малфой поражался тому, как можно так формулировать мысли и начал даже немного завидовать. Ему, наконец, стало понятно, почему она была самой выдающейся студенткой Хогвартса. С каждым разом он рассказывал все больше. Он чувствовал искреннее сочувствие, исходящее от девушки, хотя пока что не дошел до самого главного. С ней он знал, что в конце концов, сможет впервые рассказать кому-то об отце. Это было его основной проблемой, которой он никогда не касался, кроме как в разговорах с мамой, и то, лишь поверхностно. Их две недели прошли очень быстро, Драко понимал, что не хочет, чтобы их встречи заканчивались. Он хотел стать другом для Грейнджер. Другом, который все семь лет оскорблял ее, унижал при всех и создавал стойкое впечатление отвращения к ней и ее природе в целом. Но после войны его убеждения о маглорожденных развеялись очень быстро, несмотря на то, что вбивались в его голову отцом с рождения. Все-таки, он был вторым после Гермионы по успеваемости и не был обделен критическим мышлением, а в дополнении с грустным опытом это пошло ему на пользу. С помощью приложенных усилий в преодолении себя, он действительно начал меняться к лучшему. Именно поэтому, как только Гермиона упомянула на одном из последних занятий, что она идет на Хэллоуинский бал одна, он быстро проговорил: - Я тоже. Можем пойти вместе. В тот момент девушка смущенно улыбнулась и с недоверием посмотрела на Драко, так что он добавил в свое оправдание: - Как друзья, конечно. Конечно, как друзья. Признаться честно, Гермиона была бы не против пойти вместе не просто как друзья, которыми они, к слову, и не были. За последние две недели она очень прониклась к нему, хотя старалась этого не показывать. Она всегда выслушивала его, и это было интересно. Он никуда не спешил и говорил медленно, словно рассказывая сказку на ночь. Хотя эта сказка была совсем не детской и больше навевала ужас. Малфой иногда говорил про горы трупов в его гостиной, где он провел свое детство. Говорил про собрания Пожирателей Смерти, на которых он присутствовал против собственной воли. Он говорил и о том, что слишком часто чувствовал, что Темный Лорд вот-вот узнает о его страхах и о том, что Драко до последнего сомневается в правильности суждений всех присутствующих на встрече. Страх пронизывал его каждый раз, когда огромная змея проползала по столу, всматриваясь в глаза каждого, словно пытаясь уличить в измене. Но тогда он брал пример с профессора Снейпа. Он догадывался, что тот рассказывает все Дамблдору, и это подтвердилось, когда он не смог убить директора, и Снейп сделал все за него. Конечно же, все это он рассказывал и до этого, но никогда не углублялся в детали. В случае с Грейнджер, он старался как можно точнее описать свои чувства из жутких воспоминаний. Он хотел, чтобы она поняла, почему он это делал, и, казалось, она действительно понимает. Зачем ему нужно было ее одобрение – Малфой не понимал сам. Он просто так чувствовал. С каждым занятием Гермиона все больше запоминала его мимику. Прежде она никогда не всматривалась в его лицо, она понятия не имела, что он начинает часто моргать, когда ему тяжело говорить о чем-то; не знала, что он бегает глазами по комнате в поиске чего-то, на чем можно сфокусироваться, когда он нервничает. В конце концов он всегда натыкался на ее взгляд, и она сама была единственным комфортным объектом в комнате, от которого веяло спокойствием. Она никогда не замечала его тонких запястий и длинных аристократичных пальцев, которые он обычно переплетал между собой, рассказывая очередное воспоминание. Никогда не думала о тонкой шее, на которой периодически проступали голубые вены, отвлекая ее от слов самого Драко. Зато теперь она заметила. Заметила и то, что он улыбался каждый раз, когда она ставила свои книги на пол, забыв это сделать сразу. За две недели она посмотрела на него совершенно с другой стороны, и этот другой Драко ей нравился. Мало того, что ей было его жалко настолько, что чувство жалости практически отдавалось болью в груди, так это усугубляли еще и его серые глаза, которые больше не смотрели на нее с ненавистью, а только с немой мольбой о понимании. Когда Гермиона вернулась из душа, на ее кровати лежала записка:

«В 20.00 у входа в Большой зал. Д.М»

Как будто ей нужно было напоминание. Она и без этого ждала вечера. Только было одно единственное «но» - она не рассказывала Гарри с Роном о том, с кем появится на балу. Она боялась рассказать им даже о том, что теперь он тот человек, которому она пытается помочь. Хотя, их реакция была больше снисходительной. Вероятно, они знали, что рано или поздно это должно произойти. Но что будет, если они увидят их вне занятий? К вечеру Гермиона уже была собрана. И по какой-то причине за весь день она не встретила своих друзей. У нее начала зарождаться мысль, что в этот Хэллоуин могло что-то произойти, о чем она пока не знает. С тревожными мыслями, она надела черное длинное платье, юбка которого струилась вниз, сливаясь с серебряными блестками. Подол так красиво переливался, словно ткань была жидкая, и все эти блестки стекали вниз к ее черным туфлям лодочкам. В этом году она решила, что не будет наряжаться в кого-то, она хотела просто побыть собой и выбрала одно из самых простых, но в то же время, элегантных, платьев. Она собрала волосы, закрепив их заколками и оставляя несколько прядей, аккуратно обрамляющих лицо. Последним элементом ее наряда были длинные черные перчатки, которые подчеркивали ее тонкие руки. Пришло время спускаться. В башне Гриффиндора уже никого не было. Остался лишь стойкий запах женских духов всех видов, перемешанный с ароматом пряного чая и тыквенного пирога - такая домашняя и привычная для Хэллоуина атмосфера. В коридорах тоже были лишь те, кто либо опаздывал на бал, либо хотел уже до него уединиться со своей парой. Гермиона улыбнулась от вида очередной парочки, которая мило целовалась прямо за углом лестницы. В такие моменты казалось, что никакой войны не было, что замок не был разрушен и не впитал в себя множественные рыдания скорби и крики пострадавших. На этот праздник даже не нужны были страшные декорации. Воспоминания были самой страшной из них. Девушка выдохнула, отбрасывая от себя эти мысли и надеясь, что с Гарри и Роном действительно ничего не произошло за сегодня. У входа в Зал стояло несколько парней так же ожидающих свою пару. Среди них был и Драко. Он надел один из своих черных костюмов, который, в принципе, был частью его повседневного гардероба уже третий год. Но этот был каким-то другим. Он казался по-особенному изысканным, и как только Гермиона подошла ближе, она заметила, что его пиджак переливается серебряными блестками. Почти такими же, что были у нее на платье. Он знал? В это время Малфой смотрел на нее абсолютно восхищенным взглядом, даже не скрывая его. Он слегка улыбнулся уголком губ и подал ей руку. - Прекрасно выглядишь, - проговорил он. – И какое совпадение, что мы дополняем друг друга. Гермиона прищурилась, пытаясь словить его на том, что он каким-то образом узнал об ее платье. - Действительно совпадение, - согласилась она. Перед тем, как войти в зал, Малфой достал маску из внутреннего кармана пиджака, которая скрывала половину его лица. Гриффиндорка нашла это отличной метафорой к его эмоциональному состоянию. Как обычно, помещение было украшено сотнями свеч, парящих в воздухе наравне с огромными тыквами. Весь потолок был звездным небом, в котором летало множество летучих мышей. Гермиона даже на несколько мгновений засмотрелась, совсем как в самый первый раз, когда она вошла в зал на первом курсе. Следующий час она не переставала искать взглядом в толпе своих друзей. Чувство тревоги мешало ей наслаждаться этим вечером, хотя он и казался абсолютно беззаботным и веселым, как в прежние времена. Это гнетущее ощущение не могли убрать даже несколько стаканов пунша, которые ей любезно обновлял Драко. - Ладно, Грейнджер, - наконец, произнес он. – Вместо того, чтобы хлестать напиток для детей весь вечер и пытаться напиться, я предлагаю тебе взять у Забини что-то покрепче и сделать это во множество раз быстрее. - Я не собираюсь напиваться, - возразила девушка. Малфой покачал головой: - Я вижу, что ты нервничаешь. Что-то в этой фразе слышалось так, словно он намекает на то, что она нервничает из-за него. Это было абсолютным бредом… или правдой, просто переживания из-за друзей смешались с переживаниями из-за свидания с Драко? Нет, не свидания, а дружеского вечера. - Я не могу найти Гарри и Рона, - призналась Гермиона. Скрывать не было смысла. Тем более, их новые отношения начались именно с искренности, поэтому за эти недели она уже привыкла говорить ему только правду. Малфой нервно выдохнул при упоминании двоих друзей Грейнджер. - Прости, но мне не хочется тратить свой вечер на этих… - еще немного, и он, кажется, придумал бы очередное оскорбление. – Двоих. Гермиона прекрасно знала, что сильной симпатии он к ним не испытывает, хотя ненависть и сменилась на терпимость, но это тоже могло когда-нибудь кончится. Особенно, если их отсутствие испортит ему свидание с ней. Нет, не свидание, а дружеский вечер. - Я знаю, прости, - с сожалением произнесла гриффиндорка. – Я просто надеюсь, что с ними все хорошо. - Грейнджер, - Драко хотел было сказать, что Поттеру уж точно больше ничего не угрожает, но вовремя остановился. – Подожди здесь. В следующее мгновение он исчез в толпе студентов танцующих под очередную песню, которую написали маглы, но исполнялась она почему-то группой музыкантов-волшебников. Она поймала себя на мысли, что за весь вечер ни разу не прозвучало песни для медленного танца. Малфой вернулся с двумя стаканами светло коричневой жидкости, которой предположительно был огневиски. - Держи, - он протянул Гермионе один из них. Она несколько секунд смотрит на него в раздумьях, но в конце концов принимает стакан. После этого был еще один и еще несколько песен, которые Драко с Гермионой провели в стороне за обсуждением каких-то общих тем. Они оба боялись переступить черту и заговорить о чем-то более личном за пределами той самой комнаты. Было страшно, что реакция кого-то из них окажется резко негативной и это разрушит все то, что у них получилось выстроить за две недели. Но вскоре, зазвучало что-то лирическое и половина студентов покинули танцпол, а Малфой будто наоборот оживился. - Мисс Грейнджер, - он вновь протянул ей руку, приглашая на танец. Она улыбнулась в ответ и приняла предложение, беря его за руку. Теперь, когда он обнимает ее за талию, но все еще сохраняет между ними дистанцию, не оставалось сомнений, что он просто боится сделать что-то лишнее. Так что в следующее мгновение Гермиона ближе прижимается к нему, давая понять, что это вполне уместно. Они медленно двигаются по кругу, не говоря друг другу не слова. Она чувствует его теплое дыхание на своей шее, прикрывая от этого ощущения глаза. Возможно, это огневиски, но ей так сильно хочется его поцеловать сейчас. И сделать это не из-за физического желания - хотя этого никто не отменял, – а потому что хочется дать ему понять, что он важен, что он нужен, что кто-то его любит, кроме матери. В смысле, не любит, но очень симпатизирует, конечно. Дружеский вечер. Он как будто чувствует ее желание. Он и сам этого хочет. Хочет прижать ее ближе к себе и не дать уйти, потому что никто не знает, что будет после этого вечера. Они могут никогда не заговорить снова, вернувшись к той точке, где они просто однокурсники, и это было худшим сценарием в его голове. Драко аккуратно берет ее за подбородок, заставляя ее поднять на него взгляд. Она такая красивая. Такая чертовски нежная и понимающая, даже когда молчит. Гермиона совсем не сопротивляется и уже чувствует, как вот-вот ощутит вкус его губ. Гарри? Где-то далеко за спиной Драко она замечает знакомые силуэты рыжего и брюнета. Они только что вошли в зал и, скорее всего, пока не заметили ее. - Прости, - бросает девушка и быстрым шагом направляется к друзьям, оставляя Малфоя одного. Сначала кажется, что это происходит, потому что он поторопился и уже начал проклинать себя за излишнюю уверенность, но затем заметил куда Гермиона так спешит. - Где вы были? – напористо спросила она, обращаясь больше к Гарри, чем к Рону. - У Хагрида, - быстро отвечает он. – Кстати, выглядишь превосходно. Девушке почему-то кажется, что он ее обманывает по поводу места их времяпровождения, но ничего не говорит по этому поводу. - Почему вы без костюмов? – продолжает допрос она, даже не ответив на комплимент. - Мы не собирались приходить, просто зашли посмотреть на вас с… - Поттер не договорил, но понятно, на кого они собирались смотреть. Вместе с этим стало ясно и то, откуда Драко узнал про ее платье. - Вы знали? – удивилась Грейнджер. - Сначала не поверили, - отозвался Рон. – Не каждый день Малфой любезно спрашивает о твоих планах на бал. Гермиона улыбнулась. Он знал, что она пойдет одна, но не решался пригласить ее, пока не услышит это от нее самой. В одну секунду все ее переживания улетучились и стало так легко. Теперь она может провести оставшийся вечер, искренне наслаждаясь им. - Ты уже успела его обидеть? – спросил Гарри, смотря куда-то ей за плечо. Не успела Грейнджер повернуться, как мимо нее пронесся Драко, буквально вылетая из зала. - Простите, мальчики, - произносит девушка и бросается за Малфоем. Они совсем не возражают. Тем более, когда это и было тем, зачем они зашли в зал в первую очередь. Драко спускался вниз в подземелья Слизерина, Гермиона спешила за ним, снимая на ходу туфли. Она бы никогда не подумала, что Малфоя так легко ранить при всем его напыщенном высокомерии. Вернее, сейчас в это поверить было намного легче. - Драко! – позвала она, и ее голос эхом раздался по длинному темному коридору. Он и так знал, что она бежит за ним, но сбавил ход только когда услышал свое имя. - Драко, - повторила она, когда уже вплотную подошла к нему. Несколько мгновений она молчит, стараясь отдышаться и заодно сообразить, что ему сказать в свое оправдание. Достаточно весомого аргумента не находится, поэтому девушка освобождает руки, позволяя туфлям упасть на пол с глухим звуком, и импульсивно целует блондина. В первую секунду она испугалась, что это неправильно, что это слишком быстро, потому что он никак не реагирует, но затем он обнимает ее, еще ближе прижимая к себе, и отвечает на поцелуй. Вот теперь наступило настоящее облегчение. В ее голове больше нет ни единой мысли, кроме той, что ей хочется еще больше Драко. Он может больше не бояться, ведь она ясно дала понять, что не против. Гермиона раскрывает рот чуть больше, позволяя языку Малфоя завладеть им и углубить поцелуй. Он прижимает ее к холодной стене, которая сейчас так кстати, одной руку задирая ее платье. Она быстро снимает перчатки, не отрываясь от его губ. Ей хочется чувствовать его кожу своими пальцами, а не через шелковую ткань. Она чувствует, как его рука скользит по ее бедру вверх, останавливаясь где-то на ребрах. Ей хочется снять с него пиджак, но так не хочется, чтобы он убирал руку. Он спускается губами к ее шее, нежно и в то же время страстно, целуя каждый миллиметр ее кожи. Это заставляет ее все-таки снять с него пиджак и позволить себе не чувствовать его прикосновений пару секунд. Вместе с пиджаком куда-то в сторону летит и рубашка. Драко смотрит на нее с диким желанием в глазах, он улыбается, тяжело дыша, а она разглядывает его тело в тусклом свете свечей. Через мгновение она вновь притягивает его к себе, агрессивно целуя. Он поднимает ее за бедра, чтобы удобно устроиться у нее между ног. - Гермиона, - шепчет он ей на ухо. Она расстегивает пояс его штанов, затем запуская в них руку, и Драко нервно выдыхает. - Не уходи, - тихо продолжает он. Он говорил не про этот момент. Он хотел, чтобы она не уходила из его жизни никогда больше. Чтобы она всегда была рядом вместе с кучей ее книг и умными фразами. Вместе с ее прекрасной гладкой кожей и темными глазами, от которых веет теплом. Вместе с ее рассудительностью и уместными советами. Вместе с острыми ключицами и набухшими от поцелуев губами. Вся она. Гермиона поймала себя на мысли, что в темных холодных подземельях никогда еще не было так уютно, как в руках Драко. В руках нового для него Драко, в которого она влюблялась все больше с каждым мгновением.