Звезды между нами

      Твою, мать, — было первым, что подумал Итан, когда открыл глаза и обнаружил Баттерса, спящего у себя на груди. — Он ведь определенно использовал меня.       Парень уже предчувствовал, что придется еще очень много выслушать от соседей — Стотч вчера совершенно не стесняясь стонал, так, что это слышал весь дом, а ему было откровенно безразлично в этот момент.       — Полли, поднимайся, — особо не церемонясь с Баттерсом, Итан встал с постели. — Тебе надо в школу.       — Не хочу, можно я останусь у тебя? — пробормотав это, Баттерс натянул на голову одеяло.       — Мне на работу. Во сколько автобус? — громко спросил Лоуренс, наливая воду в кофеварку.       — В начале восьмого, — пробормотал Стотч еще непроснувшимся голосом.       — Сам себе нальешь кофе, — дверь в ванную не закрывалась, и парень очень надеялся, что Полли не придет в голову присоединиться к нему.       Баттерс сидел уже полностью одетым, когда он вышел из душа. Он выглядел очень довольным, а это только усиливало догадку Итана о том, что он все запланировал заранее.       — Не забудь бутылку, — он пытался скрыться от изучающего его взгляда Стотча — да, выйти в одном полотенце было плохой затеей.       — Мне ведь в школу, — улыбнулся Баттерс. — Давай, я после учебы зайду?       Нет-нет-нет — он больше не поведется на это.       — Полли, я не хочу, чтобы ты сюда приходил, — металлическим голосом отчеканил Лоуренс. Улыбка тут же сползла с лица Баттерса.       — Я тебя понял, — пытаясь сохранить самообладание ответил он. Так или иначе, даже этот один раз все равно может стать поводом для ревности.       Никто не обратил внимание, что он сел в автобус не там, где обычно. Нет, Кенни, конечно же, заметил это и даже прикинул, что он скорее всего был у Итана. Но почему-то это не вызвало у него никаких эмоций, ни капли ревности, которая была у него летом. И это при том, что он даже не рассматривал вариант, что Лео может спать с Лоуренсом.       Баттерс окинул взглядом находящихся в автобусе и задержался на Такере и Твике. Только сейчас он понял, что же изменилось. Последние полгода не было случая, чтобы их настроения были бы не диаметрально различны — когда счастлив был Крэйг, Твик ходил с понурой головой, когда же Такер был в таком состоянии, часто Твик оказывался в более хорошем расположении духа. После каникул на фоне прямо-таки светящегося Крэйга, его парень был удивительно спокоен.       Твик все, и правда, принимал как должное. Единственным человеком, которому он мог бы высказать какие-то претензии, был только он сам. В следующий раз, конечно, если такой будет, он будет знать, что нужно правильно формулировать свои желания. По факту он получил то, что хотел — вот он, тот самый Крэйг, в которого он влюбился, тот, который доходил до того, что ему нравятся парни так долго, тот, с кем он мог говорить почти на любую тему, тот, которым он был в компании друзей. Несомненным минусом этого Крэйга оставалось то, что вместе с этим дружеским отношением врубленным на максимум, он выкрутил тумблер «романтичности» куда-то в сторону минуса. Да, это были его — Твика — слова, о том, что Крэйг не милуется, не делает канапе, да, много чего еще он, казалось бы, не делает. Но осознание, что ему все-таки это нравилось, пришло слишком поздно.       И что же в итоге было важнее — его собственное счастье или счастье Крэйга? Какой же в этом вопросе смысл, если он сам попросил Такера больше думать о себе, а не о нем.       — Во что сегодня поиграем? — Крэйг растянулся на полу в комнате Твика.       Он по-прежнему оставался у него каждый четверг, все также больше времени проводя именно тут. Хотя их смены в кофейне и мастерской совершенно не совпадали, и получалось, что они почти и не бывали наедине, кроме как по этим самым четвергам.       — Я думал, ты захочешь закончить доклад сегодня, — Твик примостился рядом.       — Да ну, его, — Такер сощурил один глаз, показывая свое недовольство. — Ты же завтра работаешь, вот завтра и закончу.       Прошло уже три недели, после их обещаний друг другу. Крэйгу все это давалось с большим трудом, хотя внешне он, конечно, этого не показывал. Если бы не Китти и Кенни, то он несомненно тут же снова провалился в яму депрессии, как это произошло в ноябре.       Он так и не мог понять, почему же Твику так не нравились нежности с его стороны. Ему казалось, что это обычное проявление любви, но Твик, видимо, не разделял это мнение. Все снова так походило на их шестой класс — они держались за ручки, иногда обнимались на людях и все еще спали в одной постели. Твик был доволен, но ведь это и было самым главным?       — Крэйг, — прозвучал неуверенный голос из-за спины, когда они легли спать.       — Да, Твики, — Крэйг по-прежнему обращался к парню так, ведь так было и в младшей школе.       — По поводу нашего разговора, — они ведь договорились говорить.       — Какого именно? — в последние дни они так многое обсуждали, все на свете, кроме них самих.       — Насчет моей последней просьбы, — все это время Крэйг не поворачивался к Твику лицом, но эта фраза заставило его развернуться.       — Что с ней? — его кольнуло — почти каждую большую перемену они с Кенни не стесняясь целовались, сидя на подоконнике в туалете на третьем этаже. И хотя это все ограничивалось только этим и легким петтингом, упоминание о том, что он обещал рассказать о таком, заставило Такера напрячься.       — У тебя кто-то появился, да? — взгляд Твика как будто бы пытался проникнуть куда-то вглубь головы Крэйга, чтобы получить ответ на свой вопрос.       — С чего ты такое взял? — Такер не знал, что и ответить — ведь еще он обещал не врать.       — У нас не было после Рождества ни разу, — он перевернулся на спину и уставился в потолок.       Да, уже почти месяц у них ничего не было — ему это даже не приходило в голову. Вообще, единственный раз, когда у Такера было что-то за это время, был тот случай с Маккормиком в первый день после каникул. И причина ведь была вовсе не в Кенни, а в том, что как только он думал о сексе с Твиком, он вспоминал все те ограничения, которые он придумал для него. Нет, он был не против быть активом, никогда не был против, но то, как это все было преподнесено в тот день, отбивало все желание. Но мог ли он сказать в лицо своему парню, что он не хочет его?       — Я… я думал, что это у тебя нет желания, — это была самая глупая отмазка, которую он только мог бы придумать.       — Хочешь я буду сверху? — произнес Твик прямо в губы Крэйгу, резко перевернувшись обратно на бок.       Рука скользнула под одеяло и провела по боксерам, член тут же отреагировал на это прикосновение, противореча всем мыслям, которые роились в голове у Такера.       — Твик, твои родители, — еще одна глупая отмазка.       — Когда тебя смущали мои родители? — несмотря на то, что Твик никогда особо не проявлял активности во время секса, в четырех из пяти случаев именно он выступал инициатором. Но последний такой раз был слишком давно.       Не дожидаясь ответа, Твик утянул его в поцелуй.       — Иди сюда, — кровь от нижней части тела Крэйга прилила к мозгу, заставляя забыть обо всех сомнениях. Он подмял под себя Твика, заставляя того смутиться под его плотоядным взглядом.       Он ничего не мог поделать со своим телом, которое просто изнывало от желания. Голова же Такера была совершенно пуста, он просто совершал механические действия. Он ведь уже успел убедить себя, что Твику совершенно безразличны их отношения.       — Крэйг, я… — Твик был даже согласен на то, чтобы быть сверху. Он тоже успел себя убедить, что Крэйг не преминул воспользоваться предоставленной ему свободой.       Голос Твика заставил Такера прийти в себя и обратить внимание на происходящее вокруг. Ни о какой разрядке не могло быть и речи — каждая его мышца была перенапряжена, а мозг будто бы не воспринимал дофамин, который должен был помочь кончить парню. Твик выгнул спину, издав громкий вздох. Одного этого жеста раньше хватало, чтобы Крэйг кончил за ним следом.       Пока не заметил, — подумал он, выходя и спешно снимая презерватив.       — Жаль, в душ не получится сходить, — Крэйг натянул улыбку, передавая Твику пачку с салфетками.       Получается, что я окончательно сдался? — пронеслось в голове у Такера, глядя на обвившие его руки давно уснувшего Твика. Сон не шел. Он слушал, как Калми, потревоженный ими, вылез из домика на ночной перекус. Произошедшее не отвечало на вопрос, который так мучал парня. — Он все еще любит меня и потому готов отпустить?