Let me see

Шрам задумчиво смотрит на рисунок. Мэй Чан, не дождавшись, когда он что-либо поймет на листочке, который закрашен красным по большей части, начинает объяснять: — Видишь, сколько в тебе плохого? Его неприлично много, — говорит она. Он тихо, про себя, соглашается, что пожалуй он не святой. Но безумнее те, кто наслаждается войной, смакует каждое убийство тщательно, аж до тошноты. Багровый, например. Особенно Багровый. Прошло два года. Бывший убийца алхимиков смотрит на девочку, нет, уже скорее подростка, сидящего перед ним. Она усердно что-то рисует, выводя каждую линию. Рисовать, в общем-то, не слишком удобно, рисует ведь чуть ли не на коленке. Наконец, довольная своим творением, показывает его мужчине.  — Видишь, сколько в тебе хорошего? — произносит принцесса клана Чан, а Шрам знает, что каждое ее слово — искреннее. На минуту прикрывает глаза, в голове проносятся какие-то отрывки воспоминаний, с одной стороны мутноватые и не совсем четкие, а с другой — такие знакомые и узнаваемые. Вот он убивает химеру, пытаясь ее спасти, вот старший из братьев Элриков, в глазах которого можно было на секунду увидеть страх, когда Шрам прикоснулся своей рукой к его автоброне. Мэй, говорящая, что ей нужен устрашающий друг, который отпугивал бы непонятных типов, у которых репутация такая же заляпанная и мрачная, как у него самого. В какой-то момент ишварит улавливает более свежие моменты, говорящие о том, что наконец все будет хорошо.Майор Майлз, предлагающий ему восстановить Лиор. Альфонс, тощий и измученный, но со своим, человеческим, телом. Принца из Ксинга, решившего объединить все кланы, в том числе и клан Мэй Чан. Чувствует облегчение и улыбнувшись, впервые за долгое время, говорит: — Да, вижу. На листке бумаги его портрет закрашен зелёным, а в уголке нарисован зеленый квадратик, подписанный словом «хорошее».