Слишком всё понятно!

-Маша! Господи, Маша. Нет! Прошу тебя! Маша! Крик Лауры, доносился эхом по всем помещениям. Боль сковала грудную клетку и хотелось кричать..просто кричать невыносимо долго. Она ринулась к Третьяковой, прижала её к себе. Попыталась убрать кровь с виска, но той становилось всё больше. Глаза блондинки были от ужаса открыты и в них зияла пустота. Это было похоже на то, как свет в конце тоннеля погасили, зачёркивая даже проходы между воображаемыми дверьми. У Лукиной не было слёз, чтобы плакать. Не было слов, чтобы говорить. Её состояние варьировалось от крайне спокойного, до сумасшедшего. Вся жизнь, просто мелькала перед глазами, дабы напомнить о грехах, совершенных ею. Она смотрела на Третьякову и понимала, что вернуть бы, хоть на долю секунды то, необдуманное действие, она бы так не толкнула её, да ещё и к стенке. -Тупая и глупая, ругала она себя, по-прежнему гладя красивое личико Маши. -Я тебя лю...начала шептать она и проснулась в слезах. -Маша, крикнула она в ночную холодную пустоту и расплакалась сильнее, побивая, рядом ни в чём не виноватую подушку. Истерика накрыла мгновенно Лауру.. Она не понимала, сон это или явь? Темнота окутывала спальню и врезалась в её сонное сознание, как нож в спину. -Маша, ты здесь? Маша.. пожалуйста. Её крик перерос в очередную истерику. Вдруг, на ее талию..опустились теплые руки. -Милая, сонным голосом отозвалась Третьякова. Я здесь, все хорошо. Тебе что-то плохое снилось, я не могла тебя разбудить.. В итоге, я уснула сама, прости. Лаура повернулась к Маше и с нежностью заглянула в эти темные глаза, что сливались с ночью. Она прижалась к ней всем своим телом и уткнулась лицом в шею, расплёскивая свои прозрачные слёзы по теплой коже. Мария улыбнувшись, обняла Лауру сильнее. -Я тебя во сне толкнула .ты упала и..я видела твои глаза, они были открыты, я убила тебя, понимаешь? Истерика снова накатила на Лукину. -Прошу, тебя, родная..успокойся. Я здесь и все хорошо. Ты со мной, а я с тобой. Ничего не случилось. -Я монстр! Лаура заплакала, сильнее прижимаясь к Маше. Я себя чувствую отвратительно. Во сне, я изменяла тебе с какой-то Лианой и так гладила её, что... -Эти сны не нравятся мне, продолжила Лаура. Это ненормально.. Мне снится то твоя измена, то моя. Такое ощущение, что кто-то из нас, что-то скрывает, да? Руки Третьяковой мгновенно разжали, столь теплое объятие и она их убрала под одеяло. Холодность и ревность скользнули по её телу и больно укололи за "любовь". Лукина тоже ослабила объятия, но не спешила вставать с Маши, а та не смотрела ей в глаза, а молча пялилась в потолок. Зрачки ее глаз превратились в мелкие точки, а на лице застыла невидимая боль. -Маша.. -Не надо, Лаура. Просто спи дальше и не надо меня трогать. Если, ты делаешь такие выводы о моей измене, то пошла, ты нахрен, поняла? Я, как идиотка всю ночь пытаюсь ее разбудить, переживаю, а она просыпается и льет на меня свою фигню, в виде рассказов об измене во снах. Лукина встала с кровати. Сон, как рукой сняло.. На душе было отвратительно и мерзко, в том, что она позволила себе задать этот вопрос. Даже, не задать, а усомниться в Третьяковой. Повернувшись к Маше, она увидела ее обнажённую грудь, та не успела натянуть одеяло.. Маша, заметив её взгляд, на конкретной части тела, молча зарылась головой в одеяло, сжалась комочком, но не ушла, как подумала Лаура. Сил выяснять отношения, не было ни у одной, ни у другой. Лаура закрыла лицо руками и вышла из комнаты. Дошла до ванны, включила теплую воду и принялась умываться, попутно плача в мягкие руки. Это было, то состояние, которое она не могла себе объяснить. Ей хотелось всему миру рассказать, о том, какая она идиотка! Так обижать свою любимую, наверное никто не позволяет себе, а Лукина это делает. А, самое страшное, что ей нравится причинять боль человеку, которого она любит. В ее мозгу происходит удовлетворение! Она получает постыдное удовольствие, словно оргазм всего тела. Закончив умываться, Лаура протирает лицо полотенцем и не глядя на свое отражение, выходит из ванны, щёлкая выключателем. Ей страшно сейчас заглядывать в комнату, она понимает, что если не увидит там Машу, то свихнется окончательно. Она боится, что Третьякова однажды соберёт свои вещи и уедет от нее, куда подальше и будет права. -Чёртова садистка, шепчет себе же Лаура. Она долгие годы, боялась признаться самой себе, что любит эти страдания. Когда душа болит, а внутри кипит палитра эмоций, причем разных цветов. -Выбирай настроение по цвету, играй как марионетка.. пронеслось в голове, у Лауры. Это её "больные" воспоминания, шли из детства. Из театра, которым она болела всегда в прямом смысле этого слова. Однажды эту фразу, она услышала в каком-то спектакле и долго не могла понять, чем ее так это зацепило. Став взрослой, она это прекрасно поняла! Она стала управлять людьми и их настроением, словно дёргая за ниточки каждого, кто попытался бы проконтролировать в ответ её. В случае с Машей, ей казалось наоборот.. Это Третьякова, понимала ее настроение и могла дёрнуть нитку на руке или ноге Лукиной, не дав ей опомниться. Лаура заглядывает в комнату. Маша спит на кровати.. такая красивая и нежная, что сердце перестает отбивать удары. -Я не заслуживаю тебя, тихо говорит Лаура. Ты такая правильная..такая красивая, нежная. А рядом я, монстр.. не пойми что. -Лучше, помолчи сейчас. Злость Третьяковой из-под одеяла, слышна была всеми гранями чёткости. Она, оказывается не спала. -Маш, ну, я сказала не подумав.. -Ты никогда не думаешь, когда городишь очередную чушь, лишь бы побыстрее мысли свои изложить. Просто оставь меня в покое! -Ты же не уйдешь? надежда в голосе Лауры проскользнула, также незаметно, как и её рука под одеяло к Маше. -Убери свои руки, Лукина! Просто уберись из комнаты, подальше от меня. Маша силой отпихнула руки Лауры. Лауре, естественно этот жест понравился. Она поймала себя на мысли, что ей нравится грубость.. а вот к счастью или к сожалению, пока это было не ясно. Наклонившись к Маше, она быстро проникла рукой под одеяло и столкнулась с теплой ногой. -Не смей! Хватит. Отойди от меня. И Лаура сдалась. Вытащила руку из теплого одеяла и встав, удалилась из комнаты. Между ними образовалась пропасть молчания, в течение трёх дней. Каждая просто сталкивалась с друг другом, в одном помещении, либо на работе, но ни одного момента общения между ними, не происходило. Лаура старалась не смотреть в глаза Маши и у нее удачно это получалось, а вот Третьякова страдала от нехватки взглядов Лукиной. Ей не хватало этих нежных глаз и она жалела даже, что обиделась на директрису своего сердца. Дни тянулись так медленно, словно нити из ловушки снов. Было холодно, как в самый лютый мороз. Жизнь сменялась чередой встреч и планов по работе, только они вдвоем не разговаривали. Лукина ненавидела ссоры, а особенно ненавидела, когда Маша обижалась из-за неё. С того вечера, что она попыталась рукой погладить ее восхитительные ноги под одеялом, прошло уже семь дней. В один, из таких тяжёлых дней, для обеих, Лукина поймала Машу в коридорном проходе, схватив ее за локоть. Щеки Третьякова сразу же, превратились в два очага вспыхнувшего огня. -Маша, пожалуйста, давай поговорим, проговорила она. -Нет, отпусти меня. Третьякова вывернула руку из цепкого касания Лауры. -Всё то, что ты хотела сказать, ты мне сказала. Мне надо идти работать! У тебя своя жизнь. У меня своя. -Маш, зачем ты так? Мы же вместе.. всегда и во всём. Лаура смотрела на Марию с такой нежностью и напором, что та невольно подняла на нее свои шоколадно-печальные глаза. Лаура рассмотрела впервые её взгляд, за долгое время. Грустные искорки мелькали по радужке глаза и обрисовывали всю ситуацию. Губы в лёгком блеске, дрожали и периодически закусывались. Лаура снова попыталась схватить её за руку и в это время, белый рукав блузки открылся до середины руки и на белой коже, показались красные свежие порезы. Порезы были не очень глубокие, но было видно, что сделаны впопыхах и в каких-то странных условиях. Лаура переводила взгляд то на Машу, то на ее руку и не могла понять, что говорить в такой ситуации. Она даже не думала, что ее любимая, будет резать себя, в надежде заглушить душевную боль. Коридор наполнялся различными людьми, а они стояли молча посередине и смотрели друг на друга. Лаура в шоке разглядывала порезы и это не ускользало от взглядов любопытных людей. Кто-то, начитавшись в интернете, о их любви..бесстыдно кричал им: "Маура Forever". Лауре было абсолютно плевать, потому что она слышала это словосочетание на протяжении года и мысленно с ним соглашалась, не спешила отрицать это происходящее. А, вот Маша только психовала из-за этого и всячески пыталась скрыть факт. -Может, ты всё же отпустишь меня? Маша дёрнула рукой к себе и поправила рукав блузки. Не надо меня хватать и ещё, я занята, поэтому я ушла. Блондинка гордо повернулась спиной к Лауре и быстрым шагом скрылась за углом, ведущим в другую часть школы леди. Лукина закатила глаза от раздражённости и решила сходить выпить кофе, чтобы успокоить свои нервы. В голове её бешено колотились фразы: "У меня своя жизнь! У тебя своя". Сил что-то сказать Третьяковой, у нее не было. Ей было плохо на душе.. Вот, сейчас она придет домой, а потом Маша приедет и как они друг другу, будут смотреть в глаза, когда сегодня случился этот небольшой, но все же диалог. А то, что она порезала себе руку..это же ненормально, думала Лаура, ковыряя болячку на руке. Звонок телефона, заставил рассеять мысли. Звонил менеджер по модельному агенству. Уладив проблемы, Лаура устало отключила номер вызываемого абонента, убрала в карман "железячку", как она называла и наконец-то двинулась с места, на котором она так долго стояла. Вечер этого дня, не заставил себя долго ждать.. Вот, уже, красное солнце зашло за облака и на пороге появилась Третьякова. Быстро скинув с себя одежду, она отправилась в ванну и заперлась там на добрый час, а то и больше. Лаура в это время, молча готовила ужин и поглядывая в окно, обдумывала, как же начать ей разговор. Маша зашла на кухню, для того, чтобы попить воды и увидела, что Лаура что-то готовит. Она стала злиться. -Ешь сама то, что ты делаешь. Я не собираюсь это есть и не надо мне готовить. Я сама себе приготовлю, понятно? голос Третьяковой прозвучал, как гром среди ясного неба. Лукина от неожиданности, выронила ложку на пол, которой так заботливо, помешивала молочную лапшу. -Почему это мне тебе не готовить? -Потому что мне не пять лет, отрезала Мария. Я сама себе в состоянии приготовить. -Милая, ну хватит сердиться. Мы уже почти две недели не разговариваем. Я жалею о своих словах, что сказала тебе. -Я тебе не милая, это раз. Два, сегодня я сплю на диване и не дай Бог, ты ко мне подойдёшь или погладишь. Я просто встану и уйду от тебя навсегда, ты меня больше не увидишь и не найдешь. Всё. Прекрасных снов, Лаура Альбертовна! Третьякова выбежала с кухни, так и не попив этой несчастной воды. Страдальческая ложка, что уже падала на пол, во второй раз вылетела из рук Лауры и отрекошетив от кафельного пола, отлетела в угол. С раздражением, директриса выключила газ и чуть не пролила лапшу на тот же самый пол, где с успехом лежала ложка. С силой стукнув рукой по стенке, она села на стул и потянулась за сигаретами. Выкуривая по счёту, уже третью..в её глазах, мутнел океан радости. Она так боялась потерять Машу!