Опустите меня в ад

Алая кровь струилась фонтаном, разъедая грязную кожу. На руках — красное месево, и уже нельзя было разобрать, что именно это были за органы. Точно не сердце, потому что оно рьяно рвало грудь, желая из неё выскочить. Что-то язвило в нём, поедало изнутри. Это был червь. Длинный и скользкий, он крепко сжимал лёгкие, отчего дышать становилось невозможно. Сейчас он прогрызал дырку в шее. Он умрёт из-за дыры в шее? Он не хочет умирать! Почему он должен умирать так глупо?! Из-за какого-то червя! Этому не бывать! Рукоять с обрубленным клинком дрогнула у кожи, но лишь на мгновение. Дальше зубец уверенно воткнулся в шею, из-под него скользнула кровавая струйка. Вот он, паршивец! Его голова мерзко извивалась в ладони, пока не показался хвост. Длинный, паскуда, где-то с вытянутую руку. Отбросив паразита на землю, можно было полюбоваться, как он мечется от боли в пыли весь в красных подтёках, без шанса выжить. Откуда он взялся? Конечно, теперь всё понятно. Когда ты берёшь клинок в руки, личинка с рукояти незаметно проникает в твоё тело, заползая под ногтями, и по венам перемещается в самое сердце. Она растёт, отгрызая по маленькому кусочку так, что замечают лишь самые чувствительные, и лишь когда сердце вот-вот остановиться, червь начинает пожирать его целиком. Вот почему все охотники умирают. Теперь боль в шее совершенно не беспокоила. Однако появилась неприятная резь в ногах, которая быстро перекинулась на руки. Казалось, их сейчас оторвёт. Руки, которые он так упорно тренировал, держал в них меч, сносил головы этим проклятым существам… Точно, вот зачем он здесь! Они борются с демонами; из-за них он сейчас страдает. Вспомнился миг, когда с уст сорвалась клятва «перебить тварей всех, до последней». Когда это было? Невообразимо давно. Тогда было страшно и больно. Сейчас тоже страшно и больно. Ничего не меняется. Сколько бы они ни старались, всё в пустую — люди продолжают умирать, мир медленно катится по наклонной. Зачем же все эти героические жертвы? Гори всё синим пламенем, но жить хочется! Вдруг пальцы левой руки почернели. Пришлось её отрезать, но боль не прекращалась. Какой-то идиот закричал. Это был точно не он, ведь сам он давно подавился языком, который почему-то отвалился, и издавать такие душераздирающие звуки не мог. Наверное, это был пацан, что лежит рядом. И вправду, когда голова отсечена от тела, действительно больно. Однако его крик мог их погубить, поэтому пришлось крепко зажать ему рот ладонью. Хорошо, что теперь левая рука могла спокойно сделать это, не находясь в непосредственной близости с хозяином. Но ничего не помогало — крик не прекращался, а наоборот становился всё пронзительнее, до такой степени, что уши начали кровоточить. И, когда он приложил к ним ладони, оказалось, что они плохо были прикреплены к голове, ведь остались тут же, в ладонях. Это показалось отличной идеей. Точно, стоило затолкать уши пацану в глотку, как крик смолк. Ему на смену пришли тяжёлые шаги. Конечно, теперь они привлекли внимание, и демоны их сожрут. Хотелось отчитать своего незадачливого напарника, но вспомнилось, что говорить мешал язык. Что же оставалось? Плевать! Он порешает этих людоедов и отправится домой с чистой совестью!...

***

Сказать, что они были удивлены, когда юноша, прошептав что-то рядом лежащему изуродованному трупу, накинулся на них с дикими воплями, не сказать ничего. Им пришлось убить своего, потому что останавливаться он не собирался. Как жаль, что они не успели рассказать ему о победе.