Through pain and tears

У Феликса на душе не спокойно. Он уже минут 20 звонит Тэхёну и слышит лишь женский голос, повторяющий одну и ту же фразу. Тэхён обещал, что когда приедет домой наберёт. Пары закончились час назад, а звонка так и не было. Ли уже подъезжает к зданию университета. Сердце колотится как бешеное, а в голове картинки, где Тэхён лежит в туалете весь в крови. Омега быстро забегает в университет и направляется к уборным. Феликс как ураган, сносит все на своём пути. Он проверяет и туалеты для омег, и для альф. Ликсу всё равно как на него смотрели личности противоположного гендера, сейчас главное найти Тэхёна. Или не найти. В университете 5 этажей, 4 из которых уже проверил омега. Ли в буквальном смысле летит по лестнице, поднимаясь на 5-й этаж. Редкие студенты не понимают куда спешит этот омега. Большинство просто не обращают внимание, обжимаясь возле подоконников. Феликс влетает в омежий туалет и не замечает никого. Омега начал волноваться ещё больше. Сердце продолжает стучать, а сероволосый выходит из туалета. Он направляется в соседнюю уборную для альф. Дверь вылетает, громко ударяясь о стенку. Ли входит внутрь не видит никого. Никого кроме Хёнджина и какого-то омегу, зажатого между стеной и альфой, что уставились на него непонимающим взглядом. Первый отмирает Хван: — Иди погуляй, Джинен. — говорит альфа, смотря на Феликса и почти раздевая его взглядом. — Я Югем вооб… — Омега не успевает договорить, как его перебивают: — Мне похер, — грубо отвечает Хван, переводя взгляд на этого Югема, — свали. Омега послушно уходит, бросив на Ли злой взгляд, мол «Сука, ты мне весь трах с богатым красавчиком обломал, ненавижу». Сероволосый приходит в себя когда слышит, как сильно хлопнула дверь. Феликс быстро реагирует, подбегает к древи и тянется к ручке, но неожиданно большая ладоль ложится ему на живот и притягивает ближе к себе. Второй рукой Хёнджин закрывает дверь на замок, от чего глаза Ли расширяются. Сердце бьётся уже от страха. Что может сделать Хван? Зачем он закрыл дверь? Сердце бьётся беспорядочно быстро, дыхание затруднено. Запах истинного, что попадает в лёгкие должен успокаивать, но вместо этого лишь позволяет ужасу разростаться. Ли из тех омег, которые способны за себя постоять. У него невероятно острый язык и физически он может себя защитить. Но всегда есть исключение из правил. В случае Феликса это Хван Хёнджин. — Куда собрался, крошка? — задал, скорее риторический вопрос Хван. Рука альфы сильнее надавливает на живот, из-за чего Ли прижимается к Хёнджину теснее. Омега спиной ощущает рельеф тела блондина и слышит его сердцебиение. Но напрягает Феликса другое. Он задницей чувствует немаленький бугорок, что тёрся о его пятую точку. — Отпусти. — твёрдо сказал омега. Его голос чуть не дрогнул. Феликс боится того, что может сделать Хван. Сероволосый начинает вырываться. Ли пытается ослабить хватку альфы на животе, но не выходит. Альфы физически сильнее омег. Это заложено в генах. Хёнджин прекрасный пример идеального альфы. Он высокий и имеет мощную мускулатуру. Опьяняющий запах сводит с ума и заставляет полностью подчиниться. Особенно истинного. А Феликс и есть омега, предназначенный Хвану судьбой. Ли безумно счастлив, что у него такой альфа, но в тоже время он готов убить себя, лишь бы Хван не узнал. — Хватит вырываться. — с голосе альфы слышны стальные нотки. Омега его будто не слышит. Хёнджина это злит. — Если ты сейчас же не перестанет это делать, я тебя укушу! — Блондин повысил голос. Ли послушно перестал вырываться. Он не хочет быть помеченным и после брошенным омегой. Такого никому не пожелаешь. — Пусти, — уже тише просит сероволосый, — пожалуйста. — в голосе младшего слышна мольба. Однако Хван либо делает вид что не слышит, либо действительно не слышит. Даже не знаю что больше на правду похоже. — Ну нет крошка, — Младший слышит в голосе усмешку. Мурашки табуном пробегают по телу. Не нравится Ликсу это всё. Не успел Феликс и подумать, как его разворачивают и вжимают в стену. Младший смотрел прямо в глаза Хвана. Он не видел там ничего. Ничего кроме похоти, зверского желания и озорства. Альфа прижимает омегу ближе к себе, так чтобы ни один атом воздуха, не прошёл между ними. Ли дышит тяжело. Вдыхает запах любимого и вроде хочется прижаться, отдаться без остатка, чтобы кровь в венах бурлила и страсть зашкаливала. Но сероволосый себя контролирует. Старается держаться, чтобы ошибку не совершить. А Хёнджин как на зло феромоны распускает. Вино опьяняет, а винный запах старшего с ума сводит. Заставляет совершать необдуманное. Контролирует каждую клеточку организма. Феликс сейчас говорит спасибо блокаторам, из-за которых он запах старшего не так ярко ощущает. Если бы не они, младший давно бы стонал под Хваном, как течная сучка. Феликс так погрузился в свои мысли, что не заметил как блондин приблизился и теперь водит носом по шее. Омега выше голову задирает и дышит тяжело. Неужели действие таблеток закончилось? Нет-нет. Быть не может. — Зачем ты пьёшь блокаторы? — спрашивает Хёнджин продолжая водить носом по шее. Слава богам. Блокаторы действуют. В омеге откуда-то взялась смелость. Феликс прекрасно понимает, что его острый язык до добра не доведет. Но мозги в этот момент не думают вообще: — Это тебя вообще не касается. Иди трахай своих шлюх. — Ли прямо в губы альфе это шипит. Ему противна мысль того, что Хёнджин его всего облапал уже. Ликсу противна мысль того, что эти прикосновения безумно приятные. Омеге противна мысль того, что он хочет ещё. — Хорошая идея шлюшка, — на лице Хвана появляется ухмылка, а на лице Ликса непонимание и страх. — этим я и займусь. — Феликс не понимает ничего. «Если я захочу, то ты станешь одной из тех шлюх, которых я втрахиваю в постель» — эти слова эхом разносились в голове сероволосого. Нет-нет-нет-нет-нет-нет. Только не это. Хёнджин просто шутит. Он просит играет. Хочет напугать. Хочет поиграть на нервах. А Ли хочет так думать… Хёнджин начинает целовать шею омеги. Он проводит языком по венкам на шее, прикусывает кожу, оттягивая её и оставляет засосы, которые позже станут ярко-бордовыми. Альфа скользит рукой по телу сероволосого. Хван сильно сжимает тонкую талию омежки, чувствуя как по телу Ли проходят мурашки. Рука скользит на спину, поглаживая её и опускается на ягодицы. Ликс сейчас двигаться не может. Всё тело как будто заморозили. Страх окутал с головой и не позволяет даже думать рассудительно. А Хван, как мразь последняя, этим пользуется. Руками сжимает ягодицы, от чего омега вдыхает громко и невольно ближе прижимаеся. Феликс когда понимает что слишком близко, пытается отстраниться, но альфа не позволяет. Прижимает ещё ближе. Не проходит и минуты, как Хёнджин надавливает на плечи омеги, заставляя упасть на колени. Ли ноги не слушаются и он бездушной куклой падает перед этим властным альфой. Омега поднимает стеклянные глаза на альфу и видит лишь противную ухмылку. Феликс понимает, знает что сейчас произойдет что-то не хорошее, но отрицает это. Не хочет думать о том, что Хёнджин просто воспользуется им и его состоянием. Должно же быть у человека хоть немного здравого смысла. Ли опускается слезящиеся и смотрит в пол. Плохо. Очень плохо. Феликс не верит в то, что сейчас сидит перед истинным на коленях. Это высшая степень унижения. Ликса отвлекает от раздумий звук. Звук растёгивающейся молнии на одежде. Сероволосый медленно поднимает голову и видит перед собой, то о чём думать не может. Альфа стоит перед ним, с приспущенными штанами и бельём, водя руками по уже вставшему члену. Ликс прижимается ближе к стене. Только не это. Омега сейчас от страха сознание потеряет. Тело тресётся и сердце бьётся в сумасшедшем темпе. Виски будто кто-то нарочно сдавливает с такой силой, что выдержать не возможно. Хёнджин ещё немного водил рукой по члену, а после резко схватил омегу за подбородок, поднимая голову вверх. — Ну что, крошка, — Хван мерзко ухмыльнулся и склонил голову в бок, — время поработать ротиком, — альфа провёл большим пальцем по нижней губе омеги. — Соси. Хёнджин толкается членом в рот омеги и мажет головкой по омежьим губам. Как бы Феликсу не было плохо, он сопротивляется. Хвана это злит. Альфа больно сжимает щёки Ли до красных отпечатков. — Рот открой, — грубо сказал альфа и ещё сильнее сжимает щёки сероволосого. Омега невольно открывает рот и Хёнджин сразу пользуется этой возможностью, быстро толкаясь в рот омеги. Глаза Ликса расширяются, а к горлу подкатывает рвотный рефлекс. Феликс упускает тот момент, когда Альфа начинает остервенело вдалбливаться в его рот, закатывая глаза от наслаждения. Ли сейчас как бездушная кукла в его руках. Хотя почему «как»? Он и есть бездушная, безэмоциональная кукла, которую насилуют не жалея. По щекам сероволосого скатываются слёзы, а по шее… А по шее слюна и кажется кровь. Тонкая алая дорожка скатывается вниз по шее и пропадает под воротником рубашки. Хёнджин вплетает в волосы младшего пальцы и ещё быстрее трахает рот омеги. У последнего будто жизнь тело покинула. Лицо анимело, руки валяются на полу только сердце «живёт», сжимаясь каждый раз сильнее и больнее. — А-ах, да-а, — стонет альфа сверху, всё трахая бедного омежку. — Кончаю, — Феликса будто подбрасывает в конвульсиях. Только не это. Омега Бога молит чтобы хоть этого Хван не сделал. Но Либо Бог его не слышит, либо Бога не существует. Альфа обильно кончает в рот омеги и выходит, позволяя сперме вытекать из открытого рта. Ли даже не откашливается. Сил нет. Хёнджин натягивает боксеры и штаны. Альфа садится перед дрожащим омегой на корточки: — Спасибо, крошка, — удовлетворённый альфа ярко улыбается. Он слышит тихие всхлипы и наигранно дует губы, — вот если бы не сопротивлялся, всё было в хорошо, крошка. — альфа поднимается на ноги и выходит. Единственная опора это дрожащие руки, которые вот-вот поддадутся и рухнут вместе с телом омеги. Противно. От самого себя. Его использовали. Он шлюха. Единственное, что сейчас может сделать Ли, это судорожно вытирать щёки и рот. Вытирать эту грязь.