Сквозные ранения.

Жизнь непредсказуема, так говорят многие. Но когда это происходит с тобой, ты по началу отказываешься в это верить. Разве может одна сводка новостей кардинально изменить чью-то жизнь? Разве такое возможно? У них был выходной: новобранцы с энтузиазмом коротали время в ближайшем баре, упиваясь, клея девчонок и рассказывая сказки о своих успехах и патриотизме, о том, как каждый из них готов жизнь отдать за эту чудесную страну, готов бороться за свободу под их полосатым флагом. Эдакие рыцари двадцать первого века. Дамам-то нравится. Эти юные парни и мужчины ещё не представляли, что их ждет в ближайшем будущем, а точнее, через каких-то несколько дней. В тот вечер он и встретил эту девушку, все сидящую у барной стойки и увлеченно пишущую что-то в тетради. Она в компании друзей и те бурно что-то обсуждают. Эта девушка постоянно отвлекается на них и вставляет пару слов в дискуссию только чтобы потом вернуть свое внимание к своей тетради. — Могу я угостить тебя чем-нибудь? — ненавязчиво предлагает он, улыбаясь и пытаясь вспомнить, не осталось ли на его белой футболке жёлтых пятен от пота. Она снимает очки и поднимает на него взгляд. Какая же она красивая. У нее волнистые каштановые волосы и любопытные карие глаза. — Разве что энергетиком, — улыбается она, — У меня скоро экзамен. — Экзамен? Тебе же есть восемнадцать? А то я не хочу, чтобы на меня косо смотрели за приставание к школьнице. Она прыснула от смеха, закрывая лицо рукой. — Дурак, никакая я тебе не школьница. — О, это отлично. Тогда, может я угощу тебя чем-то покрепче, чем энергетик? Ирландский кофе, например? Тоже с кофеином. — он улыбается, а она млеет под его взором, смущённо отводя взгляд и качая головой. — Я Генри. Мы с ребятами из военного корпуса, он тут недалеко. — Делайла. Я программист. Будущий. — девушка кивает в сторону своих друзей. — Как и эти зубрилы.— она жмёт его руку, оценивает, нет, анализирует Генри взглядом: высокий, красивый, хорошо сложенный молодой человек с чуткими зелёными глазами. — Вот оно что. Стало быть, ты не математику тут решаешь? — Нет, то, что ты видишь… Это код. Язык будущего. — она старается выглядеть уверенной и невозмутимой, хотя знает, как ее слова звучат для его ушей. — Может, ты пока в это не особо веришь, но технологии развиваются крайне быстро. И то, что на сегодняшний день — фантастика, вскоре может стать реальностью. И она рассказывает ему о безумных, невероятных вещах, как если бы эта кучерявая девица пришла не из колледжа в этом районе, а хотя бы из будущего, если не с другой планеты. Генри все кивал и слушал ее, не особо понимая, что именно она имеет ввиду. Неужто какой-нибудь сюжет «Терминатора» станет явью? По улицам будут расхаживать роботы вместо людей, как в «Суррогатах»? Полицейские дроны, предпреступный отдел, виртуальная реальность… Если что-то такое и произойдет, он точно этого не застанет, ведь это вероятно только в далеком-далеком будущем, где нет места человеческим правам, свободе и морали. Как в какой-нибудь антиутопии, которую все бурно обсуждают и втайне надеются, что та не станет явью. Диалог идет все проще и легче с каждым глотком кофе. Небольшой градус успешно развязывает им языки, заставив позабыть о смущении. — Дорогуша! Не надо так быстро. Я не успеваю за твоей мыслью. Еще раз: что за каракули у тебя в тетрадке? — Это вирус. — Не ВИЧ*, надеюсь? — острит он, а она смеётся. — Я еще не придумала названия. Все так, будто они знают друг друга уже очень давно и по чистой случайности столкнулись здесь, в этом пригородном баре. У них много общего. Делайла рассказывает о том, что ее семья часто переезжала, когда она была ребенком. Всегда новенькая, всегда чужая, незнакомка. И он прекрасно понимает, каково это: быть ничьим, как перекати-поле. Потому что и сам такой же. Генри поглядывает на своих ребят, увлеченно играющих в настольный футбол и потягивающих пиво. Конечно, они не забывают подшучивать между собой насчет того, что Блэкберн, или как они зовут его, Мистер Смазливая Мордашка, первым нашел себе подружку сегодня. Остальным не так повезло. Но, как говорится, еще не вечер. — Большой брат следит за тобой. — Оруэлл? — смеётся он, глядя на эту сумасшедшую девчонку в очках. — А, ты одна из тех, кто поддерживает теории заговора, начитавшись всяких антиутопий? Кто знает, может «1984»* — наше будущее. Конечно, не такое утрированное… Сейчас у нас пока что есть свобода. Как насчет того, чтобы использовать ее на полную катушку сегодня? Конечно, она, позабыв обо всем на свете, соглашается. Музыка играет оглушающе громко, создавая лишний повод склониться и проговорить Делайле что-нибудь на ухо, вдохнуть ее сладкий запах, заставить ее смущенно улыбнуться, отвести взгляд, сжать его руку чуть сильнее, когда они танцуют на зависть парням с его роты. — Интернет это самый настоящий простор, на котором можно стать первопроходцем. Нас ждут реалии Дивного Нового Мира*: куча информационного мусора, среди которого будет невозможно найти истину. Так людьми будет проще управлять. Пускать им пыль в глаза, держать в страхе, в неведении, манипулировать ради политической, военной или экономической выгоды. Они не будут знать, во что верить. И вскоре мы окажемся в хитроумной ловушке, где наши мысли, наши чувства, наши поступки будут предсказывать и контролировать. Информация станет главным оружием. И тот, кто будет владеть ею — будет владеть всем. Начнется затяжная информационная война, переплетенная с кучей политических конфликтов, где каждый будет стараться прикрыть свои проступки и получить выгоду. — Может, напишешь свой роман? Войдет в новый эпизод «Сумеречной зоны»*. Я давно жду перезапуска. Забьешь на программирование, станешь креативным директором и будешь почивать на лаврах. — Генри все отшучивается, потому что не был готов к такому диалогу с едва знакомой девушкой, пусть и такой симпатичной. Она уже выстроила свою картинку будущего, а вот ему, напротив, в это верить не хотелось. Тем не менее, даже шутя, он не был пренебрежителен, поэтому-то она и продолжала говорить ему о будущем компьютерной техники и многом другом, в чем он сам мало смыслит. Ведь целыми днями он встает ровно в шесть, делает разминку, пробегает километры, учится собирать и разбирать автомат, стрелять из него по мишеням, работает в паре с наводчиком, стреляет из снайперской винтовки, учится прятаться в укрытиях, сливаясь с окружением, пишет чертово эссе, в конце-концов, о том, как сильно любит эту хренову американскую армию и что он убьет за Родину. — Некоторые могут даже взломать телевидение и крутить вместо обычной программы передач что-нибудь другое. Так один человек пару лет назад перепугал кучу народу, взломав телевидение и проигрывая вместо «Доктора Кто» психоделический ролик, из-за которого у людей начались приступы паники и они все стали звонить в 911. Она ненормальная. Ему это нравится. Даже ребята подсмеиваются, видя, как он увлекся этим случайным знакомством. — Почему пошел в армию? Честно говоря, он и сам не знает ответа на этот вопрос. — Я долго искал свой путь в жизни. Сложилось так, что меня занесло в ряды новобранцев. Впервые я почувствовал, что нахожусь там, где должен. Что это мое призвание. А в конце вечера он берет ее номер. Она уходит рано, а он остается допоздна, все прокручивая в голове их разговоры. «И столько разговоров еще впереди» — думает он, разглядывая клочок бумаги с комбинацией чисел, ее номером. Он звонит ей каждый день, чтобы поговорить перед отбоем. Впервые он испытывает такую нужду в общении с кем-то, словно это наркотик, от которого вырабатывается мгновенная зависимость. Они договариваются встретиться на следующих выходных, в том же месте. — Включите чёртовы новости! Любой сраный канал, это везде! Бармен включает телевизор, а по всем каналам крутят одни и те же кадры с идентичными небоскребами, в один из которых вдруг врезается самолёт. Все горит и рушится. Гул голосов проходится по толпе людей, окруживших телевизор. Новобранцы же погрузились в тяжёлое молчание. Они все слышали слова диктора. И все они понимают, что теперь с ними будет. Сейчас они уже не те парни, что пили и хохотали еще мгновение назад. Он бросает взгляд на присутствующих, шокированных увиденным, как и все остальные здесь. Люди берутся за телефоны, выходят из здания, чтобы скорее дозвониться до близких и узнать, в порядке ли они. Однако, в отличие от них, Генри не испытывал страха, его охватило только приятное волнение. Это было началом его долгого пути в нескольких горячих точках мира подряд. «Боюсь, в этот раз обошлось без взлома программы передач.» — говорит он в трубку таксофона, когда по ту сторону провода одна кучерявая программистка отвечает на звонок. — «Кругом много хороших парней, Долл.» — пытаясь утешить ее, говорит он, не слушая ее слов, потому что что бы она сейчас ни сказала, это уже далеко не важно. Они уже не встретятся.— «Ты найдешь кого-нибудь еще.» Тот день расставил множество точек в жизни каждого. Но в жизнях некоторых это был вовсе не конец — это было только начало.