Отражение

— Блять, Хо, прекрати! Ты же убьешь его! В каком-то тёмном безлюдном тупике слышатся задавленные всхлипы. Парень, лежащий на земле, харкает кровью и между тяжёлыми ударами старается вздохнуть, но получается плохо. Странно, что он ещё не отключился, будучи в таком состоянии. Блондин вдруг резко хватает Чона за ворот его джинсовой куртки и буквально стаскивает с парня. Все знают Чон Хосока как яркий радостный лучик компании. Но никто не знает, что на самом деле Чон уже заебался жить как клоун. Он в принципе заебался жить, его тошнит от людей, от учёбы, от жизни. Никто не знает, что Хосок по нескольку раз за день думает о том, что проще бы было просто сигануть с крыши или вскрыться наконец. Никто не знает, что Чон Хосок в гневе не управляем, что он не контролирует себя настолько, что действительно может просто голыми руками убить человека. Хотя, как «никто». Юнги знает. Он единственный, кто знает обо всём, единственный, кто остаётся рядом и единственный, кто может Чона усмирить. Как сейчас. Блондин хватает свой рюкзак, всё так же за шиворот поднимая альфу с земли, и уводит его за собой. Мин берет его за руку и идёт, куда глаза глядят, главное быстро и подальше. Хосок дышит тяжело, Юнги, кажется, слышит как зубы того скрепят от злости. Мин чувствует, как руку его сжимают всё крепче. Блондин чувствует себя странно. Опять. — Тише. Голос Юнги вздрагивает, но на Хосока его шёпот действует отрезвляюще. Мин заводит парня за угол и вновь бросает свой рюкзак на землю. Блондин тут же обнимает альфу, прижимаясь ближе и сцепляя руки за его спиной. Странно, но только таким образом Юнги может полностью успокоить Чона. Мин чувствует, как чужая грудь резко вздымается от рваного вздоха. Хосок прикрывает глаза, крепче обнимая парня. Он чувствует его рядом, он чувствует себя лучше. И с каких пор между ними устоялись такие странные отношения? Нелюдимый, холодный Юнги, бросающийся в чужие объятия только ради того, чтобы успокоить человека, и Хосок снявший цветную маску только перед ним одним. Им кажется так было всегда, и они даже и не задумываются о том, что могут чувствовать нечто большее. Просто… Это ведь бессмыслица верно? Они ведь были друзьями столько времени, конечно, они сумели привыкнуть друг к другу. К тому же именно их двоих связывает ещё кое-что, о чём не знают и не должны узнать остальные ребята. То из-за чего они глубокой ночью оказались в таком безлюдном и пустом районе. Два этих альфы, находящиеся сейчас в объятиях друг друга, кажутся такими разными. Но на самом деле их много что связывает. Оба потерянные, оба сломанные. Всего лишь дети, которые оказались ненужными в этом мире. Хосок родился вполне себе самодостаточной семье. Если посмотреть на неё со стороны, то можно даже назвать её идеальной. Правда, это только на первый взгляд. Чон, находясь в обществе своей семьи, чувствовал себя совершенно ненужным, лишним, чужим. Конечно же, в детстве за ним тщательно следили. Его записывали на различные кружки, следили за его здоровьем, за учёбой. Только всё это делали чужие люди, прислуга, наемные учителя и нянечки. Его отцы практически никогда не появлялись дома, он чувствовал холод по отношению к себе. Хосок всего лишь хотел получить немного любви и внимания таких родных ему людей. Но он ничего так и не получил, кроме проблем с психикой из-за постоянных нагнетающих мыслей. Что же он сделал не так, чтобы заслужить это? А Юнги и вовсе родился в месте, где его не ждали и не любили. Родители алкаши отдали его жить к бабушке. А когда её не стало, в шестнадцать лет Мин остался совершенно один. Такая жизнь была слишком тяжёлой для обычного подростка. Денег ни на что не хватало, совмещать работу и учёбу было неимоверно трудно. Юнги и сам не знает, как смог дожить до своего совершеннолетия, когда смог продать оставленную ему квартиру и купить поменьше, чтобы жить на оставшиеся деньги. Судьба свела этих людей не только в универе. Судьба свела их ещё и на тёмных грязных улицах, когда в их руках оказались пакетики с белым порошком. Именно в тот момент они стали ближе. Именно тогда они негласно поклялись, что лучше сдохнут, чем потеряют друг друга. Конечно… как друзья. Хосок, наконец, успокаивается. В их рядах завелась крыса, которая сливала важную информацию, им удалось вычислить, кто это был, и Чон, как самый вспыльчивый из всех первым решил разобраться с ним. Именно поэтому тот парень сейчас лежит в тупике полуживой, а Юнги приходится приводить альфу в чувства. Не хватало им ещё проблем с ментами за убийство. — Твою мать, Хо, какого чёрта ты пошёл разбираться с ним сейчас? С ним бы и без тебя спокойно разобрались! — озлобленно рычит блондин, не сильно ударяя альфу кулаком по груди. — Как ты узнал, что я здесь? — задаёт встречный вопрос Хосок, опуская взгляд на возмущённого Мина. Он, кажется, начинает приходить в себя. — Не спрашивай. Давай лучше уйдём отсюда. Юнги уходит от вопроса. Потому что ответ на него он и сам не знает. Почему он именно сегодня не спал так долго? Почему пришёл именно сюда? Он не знает. Всё как в тумане случилось. Тревожность, запахи, рой странных мыслей. Мин и сам-то очнулся только в том тупике, когда Хосока увидел. Может, просто предчувствие было? Сейчас кажется уже не так важно. Альфа молча берёт Чона за руку и просто уводит. Неважно куда они пойдут, сейчас главное полностью успокоиться и понять, что делать дальше. Мин проходит сквозь какие-то ржавые старые ворота, оказываясь в заброшенном в этом районе скейт-парке. Он выпускает руку альфы из своей и уходит вперед, прекрасно зная, что Чон пойдёт следом. Куда бы Юнги ни пошёл, Хосок всегда будет рядом. Блондин проходит дальше и забирается на одну из высоких рамп в парке. Он снимает свой рюкзак и усаживается на самый край, спуская ноги вниз. Здесь действительно очень высоко, так что весь парк как на ладони. Прохладный ветер треплет сожжённые блондинистые волосы и забирается даже под кожанку и толстовку. По телу бегут мелкие мурашки, но Юн их игнорирует. Хосок молча садится рядом. Он кажется сегодня ещё более потерянным, чем обычно. — Давай сюда, — тихо произносит блондин, натягивая на голову капюшон толстовки. Чон потерявшийся в своих мыслях первое время не понимает, что хочет от него альфа, но Юн не дожидаясь берет его за руку. Пока Хосок был где-то в себе, Мин успел достать из своего рюкзака бинты и несколько каких-то бутыльков. — Да зачем, — коротко фыркает Хосок, наконец понимая, что хочет сделать блондин, и старается отдернуть руку. — Само заживёт. Мин не даёт Чону выдернуть руку, сжимая её крепче. Не зря же он тащился за ним посреди ночи, верно? — Ты издеваешься сейчас? Ты руки свои видел? У тебя костяшки до мяса содраны, — недовольно ворчит альфа, проходясь чем-то по ранам, так что сразу начинает неприятно щипать. Хосок сдавленно шипит сквозь зубы, и Юн тут же реагирует, слегка дуя на ладонь. Спустя пару минут Мин заканчивает перевязку и между альфами повисает неловкая тишина. Словно бы и пора уже что-то сделать, но уходить не хочется, и вообще просидеть бы тут так до самого утра. Блондин шумно вдыхает прохладный воздух и лбом упирается в плечо парня. Хосок даже теряется на это мгновение. — Я не знаю, как я нашёл тебя, — тихо произносит Юнги, прикрывая глаза. Он почему-то чувствует, что должен сказать обо всём, хотя Хосок, кажется, и не стал бы спрашивать второй раз. — Просто я почувствовал, словно знал, что что-то случилось. — Интуиция, наверное? — Да, наверное… Чон достаёт из кармана пачку сигарет, так осторожно, чтобы не потревожить блондинистую голову, удобно уместившуюся на его плече. На душе становится ещё спокойнее. Странный рой мыслей метается где-то в голове, но альфа не обращает на него внимания, делая затяжку и передавая сигарету в руки Юнги. У Хосока запах мокрого асфальта и бензина в лужах, у юнги — лекарств, такой специфичный аптечный запах. Такие запахи ещё и не всем нравятся. Но Юнги нравится. И Чону тоже. Правда никто из этих двоих не посмеет признаться в этом. И тишина заброшенного парка вплоть до самого восхода солнца будет нарушаться чуть слышным ворчанием Юна, тихими разговорами ни о чём и заразительным чистым смехом Хосока, на этот раз искренним.

***

Утро для Гука, конечно же, выдалось тяжёлым. Выспаться он естественно не успел, за что Тэхён оказался покусанным с самого утра. Меньше всего сегодня хотелось ехать в этот чёртов универ и сидеть там эти пары, потому что нужно было сохранить свои силы до вечера, а с учёбой это явно не получится. Но выбора нет, появиться там сегодня нужно. Поэтому Чон лениво собирается, стараясь по минимуму привести себя в порядок. Младший расчёсывает непослушные волосы и надевает объёмную чёрную толстовку и такого же цвета джинсы. Походка у Гука слегка хромающая, но это можно списать на то, что он «упал». Главное, чтобы никто не догадался о том, что «упал» он на тэхёнов сука член. Младший заправляет кофе машину и варит кофе на двоих, хотя на Тэхёна всё ещё дуется. Альфа в это время собирается где-то в комнате. Он почему-то выглядит намного лучше Гука. Ким не кажется уставшим, наоборот он с самого утра ходит с довольным видом, несмотря на то, что теперь на его теле красуются свежие укусы, на руках, плечах и где-то у изгиба шеи. Он даже прикрывать их не собирается в этот раз. Тэхён проходит на кухню уже в своём привычном виде: кудрявые волосы уложены небрежно, на ногах узкие штаны, а сверху простая футболка. Ким сегодня тоже в чёрном. Он знает, Чонгук злится на него, за то, что он не дал ему выспаться, поэтому подходит осторожно сзади и мягко обнимает за талию. Альфа кончиком носа проводит по коже и дыханием доводит её до состояния мурашек. Тэхён оставляет мягкий поцелуй на загривке и его горячие, чуть шершавые губы останавливаются на коже. Сказать, что от такой утренней нежности Чонгук ахуел — ничего не сказать. Ещё пару минут назад он готов был ударить альфу по его самодовольному лицу, чтобы так не раздражал его, но сейчас сознание младшего застыло. Его на мгновение, словно кто-то на паузу поставил. Поцелуи Тэхёна всегда так на него влияли. Особенно в шею. — Подлизываешься, Ким Тэхён? — звучит хриплый голос не до конца проснувшегося Гука, и руки его укладываются сверху на чужие. Кофе практически сразу забывается. Кожа младшего вновь становится гусиной, когда по ней проходятся ещё парочкой ненавязчивых поцелуев. Чонгук тут же поворачивается в объятиях. И не может не улыбнуться, когда видит улыбку Тэхёна, такую тёплую и до безумия счастливую. — Почему подлизываюсь сразу? Может мне просто хочется пообниматься с тобой? Что уже нельзя? — наигранно обиженно ворчит старший, на что Гук тут же прыскает от смеха. И всё же Тэхён прекрасен, как ни крути. Что бы он ни делал, он остаётся идеальным. — Придурок, — тихо посмеивается Чонгук и всё-таки обнимает альфу в ответ. Он прижимается ближе, руки осторожно укладывая на чужую спину. Он был готов отдать свою вечность, чтобы стоять вот так с ним в обнимку, чувствовать его опьяняющий терпкий запах, знать, что он рядом, он никогда не уйдёт. Они теряют счёт времени. Кофе скоро совсем остынет, а они наверняка опоздают. Но это становится не важным. Все проблемы словно на второй план отходят. Чонгук первым отлипает от Тэхёна и упирается бедрами в край кухонного гарнитура. Он смотрит альфе прямо в глаза. Его окутывает тепло и уют. Старший сегодня такой нежный и ласковый, что Гук бы просто плюнул на всё и остался сегодня с ним. Он бы даже на приём этот чёртов не пошёл бы. Тэхён смотрит на альфу с безграничной любовью в глазах. Тот чувствует это. За окном уже давно светло. Золотистые лучи солнца лениво заглядывают в окно и путаются в непослушных чонгуковых волосах. Тэхён бы наблюдал за этим вечность. Чонгук такой красивый сейчас. Невероятно красивый. У него в глазах бесконечные вселенные, такие прекрасные и недосягаемые. Тэхён тонет и даже не сопротивляется, позволяя себе захлебнуться. Он видит в душе младшего отражение своей. Они — единое целое, если их разделить они перестанут существовать. Тэхён уверен в этом. Взгляд Чонгука подтверждает его слова. — Я люблю тебя, — вдруг неожиданно для двоих срывается с губ старшего. Он всё ещё не спускает зачарованного взгляда с альфы и из рук его не выпускает. У Тэхёна ощущение странное. Он словно бы предчувствует что-то, тревожится, хотя для этого нет повода. Кима мутит. Ему Чонгука выпускать из объятий совершенно не хочется, словно ему сегодня жизненно необходимо находится с ним рядом просто постоянно. И альфа не понимает что с ним. — Чертовски сильно. Гук в первое мгновение, словно в вакууме оказался. Его тоже слегка смущала сегодняшняя нежность Тэхёна. Сегодня всё ощущается как-то по особенному? Чонгук не знает что это, но и поддаваться лишней тревоге не собирается. Ему нужны силы. — И я тебя люблю, — тихо произносит в ответ Гук, губами утыкаясь в висок альфы и замирая так на мгновение. Вот бы время остановилось. Но оно неумолимо. Чонгук утыкается куда-то в изгиб тэхёновой шеи и проводит языком по свежему укусу, как бы извиняясь за то, что погорячился с утра. Он оставляет на коже ещё несколько легких поцелуев и отстраняется, бросая взгляд на настенные часы над дверным проёмом. Они опаздывают, к первой паре уже точно не успеют. Тэхён следит за глазами младшего и смотрит на те же часы. В головах обоих тут же проносится короткое: «ко второй?», и альфы одновременно поворачиваются к друг другу, прыская смехом. Всё понятно без слов. Как только машина Кима остановилась около ворот, Чонгук встрепенулся, быстро поцеловал парня в щёку и тут же выскочил из салона. Потому что задержись он ещё ненадолго, и они опоздают и ко второй и к третьей паре. Именно вторая пара для Гука была сегодня важна, поэтому он заскакивает в универ и тут же скрывается в толпе учеников. Он на самом деле зря переживал. Слухи это действительно явление мимолётное, никто не будет мусолить одну и ту же тему по сто раз. Об их отношениях с Тэхёном, кажется, и забыли уже, поэтому мало кто теперь реагирует на появление Чона из тачки Кима. Кроме тех, кому особенно не имётся. Но это уже пустяки. Чонгук уверен, новость эта дальше университетских стен не пройдёт. Только это странное тревожное чувство с утра всё никак не покидает. В груди периодически что-то сжимается и дышать становится трудно. Что это вообще такое?