Шоу должно продолжаться!

Проживи я хоть сто лет, события прошедших суток ни за что не сотрутся из моей памяти: моё похищение, секрет Призрака Оперы и то, что было после. А после меня настиг гнев настоящего Дьявола во плоти: его истошные крики, его торжествующий истерический смех, его горькие слезы и мольбы. Я до сих пор не могу отойти от увиденного — превращение моего любящего Ангела Музыки в обезумевшее отвратительное чудовище. От этих кошмарных воспоминаний внутри всё сжимается в тугой узел из страха, тревоги и отчаяния, который с каждой секундой всё сильнее сдавливает грудь, вызывая непрошенные слезы и громкий всхлип. Господи, как же мне страшно! Эта неизвестность убивает меня! Что Призрак уготовит мне завтра? Задушит в состоянии аффекта, а потом поместит моё бездыханное тело в гроб рядом с собой? От этих жутких мыслей паника только усиливается, больше не осталось никакого контроля, только рвущиеся наружу рыдания, которые я не в состоянии подавить. Вполне возможно, что в эту самую секунду Призрак слышит мои жалкие всхлипы и торжествующе заливается своим безумным смехом. А что если он прячется где-то в тени комнаты и пристально наблюдает за моими страданиями? Вдруг девичьи слезы и вправду приносят ему извращенное, омерзительное удовольствие? По телу проносятся миллион мурашек лишь от одной мысли об этом. Я придвинулась поближе к стенке и укуталась в одеяло с головой, как это обычно делают маленькие дети, когда слышат резкий пугающий звук в гробовой тишине. — Его здесь нет.Его здесь нет. — приговариваю я, словно заклинание. Однако ощущение, будто кто-то наблюдает за мной всё ещё не покидает меня. Мне стоит отвлечься от этих навязчивых мыслей не то сойду с ума! Но как только я прикрываю веки, в моем воспаленном сознании сразу же всплывает темная высокая фигура во фраке, изношенной черной мантии и цилиндре. Вспоминаются ледяные костлявые кисти Призрака, на одной из которых красуется массивное золотое кольцо. А его искусно выполненная белоснежная маска, которая скрывает…н-н-нет! Не могу вынести даже мысли о его бесовском лице, к которому он заставил меня прикасаться! Мои руки до сих пор помнят каждый сантиметр безобразного, мертвецки бледного лика этого чудовища. Вполне возможно, если бы я оставалась в таком желанном сладком неведении, то мне не представило бы труда сдержать своё обещание: провести пять дней в компании Призрака Оперы, а затем иногда навещать его. Ведь он долгое время был моим небесным ангелом, моим маэстро и наставником, я бы возвращалась к нему снова и снова, думая, что под маской скрывается прекраснейший из мужчин. Я ему безоговорочно доверяла во всём. В его решении скрывать лицо, я бы ссылалась на сотню различных причин, но представить такое кошмарное уродство в жизни бы не смогла! Снять с Призрака маску меня дёрнул чёрт, не иначе. Мне уже никогда не суждено позабыть яростное выражение лица и безумные речи, слетевшие с его уст в ту минуту: — Знай, что я целиком сделан из смерти!.. С головы до ног!.. И что этот труп любит, обожает тебя и уже никогда не оставит, никогда! — Его возгласы до сих пор звучат у меня в ушах. — Кристина, ты сорвала мою маску и потому никогда уже не сможешь покинуть меня! — Услышав эти страшные слова я тут же осознала цену своего любопытства. И цена эта — вечное заключение в подземелье с умалишенным и одержимым монстром. Ну что за глупость? Неужели мне суждено страдать до конца своих дней из-за мимолетного интереса к своему загадочному учителю? Эта маска…эта чертова маска, будь она неладна! Её хозяин прекрасно проработал своего персонажа, чтобы морочить людям головы: помимо маски, Призрак добавил гротеска, окружил себя мистикой и тайной. Черт, да он просто отличный актер и притворщик! Эрик создал образ, который никто не должен поставить под сомнение. Он сохранит свой секрет любыми способами. Когда Жозеф Буке начал сплетничать о внешности Призрака, последний безжалостно убил беднягу. Боже… пускай Эрик сохранил мне жизнь, но он никогда меня не отпустит! Не рискнет более своей безопасностью! Не доверит хранить свой секрет такой девчонке как я! Если ли у меня хоть малейший шанс заслужить вновь его доверие и выбраться отсюда? От нескончаемых рыданий голова будто налилась свинцом, страх и отчаяние забрали последние силы, тело обмякло, стало ватным. Усталость взяла своё. Ах, как же хочется забыться в сладком сне, а на утро проснуться в уютном светлом доме матушки Валериус, осознавая что всё это было лишь кошмарным сном. Моя бедная матушка…наверняка места себе не находит. И не только она. Сорелли, Мег, малышка Жамм и Рауль скорее всего обыскались меня. О, Рауль, почему вы не появились в моей жизни на пару месяцев раньше? Плачь сменился тяжкими надрывным всхлипами и протяжными стонами. Слёз уже не осталось. Они не принесли желанного облегчения, лишь душевную пустоту. Я поудобнее укладываюсь на спину и натягиваю одеяло повыше, взгляд мой цепляет тёмно-синий балдахин над массивной кроватью. Такой благородный темно-синий цвет. Прямо как тот шарф, что так неожиданно унесло в море, тогда Раулю удалось поймать его в самый последний момент. Перед глазами предстал образ маленького, протягивающего мне шарфик, светловолосого и краснощекого виконта, промокшего до нитки, но очень счастливого. Как потом выяснилось, он был крайне плохим пловцом и его няню едва не схватил сердечный приступ когда её подопечный рванул прямиком в воду. Невеселая улыбка тронула мои губы, а внутри поселилась неизгладимая тоска. Я до сих пор помню каждый летний день, что мы провели вместе. Я не забыла наши душевные разговоры до поздней ночи, наши уютные вечера на пирсе, когда отец рассказывал нам Бретонские сказки и играл на скрипке. — О, отец, знал бы ты куда меня приведут твои рассказы об Ангеле музыки, — шепчу я с ноткой грусти. Чем глубже ночь, тем холоднее становится в комнате. Даже теплое одеяло уже не спасает, как бы я в него не куталась. — Здесь точно…как в могиле. Воспоминания об отце и Рауле привели меня к мысли о побеге. Если я хочу выбраться отсюда, то нужно придумать план и четко ему следовать. Самое главное покинуть это место, а потом уж будь, что будет. Но одно я знаю точно — более я не появлюсь у этого Дьявола дома! Тяжело вздохнув, я стала рассуждать как же мне завоевать доверие Призрака. Без сомнений только так у меня будет шанс вернуться назад. Кроме того, мне следует как можно чаще наблюдать за ним, когда он куда-то собирается, ведь сам того не хотя, Эрик может показать мне путь наверх. Также, нужно внимательно изучить каждую дверь, каждый проход в его доме, и каждый рычаг. Мне предстоит приложить немало усилий, чтобы покинуть это место…., но у меня обязательно получиться…получиться…обязательно….я вернусь домой к своим родным… близким и забуду об этих мрачных событиях как страшный сон…как сон…со…

***

Какой до боли знакомый ландшафт: пустынная равнина, возвышающаяся над морем. В Перро не на шутку разбушевался ветер, а ледяной сумрак стиснул в своих объятиях. Я тщательно потираю окоченевшие руки и замерший красный носик, выдыхая белые клубки пара. В тот день когда мы с виконтом встретились здесь, было также невыносимо холодно и ветрено. Я долго не решалась подойти к нему и объясниться, но в итоге смогла найти в себе силы.О, Рауль, сколько же всего я тебе наговорила тогда! — Кристина! — этот любимый нежный голос позади. Я не верю своему счастью вновь увидев светлую улыбку на красивом юношеском лице. Теряя последние частички самообладания, падаю в теплые объятия юноши и из последнего пытаюсь сдержать непрошеные слезы. — Рауль, вы пришли за мной! Я так по вам скучала! Вы были правы.Вы были абсолютно правы! Простите меня! Понимая что вот-вот расплачусь, я прячу взгляд и прижимаюсь сильнее к его груди.Не хочу, чтобы виконт видел меня в таком состоянии: с раскрасневшимися глазами и заплаканным лицом. — Я такая глупая, Рауль. Нет на свете девушки наивнее! Как можно было повестись на россказни неведомого голоса из гримерки? Мне так хотелось верить в то, что нас с папенькой до сих пор что-то или кто-то связывает, но нет никаких никаких чудес, нет ангелов, нет призраков. Есть только он! Безумец, который наводит на меня нескончаемый ужас! Я так боюсь его, Рауль! Мне так не хватает вашей защиты. Прошу вас освободите меня из лап этого чудовища, что лишь притворяется человеком.Мне следовало сказать вам это ещё при первой встрече, но страх за наши жизни был слишком велик. Впредь знайте, что я желаю видеть ваш милый лик каждый день, желаю ощущать тепло ваших рук, хочу познать вкус ваших губ. Я хочу быть с вами, Рауль, так же как и вы со мной! — выпалила я на одном дыхании, всё сильнее прижимая его к себе, боясь, что образ виконта вот-вот пропадет, раствориться в воздухе. Мысли окончательно спутались. Разум помутнел. Тело обмякло в этих сильных жилистых руках. На тёмной мантии остался мокрый след от моих слёз. Темная мантия… Да не подведет меня память, когда мы были на пирсе Рауль был одет в кремовое легкое пальто, к тому же он никогда не представал моему взору в столь мрачном одеянии.Только сейчас до моего воспаленного сознания дошло, что мои руки обнимают не юношеское подтянутое тело, а массивное и худощавое. — Кристина… — голос, наводящий на меня панику, раздался где-то над макушкой.Тело тут же пробила мелкая дрожь. Я попыталась вырваться, но чужие руки сильнее прижали меня к груди. — Милая Кристина, Эрик любит вас больше собственной жизни. Вы будете так счастливы с Эриком как никогда не были бы с виконтом. С этими самыми словами я познала немыслимые мне до сего момента отчаяние и разочарование, которые окончательно лишили меня веры и надежды на лучшее. Нарастающий ужас внутри разгорается с каждым новым прикосновением Призрака, и чем больше я отталкиваю его, тем сильнее становятся объятия. — Нет! Прошу! Умоляю! Ради Господа Бога! Отпустите! Отпустите! — всё, что я могу выдавить из себя это истошные, пропитанные болью и страданиями крики, к которым чудовище остается абсолютно равнодушным. Я делаю последнее усилие над собой, чтобы вырваться, но ноги более не держат меня. Февральские сугробы до боли обжигают конечности, которые окончательно онемели и больше не слушаются. Призрак склонился на колени предо мной, так и не выпустив из кольца рук, и осторожно начал поглаживать по голове, как когда-то любил делать отец. Отныне этот ласковый некогда жест вызывает лишь ненависть и омерзение. — Душа моя, — его холодная рука коснулась моей щеки и стёрла дорожку обжигающих слез. — Прошу тебя взгляни на меня. — Приподнимая мой подбородок томно прошептал он. Однако страх перед его лицом так силен, что я невольно зажмуриваюсь. — Нет, я не вытерплю и мгновения, увидев вновь ваш безобразный лик! Вы пугаете меня! В вас нет ничего святого, вы отвратительный лгун и убийца! Мне противны ваши прикосновения также как и место, в котором вы меня держите! Я хочу домой к родным! Домой…я хочу домой… — ярость в голосе сменилась уставшим поникшим шепотом и жалобными всхлипами. Я оставила попытки взывать к его благоразумию. Глаза мои застелены пеленой мрака и неизвестности. Если мне суждено распрощаться с жизнью за свои слова и непокорность, то так тому и быть. Я не стану потакать безумцу, который морочил мне голову добрых три месяца, а затем обманом затащил к себе в логово. Мне не быть более жертвой в эти руках, что погубили, уверена, далеко не одну человеческую жизнь. Не зная чего ожидать дальше, я затаила дыхание и приготовилась к самому худшему — ощутить затягивающуюся петлю у себя на шеи. — Я уже горю в Аду за свои грехи, Кристина, и буду гореть целую вечность, не сомневайтесь. — Некогда прекрасный ангельский голос сейчас звучит разбито и неественно. Сделав длинную паузу Призрак продолжил: — Я не стану держать вас более в неволе. Подарите мне лишь один взгляд напоследок… Кристина, молю вас, посмотрите на бедного Эрика, что изнывает от любви к вам! — добавил он чуть громче. Как только Призрак заявил о своем намерении освободить меня, сердце забилось быстрее, а дыхание участилось. Неужели это тот самый шанс, о котором я безустанно молилась? Что ж, я готова встретиться лицом к лицу с самим Дьяволом, если это поможет мне вернуться домой.Однако я всё еще колебаюсь, набираясь мужества, чтобы снова взглянуть на это олицетворение Безобразия и Ужаса. Вдохнув побольше воздуха, я распахиваю глаза. Время будто остановилось, а дыхание замерло. Теперь мой взор прикован к лицу существа, которое представляло собой образ не иначе как самой Смерти: крупный острый подбородок сильно выпирает; часть правой щеки почти отсутствует, обнажая тем самым ряд белых зубов, что выглядит до невозможного отталкивающе; из-за желтовато-бледной кожи тонкая полоска губ едва заметна; каждый сантиметр лица Призрака покрыт глубокими шрамами и рубцами; покатый лоб спадают пара чёрных как смоль прядей редких волос, а от носа у него лишь одно название. Его лицо ещё ужаснее, чем я помню. Должна признаться, оно прекрасно отражает его грешную запятнанную кровью душу. Да как у него совести хватает в глаза мне смотреть, вымаливая внимание к своей персоне после того как обманул меня, подверг опасности тысячи невинных людей, в то числе и моих близких, нанес огромный ущерб опере, запер меня в сырых подвалах театра и таскал за волосы?! Вспоминая все беды, к которым он приложил руку, ненависть начинает переполнять меня сполна, грозясь вырваться наружу в виде смачной пощечины или чего похуже. Однако последующее его действие меня немного обескуражило и я растерялась, не зная как на него реагировать. Еще немного вглядываясь в мои глаза, лицо Призрака исказила гримаса отчаяния. По впалой щеке потекла одинокая скупая слеза. На секунду показалось, будто я причиняю ему невыносимую физическую боль своим пристальным взглядом. Он испустил протяжной истошный всхлип, ослабил хватку и прикрыл свое лицо руками. Внутри меня разгорелся настоящий пожар. Все эмоции и чувства, что я когда-либо испытывала разбушевались и полностью сбивали с толка. Голова будто совсем опустела, в ней не осталось ни единой мысли и я не сразу поняла, что свободна. Испугавшись этого неистового буйства чувств, я не даю себе время на раздумья и кидаюсь прочь, оставляя высокую тёмную фигуру в тени пирса Перроса. Сосредоточившись лишь на своём дыхании, я стараюсь не обращать внимание на надрывный плач, вперемешку с ругательствами далеко позади меня. Я знаю, что поступаю правильно, просто… Боже, прошу тебя, дай мне сил пережить всё это! Как назло ещё и сапожки натирают, оставляя болючие мозоли. В таких особо не побегаешь. Я продолжаю держать путь куда-то в неизвестность навстречу обжигающе холодному ветру, ноги начинают путаться в длинных юбках, а тело, кажется, полностью обледенело и совсем перестало слушаться. Но останавливаться нельзя. Вдруг Призрак передумает и погонится за мной?! Но куда бежать? Внутренний голос подсказывает ответ: «Не имеет значения куда…главное — подальше от него…»

***

Едва слышного стука в дверь хватило, чтобы прервать мой беспокойный сон. Не скажу, что сильно расстроена, ведь он был довольно паршивый. Ну и ночка… Так странно открывать глаза с утра и видеть только непроглядную темень вокруг. А утро ли сейчас вообще? Возможно уже давно за полдень, поэтому Эрик решил проверить всё ли у меня нормально. Эх, от осознания того, что я всё ещё в доме этого психа, становится дурно. Здесь по-прежнему мрачно, сыро и холодно, изящные картины и изысканный стиль комнаты абсолютно не дарят ощущения уюта и комфорта. Я уже скучаю по своей мягкой постели, утренним лучам солнца, которые пробиваются сквозь кружевные занавески, по приятному запаху выпечки из кухни и ненавязчивому веселому пенею матушки. Снова раздался негромкий стук в дверь и прервал мои мысли. Кажется, пришло время осуществить свой план. Мне предстоит сыграть самую сложную роль в моей карьере без права на антракт. Как же будет сложно убедить Эрика в том, что я способна ему импонировать. Как же мне петь о любви к нему, мечтая поскорее сбежать? Мой голос должен быть нежен в беседе с ним, а прикосновения к его огрубевшим рукам желанны. В горле застрял комок непрошенных слез, но я тут же вдохнула побольше воздуха и принялась медленно считать до десяти. Перед всеми выступлениями, глубокие вдохи и выдохи отлично помогают справляться со стрессом и волнением. Нужно набраться сил и терпение. Это представление обещает быть очень долгим…