Привычки

Удар. Пригнуться. Попасть в ловушку. Приглушенная улыбка. Все идет, как надо. Враг выплывает из тени, манерно вышагивает, изящно поводит плечами. — Попасться. Вычурный, дурацкий, привычный акцент. Фуфелшмерц привык коверкать, пережевывать и выплевывать кривые слова и предложения. А Перри привык к его акценту. Перри нарочито хмурится, всеми силами пытается выдать огорчение от своего провала. Он в огромной прозрачной клетке с низким потолком. Перри садится, скрестив ноги. На потолке клетки отверстия для воздуха. Еще бы. — Итак, Перри-спецагент, позволь рассказать тебе мой план. Перри позволяет. Он тут до вечера. — В детстве… С этого все и начинается. Перри иногда кажется, что в последнее время враг уже придумывает эти истории из головы. Ну не может быть у человека столько дерьма в жизни. И когда он успел. Перри видит замок клетки, и прекрасно знает, как выбраться. Но врага перебивать нельзя. Иначе ритуал рухнет. Перри — слушатель. — Ногами били, а я лежал, а я плакал. Тоскливо. Перри думает, что врагу неплохо было бы сходить наконец к психологу. А может уже и к психиатру. Но не заклятому же врагу тащить его туда в конце концов. Враг завершает монолог. В глазах пляшут бесы, и Перри приготавливается. Сейчас начнется. — Позволь представить тебе — возмездинатор, — враг прокатывает название на языке, смакует. Зло во плоти. Враг выкатывает инатор, торжествующе смотрит на него. Зачем. Устройство грозное, высокое и серебряное. Пожалуй, будет даже жалко разрушать его. Но Перри — агент, а против роли не попрешь. Уничтожить, сломать, избить, спасти город. Хайнц поглаживает корпус с отцовскими чувствами заботы. Самое время выбираться. И точно по времени. Пожалуй, можно даже успеть и к семейному ужину Флин-Флетчеров. Перри взламывает замок отверткой, давно зажатой в подкладке рукава пиджака, выходит наружу. Прыжок. Враг не успевает вскрикнуть. Перри валит его с ног, прижимает своим телом к холодному полу лаборатории, победно восседает сверху. — Перри, как ты выбраться? — выглядит искренне ошарашенным, но на дне синих глаз плещется знакомый азарт. О, ты знаешь как. Резкий удар ногами в живот оглушает агента. Перри охает, отстраняется. Враг вскакивает, мчится к своему творению, так, что полы белого халата взлетают в воздух. Красиво. Враг на взводе. — Готов испытать его силу? Перри рвется наперехват, бьет наотмашь, заламывает худые руки за спину, шепчет торжествующе в покрасневшее ухо: — Попался. Враг медленно поднимает голову, волосы взлохмачены, из носа тонкой струйкой вытекает кровь. По бледным губам проскальзывает болезненная усмешка. — А я поставить таймер. Перри бросает острый взгляд на устройство. Таймер действительно крепко примотан и поспешно отмеряет секунды. И рядом же, сбоку, в сантиметре, немигающим, красным глазом на него смотрит подписанная кнопка самоуничтожения. Правильно. Ничто не должно испортить ритуал. Перри перехватывает цепко врага за шиворот, другой рукой дотягивается до кнопки. Красивое, металлическое устройство рушится на глазах, обугливается, обваливается уродливой кучей. Ночь работы впустую. Очередная ночь. Перри перехватывает взгляд врага, но не улавливает ничего. Зачем, Хайнц. Хайнц Фуфелшмерц привычно пустым взглядом провожает свое потраченное впустую время. Перри разжимает руку, и враг неуклюже сползает вниз, к обломкам. Пора уходить. Он почти доходит до края балкона, но в последний момент оглядывается. Враг похож на тряпочную куклу, голова опущена. Он молчит, оглядывая обломки. Белый халат насквозь прожжен от взрыва. Перри ждет. Ждет фразы, которая должна завершить ритуал. Давай же, черт тебя дери. Но Хайнц молчит. Для чего, ради всего святого, ты делаешь все это. Для чего этот ежедневный труд, эти страдания. — Будь ты проклят, Перри — тихо и отчетливо произносит наконец враг. Для чего, Хайнц. Враг, будто прочтя мысли, поднимает голову, смотрит на него долгим, туманным взглядом, и Перри вдруг понимает. Чтобы он приходил.