Тьма там, где её не ждёшь

Этот глухой удар до сих пор звучал у меня в голове. Наверное, он будет преследовать меня ещё очень долго, напоминая об одном из самых страшных моментов моей жизни. Какое же счастье, что Ади не позволил мне увидеть казнь. Однако мне хватило одного звука, из-за воспоминания о котором я каждый раз зажмуривалась, словно снова и снова проживала тот момент, когда палач махнул своим орудием, когда Винчесто издал свой последний вздох, когда я не смогла ничего сделать. Не могу поверить, что его больше нет… Всё вокруг напоминало плохое кино, в котором каким-то чудом я оказалась главной героиней. Как бы я хотела, чтобы это было кошмаром, чтобы прямо сейчас я проснулась в холодном поту в своей кровати и чтобы Адмирон был жив. Но сон не может длиться так долго, тогда как моим страданиям, казалось, не было конца. Мне было сложно сказать, сколько прошло с момента казни: четверть часа, полчаса, час, два. Я потерялась во времени, как и в своих ощущениях. При этом я осознавала, что у меня есть провал в памяти, поскольку помнила, что Ади и Мими привели меня к школе, помнила их слова утешения, хотя они звучали для меня как звуки, помогающие держать контакт с реальностью, а дальше — пустота. Определённо, в какой-то момент я сказала друзьям, что хочу остаться одна. Так и получилось, но вот свою дорогу именно до этого дерева я не помнила, как и последние несколько — или больше — минут. Как иронично закончить сегодняшний день именно под деревом Висельника. Впервые за долгое время я сфокусировала взгляд на чём-то конкретном, и этой чести удостоилось уходящее солнце. Сегодня оно было кроваво-красным, как бы намекая на совершённую ошибку. И мне стало не по себе, но при этом я не могла оторвать глаз от неба, помогающего мне вновь поймать контакт с реальностью. Видимо, я всё-таки просидела здесь больше часа. Но в чём был смысл? Я не думала ни о чём, не пришла ни к чему, тогда как дыра внутри меня росла с немыслимой скоростью. Я просто просидела под деревом, пялясь в пустоту, когда могла бы… Впрочем, ничего бы я не могла. Сегодняшний день показал, что никто не станет прислушиваться к моим снам, имеющим неизвестную природу. Для всех они — это пустой звук, как и сама история о дереве Висельника. Я тряхнула головой, подавляя приступ отчаянных слёз, и огляделась, но вокруг меня не было ни души. Тогда я сняла с пальца кольцо Винчесто, вновь разглядывая причудливый узор черепа. Всего пару дней назад он держал его в своих руках. Всего пару дней назад я разговаривала с ним, пересекалась взглядом, стояла рядом. А что теперь? Кольцо превратилось в память, единственное, что осталось у меня от демона и что вечно будет напоминать мне о моём бессилии. Нечестно! Это всё нечестно! Почему не дали больше времени на разбирательство? Почему ангельский суд вынес такой приговор? Почему никто не стал разбираться? Почему Сатане стало плевать на демона? Почему никто не стал слушать меня? Почему именно Винчесто? Почему он закончил свою жизнь как преступник? Почему? Где справедливость? Я была вне себя от ярости. Вопросы разрывали меня изнутри, но на большинство я никогда не смогу получить ответ. Всем же плевать на Непризнанную и её желание помочь! Плевать на странную закономерность смертей, повторяющую последовательность повешенных! Никто не хочет замечать эти очевидные факты, которые определённо заставили бы всех что-то делать. Никто не хочет разбираться в ситуации. Такими темпами слова Сатаны насчёт казни моей мамы окажутся не пустыми. Мне хотелось крушить всё вокруг, а начала бы я именно с этого чёртового дуба. Но я продолжала сидеть, ощущая, как меня физически трясёт от этой злости, не находящей выхода, в то время как слёзы сами собой катились по щекам. Хотелось кричать, хотелось накинуться на кого-нибудь, хотелось повернуть время вспять и не стоять у эшафота столбом. Шепфа, как мне всё исправить? Как вернуть Винчесто к жизни? И всё же я издала что-то похожее на крик, сжимая от злости кулаки и стискивая зубы. Плевать, что кольцо больно вонзилось в ладонь, ведь Винчесто в тот момент было больнее. Какая же я идиотка! Нужно было начать действовать раньше! Куда смотрел Совет и Кроули? Неужели все они — это кучка предвзятых фанатиков, от которых совершенно нет толка? Я не понимала: почему они позволили этому случиться? Что ими руководило? В конце концов я не выдержала, преобразуя гнев в новую истерику. Я притянула колени к груди и обняла их руками, утыкаясь головой, чтобы не видеть этого издевательского заката, пылающего кровью. Должно быть, со стороны я выглядела жалко, содрогаясь от своих рыданий, но всё равно никого поблизости не было. Если быть до конца честной, то в данный момент меня и не особо волновало чьё-то мнение, поскольку боль, смешанная со злостью, сдавливала грудь, мешала дышать и думать, царапала изнутри так, что хотелось выть. — Солнце да не зайдёт во гневе вашем, — внезапно вторгся в мои мысли знакомый-незнакомый голос. Я вздрогнула и лишь тогда разжала ладони, мельком подмечая кровавую вмятину. Плевать — на всё теперь плевать! Мне не нравилось, что кто-то посчитал своим долгом влезть в моё личное пространство, особенно в тот момент, когда я хочу рвать и метать, при этом сжаться в комок и плакать. Если я пошлю этого наглеца прямо сейчас, то он сочтёт это за грубость? Но ведь он сам сказал, что я во гневе, так зачем лезет? Я нехотя повернула голову в сторону говорившего, мечтая испепелить наглеца взглядом, однако замерла с открытым ртом. Сложно сказать, какая эмоция сейчас лидировала: страх или шок. Зато истерика отступила на второй план и я вмиг забыла про слёзы. Пожалуй, придётся мне проглотить своё негодование и желание обругать помешавшего мне бессмертного. Некоторые, в том числе и демоны, за всё жизнь не встречались с Сатаной, а у меня сегодня была тройная привилегия. К счастью, мужчина не смотрел на меня, отчего уже становилось легче, а наблюдал за уходящим солнцем. Если бы я не знала, кто стоит передо мной, то нашла бы в этом даже что-то поэтичное. Но ведь это правитель Ада, олицетворяющий всё существующее зло. При этом он выглядел так, будто и не заметил меня, а фраза была обращена в никуда. Не придумав ничего лучше, я поднялась на ноги, дабы он не счёл моё сидение на траве за неуважение, если вообще видел меня. Тыльной стороной ладони я быстро стёрла остатки слёз, хотя ком так и стоял в горле, теперь уже подогреваемый страхом. От этого же чувства у меня подкосились ноги, но я заставляла себя продолжать стоять. Без понятия, что меня ждёт, но лучше уж сохранить своё достоинство. Буду действовать в лучших традициях матери. У меня было несколько вариантов, за что Сатана решил лично покарать мою душонку, но самый очевидный из них — моё дерзкое вмешательство во время казни. Тогда меня не волновали последствия, да и сейчас я была уверена, что поступила бы точно также. Если ради Винчесто правитель Ада сейчас сожжёт меня заживо, то пусть так оно и будет. Зато не нужно будет разбираться во всём этом кошмаре. Никогда не считала, что смерть — это выход, однако отчаяние толкало и не на такие мысли. — Известна ли тебе легенда об этом дереве? — вновь подал голос Сатана, к моему продолжавшемуся счастью, не удостоив меня взгляда. Кто бы мог подумать, что закат так заинтересует самого могущественного демона. — Известна, — ответила я, надеясь, что звучала не так жалко, как себя чувствовала. — Это место хранит в себе столько смертей, — продолжил мужчина так, словно его и не интересовал мой ответ. — Не думал, что кто-то сочтёт его местом для отдыха. В данной обстановке я могла рассмотреть мужчину, с сыночком которого имела такие милые отношения. Внешне они абсолютно различались: у Сатаны были светлые волосы и не такие грубые черты лица. Однако костюм сидел на нём безупречно, так что становилось понятно, откуда у Люцифера такой вкус. Их родство также выдавали глаза, которые в лучах кровавого солнца выглядели ещё более угрожающими, идеальная осанка и слегка заметная ухмылка. — Здесь хорошо думается, — с небольшой заминкой проговорила я, всё же сглотнув этот треклятый ком. Пора было прекращать смотреть на воплощение Ада, пока не сошла с ума, поэтому я решила тоже наблюдать за закатом. Но красота неба ни капельки не успокаивала, поскольку против своей воли боковым зрением я всё же наблюдала за демоном, боясь от него чего-нибудь неожиданного. Интересно, как часто ученики, ещё и Непризнанные, болтают с Сатаной? Только не говорите, что я опять не вписывалась в статистику. — История действительно заставляет задуматься, — согласился мужчина, и я отметила, что на этот раз он не назвал её «легендой». — Непризнанные, ангелы, демоны — сколько же трупов снимали с этих веток. Но для каждого из них одни и те же слова: бедные овечки, заблудившиеся и последовавшие не за тем, — он сделал паузу, во время которой я позволила себе перевести дыхание. Казалось, даже голос Сатаны заставлял меня каменеть, что уж говорить о его взгляде, который всё ещё не был направлен в мою сторону. — Всего лишь детишки, которые решили поиграть в героев и почему-то возомнили, что могут стать частью истории. А вот это уже интересно. То есть вот какое отношение у Сатаны к каждой жертве? Детишки? Стадо овец? Ни грамма сочувствия, это уж точно. Но ведь они боролись за идею, пускай и слишком высокой ценой. Разве можно обесценивать их поступки? Я не могла одобрить ни одну смерть, но если задуматься, то каждый бессмертный, отдавший свою жизнь за идею, достоин хотя бы не быть осуждаемым. — Они умерли здесь не за идею, — усмехнулся Сатана, а меня вновь прошибло током. Ну конечно же, он читал мои мысли. Как же хорошо, что у меня в голове каша и мне сложно мыслить ясно, иначе могла бы нарваться на проблемы. — Не за идею? — повторила я, только сейчас уловив слова правителя Ада. — А как же желание добиться равновесия? — Толпой легко манипулировать, — говорил Сатана, как бы игнорируя мои вопросы. — Но даже в этой истории всё не так просто. Известно ли тебе, что толпе также легко что-то внушить? — вопрос явно риторический, но я всё же кивнула. — Стоит разглядеть лишь зерно сомнений, как им можно воспользоваться. Нужно лишь должное умение, способность, и вот уже на дереве висит труп, а глупцы сразу же приписывают этот поступок к великой идее. — То есть бессмертные умирали не по своей воле? — ужаснулась я, поднимая взгляд на ветки дерева. Этот факт многое менял, превращая эту историю в сплошной ужас, а того идеалиста — в настоящего монстра. — Нельзя умереть за то, чего не существует, — сказал мужчина, а я принялась сверлить невидимую точку на земле. У меня никак не укладывалось в голове, что кто-то так просто, не побоюсь этого слово, убил десятки бессмертных. — Равновесия не существует, а добиваться его — великая глупость. Всегда одна сторона пытается принизить другую, вопрос лишь в том: смиряться или противостоять. Получается, Дант рассказал, скорее всего от незнания, не совсем верную историю. Не было никаких героических подвигов, поскольку на их месте — жертвы манипулирования и внушения. Никто не умер за идеи того чудака, хотя он заставил всех поверить в обратное. Насколько нужно верить в равновесие, чтобы пойти на такие жертвы? Кто был тот идеалист? Какое право он имел так распоряжаться чужими судьбами? — План Мальбонте казался ему непоколебимым, — косвенно ответил мне Сатана, и тогда я пристально посмотрела на него. — Кто как не полукровка может стать блюстителем равновесия? — мужчина усмехнулся, засунув руки в карманы, что ещё раз подчеркнуло его родство с Люцифером. — Его ошибка в том, что он превратился в фанатика, не способного мыслить трезво. Сломать систему, которая устоялась от создания мироздания, — разве это не великая глупость? Мальбонте… Значит, он действительно существовал, натворил столько бед и унёс большое количество жизней. Кровь ангела и демона в одном бессмертном — неудивительно, что именно ему пришла идея достигнуть идеального баланса между сторонами. Но действительно ли это было невозможно? Неужели равновесие настолько недостижимо, что даже Сатана считал его глупостью? — Зачем вы всё это мне рассказали? — пребывая в полной растерянности, спросила я. Совсем недавно я слышала имя Мальбонте от Люцифера. Тогда он заподозрил меня в связи с ним, что, конечно же, являлось полным абсурдом. Однако теперь я была готова поменять своё мнение. Возможно, слишком дерзкое предположение, но что если именно Мальбонте посылал мне эти сны? Он напрямую связан с деревом Висельника, а именно его я видела в последнем кошмаре. Тогда Мальбонте может быть причастен и к смерти Лоры и Сэми. Тогда Мальбонте может и быть тем сбежавшим заключённым. Меня пробила дрожь осознания, когда Сатана повернул голову в мою сторону, прожигая своим пытливым взглядом, от которого хотелось сжаться до размера точки, дабы стать как можно менее заметной. Он наверняка прочитал мои мысли. Наверное, сейчас я выгляжу как настоящий параноик, строящий вокруг своей персоны теории заговора. Однако правитель Ада не насмехался надо мной, а словно впервые решил присмотреться. Я буду громко смеяться, если он поверит в мои сны. — Изначально мне не понравилось, что какая-то Непризнанная посмела вмешаться во взрослые дела, — начал Сатана, развернувшись ко мне вполоборота. На этом моменте стоило испугаться, но меня возмутило, как демон избежал слово «казнь». — Потом я был неприятно удивлён поведению своего сына, — продолжал мужчина, по-прежнему изучая меня, подмечая каждое изменение на моём лице. — Общую картину дополнил интересный факт родства с серафимом, Вики Уокер, — добивал меня он, но я продолжала упрямо стоять на месте. — Но всё же не эта совокупность побудила меня распинаться перед тобой в красивой истории. Когда его глаза, кроваво-красные, полные власти и пугающего спокойствия, остановились на моих, страх окончательно занял свою позицию. На всякий случай я решила задержать дыхание, словно так у меня бы получилось притворится мёртвой и перестать уже быть прицелом для Сатаны. Он знал, кто я, но была другая причина, почему сам правитель Ада снизошёл до меня. Что за причина? Что ещё я могла натворить? — Я вижу в тебе потенциал демона, Виктория, — помучив меня тишиной, сказал мужчина, намеренно протянув моё имя. — Все Непризнанные жалкие, серые, но в тебе можно разглядеть проблески тьмы, особенно когда ты злишься. — И что это значит? — выдавила из себя я, вновь задерживая дыхание. Проблески тьмы? Я согласна, что временами у меня скверный характер, но это слишком резкое его описание. — Дело не в характере, а в сущности, — с нотками раздражения бросил демон, отворачиваясь, но расслабляться я не спешила. — Скоро ты сама в этом убедишься. Сатана исчез столь же внезапно, как и появился. Несколько секунд я прожигала глазами место, где он стоял, а затем шумно выдохнула, спиной встречаясь со стволом дуба. Колени всё также дрожали, а ладонь сама потянулась к лицу, зажимая рот. Я только что разговаривала с Сатаной… От одной мысли об этом мне стало душно, невыносимо душно, так что меня бросило в жар. Пришлось контролировать своё дыхание, дабы прийти в себя от пережитого ужаса. Оказывается, Люцифер — это не худшее, что со мной случалось. Я скатилась по стволу вниз, садясь на корточки. Нужно было немного времени, чтобы осмыслить весь диалог, граничащий с монологом. Этот день никак не заканчивался, продолжая сотрясать мой мир. Слишком много эмоций, отчего казалось, что их и вовсе нет. Я хотела плакать, так как тот роковой удар вновь отразился в моей голове, но при этом чуть ли не дрожала от страха, ведь предо мной минуту назад был тот, кто мог убить меня щелчком пальцев. Кажется, вокруг меня развернулась игра: что первое добьёт Вики Уокер. Так, для начала нужно по возможности расставить всё по полочкам. Мальбонте ради своих целей заставлял бессмертных совершать самоубийства. Но зачем? Почему этому никто не помешал? Почему такой порядок смертей? Ничего не складывалось! А что ещё за тьма, которую увидел во мне Сатана? Это как-то связано со снами? Шепфа, можно мне большую энциклопедию, где будет понятно описано каждое событие моей жизни. Желательно с картинками и подробными инструкциями. Путь до комнаты я не помнила от слова «совсем». Просто в какой-то момент я громко захлопнула дверь и рухнула лицом в подушку, мечтая таким образом закрыться от всего мира. Мими не было, так что не придётся объяснять, почему у меня дрожат руки и лицо трупного цвета. Хотя необязательно что-то говорить, ведь и так понятно, что смерть Винчесто так отразилась на мне. Пожалуй, подруге необязательно знать, что плюсом к этому была встреча с Сатаной. Не хочу сейчас думать о нём и его словах, поскольку в темноте я отчётливо начала видеть эшафот. Слёзы непроизвольно покатились по щекам, а в голове опять удар орудия о плаху. Я не хочу, чтобы мама оказалась в таком же положении! Я боюсь, что ей, при должном влиянии правителя Ада, могут вынести такой же приговор. Мне искренне стало страшно, что Сатана не остановиться, пока «справедливость» не будет восстановлена. На мгновение мне показалось, что от эмоционального истощения я задремала, обняв подушку, однако меня отрезвила лёгкая вибрация. Изначально я даже подумала про телефон, однако всё же сообразила, что такого гаджета в моей новой жизни не было. Тогда я приподнялась на локтях и отодвинула в сторону подушки, замечая зеркало. Оно едва заметно светилось, напоминая экран смартфона, а это явление я невольно сравнила с входящим вызовом. Взяв круглую железяку в руки, я по уже знакомой схеме слегка надавила на неё, вынимая зеркало из чехла. По поверхности прошлась рябь, а затем вместо своего туманного отражения я разглядела лицо Бонта. Он как всегда добродушно улыбался, олицетворяя собой ангельский образ. Определённо, от него исходил свет, я его чувствовала. Значит ли это, что примерно так Сатана почувствовал во мне тьму? Неужели для него она была такой явной? Или это его манипуляция, ложь? Что-то мужчина не был похож на того, кто переманивал Непризнанных в сторону Ада таким образом. — Вики, что с тобой? — спросил ангел, и его лицо резко вытянулось, отражая крайнюю степень беспокойства. Я перевела взгляд в сторону большого зеркала, понимая, что же так смутило Бонта. Слегка потёкшая тушь, не самая опрятная укладка, красные глаза и блестящая дорожка на щеках — любой бы смог сделать вывод, что со мной что-то не так. По этой причине я тыльной стороной ладони стёрла осыпавшуюся тушь, но улыбнуться, дабы успокоить парня, так и не смогла. — Всё в норме, — через силу ответила я, избегая смотреть Бонту в глаза. — Просто тяжёлый день. — Я слышал о казни, — заговорил ангел, отчего тяжёлый ком встал в горле. — Ты из-за этого плачешь? — Можно и так сказать, — проговорила я, шмыгнув носом. Не доверять столь светлому существу — настоящее кощунство, однако утягивать его в свои проблемы — ещё большее кощунство. — Мне жаль, что так вышло, — сказал Бонт, слегка нахмурившись. — Ты же не виноват в этом, — остановила его душевные терзания я, при этом усиливая свои. Виноватых в смерти Винчесто было и без того слишком много. — Мне хочется что-нибудь сделать для тебя, — признался парень, а я даже слегка приподняла кончики губ. Возможно, есть некие плюсы, что Бонт сейчас в башне — ему было бы очень тяжело среди других бессмертных. — Спасибо, — сказала я, посмотрев в его кристально чистые глаза, которые с любопытством изучали меня. Невероятный контраст на фоне кровавых очей Сатаны. — Это уже третья смерть, — начал парень, всё же отведя взгляд, словно почувствовал себя неловко. — К сожалению, ты прав, — вздохнула я, поднимая взгляд к потолку, так как в любой момент могла вновь разрыдаться. — Непризнанная, ангел и теперь демон. — Совсем как во времена борьбы за равновесие, — внезапно сказал Бонт, удивив меня своими познаниями и такой формулировкой. — Ты про дерево Висельника? — решила уточнить я, не доверяя своему слуху. Мало ли, какие у меня галлюцинации после сегодняшних событий. — Меня тогда ещё не было здесь, на Небесах, но я слышал об этом, — ответил мне ангел, возвращая своему лицу прежнюю жизнерадостность, что было слишком странно, ведь он говорил отнюдь не о радостных вещах. — Не каждый бы решился отдать свою жизнь во имя благой цели. — То есть ты одобряешь эти самоубийства? — удивилась я, поднимая брови. Кажется, мне пора прилечь, так как я начинала слышать вещи, граничащие с чем-то фантастическим. — Смерть сама по себе — это трагедия, но это же было неспроста, — начал свои рассуждения Бонт, пока я с каждой секундой теряла дар речи. Он же недавно сожалел о смерти того, чьего имени даже не знал, а теперь так спокойно рассуждал о массовом, как я сегодня выяснила, убийстве. — Равновесие — это то, к чему нужно стремиться, и будь у меня такая возможность, то я бы пошёл к дубу, не задумываясь. Наступил тот момент, когда я не знала, что сказать. Бонт говорил всё это с таким упоением, словно действительно верил в свои слова. Должно быть, ангел был уверен, что равновесие возможно, тогда как я склонялась всё больше к рассуждениям — кто бы мог подумать, что я когда-нибудь так подумаю — Сатаны. Равновесие — это баланс, поймать который можно разве что на мгновение. Кем нужно быть и какой силой обладать, чтобы растягивать это мгновение — загадка. Однако, видимо, таковым видел себя Мальбонте. Новая деталь, рассказанная Сатаной, словам которого я беспричинно верила, никак не давала мне покоя: бессмертные шли на этот отчаянный шаг не по своей воле. Может, узнай Бонт этот факт, то его мнение измениться? Ведь в таком ключе Мальбонте действительно выглядел как монстр, а не великий реформатор. Рисковать собой — это одно, но заставлять других делать это вместо тебя — совершенно другое. — Как может быть чья-то смерть во благо? — удивлённо воскликнула я, на что парень лишь мягко улыбнулся. — Но ведь это заставило многих задуматься, — сказал ангел, полностью уверенный в своих словах. — Кого? — вспылила я, хмурясь. — Все считают это выдумкой. Мало кто верит, что это было на самом деле. — Но ты же веришь, — сказал как факт Бонт, продолжая шокировать меня своим спокойствием и простотой. — Поэтому и осуждаю, — парировала я, на мгновение введя парня в непонимание. Видимо, он даже не рассматривал вариант того, что кто-то может расценивать эти самоубийства иначе. — Каждый бессмертный был лишь марионеткой. — Вики, ты ошибаешься, — с тоном настоящего учителя сказал Бонт, едва покачав головой. Я всё больше начинала злиться. Ангел говорил со мной как с маленьким, не способным мыслить объективно ребёнком, хотя на деле сам являлся таковым. Его слова звучали так, словно кто-то промыл ему мозги, утвердив мысли о благих намерениях Мальбонте. Но возможно ли сейчас его переубедить? Стоило быть откровенной хотя бы с самой собой, у меня не осталось сил на это. — Бонт, мне пора, — соврала я, намеренно посмотрев в сторону двери, чтобы звучать убедительнее, хотя парень поверил бы мне в любом случае. Оставлю раскрытие правды до лучших времён. — Спасибо, что поговорила со мной, — поблагодарил меня он, в очередной раз удивляя своей невозмутимостью. Кивнув парню, я поспешила убрать зеркала в чехол, вновь пряча его под подушку. Ещё чуть-чуть, хотя бы крупица информации, и я взорвусь. Не желая, да и не имея способность ни к чему, я зарылась в одеяло, пряча лицо в подушку. Какое счастье, что я слишком вымотана, чтобы думать. Слёзы послужили мне вместо успокаивающих объятий, стирающих лишние мысли. Если я сейчас не усну, то точно сломаюсь от такого давления. Что тогда меня ждёт завтра — страшно представить, но сейчас я всё же закрыла глаза, пока в ушах по-прежнему раздавался звук удара.