🎃🎃🎃
Паркер недовольно зевает, он совсем не выспался — всю оставшуюся ночь он ворочался от того самого странного чувства тревоги. Мысли в голове лениво перетекают, вызывая лёгкую боль, глаза побаливают от отсутствия должного отдыха. Из-за того, что вчера чёртова ведьма удрала, вместо подготовки к Хэллоуину он сидит на скучном собрании и клюёт носом под бубнёж Капитана. Стрэндж заявил, что после праздника сила колдуньи поубавится, а, значит, победить её станет легче. Мстители полным составом разрабатывают план выманивания бесовки. Сделать это нужно как можно скорее, ведь кто знает, что сотворит эта взбалмошная мадам дальше. Позавчера она целый квартал превратила в мышей, а вчера наслала на Манхеттен проклятье, все бытовые приборы взбесились и пытались убить жителей. Наверное, ведьме кажется забавным водить всех за нос и показывать извращённые фокусы. Видимо, Тони Старк разделяет чувства Питера. Он сидит во главе стола, практически лежа на кресле, закрыв глаза рукой. Паркер вздыхает, переводит взгляд на Капитана. Лёгкая боль в голове будто бы усиливается с каждой секундой, а ещё сегодня в конференц-зале как-то зябко, хотя обычно «Пятница» чутко следит за внутренним климатом башни. Или это только Питеру прохладно? Стив Роджерс привычно хмурится, недобро смотрит на Тони, ему точно не нравится настолько вольное поведение лидера Мстителей. Питер отвлечённо думает, что, наверное, конкуренция между двумя сильнейшими альфами никогда не прекратится, это у них в крови, полной тестостерона. Даже со своим слабым обонянием он чувствует их запахи. Стив пахнет ледяными мандаринами, свежими и не приторными, Тони же — противоположность, он оставляет за собой яркий и пряный шлейф, полный горчащего мёда, с ноткой алкоголя и оттенком металла, будто бы альфа ещё и источает запах… крови. Питеру же конкурировать в Мстителях совершенно не с кем, других омег среди героев нет, да и он стал их членом только благодаря тому, что паучий укус превратил его в недобету. Паркер уверен, что полноценный омега в самый знаменитый и сильный отряд супергероев не попал бы ни за что, слишком велик риск. Стефан, Брюс, Клинт, Барнс, — все статные альфы, как на подбор. — Старк, ты вообще слушаешь? — рявкает Капитан, когда у него окончательно кончается терпение. — Я всё прекрасно слышу, дорогуша, я же не заткнул уши, — огрызается Тони в привычной для него манере. — Ненавижу этот яркий свет. Пятница, убавь подсветку до минимума. И, ради Бога, поменяй освещение на тёплое. — Да, сэр, — отзывается приятный женский голос. Лампы медленно меркнут, погружая конференц-зал в золотистый полумрак. — У нас тут не развлекательный вечер! — снова злобно обрубает Капитан, метая молнии глазами в Старка. — Чего ты куксишься сегодня? — приоткрывает один глаз Тони. — Чего такой злой, льдинка? — Бешеная ведьма бегает по городу и превращает людей в ручных крыс, а тебя это будто вовсе не интересует, — чеканит Стив, поджав губы. Питер соглашается про себя со Старком, потому что сегодня Роджерс рвёт и мечет, нет, он и раньше вечно препирался с Тони, но сегодня, кажется, реально не в духе. Наверное, никак не отойдёт от вчерашнего позорного забега от своего щита. — Прости, я пока не умею колдовать, у меня нет пыльцы феи Динь-динь! Все претензии к нашему чародею! — Старк тычет пальцем в невозмутимого Стрэнджа, который тут же чопорно поджимает губы. — Так не он руководитель, а ты! — тыкает уже Стив в Тони. — Я не пойму, чего ты прикопался? У тебя гон скоро, что ли? — губы Тони расползаются в гадливой улыбке. — Нет уж, это ты в состоянии перманентного гона, вечно думаешь об одном и том же! — краснеет и уже несдержанно рявкает Роджерс. — Ой, мой дорогой вечный девственник, ты просто не представляешь, о чём и ком я думаю! — скалится ехидно Старк. — Мальчики! — хлопает по столу ладонью Наташа. — Хватит мериться детородными органами, пора заняться делом. — А чего мериться, всё и так ясно, — коротко хохочет Старк, но свой колкий злорадный взгляд от Роджерса отрывает. — И чем это сегодня здесь пахнет? Какими-то яблоками. У тебя новые духи, Наташа? — Хватит столько пить, мерещится уже всякое, — фыркает женщина. Питер вздыхает, кажется, вместе с освещением убавился и обогрев, а попросить включить посильнее — стыдно, ведь он же не неженка какой-то. — А наш мистер бородач прав, пахнет яблоками, печёными, — вдруг выдаёт Стрэндж. — Ты сам-то бородач, — хмыкает Старк, смеряя ехидным взглядом уже Стефана. — У меня идеальная бородка, а не нестриженные кусты на подбородке, — вворачивает шпильку маг. — Козлиная бородка у тебя, — препирается Тони. — Мы все прекрасно знаем, что ты решил отпустить свои заросли только из-за того, что я тоже ношу бородку. — Вот ещё, борода — символ мужественности! — Мальчики, да что с вами сегодня такое? Вы как с цепи сорвались! — прикрикивает Наташа. — Кстати, а вправду пахнет яблоками. Если бы Старк рядом не так сильно вонял, то я бы учуял раньше, — снова едко высказывается Стив. — Да ты охренел, что ли? — со смесью удивления и возмущения косится Тони на своего обидчика. — Точно печёными яблоками. Как на рождественской ярмарке, — тянет Брюс. — А бородка у Стрэнджа всё же лучше. — Вы что, решили разозлить своего начальника? Это мятеж! Всех уволю! — вскидывает в притворном возмущении бумаги Старк. — Ой дети малые, — закатывает глаза Наташа. — Борода — рассадник всяких инфекций, фу, — высказывается и Клинт на этот счёт. Питер старательно скрадывает улыбку, но у него это плохо получается. Кажется, всем надоело кукситься из-за чертовки. — У тебя просто не растёт, поэтому ты завидуешь, — отбивается от нападок Тони. — Зато у меня кое-что другое большое выросло, — двусмысленно тянет Бартон. — Ой, а ты покажи, Роджерс вот тоже всё нарывается показать. Померимся и выясним раз и навсегда, кто тут альфа! — не остаётся в долгу Старк. — Мне кажется, или яблоками пахнет всё сильнее, — замечает Стрэндж. Питер же яблок не чувствует, в воздухе лишь разливаются стойкие ароматы двух сильнейших альф — Старка и Роджерса, они давят запахи остальных, смешиваются в гремучую смесь, наверное, это из-за того, что мужчины оживились во время шуточной перепалки. Виски пронзает болью, рано или поздно это должно было произойти, недосып Паркер всегда переживает тяжело. Ещё и тянущая боль внизу живота добавляется. — Питер, ты в порядке? Какой-то ты бледный, — замечает состояние юноши Наташа, которая сидит ближе всех. — Да не знаю, голова разболелась, — трёт виски Паркер. Живот тянет всё сильнее, тело сотрясает уже настоящий озноб, щёки пылают. Питер не понимает своего состояния, потому что с момента превращения в Человека-паука он никогда не болел. Ведьма его, что ли, отравила? Из беспокойной задумчивости его выводит полурык Стива: — Ты всегда был редким засранцем, Старк! Питер удивлённо вскидывается, кажется, пока он молча страдал, шутливый спор Мстителей перерос в настоящую перепалку. — А ты двуличный, капитан святоша! — низко и гулко отвечает Старк, чуть наклонившись к своему оппоненту, будто готов броситься в драку. Ледяные цепкие голубые глаза злые и какие-то голодные. Старк редко по-настоящему впадал в ярость, он, скорее, любил довести своего оппонента едкими комментариями до бешенства, даже не повышая голос. Или наругать так, что ноги буквально отнимались от колких замечаний. Уж что-что, а унижать — Старк мастак. Паркер не раз испытывал на себе это. Новый спазм заставляет Питера отвлечься от разворачивающейся сцены, он автоматически хватается за живот, прикрывает глаза, пытаясь успокоиться, привести мысли в порядок и пережить приступ досадной боли. Он уже хочет попросить выйти из зала, чтобы полежать в своей комнате или вообще отправиться прямиком на приём к врачу. Разливается абсолютная тишина. Вот мгновение назад все громко ругались, но едкие обвинения оборвались и так и остались недосказанными. Паркер медленно поднимает голову. На него смотрят в ответ — все взгляды альф устремлены только на него. Наташа вертит растерянно головой и явно ничего не понимает, как и Питер. Чудовищная смесь тяжёлых запахов альф заставляет голову просто разрываться от боли. Новый спазм прокатывается по животу, а затем происходит то, что не должно было никогда точно случиться — между бёдер становится слишком жарко и влажно. Внезапно хочется, чтобы кто-то прошёлся горячей сильной рукой по животу, уняв эту тянущую монотонную боль. Питера окатывает ледяной волной страха, потому что эти чувства кажутся ему чужеродными. Его омега никогда особо не высказывала заинтересованности, дремала, оставляя за Паркером выбор объекта симпатии. Не то чтобы у него имелось достаточно времени, чтобы бегать по свиданиям, но всё же Питер был уверен, что никогда не свяжет свою жизнь с альфой. Да и альфы его никогда не чувствовали до этого момента. Первым рычит Старк, его взгляд теряет всякую осмысленность, он скалится, обнажая отросшие клыки, присущие только альфам. Затем рык прокатывается по всему отряду Мстителей. Питер чувствует всей своей потёкшей вдруг задницей, в какую ловушку он угодил. Да, голову ему туманит странное чужеродное вожделение, но он пока ещё не впал в окончательное беспамятство животного омежьего возбуждения и прекрасно осознаёт, что сейчас в смертельной опасности. Он окружён не просто альфами, а сильнейшими представителями в своём роде, к тому же, некоторые ещё и на «допинге». У Стива — сыворотка суперсолдата, у Барнса — тоже что-то типа этого, про Бэннера и говорить нечего, Старк же заряжен по полной экстремисом. Питер уверен, что он не успеет улизнуть от всей этой могучей альфачьей компашки. Мозг работает со скоростью света, даже внутренняя омега пока не торопится отключать разум Паркера, знает, что иначе альфы разорвут его на тысячу кусочков. Тони вскакивает на стол и снова рычит, чуть присев. Настолько ошалевшим Питер своего наставника ещё не видел, даже во время битвы с Таносом. Старк хоть и слыл откровенным ловеласом на всю страну, но открыто свои инстинкты никогда не демонстрировал — слишком недостойное поведение для высокопоставленного героя. Альфы не отрывают своих жадных голодных взглядов от Паркера, буквально пожирая юного омегу. Питер делает острожный шаг назад, совсем маленький. Новая порция смазки проливается на бёдра, даря не только пожар возбуждения внизу живота, но и первобытный ужас перед смертельной опасностью. Стив одним слитным прыжком тоже прыгает и сбивает Старка с ног. Бэннер мгновенно зеленеет и обращается огромным Халком, с жутким воем он бросается на стол, разбивая его вдребезги на тысячи осколков. Питер еле успевает отскочить, отвлечённо подумав, что если в этом бою победит Бэннер, то ему, омеге, лучше заранее покончить с собой, чтобы умереть не так мучительно и страшно. В бой кидаются и Стрэндж, и Клинт, и Барнс. И вот, вокруг уже летают огненные шары и взрываются стрелы. От ужаса и бури гормонов Питер впадает в ступор, он только смотрит на ожесточенный поединок альф, которые колотят друг друга до брызг крови, разбивая кости и разрывая мышцы. Изнутри будто что-то нашёптывает, убеждает, что он должен дождаться конца этой схватки и остаться только с лучшим. Чужеродное и жуткое заставляет даже чувствовать гордость за то, что самые сильные самцы дерутся только за него. А вот и омега, которая так внезапно решила показаться. Где ж ты раньше была все двадцать лет? Капитан яростно избивает щитом Старка, нанося удары раз за разом. Тони отражает град атак рукой, закованной в серебристую броню, но даже высокотехнологичная наноброня не справляется с яростью суперсолдата, или просто Железный человек не может чётко контролировать свои эмоции в данный момент — щит то и дело пробивает броню Старка, рассекая руку до титановых костей. Халк пытается раздавить кулаками Барнса, яростно колотя по полу, но тот каждый раз ловко отскакивает. Клинт сидит сверху Стрэнджа и целится стрелой ему в глаз, свободной рукой сжимая запястья мага, чтобы он не успел чего-нибудь наколдовать. — Питер! — кто-то кричит протяжно в ухо. — Питер! — рыжие всполохи. — А? — отмирает Паркер. Оцепенение немного отступает, грохот рушащего потолка оглушает, в нос вместе с феромонами альф ударяет запах побелки и гари. — Бежим! — хватает Питера за руку Наташа. — Они же сейчас разнесут весь этаж! Паркер следует к выходу за рыжими волосами, потолок осыпается за ним по пятам. Они буквально выкатываются в коридор и чуть не падают. Последнее, что видит юноша, как Старк сидит на спине у Халка и пытается задушить его. — Паркер, ты какого хера припёрся с течкой? — визжит Пеппер. Она вся красная, растрёпанная, бордовая помада размазана по подбородку. — Я не знал, у меня никогда не было, — нелепо бормочет юноша. Звучное «БАМ», свет в коридоре моргает, пол трясётся. — Боже, ёп твою мать, надо срочно убираться, пока башня не рухнула к чёрту! — в панике кричит Наташа и бежит по коридору, уволакивая за собой и Паркера. Питера тоже трясёт. Это всё из-за него. Мстители обезумели из-за него. Некогда если не лучшие друзья, то хотя бы коллеги, ожесточённо убивают друг друга. Он сейчас скончается не из-за приступа течки, а из-за ярого стыда. — Быстро в лифт! — Пеппер снимает на ходу туфли на высоких шпильках и бросает их в стороны. Наташа не просто нажимает на кнопку лифта, она истерически колотит по ней. Когда створки, наконец-то, разъезжаются в стороны, они втроём гурьбой залетают в лифт. Питер видит своё испуганное лицо в зеркальных стенах. Щёки пунцовые, сам он бледный. Новый спазм сводит живот тянущей болью, будто внутренности стягиваются в тугой жгут, такого приступа ещё не было. Джинсы уже мокрые насквозь из-за тягучей омежьей смазки. Паркеру так невыносимо жарко, он мечтает, чтобы кто-нибудь (желательно сильный альфа) утихомирил этот жар. Юноша сползает по стенке лифта, голова начинает кружиться, а всё вокруг плясать. «Ты должен быть там. Почему ты убегаешь от своего альфы? Это твоя природа», — будто что-то продолжает нашёптывать изнутри. — Заткнись, — рыкает Питер на свою вторую сущность, сжимая руками голову. Неужели все омеги испытывают это по нескольку раз в год? А что же творится тогда внутри альф? Лифт вновь встряхивает, свет моргает быстро несколько раз. А затем наступает темнота, но Питер почти не обращает на это внимания. Кажется, Наташа и Пеппер визжат от страха. Сердце бешено стучит, мышцы сводит, он только и способен свернуться клубочком и скулить, сжав зубы. Он пылает, внутри всё ноет, кажется, будто душа хочет сбежать из сошедшего с ума тела. Ему томительно больно и страшно от всего происходящего. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким уязвимым. Включается аварийное красное освещение. — Пятница? Что происходит? — испуганно спрашивает Пеппер. — Пол на пятидесятом этаже рухнул, — мягко отвечает искусственный интеллект. — Но вы не беспокойтесь, вероятность, что вы выживете — шестьдесят процентов. — Да, беспокоиться совсем не о чем! — вскрикивает Наташа. Лифт резко тормозит, и створки медленно открываются со скрипом, будто задевают что-то. — Прибыли, — оповещает Пятница заедающим голосом. Кто-то вздёргивает Паркера за шкирку, силком ставя на ноги. Он идёт на автомате, но, Боги, он правда держится лишь на руке Наташи, которая его тащит за собой. Тяжёлый жгучий запах заставляет Питера сначала вскрикнуть, а потом вновь согнуться от приступа спазмов. Он будто сгорает заживо от чудовищного желания и внутренней пустоты. Юноша заставляет себя посмотреть вперёд. В холле темно, кое-где горят аварийные лампочки, но их явно не хватает. Из полумрака смотрят два глаза, пылающие голубым неоном. Старк входит в круг света, который падает из лифта. Выглядит он дико — волосы растрёпаны, лицо облито кровью, будто он вгрызался в своих противников, одежда изорвана почти полностью, раны свежие, глубокие, являют титановые кости. Да уж, кто бы мог подумать, но Железный человек действительно состоит чуть больше из железа, чем можно себе вообразить. Но увечья затягиваются на глазах, поддаваясь целительной силе экстремиса. Победил Старк? Почему-то внутри зарождается восторг. Он же уже упоминал, что его наставник самый завидный альфа США? Питер, будучи слишком «слабым» омегой, и подумать не мог, что когда-то за него будет драться сам Тони Старк. Красно-полосатый щит сбивает с ног героя, унося его в тень. — Я всегда побеждаю, — Капитан Америка выглядит не лучше своего закадычного друга или уже недруга — его идеальная форма превращена в лохмотья, он тоже словно умыт в крови, светлые волосы запечены багровой коркой. — Ни за что, — из тьмы, будто сотканный из неё же, выпрыгивает Железный человек со щитом в руках. Он замахивается и уже бьёт Роджерса, попадая чётко в челюсть. Стив падает и немного отлетает, но Тони следует за ним и набрасывается сверху. Он бьёт Капитана железкой вновь и вновь, остервенело, без капли жалости, скалясь своими клыками, будто раз и навсегда хочет доказать, что он здесь главный альфа. Был бы это костюм на Хэллоуин, то он бы однозначно выиграл первенство среди самых жутких нарядов. Если Старк не остановится, то точно убьёт Роджерса, который уже даже не шевелится. — Тони! — не выдерживает Паркер и кричит. Только он может отвлечь альфу, знает это, чувствует. Уловка срабатывает — Старк поднимает голову, в его взгляде полностью отсутствует осмысленность, сейчас он лишь животное, гонимое инстинктами. Питер и сам ощущает, как теряет связь с реальностью, перед глазами всё вновь плывёт, немного отступившее желание обрушивается новой троекратной волной. — Именно поэтому я и руководитель, — Тони бросает с презрением на Стива его же щит. Старк идёт медленно, будто наслаждается моментом. Как истинный победитель он больше не нуждается в спешке. — Моя омега, — говорит вдруг альфа. Питер сначала даже не понимает, что эти слова о нём — так странно. — Тони, послушай, ты можешь навредить ему, не надо, — умоляет Пеппер, вскидывая руки, но не преграждает путь. Конечно, Старк выглядит, как монстр, вскрывший глотки половине города, такому трудно перечить. Старк смеряет женщину отсутствующим взглядом, словно она лишь кусок стены, но всё равно неотвратимо подходит к Паркеру. Окровавленная ладонь тянется к лицу юноши, проводит с нежностью, оставляя пятна. Глаза мужчины окрашиваются восторгом, будто он мечтал об этом годами. — Я их всех победил, — зачем-то говорит Тони, хочет, наверное, выставить себя сильнейшим альфой перед теперь обожаемой омегой. Старк явно не в себе, он растерял весь свой гениальный интеллект, гонимый гормональной бурей. Но стремительно здравый смысл покидает окончательно и Питера, этот горячий пряный запах, сдобренный порцией тяжёлого аромата крови других поверженных альф, пьянит и заставляет омегу внутри него сходить с ума и бесноваться. Ах, как хочет он, этот омега, оказаться в объятиях соблазнительного идеально подходящего альфы. — Твоя омега, — юноша просто падает на грудь Тони. Старк приглушённо рычит, сгребает Питера, прижимает к себе, обнюхивает с наслаждением. Питер никогда раньше не чувствовал настолько сильной ауры альфы, она придавливает к земле, заставляет скулить и просить большего. — Омега, дом, безопасно, — странно тянет слова Старк, видимо, совсем теряя нить реальности. Мужчина подхватывает Паркера на руки. — О Боже мой, ещё один труп, — слышится горькое откуда-то сзади. Тони бежит через холл, под руками Питер чувствует прохладную броню. Рядом с мелодичным звуком рассыпается стекло, Паркер лишь мельком замечает блестящие в лунном свете всполохи. Юноша только прижимается к своему альфе, бешеное желание сводит с ума, но его помогает пережить восторг от того, что он находится в руках своего истинного. Они летят над городом, под ногами — не спящий Нью-Йорк, над головой — круглая жёлтая зловещая луна. Питер тянется к альфе, чтобы заполучить ласку от своего возлюбленного. Такой он голодный, жадный, не может дотерпеть. Тони отвечает — этот поцелуй со вкусом крови и горьких пряностей. Когда они прилетают в какое-то здание, Паркер почти ничего не видит вокруг себя из-за нескончаемого приступа голодного желания. Альфе явно не лучше, он взрыкивает, таща Питера на своём плече, наглаживая стройные бедра омеги. Они попадают в святая святых — в спальню Старка. Здесь всё пахнет альфой, каждая его вещь, да даже стены будто источают этот пряный горький несравненный аромат, а когда Тони бросает Питера на свою кровать, то тот словно тонет в запахе пары. Юноша скользит взглядом по альфе — в лунном свете он выглядит жутко, ещё страшнее, чем в холле, потому что Старк смотрит только на свою жертву, омегу, будто готовый кинуться и растерзать. Слишком глубокие раны на его теле с проглядывающим титаном до сих пор не затянулись, потому что организм альфы сейчас подвержен только одному инстинкту — размножения, и именно на это и тратятся все ресурсы. Клыки кажутся слишком острыми и длинными, но, наверное, это восприятие Питера сейчас искажено. Паркер и не думал раньше, что альфы-то на самом деле похожи на настоящих чудищ в своём истинном обличии. Альфа запрыгивает следом на кровать, сразу же бросаясь на немного испуганного омегу. — Моё, — снова низким не своим голосом говорит Тони, поглаживая Питера по лицу. В этом жесте столько нежности, он такой интимный, что страх отходит на второй план. Юноша тихо стонет, отчаянно тянет руки к Старку. Они вновь целуются, это не очень удобно делать из-за острых клыков, но Тони, судя по всему, не может их убрать, потому что по-прежнему не контролирует свои эмоции. Альфа с упоением посасывает язык своего неопытного партнёра, лижет нёбо, проходится по кромке зубов. Поцелуй он разрывает, на что Паркер стонет уже недовольно. Лунный свет вырисовывает во тьме лицо альфы, Питер невольно любуется, отмечая каждую мужественную черту. — Красивый, — вдруг говорит Старк. Паркер готов кричать от счастья, но только осоловело улыбается. Мужчина рьяно разрывает вещи Питера, совершенно не заботясь об их сохранности. Он оставляет Паркера обнаженным и трепещущим от сильных ощущений. — Тони, помоги, — выговаривает Паркер заплетающимся языком, умоляя альфу хоть немного приглушить жар и боль, которые сейчас, кажется, достигают своего апогея. Альфа кивает, заставляет омегу перевернуться на живот и встать на четвереньки, расставив широко ноги. На что в юноше разгорается мимолётное чувство стыда — он ещё никогда не был таким открытым хоть для кого-то. Старк прикусывает нежно ягодицу, будто на пробу, но затем впивается уже сильнее, до синяков и крови, утробно урча, явно довольный, что в ход пошли его клыки. Питер вскрикивает, потому что как бы он ни был возбуждён, это всё равно больновато, но сейчас он готов на всё ради альфы. Мужчина нежно гладит большими пальцами розовую немного припухшую дырочку юной девственной омеги. Обычно в его кровати оказывались матёрые, уже раскрытые омеги, которые могли сразу же принять любой размер альфы, но Питер не такой — он чист, у него первая течка, его легко можно ранить неаккуратным сексом. Альфа считывает это на уровне инстинктов, он должен подготовить пару. Старк припадает губами к текущей дырочке, его манит и аромат, и хочется подарить омеге максимальный комфорт и удовольствие, ведь первый раз очень важен, он поможет установить связь в паре и пробудить в омеге доверие к своему альфе. Питер стонет и выгибается. В ответ на бесстыдные ласки мужчины льётся ещё больше пряной сладкой смазки. Омега больше не размышляет, не анализирует, в голове только призывно вопит: «Хочу, хочу, хочу!» Альфа на пробу входит одним пальцем, хотя у самого уже член ломит от нетерпения, но нельзя бросаться, надо позаботиться об Оме, только лаской её можно приручить к себе. Питер сразу же полностью насаживается, хнычет, что-то бормочет, уже и сам не знает что. Тони терпеливо добавляет второй палец, растягивает осторожно. — Ну пожалуйста, — молит омега и пытается уйти от прикосновений в знак протеста. — Тихо! — рыкает альфа, придерживая бёдра мальчишки. Мужчина добавляет уже третий палец, стеночки ласково и крепко обхватывают его, Питер невыносимо сладко стонет, это туманит разум альфе, заставляет рьяно стучать сердце, будоражит оголённые сейчас нервы. Мальчишка буквально сводит с ума своей невинностью и сочным запахом яблок и карамели, приторным вкусом молодой смазки. Тони же для Паркера пахнет теперь не только чем-то пряным и кровью, но ещё и властью, силой, невыносимой похотью. Альфа, честно разработав омегу максимально возможно, наваливается на тело Питера сверху. Успокаивающе целует линию ключиц, прикусывает загривок. Одной рукой он накрывает ладонь Паркера, чтобы показать, что он здесь, рядом, оберегает. Тони начинает осторожно входить, медленно, но Питер всё равно напрягается. Старк про себя радуется, что он не неопытный юнец и хоть немного может контролировать свои инстинкты и свой член, иначе он бы уже разорвал девственного омегу. — Тише-тише, привыкай, — успокаивает Старк партнёра, входя только наполовину. Питеру немного больно, даже течка не помогает сразу принять взрослого зрелого партнёра. Тони вновь его смазано целует, чуть толкается вперёд. Паркер инстинктивно расслабляется, поддаётся поцелую альфы. Старк входит медленно до конца, теперь пряная смазка заливает и его пах, запах течной омеги останется на нём надолго. Питеру много, Питеру сильно, Питеру просто слишком, но так хорошо. Его альфа заботится о нём, действует нежно, будто омега действительно для него важен. Старк начинает осторожно двигаться, тяжёло дышать в шею партнёра. Это невыносимая пытка — чувствовать давление стенок, но не толкаться бешено вперёд. Но всё ещё будет, он ещё не раз возьмёт рьяно омегу, но сейчас надо не причинить боль. — Альфа! — Паркер требует сиплым голосом, который будто и не его, наверное, он принадлежит омеге. Тони чуть сильнее налегает и толкается увереннее, ощущая, что омега уже достаточно привык к его размерам. Питер выгибается и стонет, когда чувствует, как большой твёрдый гладкий член скользит в нём, раскрывая его на максимум, даря несравненное удовольствие с лёгкой примесью боли от наполненности. — Моё, — рыкает Старк, делая рваный сильный толчок. — Твоё, — вторит юноша, принимая страсть своего сильного партнёра. На основании члена крепнет крупный узел, больше всего на свете Старк хочет втолкнуть его в омегу, чтобы связать и не выпускать из объятий несколько часов. Но он боится, что Питер не сможет принять узел, для девственника это может быть слишком. Паркер уже воет, иногда шипит, как дикий кот, он с захлёбывающимся восторгом чувствует выступающую твёрдость на члене альфы, подмахивает, так мечтает насадиться. Старк хочет остановиться и вынуть член, потому что точно не сдержится и повяжет соблазнительную омегу. Питер же решает всё за него — он подаётся резко назад, альфа не успевает среагировать, как его узел уже утопает в омеге. Паркер чуть вскрикивает, чувствуя, как с каждым мгновением его всё сильнее распирает, почти до невозможного, он стонет от поднывающей боли. — Ох, чёрт, нет, — замирает альфа, не двигаясь, боясь ещё сильнее навредить партнёру. Так узко, так сильно обхватывает узел, так сладко. Старка накрывает оргазм, горячее выплёскивается внутрь омеги. Питер широко раскрывает глаза и тоже ловит оргазм — невероятный, чудовищный, он выкручивает все суставы. Боль оттеняет удовольствие, делает его на контрасте ещё острее. Альфа кусает себе руки, чтобы не запустить клыки в шею партнёра, но не может противостоять этому зову. Он рычит и впивается брачным укусом в Питера, связывая их навсегда кровью. Когда в голове немного проясняется, сердце Тони валится в пятки от беспокойства за Питера. Он точно ранил его узлом, сделал невыносимо больно, нельзя так с юными омегами. — Питер, детка, как ты? — шепчет в горячем бреду альфа. — М-м-м, хорошо, — тянет мечтательно Паркер. — Не больно? — Не особо, — немного ёрзает Питер, вызывая у альфы потемнение в глазах, новая порция семени вливается в горячее чувствительно нутро. Наверное, из-за способностей и гибкости омеге удалось избежать травм. Паркер сам стонет, по нему снова прокатываются волны оргазма, не такого сильного, как раньше, это удовольствие тягучее, как патока. Старк заставляет лечь на бок омегу, вызывая у них совместные стоны. — Отдыхай, — шепчет успокаивающе альфа. — М-м-м, — вновь отвечает Питер. На него наваливается сладостная дремота, он вправду устал. Потоки семени до сих пор льются в него, живот сводит лёгкими спазмами удовольствия. Альфа рядом такой горячий, сильный, так крепко держит омегу, чтобы тот ненароком не попытался соскочить с узла и навредить себе. Запах зрелого удовлетворённого альфы баюкает.🎃🎃🎃
Питер словно выныривает из стоячего омута тьмы. Жарко и как-то душно, пряный аромат окружает со всех сторон и не даёт и единого шанса пробиться другим запахам. Он открывает глаза, ощущая на себе невыносимую тяжесть. Альфа чуть ли не на нем лежит, сжав в крепких объятиях, дыша размеренно в затылок. Воспоминания об ужасной ночи обрушиваются на Питера, и он слабо стонет. Внутри — стыд, ужас, отголоски далёкого возбуждения. — Питер? Ты проснулся? — хрипит Старк. — О Боже, что мы наделали? — тут же сипит юноша, глаза наливаются слезами, он не может контролировать свои эмоции во время гормональной бури. — Это я во всём виноват. — Тыковка, о чём ты? — альфа тревожно принюхивается, чувствуя, как сомнения одолевают любимую пару. — Ты что? — Питер толкается и разворачивается в объятиях Старка, чтобы увидеть его лицо. — Ты всё разнёс! — Не привыкать, — фыркает довольно альфа. В его глазах смешинки, и в целом он выглядит совершенно спокойно. Все раны на теле затянулись, не осталось даже и следа. — Да как ты можешь так об этом говорить? — Паркер отталкивает своего партнёра, упираясь ему руками в грудь. — Питер, не надо паники, — прижимает к себе альфа, ласково целуя в лоб, инстинктивно пытаясь успокоить омегу. — Мы нашли друг друга, а остальное не важно. Я уверен, никто сильно не пострадал, этих гадов так просто не прихлопнешь. Да уж, кажется, Старку гоном сильнее отшибло мозги, чем ему, Питеру. Не верится, что после такого пострадать можно не сильно. — А мы и не терялись, — бормочет юноша, послушно обмякая в крепких объятиях. Альфа начинает пахнуть успокаивающе, давя феромонами испуг пары. У Старка невозможная сильная аура, ей и раньше трудно было противиться, а сейчас и подавно. — Я раньше не чуял твой запах. Я был уверен, что ты бета. Что произошло? Это мутация на тебя так повлияла? — Тони гладит с удовольствием гладкие кудряшки омеги. — Я не знаю, что… Слабая омега… — шипит колдунья. — … станет сильной! — Это всё она, это колдунья! Она что-то со мной сделала! — восклицает Паркер. — Пришлю ей букет цветов, — довольно произносит Тони и мягко смеётся, сначала целуя глубокую метку на шее юноши, а затем уже вылизывая её. Вскоре ранка должна затянуться, но оставить яркий шрам, который всем будет показывать, что омега занята. Удовольствие вспыхивает внезапно. Метка будто горит, посылая приятный жар по всему телу. Конечно, течка после одного соития не пройдёт, она же длится обычно где-то около недели. Альфа утробно урчит, глубоко втягивая воздух.🎃🎃🎃
Теперь это не отряд Мстителей, а какой-то отряд покалеченных неудачников. Стрэндж сидит с перебинтованными руками, переломов вроде как нет, но травмированные раньше конечности пережили драку крайне плохо. Бартон вообще хромает на костылях со сломанной в двух местах ногой. Бэннер пока находится в лаборатории под успокоительными, никак в себя не придёт. Барнсу пришлось приделывать новую железную руку, потому что старую сгрыз Халк. Относительно целым выглядит Капитан, но уж точно не его эго. Светлые брови сдвинуты к переносице ещё сильнее, чем обычно, он старательно отводит свой взгляд от Старка. Запахи альф блеклые, приглушённые, напоминающие лишь жалкую тень себя. А вот Тони как раз выглядит максимально довольным, чуть ли не светится. Его аромат окутывает каждого в комнате, душит других альф, нависая и показывая, кто здесь главный. Всё больше Паркер чувствует в запахе своего альфы кровь, он буквально пахнет сводящим с ума пороком. — Так это ведьма заколдовала Питера? — тянет задумчиво Стрэндж, укладывая максимально осторожно свои руки на стол. — Мы думаем, что да, — кивает Тони, кидая лукавый взгляд на Паркера. Юноша загорается пунцовым цветом, ему стыдно до невозможности. За сломанные конечности Мстителей, за этот кровопролитный бой, за то, что он теперь вроде как пара Старка. Ему кажется, что яркая метка на шее бросается всем в глаза и так и кричит, что Питер теперь занятая омега. Кто бы мог подумать, что такое когда-нибудь вообще случится? Мужчина целую неделю не выпускал юношу из своего особняка, беря вновь и вновь. Но он заботился об омеге, бережно купал его, заставлял пить воду, укладывал спать, согревал и оберегал. Омеги очень уязвимы во время течки, полностью зависят от альфы и могут умереть от истощения или обезвоживания, если партнёр будет недостаточно внимателен. Спонтанные течки вообще опасны в этом плане, поэтому Питер не уверен, был бы он в порядке, если бы угодил в руки другого альфы. — Найду и башку откручу этой мрази, — недовольно и жестко буркает Барнс. — Попробуй только, и башку уже тебе откручу я. Ты же знаешь, что я могу, — грозится тут же Старк. — Нет ведьмы, нет заклятия. — Не открутишь, а откусишь, — недовольно потирает шею Клинт, на которой ещё остались синяки и следы от укусов. — Ты в курсе, что ты полный неадекват? — Сам не лучше. Тебе запись показать? — огрызается Тони. Капитан напряжённо молчит и смотрит отрешённо куда-то на стол. На новый стол, кстати. Питер вновь пунцовеет и опускает взгляд. Как же это всё неловко и ужасно. Хочется провалиться и больше никогда не показываться на глаза отряду. — Я пока уйду из Мстителей, — кивает Паркер. — Не хочу, чтобы такое произошло ещё раз. — Да, хорошая идея. Думаю, без башки мне будет самую малость некомфортно, — ёрничает в ответ Бартон. — А что-то изменится? — не забывает гадко пошутить Старк, на автомате защищая свою омегу. — Питеру и вправду лучше пока не участвовать в делах Мстителей, — вдруг подаёт голос Роджерс. – Хорошо, что случилось это всё, пока не было реальной угрозы. Представьте, что могло бы произойти во время сложного боя. — Если бы это произошло во время битвы с Таносом, думаю, баклажановый бы сдох гораздо быстрее и без всяких танцев со временем, — лающе хохочет Старк. — Ага, а если учесть, что Танос был альфой, у-у-у, — мрачно вторит Клинт. — Течная омега чуть нас всех не убила. Нахера он припёрся с течкой? — продолжает бухтеть Барнс. — Не твоё собачье дело! Тебе же сказали, что это всё подстроила ведьма, так что лучше заткнись и не зли больше меня, а то вторую руку вырву, — чуть приподнимается Старк, сжимая кулаки. Он прекрасно знает, что после этих слов Питер будет винить только себя, поэтому злится на угрюмого солдата за длинный язык. — Старк, успокойся, — тихо, но твёрдо осаждает Стив. — Да, вот именно поэтому Человеку-пауку лучше пока немного побыть от всех нас отдельно, — тянет с сарказмом Стрэндж. Питер вздыхает. Он потерян, он не знает, как смириться со своим новым статусом и тем, что, скорее всего, его карьера героя разрушена. Ему трудно принять, что он вроде как теперь замужем за, подумать только, Тони Старком. Вроде и приятно, что Тони его защищает, но он слишком остро реагирует, хотя это, возможно, последствия только что закончившегося гона. Ещё неизвестно, какой результат будет от проведенной вместе течки. Если Питер ещё и забеременел, то вообще караул. Он всегда любил своего наставника, но больше как отца, как покровителя, который всегда придёт на помощь и даст мудрый совет, но не как альфу. «Дурак ты, Паркер. Это же самый завидный и красивый альфа США. Ещё и самый сильный. Он твоя пара. Мало кому так везёт найти сразу же свою пару, ты счастливчик. Он же всех раскидал ради тебя. Он любит тебя», — тихо убеждает его внутренний голосок омеги, который теперь почти никогда не затыкается. Хотя, возможно, он просто даже не смел мечтать, чтобы не было так мучительно больно собирать затем разбитое сердце. Питер кивает самому себе. Всё, что ни делается, всё к лучшему.