тысяча зим

Васе к поддержкам не привыкать — сильные руки партнёра удерживают на весу, поднимают над головой, легко вращают, подбрасывают; она привычно группируется изящной пружинкой. Вася привыкает к чужим рукам и верит: её не уронят. Научиться верить, доверять, _доверяться_ чужим рукам — это в цирковом одно из первых правил. Вася его в совершенстве осваивает — и почти не боится взмывать вверх гордой красивой птицей. За сценой сил ей хватает держаться самой, к счастью. Вася на ногах стоит твёрдо и крепко, радуясь и светясь, Вася за мир держится крепко и уверенно — ей кажется, он сам её держит, помогая не рухнуть. Мир её почему-то любит, пусть и испытывает порой неплохо так на прочность. Вася платит ему взаимностью — и ей совершенно точно не нужно, чтобы кто-то держал её здесь. Вася смеётся и немножко летает — сил хватает, чтоб раз за разом удерживаться и возвращаться. Она вообще-то на самом деле сильная очень. И пальцы у неё — сильные, уверенные, сами собой держатся за вселенную. Когда она впервые встречает Дашку, — на концерте-фотовыставке, и впору громко и глупо шутить о том, что у артистов личная жизнь целиком вся в концертах — мир... не гаснет, нет. Мир просто Дашу обнимает, гладит легонько острые плечи и Васю к ней подталкивает ласково. Иди, мол. Вот оно. Твоё. Настоящее. Вася идёт, завороженная. Даша похожа на ангела. Даша вся кажется сотканной из света — и Вася к этому свету неосознанно тянется. Её хочется греть и обнимать. Дашку хочется закутать в свою куртку и свои руки и просто слушать звонкий колокольчиковый смех. Вася не верит в любовь с первого взгляда. Васе кажется, что у них могло бы получиться что-то на неё похожее — пусть она не похожа совсем на принцессу, но принцессам нужны ведь смелые гордые рыцарки. Даша выглядит как та, кого Васе держать хочется очень долго. Она, наверное, поэтому и решает рискнуть — подходит и просто приглашает на кофе. Сердце, впрочем, колотится совсем непросто, сердце стучит как в школе совсем. Даша соглашается, и Вася думает, что это чертовски похоже на красивое начало новой эпохи. Они правда пьют кофе и разговаривают — Васе легко и спокойно, Вася смотрит на открытые светлые черты, на волосы, сотканные из солнечных лучиков, и чувствует, как падает в неё неуклонно и неотвратимо. Даша неуверенно накрывает её руку своей к концу вечера и /почти/ уверенно целует к концу недели. Вася чувствует, как её тёплый ласковый свет её окутывает тёплым мягким пледом, Вася в него кутается нагло и сжимает дашкину тонкую талию в объятиях. Они привыкают ко всему этому кошмарно быстро. К одним на двоих рубашкам, к смешным сердечкам помадой на зеркале, — они не живут вместе о чем вы, не с их, увы, графиком — мягким касаниям и громким дуэтам на кухне. Вася привыкает её обнимать. Даша в руках ощущается как живое солнышко — не сжигает, только греет, прижимаясь спиной к груди и доверчиво откидывая голову на васино плечо. Вася привыкает к ней приходить — каждый свободный вечер из возможных, каждый выходной с ней. Даша её ждёт из раза в раз, нежно улыбаясь и готовя что-то на ужин, напевая себе под нос. Вася привыкает с ней флиртовать. Наедине, смущая, доводя из раза в раз до раскрасневшихся щёк и довольного блеска в синих глазах; на улице, распугивая прохожих и получая косые взгляды со стороны; в соцсетях, улыбаясь её надутым губам и едва сдерживаемому смеху; обещая тихонько на первом же совместном концерте заобнимать прямо на сцене. Вася привыкает её д е р ж а т ь. Вася прижимает её к себе, когда Дашка, светлое солнышко, снова слишком близко этот мир принимает к сердцу, ранимо реагирует на все на свете. Вася ей не даёт упасть вниз, удерживая изо всех сил. Вася однажды чувствует, что выгорает. Не может. Не вывозит. Вася идёт наугад, не разбирая дороги — ноги приводят к знакомому дому. Дашка удивлённо распахивает глаза, но тихо впускает её внутрь. Вася сбрасывает туфли и утыкается лбом в дверной косяк. Сил не остаётся. Руки дрожат немного — от усталости. Даша прижимается губами к ее макушке. — Хе-ей, родная, — Вася не столько слышит, сколько чувствует её голос кожей, — я здесь. Я помогу. Даша помогает ей стянуть куртку — буквально наощупь, тянет к дивану. Вася ложится головой ей на колени, доверчиво позволяя вплести тонкие пальцы в волосы. Даша прочесывает прядки пальцами, гладит затылок, скользит легонько по раскаленному лбу. Пальцы кажутся прохладным блаженством для лихорадочной головы. — Мы справимся, — мурлыкает Дашка, гладя её по голове, — ты справишься, ты сильная, а я буду рядом. Вася ласково сжимает её тонкие запястья. — Держи меня? — тихо просит она, закрывая глаза и чувствуя, как её маленькое сильное солнце не даёт ей упасть, ловит над бездной. Даша целует её в лоб мягкими губами и шепчет "всегда" на выдохе.