«Моя девочка, ты красивая, как банши. Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши…» В. Полозкова «Бернард пишет Эстер»
-Архангел? Турианец не шевельнулся. Он на охоте, на своей последней охоте. И прежде чем обернуться на зов своей смерти, он возьмёт добычу. Выстрел, глухой стон. Когда-то в прошлой жизни у Архангела было другое имя, была служба на лучшем корабле, лучший командир, лучшая подруга во всей галактике, женщина, за плечом которой он стоял и за которой, не раздумывая отправился бы в Ад. Но неправильный Турианец Гаррус Вакариан перестал дышать вместе с коммандером Шепард над Алкерой. Архангел оборачивается. Гаррус Вакариан снова чувствует воздух в своих легких и вспоминает вкус её имени. -Шепард. Шепард улыбается впервые после пробуждения, она улыбается ему. И это видят Миранда и Джейкоб, но ей все равно. После возвращения на корабль Миранда напишет об этом в отчете Призраку. Подробно опишет, как Архангел в приветственном рукопожатии задержал свою трехпалую руку на её дольше необходимого. Обязательно упомянет о приказе Шепард защищать турианца до её возвращения, даже если придется умереть. Отметит и звериную ловкость коммандера, когда та бросается к Гаррусу, под которым расползается лужа синей крови, и, вроде бы с нежностью касается костяного лица турианца, а потом с остервенением отстреливает оставшихся охотников за его головой. И в конце отчета мисс Лоусон особенно подчеркнет обеспокоенность, с которой Шепард приказывала (просила?) Архангелу дождаться «Нормандию», выжить. «Не сегодня, Гаррус, пожалуйста… " Турианец Архангел [Гаррус Вакариан, бывший сотрудник СБЦ, служил под началом Шепард во время её расследования преступлений Спектра Сарена Артериуса, проходил обучение СПЕКТР] очевидно, вызывает у Шепард особенно сильную эмоциональную реакцию. При встрече с Джеффом Моро и доктором Карин Чаквас [также входили в состав экипажа «Нормандии СР-1»] был отмечен позитивный психо-эмоциональный отклик, однако гораздо менее выраженный, чем в данном случае. Есть основания полагать, что воздействие на Шепард возможно через турианца. Необходимо дальнейшее наблюдение. Всё это Миранда подробно опишет, скрупулезно подметит каждый момент. А потом, выйдя из каюты, увидит Шепард, наклонившуюся над Гаррусом в медотсеке и осторожно держащую его странную трехпалую руку (или лапу?). Чаквас, конечно же, выставит капитана за дверь, и Миранда случайно, действительно случайно, услышит, как еле слышно, на выдохе женщина произносит: «Пожалуйста, Гаррус, дыши… " Мисс Лоусон, первый помощник коммандера Шепард, возвращается в каюту и удаляет весь свой отчет, оставляя в нем только формальные строки о количестве затраченных боеприпасов и о необходимости пополнить запасы турианских пайков на корабле, и когда Джейкоб заговорщицким тоном сообщает ей о странной радости Шепард при виде Вакариана, пришедшего к ней из медотсека, она просто советует ему не влезать не в своё дело. Гаррус входит в переговорную и Шепард едва сдерживается, чтобы не броситься ему на шею, исключительно из-за опасения растревожить раны турианца. Джейкоб уходит, оставляя женщину наедине со старым другом. И вот они уже смеются, шутя обсуждают серьезные вещи, но уходя Гаррус вдруг останавливается и голос его звучит слишком низко, отчего у Шепард вдруг пробегают мурашки по спине и она вздрагивает. -В первую свою ночь на Омеге, Шепард, я понял, что живым уже не уйду. И с того момента надеялся, что заберешь меня ты, коммандер. Турианец подходит к Шепард непозволительно близко, так что стоило бы напомнить ему (и себе) о субординации. -С того дня, как… Хм. Когда ты. Там, на «Нормандии»… -Когда я умерла, Гаррус. Сказать это о самой себе оказалось гораздо легче, чем о ком-то другом. Удивительно. А вот Вакариан дернулся, как будто его ударили. -С того момента, Шепард, я шел за тобой, как и всегда. И знаешь… Я все ещё не уверен, что это не какое-то подобие турианского рая, а реальность. Женщина устало улыбается и обхватывает горячую трехпалую руку своими маленькими ладонями. -Сегодня живи, Гаррус. ***«Ключ к северу ждет между биениями сердца. Я знаю, отчего ты не можешь заснуть ночью. Мы с тобой одной крови.» Б. Гребенщиков «Северный цвет»
Я была бы плохим командиром и ужасным другом, Гаррус, если бы не видела, что тебя что-то гнетет. Ты не спишь ночами, постоянно калибруешь и перебираешь оружие, но не хочешь поговорить со мной об этом. Я могла бы приказать тебе, Гаррус, но… Прежде всего ты мой лучший друг, и я не могу так бесцеремонно влезать тебе в душу. А ещё, Вакариан, я знаю, от чего ты не можешь заснуть ночью. Потому что то же самое не даёт заснуть мне. Мы похожи больше, чем нам кажется. Всё это постоянно вертится у меня в голове, готовое сорваться с губ, но каждый раз я говорю «Есть минутка, Гаррус? «, чтобы ты снова рассказал мне про калибровку, которая в самом разгаре. Шепард, если бы ты знала… Хотя, ты знаешь, как никто из нас, каково нести на своих плечах огромный груз, в котором смерти друзей и невиновных незнакомцев сплелись в узел с постоянным ожиданием смерти. Но, духи, как же мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Сидонис снится мне каждую ночь. Я вижу, как он уходит, а моя пуля проходит мимо, даже не задев его. И мой отряд смотрит на меня с укором. И ты смотришь. От твоего взгляда, Шепард, я хочу умереть. Когда ты заходишь ко мне, я даже дышу с трудом. Я помню твой взгляд из сна, и слышу твой голос в реальности. Ты- единственный страх, которому я боюсь смотреть в лицо. Потому что, Шепард, я проиграл. Ещё на первой «Нормандии» Гаррус Вакариан сдался на твою милость, Шепард. На Омеге Архангел сложил к твоим ногам своё оружие и вверил свою жизнь. И сейчас я не могу просить тебя о помощи, ведь с твоего молчаливого дозволения теперь я лишь тень за твоим плечом, щит, прикрывающий твою спину. Ты хотела знать, как должен правильный турианец нести свою службу? Вот так, Шепард. Но, коммандер, сны с Сидонисом- меньшая из моих бед. Самые тяжелые ночи случаются, когда в мои сны приходишь ты. Я не очень-то понимаю в человеческой внешности, Шепард, но когда ты движешься в бою, неуловимая и такая хрупкая, я почему-то вдруг думаю, что кому-то из человеческих мужчин чертовски повезёт. И желание защитить тебя гонит меня вперед, отвлекая огонь на себя. Коммандер, власть в твоем голосе и зов в твоём взгляде заставляют меня дрожать от желания. Но каждый раз ты исчезаешь, словно растворяясь, становясь самим воздухом. И я просыпаюсь. Я чувствую твой запах и слышу твои шаги прежде, чем откроется дверь. -Есть минутка, Гаррус? В человеческих голосах нет субгармоник, которыми турианцы говорят порой больше, чем словами, но в твоем голосе я слышу не только этот вопрос. Это не приказ, просьба. И я не смею тебе отказать, не хочу. -Мне нужна твоя помощь, Шепард. Удивительно, но теперь ты идёшь за мной, прикрываешь спину и следуешь моим указаниям. Коммандер, ты была бы замечательной турианкой. Без раздумий ты становишься под прицел и в тебе нет ни капли страха, но бесконечное доверие ко мне. Ты долго убеждаешь меня не убивать Сидониса, но в последний момент уступаешь дорогу моей пуле. А потом… Мы заходим на «Нормандию» и ты вдруг резко тянешь меня за ворот брони, отчего мне приходится положить голову тебе на плечо. -Чтобы ты знала, Шепард, это… Ты не даёшь мне закончить. Касаясь губами (у тебя удивительно горячие губы, ты знаешь?) целой мандибулы ты едва слышно говоришь: «Архангел убит вместе с Сидонисом. Это приказ, Гаррус.» Ох, Шепард, если бы ты сейчас приказала мне в одиночку уничтожить коллекционеров, будь уверена, я бы выполнил и этот приказ, да что угодно, черт возьми! Ты отстраняешься и слегка толкаешь меня. -На корабле поговаривают, будто у Касуми есть бутылка палавенского эля, которую она с радостью обменяет на коробочку лапши. -Эм… Коммандер? -К твоей удаче, Гаррус, у меня как раз есть несколько. Оставлю для тебя на кухне. Этим вечером Гаррус напивается, вспоминая весь погибший отряд во главе с Архангелом, а Шепард долго лежит на кровати и смотрит в холодную пустоту космоса. Глубокой ночью по корабельному времени Шепард выходит из каюты и спускается на вторую палубу. -СУЗИ, видео и аудиозапись в каюте офицера Вакариана по-прежнему отключена? -Да, коммандер. С вашего возвращения на корабль. -Хорошо. Женщина делает себе чашку кофе — единственный плюс от работы с «Цербером», так это возможность пить настоящий земной кофе. «Ах, ну да, еще, конечно, они меня воскресили», — усмехается про себя коммандер. -СУЗИ, открой дверь в каюту Гарруса. СУЗИ молча выполняет её приказ, и Шепард про себя отмечает необычайную для искусственного интеллекта сообразительность и эмпатию. Когда женщина заходит, она видит Гарруса, сидящего на полу у кровати и уткнувшегося лицом в ладони. -Гаррус? Турианец смотрит на женщину слегка удивленно. -Шепард, неужели я настолько пьян, что ты мне уже мерещишься? Она садится с ним рядом и прижимается к теплому боку турианца. Так они молчат какое-то время, пока коммандер потягивает свой кофе. -Что мне нравится на этом корабле, Гаррус, так это кофе. Сколько лет служила в Альянсе, смогла позволить себе настоящий только пару раз. Призрак знает толк в подкупе. Шепард тихо смеётся и видит, как Гаррус разводит мандибулы. Она уже выучила, что это движение- его улыбка. Немного грустная, уставшая, но спокойная. Так улыбаются очень близким. Гаррус аккуратно заводит руку за её спину, словно пытаясь обнять, и Шепард чувствует невероятное спокойствие, хотя сердце вдруг начинает биться чаще. Отставив пустую чашку в сторону, она продолжает уже серьёзнее. -Призрак знает толк не только в подкупе. В моей каюте как раз над кроватью огромное окно. Прямо в пустоту. Не могу в него долго смотреть- начинаю задыхаться. И ещё чувствую бесконечное отчаяние и пустоту. Тогда, над Алкерой, я подумала, что никогда больше не увижу своих родных, свою команду. И тебя, Гаррус. Это было… Не знаю… Пусто и холодно. Я всегда думала, что умру в бою, и рядом будет моя команда. И ты. А потом. Это было слишком неправильно… Женщина запинается и Гаррус обнимает её за плечи, про себя надеясь, что наутро Шепард спишет это на алкоголь, но к его удивлению Шепард не пытается прекратить эти неловкие объятия, а лишь сильнее прижимается к нему. Дыхание вдруг перехватывает от тепла женского тела под рукой и мягкости волос, щекочущих шею турианца. -Шепард, я не знаю, какой ад ты прошла тогда, но я обещаю тебе, что больше ты не пойдешь одна. -Коммандер замечает дрожь в его субгармонике. — Без тебя всё потеряло смысл. Я плохой турианец, коммандер, но вот ирония, слишком хороший тоже. Взгляд Гарруса некстати падает на ключицы Шепард. Красноватый свет мягко подчеркивает их, сгущаясь в ложбинке между, и играет на звеньях цепочки, уходящей вниз, под вырез армейской майки. У турианца пересыхает в горле, сновидения с участием Шепард всплывают в сознании и обрастают новыми подробностями, отчего Гаррус неосознанно разводит мандибулами в турианском подобии ухмылки и проводит языком по зубам- животный, хищный жест, но он понимает, что сам стал добычей этой маленькой человеческой женщины, пусть она сама того не желала. -Гаррус? Турианец закашливается, понимая, что молчание затянулось, а он все так же сидит, обнимая своего командира за плечи. -Эмм. Шепард, ты. Женщина мягко касается руки турианца, проводит кончиками пальцев по тыльной стороне ладони, словно изучая. В этот момент Гаррус убеждается, что коммандер заметила его взгляд и теперь просто играет с ним, как хищник с добычей. -Спасибо, что ты со мной, Гаррус. По пути в ад мне не справиться без турианца со снайперской винтовкой. -Ничего нового, коммандер. Ты знаешь, где меня найти: или здесь, или справа за твоим плечом. Главную батарею заполняет звонкий женский смех и странный двухтональный смех турианца. СУЗИ отмечает про себя, что это звучит очень гармонично, но тактично молчит. *** Гаррус. Гар-рус. Мне нравится, как твое имя перекатывается на языке. Как маленькие камушки, которые тащит на берег прибой. Как маленькие пластинки (чешуйки?) на твоей шее. Твои лицевые пластины похожи на нагретый солнцем камень: слегка шероховатые и тёплые. О том, что они еще и липкие от крови я стараюсь не вспоминать. Задохнуться в космосе мне было проще, чем видеть, как мутнеют твои глаза и как под тобой расползается лужа темно-синей крови. Удивительно, какими нежными могут быть твои когтистые руки профессионального убийцы: когда ты помогаешь подняться в бою или когда обнимаешь за плечи, пытаясь поддержать. Джокер долго смеялся бы, если бы услышал, что у тебя, Вакариан, очень выразительная мимика, и обязательно пошутил бы про костяную морду. Но что же поделать, если он просто не умеет замечать легкие движения надбровных пластин, оттенки улыбок в движении мандибул. Конечно, я не должна думать о том, какая на ощупь и вкус кожа на твоей шее, похожа она на мягкую замшу или чешую маленькой ящерицы. И конечно, я не должна чувствовать уколов ревности, когда слышу о гибкой турианке, с которой ты «выпускал пар». Но, черт, Гаррус, я уже умирала, и скоро я снова умру, это факт, который не вызывает у меня никаких сомнений. И эти мысли, ты сам — единственное, что делает меня живой, человеком, женщиной, а не коммандером Шепард. -А может, мы с тобой перейдем сразу к решающему матчу? Посмотрим, насколько длинные у тебя руки… И насколько я гибкая. Турианец — идеальный хищник. Машина для убийства, не иначе. Когтистые руки, естественная броня, острые зубы. Почему же меня не покидает ощущение, что сейчас хищник здесь я? И почему я не могу перестать улыбаться? И пока я пытаюсь справиться с внутренней дрожью, ты отвечаешь на мой вопрос, а я — на свой собственный: потому что коммандер Шепард хочет своего лучшего друга-турианца. Страх, что ты просто не можешь оказать командиру, вытесняет из меня первобытный ужас смерти. Я стою перед тобой и захлёбываюсь накатившей нежностью. Воздух в главной батарее раскален до предела и кажется, что одна ледяная капля разорвёт его на кусочки. В пальцах покалывает от желания прикоснуться к тебе, и я позволяю себе дотронуться до твоего плеча. Когда я слышу твоё согласие, Гаррус, мне кажется, что в моём мире больше нет смерти. *** -Я хочу хоть что-то сделать правильно. Хотя бы раз. И когда Шепард хрипло стонет, раз за разом повторяя его имя, когда впивается зубами и ногтями в мягкую, как замша, кожу на его шее, когда за мгновение до хватает за гребень и приказывает смотреть ей в глаза, Гаррус понимает, что сделал всё правильно. Когда Гаррус глухо рычит от того, как Шепард ведет языком вдоль целой мандибулы, скользя под его подбородок и прикусывая за шею, когда он сбивается с дыхания, пока она медленно двигается, а в его взгляде отчетливо читается восторг обладания, когда турианец резким движением подминает женщину под себя и сам задаёт быстрый и рваный ритм их движениям, Шепард понимает, что все происходящее между ними — правильно. Шепард потягивается и ложится поближе к турианцу. Он тихо смеётся и прижимает женщину к себе, ощущая грудью ее острые лопатки. -Ох, Шепард, ты действительно гибкая, но думаю, в следующем раунде победа будет за мной. -Думаю, главный приз вы уже взяли, офицер Вакариан, — Шепард привычно шутит с турианцем, и это правильно. Женщина проводит пальцами по лицу Гарруса, изучая каждый миллиметр. В этот момент ей отчаянно хочется жить, ловить дыхание Гарруса и мечтать о мирной жизни. В воздухе разливается нефтяной запах войны. -Если меня убьют, перед самым концом я буду думать о нашем «финальном раунде», Гаррус, — женщина вдруг серьёзнеет.- Иногда мне казалось, что сейчас не время и не место. Знаешь, любовь во время войны редко имеет счастливый конец… Но я ошибалась. Это глоток настоящей жизни. Жизни простой женщины, у которой есть простой турианец. И это так необходимо и так… Правильно. Гаррус перебирает её волосы, осторожно пропускает их сквозь пальцы и ловит их легкий запах, не без удовольствия отмечая, что теперь они пахнут еще и им, Гаррусом. —Шепард, ты же знаешь, что я пойду за тобой куда угодно, и если нас убьют, то подумай лучше о том, что твой турианец уделал тебя в количестве убитых врагов. Гаррус прижимается лбом ко лбу Шепард и смотрит ей в глаза. —Но лучше всего вернись живой. *** «Нормандия» плавно разрезает черную пустоту космоса, стремясь в неизвестность.