Простите меня, Александр Христофорович

Бласловенен день, месяц, лето, час И миг, когда мой взор те очи встретил! Благословенен край тот, и дол тот светел, Где пленником я стал прекрасных глаз..." Какого лешего, думал Тесак, за что он Бинха полюбил?  Должно быть, за кудрявые, словно жемчужного цвета волосы, в которые так хотелось запустить пальцы, за, пусть и редкую, но такую проникновенную, словно обжигающую улыбку, за аквамариновые глаза, в которых утонул без возможности всплыть писарь, за бархатный голос, проникающий так глубоко в память, за стальной характер, уверенность в себе, гордость, храбрость.  Знал он, что невзаимны чувства его, а все равно любил. Очень сильно. Мучался, страдал от постоянной холодности, грубости, презрения со стороны Александра Христофоровича. Всё молча терпел, ни слова поперек не сказал.  Моченьки скрываться у писаря уже не было.  "Что будет, то и будет" - подумал он и решил вечером сегодня признаться.  Вот и настал вечер. Тесак предложил Бинху чаю. Сегодня у полицмейстера даже настроение хорошее было, удивительно. Правда, Степану это никак не поможет. Принес он главе полиции чай с булочками, аккуратно на стол поставил, а сам напротив присел. - Угощайтесь, Александр Христофорович. Приятного Вам аппетита. - улыбался писарь. - Спасибо, Тесак. - Бинх убрал документы со стола и принялся за чай. Тесак слегка трясся. Он побледнел, потом щеки его заалели. Степан отвел взгляд в сторону и попытался собраться с силами и признаться. Глубоко внутри себя он понимал, что ничем хорошим для него сие не закончится.  - А-Александр Хрис-стофорович... - Тесак смотрел в пол. - Да? - Бинх внимательно смотрел на писаря. - Я...Того...Я.. - Ну что ж ты мямлишь, ей Богу.. - Люблю Вас я, Александр Христофорович. - Юноша виновато поднял глаза на полицмейстера. Бинх сначала оцепенел. - Ты меня что? - Александр привстал - Ты как в лицо такие срамные вещи говорить смеешь? Марш отсюда. МАРШ Я СКАЗАЛ. - Полицмейстер стукнул по столу. - П-Простите...Меня. - Тесак послушно ушел из участка. Всю ночь он не спал. Ему было настолько плохо, что все тело пронзило адской, нестерпимой болью. Но он терпел и даже звука не издал. На утро к нему в дом пришли два казака. - Указом Александра Христофоровича Бинха ты арестован и направишься на каторгу в Сибирь. - один из них развернул бедного даже не одетого по-людски юношу, да повязал.  *** В скорости Тесака отправили в Сибирь. Дорога была, казалось, бесконечной.  На месте Степан оказался через два месяца. Его поселили в маленькую, деревянную, черновато- коричневого цвета, землянку. Тесак постепенно приспособился к каторжной жизни. Даже общался с другими каторжниками, когда было время. Он полюбился им ввиду своей добродушности, ласковости, отзывчивости. Не смотря на нагруженность, Тесак никому не отказывал в помощи да и работа более-менее спасала от мыслей об Александре Христофоровиче и об Диканьке. Зима вступила в свои права. Окна у изб покрыты инеем, землянки засыпаны сугробами, выл, будто одинокий, умирающий волк, январский ветер. Даже днём морозило так, что женщины и дети (каторжан мужчин, насколько я знаю, отправляли с жёнами и детьми) без надобности не выходили. Однажды Степан пытался затопить печь, да дров оказалось слишком мало. Пришлось по холоду идти в лес. Было настолько темно, что Тесак споткнулся и поранил ногу, а точнее прямо туда вонзилась острая палка. Он упал, закричал протяжно от сильной боли, но лишь филин, сидящий на дереве неподалеку да проходящая в свою нору лисица могла услышать его мольбы о помощи. Подняться он уже не смог. Постепенно замерзая, Степан думал лишь о проникновенных, аквамариновых глазах Бинха и слышал его голос.