Танцующий дым вечерней Москвы

Дым. На данный момент - это всё, что она сейчас видит. Такой завораживающий, манящий и притягивающий к себе, но в тоже время отталкивающий, запретный и холодный. Девушка не отрываясь следит за вальсом из белых потоков, всячески закручивающихся и изгибающихся под её зорким взглядом. Взмах. И белый вальс прекратил своё существование. Но ей ничего не стояло воссоздать новую атмосферу танца. Затяжка. Выдох. Новоиспеченный бал снова завораживал и не давал оторвать взгляда. -Я думал, ты завязала с этим,- этот голос заставил резко вздрогнуть и девушка поменяла своё положение из согнутого на прямое, предварительно вновь сорвав белый бал и затушив сигарету. -Не думала, что тебя это волнует,- Россия усмехнулась и повернулась к своему собеседнику лицом.- С чего бы такая опека? -Я просто знаю, как на тебя будет орать Беларусь, вот и решил спасти твой зад. Собственно, почему бы и нет? Или ты против? - так же усмехнувшись и немного приблизившись к девушке, высказался Америка. -Не думаю, что сможешь спасти меня, ведь я не перестану это делать,- вновь зятяжка.- я уже зависима от этого танца. -Танца? - с непониманием выгнув бровь, спросил парень. Она засмеялась и подозвала его ещё ближе к себе. США облокотившись, стал наблюдать за спутницей. Она же в свою очередь объясняла красоту вальсирующего дыма, его притяжение и запретность. Парень лишь наблюдал за Россией, чувствуя ускоренное сердцебиение. -Знаешь как говорят? Запретный плод - сладок. Вот я его и вкусила и теперь не могу оторваться. Он манит меня к себе -К сожалению, я ещё не вкусил такой плод, хотя мог бы, но боюсь она не оценит. -Она? - задумалась девушка - ты о Японии? -Промазала,- ответил парень улыбнувшись. -Хммм... Может Испания? -И снова мимо, Росс,- всё так же улыбаясь, сказал он. -Ладно, я сдаюсь. Ну и кто она? Вместо ответа, Америка подошёл в плотную к девушке. Немного нагнулся, ведь он выше её на полторы головы, пальцами преподнял подбородок и смотря в её бездонно-бирюзовые глаза прошептал: -А теперь как думаешь? - и с улыбкой утянул её в новое, опасное, но такое манящее чувство. Вкусив новый плод, Россия углубилась в его изучении. Он был приторно-сладким, мягким, нежным, трепетным, но в тоже время мог стать грубоватым, напористым, глубоким и до обескуражевания страстным. Отстранившись, она заглянула в его ореховые глаза, стала утопать в них, пока Америка не задал вопрос: -И как тебе? Немного задумавшись, девушка ответила: -В разы лучше, чем прошлая зависимость,- и улыбнувшись, затянула парня в новую волну безумие, понимая, что утопает в этом любовном наркотике, совсем позабыв о недавно вальсирующих узорах, что так манили своими танцами. Но ей нравилось. Им нравилось.