В Китежграде выросли маргаритки

Паскаль не понимал, что он делает за порогом этого захламленного просторного домишки. Как только он ступил на территорию зеленокожих энтузиастов Черилинов, на которой проживали лишь двое: мать и дочь, в первую же минуту рядом с его ухом просвистела банка газировки, мужчина услышал вопль, хлопок дверью, грохот в комнате на втором этаже. Миссия знакомства ещё совсем юной Калипсы Черилин и чудаковатого Паскаля Всезнайко была успешно провалена, хотя даже и не начиналась. Боже мой, ещё никогда Паскаля так не унижали! — Ну что за бесовщина меня встречает прямо с порога! — Прости, моя дочь ужасно боится незнакомцев. Ко входу подошла Богиня. Да, именно Богиня, именно так её называл Паскаль. Но высокая длинноволосая красавица по имени Лита, но которую все знали по прозвище ЛТЧ с нежными чертами лица, которые не смог испортить даже огромный нос и вечно нахмуренные брови, как ни странно, не завоевала сердце одинокого Паскаля. Впрочем, на то была причина: ЛТЧ была слишком идеальна для мужчины. С ней было слишком легко, вот и все. — Проходи в гостиную и чувствуй себя как дома. Я поговорю с Липси и присоединюсь. Паскаль сразу же поблагодарил свою коллегу за гостеприимство и, поправив воротник шерстяного свитера, беспощадно колющего всё тело мужчины, заглянул в гостиную, усадился на старый серый диван, протёртый в нескольких местах, и начал задумчиво разглядывать пёстрые цветы, нарисованные на диване чьей-то неаккуратной рукой. В комнате было тепло из-за полыхающего огня в камине, обставленном старыми книгами, бутылками из-под дешёвого пива и маленькими подушечками с вышитыми надписями вроде «Любимой мамочке» или «С днём рождения, Липси!». С камина свисала какая-то зелёная кружевная салфеточка, и казалось, что огонь вот-вот сожрёт ее, а рядом с камином расположились фотографии ещё совсем маленькой Калипсы. В углу комнатки валялись скомканные листы бумаги. От этого зрелища Паскалю стало не по себе, и он начал задумчиво смотреть на потолок, на котором было небольшое пятно от вина. Будь мистер Черилин немного помладше, он бы увидел в этом пятне бордовую овечку. Но годы забрали творческое мышление, и для Паскаля пятно ничего не значило. — Я принесла антидот. Паскаль отвлёкся от бессмысленного разглядывания пятна и услышал грубый громкий голос ЛТЧ. Она держала в руках небольшую ампулу с мутной жидкостью, напоминавшей молоко, разбавленное с водой. Паскаль перехватил ампулу своими длинными пальцами из рук ЛТЧ и начал подозрительно рассматривать содержимое. — Он разбавлен с физиологическим раствором в нужных пропорциях, если тебе интересно. — О, Лита! Спасибо тебе большое! Ты выручила моего брата! Скажи мне… Как я могу отблагодарить тебя? ЛТЧ вздрогнула, услышав этот вопрос. Она поджала губы и начала с надеждой смотреть на Паскаля. — Позаботься о Калипсе. Если что-то со мной случится. И «что-то» всё-таки случилось. Одним субботним утром ЛТЧ пропала. Да, просто пропала, не оставив ни записки, не сказав ничего, даже не убрав свои вещи. Калипса несколько раз звонила в полицию, но ей отказали в помощи. Девушка осталась совсем одна, и ей было страшно, невероятно страшно. Она подозревала, что её маму могла похитить та циничная рыжеволосая женщина, которая являлась коллегой матери. Несмотря на страх, Калипса сохраняла хладнокровие и вечером решила позвонить Паскалю. Но трубку поднял вовсе не он. — Кто это? — Э-э… Это Паскаль Всезнайко? — Он занят! Не задерживай линию, девочка, мне должна позвонить Цирцея! Если из-за тебя все сорвётся, я… Но потом послышался шум в телефонной трубке, после чего прозвучал голос Паскаля: — Алиса! Алиса, это ты? Не бросай трубку! А Калипса молчала. В её горле как назло пересохло, и девушка не могла издать ни звука. Паскаль услышал всхлипы на другой линии и сразу все понял, сказав, что сейчас придёт. Калипса была в своей комнате на втором этаже, но даже оттуда услышала глухой стук в дверь. Она бы услышала его даже если бы включила тяжёлый рок на полную громкость, даже если бы оглохла, даже если бы вообще сдохла и годами лежала в холодной земле. Ведь она знала, кто к ней пришёл. Он в лёгкой растерянности открыл дверь, ступил вперёд и… Споткнулся о порог. Грохнулся на пол, и его очки слетели с носа. Он хотел встать, но, облокотившись, раздавил под своей рукой очки. — Чёрт. Без очков Паскаль Всезнайко едва различал предметы в его поле зрения. Все теплые оттенки дома Черилинов расплылись в одно пятно, словно глаза Паскаля облили краской. Ощущения были бы точно такими же. Легче выдавить свои глаза из орбит, чем смотреть на мир не через стекло. Одного только слова «Чёрт» недостаточно, чтобы передать это ненавистное ощущение. Паскаль привык видеть свой мир чётким, с ярким очертанием, поэтому иногда не снимал очки перед сном. Паскаль вовсе не хотел говорить «Чёрт», он едва не ляпнул: «Чёрт тебя побери, Калипса Черилин, и всю твою семью». Но он старался быть джентльменом и понимал, что Калипса боится его, так что вовремя запнулся. Потому что в этом тёплом пятне проявилось другое пятно зелёного цвета. Это пятно приближалось к Паскалю и обретала нечёткие контуры женского тела с рыжими пучками, перевязанными ленточками. Это тело несмело протянуло руку мужчине и едва слышно пролепетало: — В-всё хорошо? Паскаль также тихо спросил, может ли взять Калипсу за руку, на что та молча коснулась его маленькой, но грубой сухой ладони. — Есть контакт, — мрачно пошутил Паскаль. Он взял Калипсу за руку, и ему на секунду показалось, что его пальцы утопали в бархате. В этот момент Паскалю казалось, что кроме него самого и руки Калипсы больше не было на свете. Наверное, потому что нежные женские ладони почти никогда не касались Паскаля. Он копался в документах, размахивал своими руками, объясняя что-то научно-преподавательскому составу, постоянно нервно щёлкал ручкой, хлопал рукой по столу, высказывая профессорам упрёки и недовольства, чувствуя себя королём, позволяющим слишком многое себе любимому. И тут в его жизни появляются женские руки. Даже не женские, а девчачьи, нежные-нежные, как свитер, мимо которого проходишь в магазине и невольно начинаешь водить руками по шерсти, не желая бродить по магазину дальше. Паскаль захотел слегка погладить Калипсу по руке, чтобы вновь почувствовать бархат, что лёг на его кожу, но вновь опомнился. «Это аморально, старик, — убеждал себя Паскаль. — О чём ты думаешь? Ей же шестнадцать…» Поэтому мужчина просто встал, отряхнул штаны, и он позабыл о том, что испытал минутную слабость к девушке. Она уставилась на гостя, как на пришельца, хотя сама такой была. Оказывается, Паскаль не так страшен! Его глаза не просто блестели, а горели, но не от гнева или отвращения, а от переполняющих его разум гениальных мыслей, страсти, рвения к чему-то новому. — Вы б-без очков п-похожи на котёнка! — выпалила Калипса. Эти слова вогнали Паскаля в краску. Неудивительно: представьте себя в роли заведующего кафедрой, профессора, отца зеленокожей малышки по имени Клэф, любимое слово которой — «наркотики», мастера своего дела и для некоторых людей психолога, который, едва метнув взгляд на человека, скажет о его внутреннем мире. Вряд ли лучшим комплиментом будет фраза: «Вы без очков похожи на котёнка»! И вдруг Калипса рассмеялась. Тихо, пискляво, словно это и не смех вовсе, а жужжание комара. Паскаль невольно начал смеяться вместе с Калипсой. На часах было двадцать два часа сорок восемь минут. Прошла неделя. Всё потихоньку налаживалось: полиция нехотя взялась за поиски ЛТЧ, допросив единственных близких ей людей: саму Калипсу, Паскаля и Цирцею. С Цирцеи сняли все подозрения, ведь всё своё время она проводила дома, с малолетним сыном. — Чтоб эта сучка сдохла, а её отпрыска забрали в обезьянник! — громко ругалась Калипса каждый раз, когда заходила домой после учебы. — Э-эй, нельзя так говорить, Алиса, — успокаивал её Паскаль, хотя понимал, насколько эта женщина паршива. Он часто рассказывал, как однажды попытался поцеловать Цирцею, а та его едва не задушила, и Паскаль потерял сознание. Неудивительно, что после такого она людей крадёт и оправдывается таким же гадким сыночком Спиро. Яблоко от яблони же недалеко падает. Калипса бросила папку с домашним заданием на тумбу, рядом с разделочной доской, на которой лежали кусочки хлеба, ветчина и сыр. Паскаль, не отличающийся великолепными кулинарными способностями, неровно нарезал ветчину, и услышав шлепок папки, от неожиданности дёрнул рукой и порезал палец. — В-вы же поможете?.. — с надеждой произнесла Калипса. Облизывая кровь, стекающую с указательного пальца, Паскаль закатил глаза и кивнул. Калипса быстро помчалась в свою комнату и заперлась там. Мистер Всезнайко понимал, чем его подопечная там занимается: пытается в одиночку найти свою мать. Точнее, ей помогают её друзья, но вместе они лезли на рожон. Паскаль отложил готовку на неопределенное время и поднялся на второй этаж, приложив ухо к двери. Кажется, Калипса разговаривает со своей подругой Ленни. — Наконец-то хоть какое-то разнообразие в этой сраной жизни, которую я не знала в том городе! В глубине души я рада, что мою мать похитили, и она будет гордиться мной, если я её найду!.. Как к этому Паскаль относится, спрашиваешь? Никак. Просто приходит, готовит свои сэндвичи, уходит, вообще не ебёт мозги, за меня домашку делает. Не жизнь — сказка! Только бы он не узнал. Я ему не доверяю. У Паскаля братец больной на всю голову, и мне кажется, он за мной следит. Какой именно? Да тот, что со стрёмной чёлкой и в уродливых очках, как у нашего учителя физики. Да-да, Викунд. Он ещё вроде дурь дома выращивает. Нет, Ленни, это не повод подружиться с ним! Паскаль ожидал такое развитие событий. Калипса была на шаг впереди него, но это, вероятно, заставит девушку расслабиться. Мистер Всезнайко побежал вниз, за бумагой, чтобы записать всё, что слышал во время диалога. Но тут Калипса резко замолчала и спросила у собеседницы: — Ты купила виноград? Паскаль облегчённо вздохнул и пошел записывать наблюдения. Он ещё не подозревал, что этот вопрос — кодовая фраза. Он устроился в широкой столовой, которая также, как и гостиная, была захламлена, и положил стопку листов на стол, рядом с пепельницей, в которой лежали засохшие ромашки. Что он узнал из разговора? Да в общем-то и ничего. Только то, что он не мешает Калипсе, и та ненавидит Викунда. Но ещё Паскалю стал известен мотив поисков матери: чтобы та гордилась дочерью. Это он и записал. И тут в голове Паскаля промелькнула мысль: а может, не стоит вмешиваться в подвиги Калипсы? Ведь всё, что сейчас делает Паскаль — заботы Викунда, не старшего брата вовсе. Викунд-то считает, что Калипса и компания — злые подростки, что нарушают покой городка. На самом деле, он просто оскорблен тем, что Калипса влепила пощёчину Цирцее на его глазах. И на самом деле, Паскаль был восхищён энтузиазмом девушки и её смелостью. Он не подозревал, что это рыжее чудо, бросающееся банками газировки, может бросить вызов безумию. Паскаль любил смелых людей, которые не побоятся рискнуть, говорят в глаза правду, говорят за спиной только хорошее (мистер Всезнайко принял фразу «вообще не ёбет мозги» как комплимент). Калипса была умна, рассудительна, решительна, всегда продумывала свои будущие действия, и уже в день похищения выдала имя человека, у которого сейчас находится её мать. Паскаль мог бы обеспечить девушке обучение в престижном высшем учебном заведении, ведь он видел в Калипсе огромный потенциал. И тогда он решил, что бросает свое сомнительное дело. Ведь Калипса ему друг, а не соперник! Паскаль надеялся, что Викунд его поймёт, и положил ручку на стол, продолжив делать сэндвичи. — Алиса, я ухожу! Девушка неторопливо спустилась вниз и попрощалась с Паскалем, приобняв его и мило улыбнувшись. Пока мистер Всезнайко считал, что Калипса расслабилась, та делала всё, чтобы самой растопить сердце Паскаля, и тот бросит свое дело. Был четверг, двадцать часов ровно, и в Китежграде начался жуткий ливень. Настолько сильный, что ноги Паскаля по щиколотку оказались в воде, а его волосы полностью намокли буквально за секунду, и мужчина даже не успел раскрыть зонт. Паскаль сделал глубокий вдох, настолько глубокий, что лёгкие будто готовы были взорваться, а к горлу подступила рвота. Мужчина зажмурился, думая о том, как же это прекрасно: стоять под дождём в полутьме и чувствовать, как дождь стекает по твоим волосам. Паскаль ещё не привык к жизни без очков, поэтому был рад, что видел только иссиня-чёрное пятно с мелкими белыми пятнышками. Когда-то на одной из этих звёзд был и сам Паскаль, была ЛТЧ и её инопланетный отец. Мистер Всезнайко стоял на месте и чувствовал себя самым счастливым человеком. До того момента, когда понял, что забыл кое-что важное в доме Черилинов. — Твою мать. Паскаль тряхнул мокрыми волосами и побежал обратно. Он молился, чтобы Калипса ничего не заметила, и его сердце бешено заколотилось. Не снимая мокрых ботинок, с которых стекала вода, Паскаль ринулся в столовую и заметил, что листы, лежащие на столе, пропали. Калипсы не было ни в гостиной, ни в туалете. Значит, опоздал… Он поднялся на второй этаж, выкрикивая: — Алиса! Алиса! Калипса была на балконе, держа в руках стопку листов. Её взгляд был убийственно холодный, и это было ещё хуже, чем гнев, она молчала, и это было ещё хуже, чем крик, укор. Паскаль чувствовал себя такой сволочью. — Выбрасывай, — безнадёжно произнёс он. Калипса удивлённо приподняла брови. Её руки ослабли, и стопка листов рухнула в лужу. — Ч-что я наделала… Девушка понимала, что Паскаль делает всё не по своей воле, а по заданию брата. Она покраснела от стыда, понимая, что подставила своего помощника. Паскаль ей готовил сэндвичи, делал домашнее задание, а Калипса выбрасывает его важные заметки с балкона. Она поняла, что поступила просто отвратительно. — Ладно, забудем об этом. Это полностью моя вина, прости, Алиса. Не плачь. Калипса ничего не ответила. Она прижалась к груди Паскаля, почувствовала стук его сердца. — Пошли в гостиную. Нам надо обсудить все это за чашечкой чая. Девушка ещё сильнее прижалась к телу Паскаля и сжала рукав его мокрого свитера. Мужчина почувствовал, как тепло Калипсы пробирается по продрогшему от ноябрьского холода телу, и он невольно приобнял девушку за плечи. Паскаля вновь касался бархат. Даже через шерстяной свитер он чувствовал касание нежных рук Калипсы. На мгновение мужчина позабыл, что он старше девушки на девятнадцать лет, и не смел прервать это нежное-нежное объятие, которое когда-то было так чуждо Паскалю. Он старался насладиться каждой секундой в объятиях Калипсы, ведь в следующий раз она вряд ли прижмётся к его груди. Калипса не влюблена в Паскаля, Паскаль не влюблён в Калипсу — так успокаивал себя мужична, не понимая, что в сердце девушки зарождается симпатия. Хотя, симпатия — это слишком громко сказано. Просто в голове Калипсы появились навязчивые вопросы: «Интересно, а как целуется Паскаль?», «А каков он в постели?», «Любит ли он меня?». Эти вопросы заставили Калипсу отстраниться, поднять промокшие листы и молча уйти в свою комнату. Они не заметили, как под окнами стояла какая-то женщина и ухмылялась. Паскаль тяжело вздохнул, только теперь не почувствовал той лёгкости и умиротворения. Всё, что было на душе мистера Всезнайко, тяжело передать словами. Он был расстроен, но в то же время его переполняла нежность, и он переживал из-за состояния души Калипсы. Звёзды размывались в его глазах всё сильнее и сильнее, но это не из-за дождя, вовсе нет. Просто из глаз Паскаля брызнули слёзы. От отчаяния, непонимания. Сейчас он думал вовсе не о себе, а о Калипсе. Кстати, где она сейчас? Паскаль вышел из балкона, выкрикивая имя Калипсы, как всегда неправильно: «Алиса». Даже спустя несколько недель он не понял, что у неё совсем другое имя. Только Калипса от этом боится говорить. Но даже на имя Алиса девушка не отзывалась. Паскаль проверил все комнаты, но Калипсы нигде не было. Вряд ли она сбежала из дома, ведь на такое девушка не способна: Паскаль понял это через два дня после их знакомства. И тут его внимание привлекли царапины у входа, словно кто-то провел ногтями по стене. Они были небольшими, но глубокими, словно кто-то старался ухватиться за обои… — Цирцея! — понял Паскаль. Он не сомневался, что именно эта сволочь что-то сделала с Калипсой. Или не сделала, но только собирается. Громко ругаясь, Паскаль двинулся в сторону её дома. Даже несмотря на размытую картину мира, ему хватило сил вспомнить дорогу и хотят бы примерно, бездумно бродя по Шоссе-В-Никуда, найти нужный дом. Дом, в котором живёт дьявол, который однажды едва не задушил Паскаля, задел самолюбие Викунда и сейчас покушается на жизнь Калипсы, так смело высказавшей всё, что та думает. Она спасает одних людей на хирургическом столе, но ломает жизни другим. Настоящая двуличная тварь! Пока Паскаль бежал по Шоссе-В-Никуда, он с болью и ненавистью вспоминал тот день, когда к нему подошла рыжая девочка, попросила покачать на качелях, потому что сама не умела, и девочку вытошнило, после чего Паскаль дал ей попить и вытер губы салфеткой. Девочка спросила, хочет ли Паскаль её поцеловать, а получив неопределённый ответ, принялась душить мальчика. Ещё тогда Паскаль понял, что эта женщина со своими странностями, но похищать шестнадцатилетнюю… Мужична сам хотел придушить Цирцею, но не знал дальнейшего развития событий. А вот и её дом. Не стучась, не объясняя ничего, Паскаль нашёл Цирцею в гостиной и схватил её за горло с вопросом «Что ты сделала с Алисой?» Но миссис Колби сохранила хладнокровие, вырвалась из плена руки Паскаля и, не церемонясь, врезала ему прямо в нос. — Ты также бестактен и невежлив, как и раньше, Паскаль Всезнайко. Мужчина вытер кровь, струёй стекающую из носа, рукавом мокрого свитера и переспросил Цирцею, где Калипса. — Я тебе её не передам из рук на руки. Она слишком много умничала и дерзила. Я не люблю таких мразей. Едва только Паскаль открыл рот, чтобы выдать едкие словечки, как Цирцея схватила его за челюсть и начала её крепко сжимать, словно пытаясь сломать. — Хочешь оказаться вместе с ней? Хочешь обвинить меня в похищении людей? Я даже пальцем не тронула ЛТЧ. Она сама сбежала от своей овцы-дочери. Хочешь, я сломаю тебе челюсть? Хочешь, придушу, как двадцать лет назад? Паскаль уже ни на что не надеялся. Он нарвался на Цирцею и вряд ли выпутается из этих сетей. Чувствуя, как ногти миссис Колби впиваются в его щёки, мужчина медленно готовился сдаться. Не так быстро, Паскаль Всезнайко! Вдруг Цирцея заметила, что Калипса тихонько пробирается к выходу. — Это ещё что за шуточки? — рявкнула женщина. — Просто уже совсем поздно, мистер Всезнайко будет волноваться. Надеюсь, вы поймёте меня! Не поминайте лихом! Чао! Цирцея немного ослабила хватку, и Паскаль успел вырваться. Он побежал к выходу из этого чёртового дома, схватив за руку Калипсу и слыша за собой громкую ругань Цирцеи, которая не собиралась догонять беглецов. Поэтому Паскаль и Калипса остановились прямо на дороге, вновь чувствуя, как их тела промокают. — Ну и напугала ты меня… Калипса ничего не ответила и обвила руками шею Паскаля, уже прижимаясь не к его груди, а к щеке. — В-вы такой смелый. Я обожаю смелых людей. — Вот что тебе стоило твоё «вообще не ебёт мозги», — отшутился Паскаль, и Калипса начала громко-громко смеяться. Была глубокая ночь наступившего четверга, на календаре тринадцатое ноября. Вода до сих пор достигала щиколоток, с волос опять стекала вода, но это не мешало Паскалю и Калипсе стоять посреди дороги в объятиях. Они всё понимали, понимали что между ними происходит, и что это так неприлично, аморально. Что совсем скоро вернётся ЛТЧ и начнёт долго-долго рассказывать обо всём происходящем, что между Паскалем и Калипсой ничего не будет, и вполне возможно, что девушка будет приходиться учёному дочерью. Что скоро весь мир Паскаля вновь обретёт контуры, и он больше не насладится размытыми пятнами, которые он успел полюбить. Но это всё будет потом.