***
Сторожевая башня скрипела под натиском ветра, отчего стоящий на ней не мог точно разглядеть точку, замеченную вскользь взглядом. «Через линзу не разглядеть», — наконец смирился он, убрав подзорную трубу, теперь щурясь и закрывая лицо перчаткой, защищаясь от ливня. Вроде живое, но в такой шторм не поймешь, может ветер уносит что-то, или кого-то, в дар Нирколен, рафар его разбери? — Тьясд, — он выругался когда отпущенная часть каменного гребня обвалилась, неслышно, в таком шуме, падая в воду. Сплюнув под ноги (или ногу?), он вразвалку направился к лестнице, ведущую вниз. Стук протеза гулко раздавался на винтовой площадке, ветер завывал в щелях стен, а с кожаного плаща капала вода, струйками стекая на пол. Слабый рыжий факел дрожал, боязливо прячась от ветра. Схватив его из брякнувшего ржавого кольца на стене, он заковылял вниз, явственно ощущая качку. «Хо-хо, все как на старике Дварфе», — глухо рассмеялся он, вспоминая свою посудину. Не останавливаясь проходя комнату, умостившуюся под маяком, залитую из протекающей крыши, с которой слетели все заплатки, которые они наспех ставили с его старпомом, он спустился еще ниже, в подвальчик выдолбленный в скальной пещере, где уже сидела вся команда, надежно укрытая от бури. Тем временем старпом сидел за столом, насвистывая в свете свечи веселую мелодию. — Что с твоей харей? — скупо бросил бывший капитан пиратской флотилии. — Полюбуйтесь, — он кивнул головой в заканчивающиеся запасы свитков, спрятанных здесь от влаги, и дорогих восковых свечей, широких и качественных. — Мой срок почти истек. Последнее слово он напел. Обычно бесящие до зубного скрежета доклады, казались чем-то на подобии песочных часов — чем меньше останется, тем скорее пройдет время. Посмотрев на непроницаемую морду капитана он продолжил: — Вот выйду на берег, первое что сделаю — наведаюсь в кабак, баб потискаю, горло дешевым ромом прополощу, а то здесь и такой дряни не найдется, — вздохнул, уже про себя добавляя, дабы не обидеть ребят, которые развесили уши, отвлекшись от карт. — Живых увижу. Капитан пока скидывал одежду, обнажая под шляпой лысый пустой череп, стянул перчатки, разминая стянутые грубо отделанной кожей костяшки (в такой ветер могло и пальцы унести), повесил плащ, до этого эффективно скрывающего торчащие из-под рубашки пожелтевшие ребра. Садясь рядом с ближайшей кучкой грубосколоченой из чужих останков «матросни», привычно потянулся к фляге, привычно потряс пустую емкость, привычно ругнулся, после чего басисто произнес, принимая карты их рук Хлода: — Надумаешь вернуться, всегда будем рады, хоть в живом, хоть в мертвом виде. — Спасибо, капитан, окажусь на «гражданке», а там посмотрим, — еще немного повеселел он, продолжая насвистывать мелодию, скрипя очередным пером, замененным за эти семь лет. Две недели по сравнению с этими годами — ничто, и он готов дождаться конца своего заключения в это морском аду, полном, пусть и довольно забавных, живых мертвецов-грешников.***
Второго числа в Главную Магическое Отделение пришло письмо с дальнего конца Империи. На столько дальнего, что на большинстве карт эта точка скрыта за легендой, все равно никто не смотрит в этот угол. Но прямо сейчас он был жизненно необходим старшему помощнику Главы Отдела Регистрации магов, поэтому он бегал, как не нормальный, сбивая высокородных коллег и выслушивая в свой адрес далеко не высокородный мат. Вот какой дьявол нашептал Мастеру Кисиусу об этом дербаном Шудлярке, у которого даже название какое-то ругательное? Столкнувшись с взвизгнувшими адептками и выслушав от них всевозможнейшие проклятия в спину, он завернул в сторону боевых магов. Маловероятно, — зачем им вообще нужны подробные карты, которых не нашлось даже у пространственных? — но стоило проверить все, ибо выслушивать мат Мастера совершенно не хотелось, как тогда, когда он не спросил том вращения маны в стане бытовых магов. Добежав до нужного поворота, он на бегу постучался в дверь Старшего Боевого Мага. — Кто там? — прозвучало из-за двери мягким баритоном. — Входите, открыто. Выдохнув для успокоения дыхания, да и себя самого, помощник зашел в кабинет, задрапированный в темно-зеленые полотна, украшенные золотой вышивкой и изображением оружия — сразу видно, что Старший Маг всей душой отдается любимому ремеслу, тем не менее, большую часть комнаты занимали тяжелые шкафы, уставленные толстыми томами военных трактов. Пусть эта башня и специализировалась скорее на силовом применении магии, нежели ведению боевых действ, но чувствовалось что ее Мастер преуспел в обоих начинаниях. Машинально отставив в сторону мизинец левой руки он пил из низкой кружки, листая ежедневник. Очки в золотой оправе и с тонкими цепочками по бокам, свисавшими у ушей, были подняты на лоб, дабы не запотели стекла, свободная рука била еще не замаранном кончиком пера по столу. — Вы что-то хотели? — спросил он на прямую у раскрасневшегося на бегу старшего помощника. — Карта. Нам нужна карта с открытым нижним левым углом. Тот вопросительно поднял бровь, бросая взгляд на прибитую к стене, убедился в наличии характерной черты, задумчиво скользнул пальцем за ухом, после чего резко помрачнел, наконец понимая зачем именно им понадобилась такая карта. Резко допив все еще дымящийся напиток, встал из-за стола, подошел к одному из шкафов, сурово раздвигая на антресолях свернутые куски бумаги в стороны, некоторые разворачивая и сверяясь, под характерный шелест и хруст страниц. Наконец найдя искомое, взял ее подмышку, левой рукой накинул рабочую мантию и шагнул за порог, придерживая для мальчишки дверь: — Веди.***
Команда форта, вылезла из своего укрытия, когда бешеный рев ветра прекратил сносить стены прохудившейся лачуги, исправно служившей им базой и ориентиром последние несколько сотен лет. Старпом недовольно поморщился, скривив лицо в непонятном ему самому пренебрежении — все-таки неприятно когда твой дом вновь разносит почти под чистую, но все же не в первый раз, парни помогут, за своих они горой, пусть у самих и нет своего угла, да и зачем он мертвецам, которые при надобности и себя соберут по кусочкам, даже чужим. Единственный живой член команды, проверил скошенный сундук, уклоняясь от с диким криком, закладывающим уши, выпрыгнувшего сколорея, неприятной твари с шарообразном рыбоподобном телом, длинными конечностями и зубастой пастью. Ну и дрянь, на такую даже руку не хотелось поднимать, тем более пытаться догнать шустрого демона. Вытащив из освободившегося ящика инструменты, не перетащенные в подпол лишь из-за частоты применения, он с неприязнью обнаружил, что все они были в мерзкой на ощупь слизи твари и провоняли рыбой. Тем временем с крыши выглянула видавшая виды черепушка Шефри, шамкая челюстями, пытающегося объяснить, что нужны гвозди и молоток. К сожалению говорить умел только Капитан, будучи некромантом, вызвавшим их с того света, и Зваер, как Высший Лич, да тот сам был неразговорчивым, остальные оставались лишь безмолвными воскрешенными, хоть и с чем-то на подобии личности. — Все в слизи сколорея, — старпом кивнул в сторону инструментов, на что Шефри недовольно зашамкал, возвращаясь в проем. Заскрипел порог под грузным шагом Капитана, жалко стукнулась об стену дверь и на мгновение блеснувший в глаза свет был заслонен фигурой скелета в плаще. — Ну как? — скупо спросил тот, хмуро смотря из-под треуголки, на единственного жителя комнаты, когда-то отделанной в светло-зеленых тонах, но ныне обросшей мхом, местами даже водорослями, со скрипучими половицами, прогнившими во влаге и от времени. Шторы давным давно пустили на тряпки, где перевязь, где заплатки, шкаф на доски, а люстру по частям приспособили на запчасти, иногда даже команде. Раньше, то что ныне зовется «Оплотом Мертвеца», было бастионом «Бастерьгандго», стоявшим на самой южной точке береговой линии Империи, где были самые холодные воды и реже всего появлялись судна, оно и понятно — не все могут бесстрашно ринуться в бой с плавучими айсбергами, дрейфующих в этих водах подобно ледяным надгробиям братских могил. И если поначалу это были просто нелюдимые места, то с тех пор, как сюда с завидной регулярностью начали приходить шторма, несущие за собой всевозможную подводную нечисть, засылать сюда начали самых остервенелых (или осточертевших) магов, которых не хватались не то что отсутствующие родственники, но и правительство, с радостью сплавляющее их туда, где от них была наибольшая польза. — Как всегда, все печально, нужен ремонт, а нечем, то что было давно растащили, черти. Капитал долго думал, сверля сжимающим все внутри и сгоняющим в пятки душу взглядом двух огней, заменяющим ему зрачки, после чего развернулся спускаясь с вновь испуганно взвизгнувшего крыльца: — Когда же нам доставят наконец все нужное, а не эти бумажки?***
У цверга было поганейший настрой, не смотря на ясный день, впервые за много месяцев не заливающий желоба водостоков, которые давно перестали функционировать в Шудлярке, банально не справляясь с объемом осадков, выпадающих каждый (без)божий день. Солнце слепило мага, возвращающегося к работе после прогулки по городу во время обеденного перерыва, который он решил провести таки пройдясь по бедной набережной порта. Не настолько нищей как корабельный док или рыбацкий квартал, но тоже не блещущей чистотой, порядком и аккуратностью. Дело в том, что в этой Дыре (как давно окрестили порт даже местные, и не думающие переименовывать его по другому) пасмурное небо давно стало привычным для всех дополнением к безрадостному антуражу, нагоняемым мусорными улочками, потрескавшейся краской и толпами пьяниц, которых здесь было больше нежели бродячих котов. Сейчас же это не мало диссонировало с мягким солнечным светом, освещающим грязные лужи невнятного происхождения, пятна на измаранных стенах и унылыми лицами редких прохожих. Более того, неожиданное прояснение в прогнозе, давно представленным магом как нечто максимально печальное, местами даже депрессивное и угнетающее, заставляло насторожится. Первое что он заметил маг, что его секретарша Дарла, в отличии от него не закончившую Академию и бывшую местным работником, а не временным стажером, пусть и восьмилетнего порядка, отсутствовала в приемной первого этажа, откуда уже вела лестница в его кабинет. Второе, что он отметил, так это чьи-то голоса, раздающиеся сверху. Третье — инородный резких запах, который он явственно уловил, будучи обладателем более тонкого нюха, нежели люди или те же эльфы. Спустившаяся секретарша поставила поднос с чашками на регистрационную стойку, подняла подведенные тенями глаза, оправила узкую юбку-карандаш и после этого произнесла, еле приоткрывая рот: — Мистер Лочшак’ке, к Вам высокопоставленные гости из Центрального Магического Управления. Ничего все так же не понимая он подозрительно обвел взглядом приемную, убедился что в принципе «не хуже, чем у других» и только после этого снял шерстяной в широкую коричневую клетку плащ, котелок под цвет, бледными ладонями пригладил к голове торчащие уши и подтянувшись поднялся в свой кабинет, где его уже ждали четверо, чью принадлежность было легко узнать по гербам на мантиях. Каждый из них встал, из вежливости приветствуя еще даже не отбывшего практический срок недавнего студента, пожав ему руку, все кроме одного. Им был некто завернутый в многослойную кокетливую тогу, в соломенных сандалиях на высокой платформе, и звенящими золотыми украшениями на иссушенных возрастом кистях, ключицах, открытой щиколотки закинутой на другую ноги, сверкающих драгоценными камнями на солнце и отсвечивая в глаза. Он протянул свою руку тыльной стороной вверх, ожидаю когда ее поцелуют. Разило от него… как из сортира! Брезгливо коснувшись губами протянутой конечности, сжимая гибкие пальцы ног в ботинке в кулак, церг отвернулся от хихикающего ректора Магической Академии в сторону Старшего Мага Отдела Регистрации. — Мы получили Ваше послание. Как Вы понимаете этот вопрос затрагивает довольно большое количество слоев магического общества, поэтому сегодня мы все собрались здесь. Он кивнул готовясь к еще более долгому разговору, нежели прошедшие три дня, проведенные без отдыха за кипами бумаги.***
Айзак вдохнул полной грудью воздух, впервые за долгие пять лет не смердящий гнилью и помоями. Теперь, стоя на свободе он особо остро понимал всю убогость своего положения, как заключенного, прогнивающим в маленькой камере и жрущего любой подножный корм лишь бы выжить. Свобода опьяняла его не хуже крепкого хмеля. Принюхавшись к плечу он наконец не чувствовал осточертевшего зловония, которое его преследовало все эти годы, да и выглядел он как и полагается бастарду высокопоставленной семьи — бедно, но чисто и с гордостью. На ветру развевались отросшие черные кудри, которые когда-то ненавидел, которые сводили его сума, вновь и вновь напоминая, что он лишь грязный выблядок от грязной женщины, но сейчас, посмотрев на мир через призму его другой стороны, далеко не богатой на роскошь и праздность, он понимал что эти когда-то ненавистные космы сделали из него человека, а не высокородного сукиного сына, неспособного даже оторвать свою жирную задницу от великодушно подставленного грязными родственничками пыточного стула, замаскированного под трон. В его глазах вновь блеснула жажда мщения, за что тот огреб по спине от стоящего сзади стража, у которому стало не по себе от нее. — Не выкобенивайся! — крикнул страж, но Айзаку было все равно, лишь глаза вновь стали бесстрастными и тусклыми. — Ты меня слышишь?! Его удар перехватил коллега, пытаясь объяснить что им самим влетит если они устроят тут линчевание, и когда первый опустил занесенную дубинку рыча нечто матерное, отпустил товарища. Бывший заключенный стоял неподвижно, затем решил что ему надоело изображать фонарный столб, и сел, подперев подбородок взятыми в кандалы руками, игнорируя вновь взъевшегося стража. Спустя еще несколько минут рядом с ними тремя открылся первый портал, слепящий разрыв пространства, изобретенный пространственными магами, откуда выгрузили три увесистых ящика, с плотно прибитыми крышками и буквально пульсирующие от защитной магии, вслед за которыми вышли представители боевой башни, пресловутой пространственной, отдела регистрации («псины легавые», как их обычно называли за решетками), нечто фиолетовое и цверг в котелке, стоящий с подветренной стороны от «нечта», незаметно прикрывая ноздри когтистыми лапами. — Айзак Шейл, — назвал скромное имя бастарда мужчина в зеленой мантии боевых магов. — Вам известна причина почему вы сейчас на свободе? — Министерству понадобилась бесплатная рабочая сила в самой заднице Империи? — задумчиво наклонил голову Айз. — Да, вы отправляетесь в бастион «Бастерьгандго», где проведете оставшиеся тридцать лет заключения. — Мне казалось или мне должны были срезать срок? — Из твоего «пожизненно», ты получил тридцать лет, — зашипел неугомонный страж. — Мда, оказывается простая математика доступна и таким безмозглым червям, — в ответ съязвил он, пропуская заслуженный удар. — Я открываю портал, — прогудел маг, облаченный в белую мантию своей башни, одним жестом с треском разрывая воздух. «Кто-то из верховных?» — подумал каторжник наблюдая за этим действием, — «какая же там клоака, если даже таких магов выдергивают?» В следующий миг поляну залил дождь, пробирающийся в зев портала, в черном проеме которого, сверкнула молния и бил ветер, а гром, потонув в реве волн, бьющихся о скалы, заглушил мысли присутствующих грузчиков, близкие по смыслу «оказывается я хорошо живу». Цверг глянул наоборот, словно на дом родной, пусть и полный выедающих мозг родственников, с какой-то теплотой произнося «не подвело» и пожалев о излишней разговорчивости, вдохнул просоленный воздух, рвущийся в проем, вновь прикрывая лицо. Показалась чья-то фигура, завернутая в кожаный плащ, разъяренно орущую на стайку приспешников, которых нельзя было разглядеть в темноте, сказывающейся не только разницей в часовых поясах, но и в широтах и погоде, освещенные вспышками на единые мгновения, их лица казались излишне бледными, а фигуры худыми для вытаскиваемых ящиков. Грузчики, заходящие за грузом, выходили промокшими насквозь, вместе с еще одной фигурой, которая пришла с той стороны. Мужчина с жесткими топорщащимися соломенными волосами и давно небритой щетиной, отсалютовал на прощание, крепко, горячо и мокро пожал Айзаку руку, после чего расхохотавшись крикнул на всех присутствующих «я все еще жив, суки», упал на траву, словно безумец в припадке ни на миг не прекращая сипло ржать. Некто в плаще что-то пророкотал, чего не расслышали остальные, но бывший старпом понял его, поднялся и поклонившись ему с какой-то тоской помахал освободившейся команде. — Помочь с загрузкой трюма? — наконец что-то расслышал Айзак в этом шуме, заглушающим ускоряющийся стук сердца. — Нет, твоя вечность еще не закончилась, — хмуро посмотрел на него маг в зеленом. Тот конечно не расслышал, но дежурно пожал плечами и зыркнул на еще один груз, живой груз и поманил его к себе спрятанным в перчатки пальцем. Когда Айзак шагнул за край тихой стороны, ветер усилился еще больше, снося его с ног, глаза залило ливнем, ноги заскользили на промокших скалах, высокий некто кивнул в сторону освещенной еще одной вспышкой башни. Осмотревшись по сторонам он понял, что попал на маленький клочок возвышенности, до которого море не добралось, скрывая его в своих глубинах, но уверенно стремящемуся к своей цели. Где-то вдалеке моргнул огонек маяка. — Шудлярк, — одной челюстью пророкотал он. Теперь, когда он стоял, возвышаясь за спиной Айзака, тот четко видел голую кость, укрываемую за широкой глубоко сидящей на лбу треуголкой и поставленным прямо воротником. — Это ближайший порт к нашему «Оплоту», но поверь мне — морем сюда добираются только мертвецы!