Тёплый холод или ночные беседы

Цепкие пальцы, покрытые корками заживающих царапин, перехватывают фильтр крепкой сигареты и стискивают его. Пальцы с криво стриженными под корень ногтями, и даже так грязь то и дело ныряет под них и плотно там осваивается. Пальцы с разбитыми в кровь костяшками, пальцы, молниеносно сжимающие кунай при едва слышном шорохе. Пальцы, сжимающие тело чуть смятой сигареты, тянутся к губам для первой затяжки. Мучительно-сладкий и медленный вдох. На нёбе оседает знакомая горечь. Клубы дыма перекатываются на языке, окутывают гортань. Неприлично хорошо. Наруто слегка откидывает голову назад и не спеша выдыхает. Потускневшие глаза с полопавшимися капиллярами смиренно наблюдают за дымом, упорхнувшим вверх к ночному небу. Он растирает голые ступни и пытается удобнее устроиться на крыльце. Прохладный осенний ветер продувает футболку, ерошит и без того растрепанные волосы. Длинная вторая затяжка проходит сквозь свист холодных струй воздуха. Наруто с трудом сдерживается, чтобы не застонать от минутного удовольствия. Он упирает локти в колени и смыкает веки. Шелест мечущихся во все стороны листьев убаюкивает, но... нет. Наруто не должен засыпать. При мысли о сне он мелко вздрагивает, морщится, как от выверенного удара в солнечное сплетение. Паршивые ночные кошмары не желали покидать его сознание уже неделю. Война, кровь, смерть, боль, Саске... Прошло около года после победы, но ужасы прошедших лет периодически настигали его по ночам, не позволяя забыть о себе. Можно подумать, он мог себе это позволить. Наруто жмурится, усиленно потирает пальцем висок, прогоняя мигрень. Бессонные ночи явно дают о себе знать. Чуть дрожащие губы вновь смыкаются вокруг сигареты. Старая боль прожигается тлеющим окурком и пронизывает каждую клетку организма. Мучительно-сладко. Мучительно больно. Больно... — Куришь? Наруто распахивает глаза и вскакивает на ноги от неожиданности, кунай нацеливается в сторону, откуда доносился голос. Перед крыльцом, скрестив руки на груди, стоит Саске и холодно ухмыляется. Наруто окидывает его недовольным взглядом и корит себя за потерю бдительности. Проклятые кошмары, а за ними и бессонница, делали его жутко рассеянным. Саске был об этом осведомлён. В хорошее время Наруто бы затеял спарринговый бой, но сейчас сил хватало только на жесты и уничтожающие взгляды. Кунай был отправлен обратно за пояс. Наруто вздыхает, закатывает глаза и, покачиваясь, возвращается на место. Саске молча подсаживается рядом и протягивает руку в ожидании. Наруто не глядя вкладывает сигарету в сухие пальцы и сковано обхватывает себя теперь свободными руками. Холодно... Саске пару раз неторопливо затягивается, и все это время украдкой наблюдает за изможденным Наруто. Саске знал, что отголоски прошлого снова завладели им, и время от времени захаживал по ночам в качестве молчаливой поддержки. Не то что бы ему было дело до снов Наруто, конечно нет. Саске действительно было чем заняться. Но синяки под глазами друга разрастались с каждым новым днём, молоть языком он тоже стал ощутимо реже, а это точно было недобрым знаком. Саске просто следит, чтобы Наруто не натворил глупостей. Он передаёт окурок обратно в ледяные пальцы и качает головой. Этот неудоумок не догадался ничего накинуть в такой холод и выскочил из дома в одной футболке и протертых домашних брюках. Саске безмолвно поднимается с места и скрывается за дверью низкого, давно уже годного только под сарай дома. Наруто так же молча затягивается, но чересчур глубоко и усердно. Табак и остальная дрянь болезненно жжёт легкие, он заходится в приступе сухого кашля. Саске возвращается с пледом и двумя дымящимися кружками наперевес. Наруто все ещё тяжело и со свистом втягивает воздух, будто только что оббежал Коноху по периметру как минимум трижды. Саске ставит кружки на ступеньку, одним коротким движением разворачивает плед и аккуратно набрасывает на плечи дрожащего друга, а затем под возмущённым взглядом выдирает из рук сигарету и тушит. Наруто поджимает губы и сильнее закутывается в плед, но тут же присматривается к нему и хихикает. — Где ты откопал это? Я давно не мог найти его, — это определенно его развеселило. Саске улыбается краешком губ и впихивает одну кружку в промерзшие ладони, вторую берёт сам и садится вплотную, так, что их бёдра соприкасаются. Желтый плед был усыпан рисунками уродливых жаб, отдаленно напоминающих Гамабунту. Наверняка Наруто укрывался им, когда был ещё ребёнком, а потом потерял в собственном шкафу. — Я не удивлён. В такой свалке вещей... Саске чувствует слабый толчок в плечо и слышит цоканье по левую сторону. Можно подумать, он не прав. Наруто убирался хоть раз в своей жизни? — Эй! Я убираюсь. Когда мне скучно, — кажется, Саске снова слишком громко думает. — То есть никогда. Наруто только тихо бурчит и с хлюпаньем отпивает чай. — Я думал, ты больше не куришь, — низкий голос Учихи обволакивает, тепло его чакры окутывает тело. Этой ночью они удивительно много говорят. — Я тоже так думал. Но... наткнулся на старую пачку, — Наруто приобрёл вредную привычку вскоре после окончания войны. Горький дым заслонял собой тяжёлые мысли, а сам ритуал курения почему-то успокаивал. Саске изредка присоединялся к нему, таскал его сигареты, а иногда втихую вылавливал из кармана всю пачку и выбрасывал к чертям. Наруто лишь делал вид, что не замечал этого, но курить все же бросил. — Выглядишь ужасно. Ты вообще ешь? — Наруто хмурит брови и озадаченно смотрит перед собой, а затем неуверенно кивает. — Ага. Сегодня ел два яблока. Ладонь Саске касается лба. Наруто стряхивает ее. — Да не болен я. Меня тошнит, — он ставит кружку и устало трёт глаза. — После кошмаров, — Саске утвердительно кивает своей догадке. — Да. После них особенно. — Особенно? — Саске вскидывает бровь, всем своим видом показывая, что ждёт дальнейших объяснений. Наруто прислоняется спиной к перилам, усаживаясь параллельно ступенькам, и упирается ледяными ступнями в бёдра закатившего глаза Саске. Как мальчишка. — Сакура говорит стресс, — бледные пальцы укоризненно сжимают его лодыжки. Саске не нужно знать обо всем, в конце концов. — Идиот, я слышу о чем ты думаешь. Тренировки? — Без них точно сдохну, — пальцы плавно двигаются выше, к икрам. — Да. Точно. Наруто трясёт от недосыпа, перед глазами скачут цветные пятна, подсвеченные фонарной лампой и отблеском Луны. Тошнота вновь подкатывает к горлу. Наруто усиленно сглатывает и прикрывает глаза на несколько минут, но от этого отнюдь не легче. Тревожность с новой силой пронизывает его, голову в очередной раз посещают давно выученные образы. Сознание подкидывает ему сцены войны. Бесчисленное множество трупов шиноби и гражданских. Металлически горький привкус чужой крови, от которого не избавиться. Сцены давнего боя с Саске в Долине Завершения, снова, как всегда: море крови, гнева и невероятной энергии, чёрной. Смерть. Боль. Ненависть. Страсть спасения и убийства. Саске трясёт за плечо Наруто, отчаянно хватающего воздух. Глаза распахиваются. Саске ищет усталость в давно изученном взгляде, но видит только отчаянный ужас. Видит подрагивающие плечи, поверхностное дыхание и бегающие, потерянные где-то зрачки. И понимает. Подтягивает ближе и притягивает к своей груди. Одна рука надежно обхватывают поперёк спины, другая укладывается на светлую макушку. Срыв Наруто выдают только приглушённые всхлипы и вздрагивающая спина. Ком в горле мешает Саске здраво мыслить. Он жмурится и круговыми движениями водит ладонью по лопаткам. Считает — один, два... девять... — Сас-ке... — хрипло и едва слышно. Наруто отодвигается и чуть заторможенно скользит взглядом по его лицу. Саске неловкими движениями стирает остатки слез с раскрасневшихся щёк, но Наруто словно не замечает и продолжает пугающе странно глядеть. — Ты видел... меня? — Наруто моргает и смотрит уже более осмысленно. Неуверенно и коротко кивает. Сердце Саске противно громко отбивает ритм. Венка на шее быстро пульсирует. Саске отчаянно хочет что-то доказать, пояснить, но губы немеют, язык отказывается двигаться. — Ты... да. Тебя. Я не знаю, почему сейчас, что-то щёлкнуло, и... вот, даттебайо, — Наруто нервно потирает взмокшую шею и пытается натянуто улыбнуться, чтобы снять повисшее в воздухе напряжение. Не помогает. Лицо Саске, как и всегда, почти не выражает эмоций, но благодаря связи и долгим годам знакомства Наруто научился чувствовать друга. Саске чего-то неистово боится. — Эй, Саске, все в порядке. Я наверное напугал тебя до чертиков, прости, тебайо, — Наруто похлопывает его по плечу. Саске качает головой. — Не в порядке, — Саске грубо обхватывает его запястье обеими руками и смотрит серьезно и пронзительно, очень по-учиховски смотрит. Наруто не должен бояться смерти от его руки, только не сейчас, не спустя столько времени. Наруто склоняет голову набок и почему-то улыбается. Саске не понимает, и его это раздражает. Саске все ещё сам чего-то боится, но этот страх спрятан в нем так глубоко, что Наруто не может его распознать. Резкий порыв ветра трепет их волосы и окончательно сдувает детский плед с дурацкими жабами со спины Наруто. Свежий воздух отрезвляет и бьет под дых. Трель каких-то мелких ночных птиц сливается с шелестом влажной после недавнего дождя листвы. У Саске ладони такие же влажные, и очень мелко дергается левый краешек тонких губ. Наруто качает головой и прислоняется лбом ко лбу Саске. Саске неслышно выдыхает, и его пальцы машинально зарываются в отросшие мягкие пряди. Он на секунду прикрывает глаза, а затем в упор смотрит на осунувшееся лицо друга и чувствует ставшую привычной тяжесть, изнутри давящую на грудную клетку. И в эту секунду Наруто показалось, что он уловил ту недостающую деталь, которая от него ускользала. — А чего боишься ты, Саске? Саске теряется на мгновение. Ему сложно выражать свои чувства, почти всегда и со всеми, но с Наруто было проще, всегда проще, несмотря на трудности во всем остальном. Но Саске боится раскрошить в пыль те странные отношения, которые у них установились за этот год, поэтому лишь резко мотает головой. А Наруто, кажется, и так знает, что больше всего он боится безжалостного, холодного чувства одиночества рядом с ним. Он боится одиночества, к которому так отчаянно стремился, желая получить удовлетворение, но с ним осталась только удушающая пустота, которую практически никто не был способен заполнить. — Я так и подумал, — Наруто продолжает обнажать ряды идеальных зубов в загадочной и отчего-то печальной улыбке, а на Саске наконец обрушивается понимание. Наруто боялся не смерти. Он боялся уйти, так и не вернув дружбу с Саске. Он боялся оставить Саске одного на растерзание Орочимару, а затем и Конохе. Он боялся, что даже сейчас, спустя год, Саске может снова незаметно для всех исчезнуть. Несмотря на простоту и дружелюбие, Наруто очевидно испытывал проблемы с доверием. По-настоящему открывался он лишь единицам, но Саске наверняка исчерпал свой лимит за все годы... — Эй, хватит рефлексировать. Я действительно не хочу... боюсь тебя потерять. Но это не означает, что я не доверяю, — Наруто спокойно пожимает плечом, но его взгляд заполняет тягучая тоска. — Не думаешь, что зря? После всего..., — его прерывает едва уловимое, печально-тёплое «теме». Наруто очень по-взрослому, серьезно и укоряюще смотрит. Склоняется к уху, устроив ладони на крепких плечах, и устало шепчет. — Нет. Не думаю, идиота кусок. Ты никогда не мог переубедить меня. И сейчас не сможешь, — Наруто снова встречается с Саске взглядом и оставляет уверенный короткий поцелуй в уголке чужих губ. Саске отслеживает каждое микро-движение Наруто и ритм своего неугомонного сердца. Саске настойчиво тянет Наруто за волосы и впивается в его губы уже по-настоящему, грубо, почти сразу глубоко и чувственно, не позволяя вздохнуть и ответить. Они жадно целуются, не уступая друг другу, не давая вести, сжимают, царапают плечи и шею, толкаются языками и кусаются, растворяются в моменте. Наруто отстраняется первым и не может отдышаться. Он очевидно смущён и слегка напуган — поцелуй получился неожиданным и резким. Саске тоже хватает ртом воздух и все ещё стискивает взмокшую шею Наруто. Его заполняет злость за собственные бездумные действия. Наруто по-детски трогательно утыкается подбородком в ямку между его шеей и ключицей, и злость сменяется умиротворением. — Думаешь, мы нормальные? — Наруто тихо спрашивает и напряжённо замирает, прислушиваясь к шуму ветра и дыханию Саске. Курама с издёвкой шепчет, что они с Учихой такие же нормальные, как вечно трезвая Цунаде. Наруто и сам это знает. — Уверен, что нет, — Саске неимоверно обречённо вздыхает и позволяет обнимать себя. Наруто чувствует смазанные поцелуи на чувствительном участке шее и мелко дрожит. Все это чертовски неправильно, постыдно, и гореть им в Дзигоку миллионы лет. Пусть так. Это кажется настолько ничтожным, когда чувствуешь тепло родного тела под боком, влажные касания губ и восторженный ритм сердца. Это кажется настолько ничтожным, что Наруто вскидывает голову и целует опять, неумело, пронзительно и жадно, торопливо гладит везде, сжимает, комкает одежду, будто куда-то спешит, вечно и всюду спешит. В этом весь Наруто — нетерпеливый, неопытный и желающий насытиться здесь и сейчас. Саске усмиряет его напор, направляет, целует жестко, глубоко, но проникновенно, а руки на контрасте двигаются медленно и нежно. Наруто на удивление поддаётся и снова тонет в новых ощущениях, тонет в Саске, как всегда тонет и не видит горизонта. Саске напоследок кусает уже истерзанную нижнюю губу и сразу же зализывает ранку. Наруто на мгновение прикрывает глаза и мечтательно улыбается. Он молча наблюдает, как Саске в уме подбирает слова для чего-то очень важного и сокровенного, посмеивается и больно щёлкает по лбу. — Идиот. Я понял, — Наруто крепко сплетает их пальцы, кончиком носа щекотно ведёт дорожку от виска к скуле и трепетно, едва ощутимо касается губ Саске своими. Он и правда понял. Почти сразу горячее дыхание и тёплые объятия окончательно разморяют Наруто, и он засыпает прямо так, повиснув на Учихе всем телом. Саске бережно затаскивает его в дом, недовольно фыркая лишь для вида, и укладывает на незастеленную кровать. Сам садится рядом на стул и погружается в потрёпанный свиток, валявшийся на захламлённой тумбе. Но одна рука надёжно сжимает цепкие пальцы, покрытые корками заживающих царапин. Пальцы, которые он теперь не отпустит.