***
У шиди жар — какая прекрасная новость! Вернее, это, конечно же, прискорбно, что бедный Лю Цингэ мучается от простуды, которую не мудрено схлопотать по осени даже бессмертным, но разве это не отличный повод для того, чтобы повидаться? А когда Шэнь Цинцю торопливо пересекал мост на пути к пику Байчжань, ему посчастливилось встретить Му Цинфана, и горный лорд Цинцзин убедился: удача на его стороне, и никаких преград для выполнения системного квеста не возникает. — Доброго вечера, шисюн Шэнь, — вежливо поклонился Му Цинфан и с удивлением окинул взглядом запыхавшегося Цинцю, который мгновенно изобразил пристойный вид и спрятал тяжёлое дыхание за взмахами веером. — Куда ты так спешишь? — К лорду Байчжань. Слышал, у него жар, вот и решил осведомиться о том, как он там. — К Цин-ци… к лорду Байчжань? — недоумение отразилось в глазах господина Цяньцао. — Верно, — подтвердил Шэнь Цинцю, не понимая удивления Му Цинфана, да и особо внимания на это не обращая: часики-то тикают! — И хорошо, что я повстречал тебя. Нет ли у дорогого друга с собой трав, которые помогут справиться с недугом лорда Лю? — Трав, которые помогут?.. — …Трав, из которых принято заваривать чай, — разжевал Шэнь Цинцю, опасаясь, как бы лорд Цяньцао не начал страдать слабоумием. — Ты ведь носишь с собой разные лекарства? — Ох. Вот как… я всё понял, — Му Цинфан невесело улыбнулся и засунул руку вглубь своего рукава, извлекая из него несколько маленьких мешочков. Выбрав один, он коротко и безрадостно объяснил: — На две чашки — две ложки этой травяной смеси. Можешь не беспокоиться, она сразу действует. — Благодарю тебя, шиди Му, — принял мешочек Шэнь Цинцю и на манер господина Цяньцао спрятал тот в карман рукава. — Тяжело бы нам пришлось без такого славного лекаря… а ты разве не навещал Лю Цингэ? — О, — Му Цинфан вдруг вспыхнул. — Тебе не о чем волноваться, шисюн, я уже не занимаюсь… лечением лорда Байчжань. Только пару раз понижал… жар. Шинь Цинцю не особо понял, почему он вообще должен — или не должен? — волноваться и что за лихо напало на Му Цинфана, что он говорит слишком загадочно и на каждый ответ возникает всё больше вопросов, преимущественно о том, не выпил ли он какой крепкой настойки и не опьянел. — Хорошо. Тогда я потороплюсь. Ночью озноб страшнее всего, — с мудрым видом произнёс Шэнь Цинцю и распрощался с изрядно удручённым после их разговора Му Цинфаном. Тем временем Система оповестила: Получен предмет: «Противозачаточное». — Тц, — шикнул лорд Цинцзин, — это называется «противовоспалительное». Ты уже так разленилась, что включила режим Т9? …У Вас осталось 9 минут 48 секунд.***
Рождённый ползать — летать не может. Но Шэнь Юань родился, чтобы умереть и оказаться в теле антагониста, который умеет летать на мече. К счастью, с рокировкой в другое тело он унаследовал этот талант, и потому в считанные минуты добрался до владений Лю Цингэ, где опять столкнулся со странным поведением — на этот раз ученика пика Байчжань. Когда он объяснил юноше, что прибыл позаботиться о шиди и ему нужно заварить травяной чай, ученик сначала густо покраснел, затем побелел и казалось, что он вот-вот лишится чувств от переполнявшего его… смущения, как показалось Цинцю. Но с каких пор помогать шиди стало постыдным занятием, от которого все рты открывают, будто он выкинул что-то ужасное и уму непостижимое? Шэнь Цинцю списал это на то, что люди ещё не до конца привыкли к его ангельской… относительно ангельской модели поведения после его дьявольского предшественника. С горем пополам молодой ученик Байчжань принёс то, о чём просил горный лорд Цинцзин: на тонком, но прочном бамбуковом подносе глиняный чайник дымился ароматом заваренных трав, а подле него — две пиалы. Лёгкий аромат неожиданно сильно вскружил голову, и Шэнь Цинцю отдал должное Му Цинфану: он подобрал славный отвар, который точно одним лишь запахом поставит на ноги даже того, кто уже на смертном одре. Хотя Шэнь Цинцю надеялся, что лихорадка Лю Цингэ не настолько его подкосила. Но тем не менее он решил поспешить в его покои, потому что на всё про всё осталось 2 минуты и 11 секунд, как показывал таймер Системы. У высоких резных дверей покоев лорда Байчжань Шэнь Цинцю остановился и переложил поднос на предплечье одной руки, чтобы иметь возможность приличия ради постучаться, прежде чем потревожить покой больного. Впрочем, для того, кого мучает жар, шиди Лю был весьма бодр и остёр на язык: — Кого там принесло? Сказано вам: прочь пошли — и я никого не принимаю. — Шиди Лю, отчего же так сердиться? — невозмутимый к гаркающему тону отозвался Шэнь Цинцю. — Твой старый друг пришёл тебя проведать и сердечно просит разрешения войти. …И в ответ глухая тишина. Вот партизан! Да что у него за натура такая?! Ни дать ни взять! Шэнь Цинцю повторять свою вежливую просьбу дважды не стал и, не церемонясь, толкнул дверь, которая на удивление была не заперта. Хотя чему удивляться? Только у Шэня могло хватить отваги зайти к лорду Байчжань без его приглашения... или же слабоумия. — Мой дорогой шиди, болезнь никак… лишила тебя… слуха… Шэнь Цинцю вдруг начал запинаться, вмиг опьянённый густым запахом, наполнявшим покои Лю Цингэ. Этот запах вернул его в настоящий мир и спровоцировал меланхоличную ностальгию по белому пористому шоколаду. Сладкий, но в меру, оставляющий долгое послевкусие — Шэнь Цинцю едва не лизнул воздух. Кто бы мог подумать, что в покоях сурового лорда Байчжань может так пахнуть? Кстати о лорде Байчжань, к которому лорд Цинцзин наведался. На первый взгляд комната была пуста, но ведь ругательства Лю Цингэ совершенно не могли показаться Цинцю и прозвучать из пустоты! Однако разгадка исчезновения сердитого шиди была найдена, стоило взгляду зацепиться за кокон на кровати Лю Цингэ. Даже через одеяла ощущалась грозная аура лорда Лю, и Шэнь Цинцю безошибочно определил в этом сугробе на постели своего шиди, которого, должно быть, мучил озноб, раз он так закрутился в тёплые покрывала. — Шиди Лю, этот шисюн принёс тебе испить целебный отвар, чтобы облегчить твои страдания, — с этими словами лорд Цинцзин нетвёрдым и медленным шагом подошёл к постели и сел на самый край, ставя поднос себе на колени. — Я слышал, у тебя жар. Лю Цингэ — а вернее кокон с Лю Цингэ — брыкнулся от Шэня, словно тот был прокажённым, и на малое мгновение лорду Цинцзин показалось, что его достопочтенный шиди того и гляди свалится на пол, но вместо этого из-под одеяла высунулась голова Лю Цингэ, растрёпанная, с раскрасневшимся от духоты лицом: у лорда Байчжань в покоях было так чрезмерно тепло, что даже Цинцю бросило в странный жар. Он сверкнул стеклянными глазами и недовольным голосом обратился к шисюну: — Шэнь Цинцю, ты насмехаться надо мной изволишь? Что за бесцеремонность? Убирайся, или когда у тебя будет жар, уж поверь — я к тебе тоже загляну. Честно говоря, лорду Цинцзин не было понятно, почему потенциальное проявление заботы о нём, который в теории заболел, из уст лорда Байчжань звучало как угроза. Хотя, наверное, в этом и было дело: это был лорд Байчжань со своей неоднозначной манерой общения. Интересно, как он просил бы прекрасных дев о поцелуе? «Позвольте мне схлестнуться в бою с вашими губами»? Или «ваш рот так и влечёт на смертельный поединок мой собственный»? Деликатность явно не была его коньком, и потому удивлённое лицо Цинцю сменило снисходительное выражение. — Ну что ты, шиди. Этот шисюн будет несказанно рад, если ты к нему зайдёшь в тяжёлое для него время. Глаза Лю Цингэ вдруг так выпучились, что Шэнь Цинцю испугался, как бы они не покинули свои орбиты и не отправились в странствие по постели лорда Байчжань. Сердитое настроение шиди Лю отступило. На лице отразилась искренняя растерянность, недоверие и какое-то щеняче-преданное выражение, от которого Шэню пришлось подавить желание почесать шиди за ухом и сказать: «хороший мальчик». — Ты… серьёзно? — Дорогой шиди, разве твоё здоровье — повод для шуток? — Шэнь Цинцю картинно-обречённо вздохнул, будто был страшно удручён недоверием к тому, что он может совершить акт милосердия. И с этим вздохом сладкий запах белого шоколада сильнее наполнил его лёгкие, окутал разум, вкусом отпечатался на языке. Лорд Цинцзин неровно и слишком громко выдохнул, отчего сразу ощутил смущение из-за своей несдержанности к прекрасному подбору запаха в покоях шиди Лю. Он поспешил объясниться: — У нашего воинственного горного лорда неожиданно приятный запах… Казалось, что Лю Цингэ завис в полнейшей прострации, зато Система решила, наконец, подать признаки жизни. Поздравляем! Отношение Лю Цингэ к Вам изменилось. Было: «Смутная симпатия». Стало: «Любовное волнение». ????? W??? T??? F??????? Открыт следующий этап квеста: убедить шиди Лю в искренности желания ему помочь. — Система, ты в край забагалась? Термопаста высохла и перегрелась?! Что за хрен на блюде ты выдаёшь? И что я должен делать с этой информацией?! Система рекомендует пользоваться этой информацией, не стесняясь. Желаете получить ещё подсказки? — ЕСТЕСТВЕННО! К сожалению, подсказки недоступны. Для их открытия необходимо выполнить текущий этап квеста. — Ну, здрасьте! С каких пор я стал не частью сюжета гаремника, а перешёл в жанр «boys love»? С какой стати, я спрашиваю? Я скандал такой учиню! Желаете отменить квест? — А какие последствия? Результат отмены квеста: разрыв отношений с Лю Цингэ. Влияние на сюжет: Лю Цингэ не поможет вам в будущем; Лю Цингэ не будет вас защищать; Лю Цингэ не будет руки твои целовать, не станет грустью в улыбке твоей, не забудет, как мальчик, о смене времён, ведь ты поторопился эту сказку прервать… У лорда Шэня челюсть грозила упасть до самого подноса и подбирать её пришлось бы силами всех лордов двенадцати пиков Цанцюн. Он испытывал непередаваемые словами ощущения от финтов механическими ушами этой Системы, но, дабы сохранить культурность повествования, мысли Шэнь Цинцю запиканы и окрещены словом «ЦЕНЗУРА». Лю Цингэ тем временем хмуро заговорил: — Если это очередная твоя попытка поиздеваться над этим шиди, то лучше тебе немедленно уйти. Шэнь Цинцю сморгнул собственную агрессию на Систему, вспомнил, о чём сказал Лю Цингэ секундами ранее и решил всё же играть роль до конца. Влюблён в него шиди и влюблён, зачем создавать проблему на ровном месте? Двадцать первый век на дворе… был когда-то для него, но азы толерантности он изучил. — Шисюн нисколько не издевается, — заверил Шэнь и по привычке хотел закрыть горевшее лицо веером, но от волнения забылся и едва не обмахнулся подносом с травяным отваром — благо успел опомниться. — Этот запах по душе этому Шэню, и он был бы признателен шиди, если бы имел возможность окутать этим ароматом и свои покои. — Шисюн… Лю Цингэ опустил глаза, сильно поджимая губы. Его красивое лицо стало пунцовым, но не менее привлекательным. Шэнь Цинцю вдруг отметил, что его шиди действительно был прекраснее догорающего алого заката, притягательнее тепла очага холодным вечером… но стоило подобным мыслям закрасться в голову и выйти на первый план, как лорд Цинцзин был готов сквозь землю провалиться от таких сравнений в адрес шиди. И вот они уже оба сидели: два мнущихся красных рака, отводящих друг от друга глаза. Вы нашли подход к Лю Цингэ. Уровень доверия: серьёзно возрос. Уровень контроля Лю Цингэ: резко упал. Рекомендации системы: выпить отвар, пока не поздно. …И как это понимать? Когда Шэнь Цинцю старается изо всех сил, так сказать, не щадя живота своего, то он будто оказывается в игре «Сапёр», где чёрт разбери какие правила и он постоянно наступает на мины, только и слыша от Системы: вы потеряли очки за то, у вас понизилось это. А тут он даже не понимал, что делает — и на тебе, одни положительные эффекты! Только вот что за уровень контроля? Кто кого контролирует? Что происходит?.. — …всё же шисюн глубоко обидится, если ты не выпьешь с ним этот чай, — невнятно произнёс Шэнь Цинцю и резко протянул пиалу шиди, едва не расплескав содержимое. Лю Цингэ протянул руку и взял предложенный отвар, поднося к носу и принюхиваясь. Глаза его вновь увеличились от удивления. — Это… — Му Цинфан сказал, что эти травы помогут при твоём... жаре. — Тот его отвар, чтобы не залететь. — Залететь? — не понял Шэнь Цинцю. — Куда? Только не говори, что ты в таком состоянии собираешься использовать меч. — Меч? — в ответ не понял шиди Лю. — Ты имеешь в виду… — он на миг запнулся, всё ещё не веря своим ушам и глазам, которые теперь наблюдали, как Шэнь Цинцю, у которого в горле уже была сплошная пустыня от нервов, опрокинул в себя залпом всю пиалу. — Да к чёрту. И шиди Лю опустошил свою пиалу, последовав примеру Цинцю. А потом случилось то, чего никак не мог предположить Шэнь Цинцю: почти откинув поднос с чайником и двумя пиалами на низкий столик у кровати, Лю Цингэ набросился на лорда Цинцзин, вырываясь из своего кокона одеял. Голодный животный бросок выбил Шэня из реальности и прибил к постели горячим телом лорда Байчжань. Он действительно полыхал, словно живой вулкан, по жилам которого разливалась чистая лава. Система поздравляет пользователя с успешным прохождением этапа квеста. Использован предмет: «Противозачаточное». Открыт новый этап: «Провести гон с Лю Цингэ». Шэнь Цинцю не сразу услышал оповещение системы. Его тело вдруг бесконечно разомлело от запаха, который он невольно вдохнул от тесной близости с шиди. Тот аромат, что заполнял всю комнату, исходил именно от него! Не от масел для купаний, не от парфюмерных отдушек — от кожи, от тела, от самого существа Лю Цингэ, и этот аромат одурманивал, заставлял таять под ним и желать вдохнуть ещё и ещё, отдаваясь этой наркотической зависимости от чужого запаха. Но вот Шэнь Цинцю заметил новое уведомление. Открыты следующие подсказки: 1) В мире пользователя установлен режим «Омегаверс». 2) Ваша роль — шинсу (Ω); роль Лю Цингэ — шиндзе (α). Текущее состояние шиндзе Лю: гон (первая ночь). Шэнь Цинцю чувствовал себя опьянённым, но посыпавшиеся на его шею поцелуи и разорванный верх одеяний сильными руками лорда Байчжань отрезвили его. — Шиди, шиди! Шиди, постой! — забился под Лю Цингэ его шисюн. У него не хватило бы сил сдвинуть с себя этого лорда, потому как тело того было так же крепко и тяжело, как горный сталактит, но голос Цинцю прозвучал так неожиданно отчаянно, что поборол силу гона и Лю Цингэ — всего на миг — остановился. Но этого мига хватило, чтобы Шэнь Цинцю вырвался и отскочил к противоположной от кровати стене, больно задев бедром угол стола, и эта тупая боль позволила ему мыслить ещё яснее. — Ты издеваешься надо мной, система? Что-то я не помню, чтобы ты хоть раз упоминала, что это — мир… омегаверса! Систему никогда не спрашивали. Хотите отменить задание? Шэнь Цинцю, конечно, знал, что такое омегаверс-вселенная, но он никогда не горел желанием в ней оказаться. Более того, он не понимал, как именно устроен подобный мир, хотя на досуге и проводил некоторые исследования. И теперь он стал частью того, что для него было чужеродным и малоизвестным. Что же ему делать? Лю Цингэ не дал ему долго думать, вновь зажимая, и его новая хватка словно говорила: больше не убежишь. — Я не хочу играть в такие игры. Этот шисюн думает, что гон контролировать легче, чем течку? — грозно просипел голос лорда Байчжань над самым ухом, и Шэнь Цинцю в ужасе осознал, что о его бок шиди начал тереться своим отвердевшим пахом, сжимая его самого в объятьях до такой степени, что становилось трудно дышать. «Лю Цингэ, ты что — собака?» — хотел спросить лорд Цинцзин, но его горло что-то сковывало. Он не знал природу захватившего его чувства, но его волю будто подавляла незримая аура, исходящая от Лю Цингэ. Уровень доверия Лю Цингэ: незначительно снизился. Уровень контроля: утрачен. Последствия: на вас использованы феромоны шиндзе. Шэнь Цинцю совершенно перестал понимать сообщения Системы, потому что всё, что происходило, было ему незнакомым и оттого непонятным. Неизведанность загнала его в оцепенение, и Лю Цингэ, не встречая сопротивления, продолжал всё сильнее тереться о него, шумно и неудовлетворённо дыша на ухо лорда Цинцзин. К стыду Цинцю, его тело реагировало на близость шиди. Он не мог унять волнительную дрожь, не контролировал участившееся дыхание. Единственное, что смог сделать Шэнь Цинцю — отдаться тискам объятий лорда Байчжань, потому как ноги его подкашивались под напором чужого тела. Голову кружило, и Цинцю, наконец, понял, что тому причиной — запах Лю Цингэ, который он неосознанно втягивал носом, ловил ртом на вздохе и сдавленно выстанывал удовольствием на выдохе. Он плавился, готовый растечься на месте… …И он действительно тёк. Шэнь Цинцю вдруг взбрыкнулся, стыдливо закрывая лицо, в ужасе осознав, что между его ягодиц стало влажно и липко. Лю Цингэ же воспринял его дёрганье за очередную попытку от него сбежать и зарычал в чужое ухо, словно голодный зверь, у которого хотели отобрать добычу. Шэнь Цинцю испугался этого утробного рычания, но благоговел перед ним, подчинялся ему. Он подался грудью к груди шиди и начал самостоятельно тереться бедром об оттопыренный бугор, языком тела инстинктивно успокаивая шиндзе внутри Лю Цингэ. Даже через слои тканей он ощущал жар, исходящий от паха лорда Байчжань. Сначала Цинцю показалось, что ему удалось обуздать его возбуждённый гнев, но он ошибочно заблуждался, потому как после нескольких секунд его нехитрых манипуляций с чужим пахом, Лю Цингэ вдруг подхватил его, закинул на плечо в совершенно невозможную позу, из которой Шэнь Цинцю едва не упал на пол, но мгновение — и его прямо так и перекинули на кровать. Лорд Байчжань придавил его своим тяжёлым телом, а лорд Цинцзин не нашёл лучшей реакции, чем издать смешок. — Что? — прохрипел шиди Лю, очевидно, больше интересуясь целованием его лица, нежели получением ответа. Шэнь Цинцю всё равно ответил, желая хоть немного расслабиться в столь стрессовой для него ситуации: — Несравненный воинственный лорд остаётся безукоризненным воином даже тогда, когда им овладевает страсть. Лю Цингэ ничего не понял, его глаза, поднявшиеся на Цинцю, выглядели воспалёнными и блестели, будто его мучила сильная температура. Но он всё же отвлёкся от своего тяжёлого состояния. — Что это значит? — Ты бросил меня на кровать приёмом из рукопашного боя, шиди… Вероятно, Лю Цингэ смутился, но его лицо и без того горело огнём, и он лишь отвёл взгляд, словно ему стало неловко за то, что он сделал. — Этот шисюн должен знать, как тяжело шиди контролировать себя рядом с ним и… — он так и не закончил, болезненно поморщившись. Шэнь Цинцю вновь ощутил на себе его пылкие поцелуи и напряжённо сжался. Система же вставила свои пять копеек: Подсказка к ключ-фразе Лю Цингэ: шиди признавался в чувствах к предыдущему хозяину тела. Причина: родственные запахи феромонов. Ответ: отказ принять чувства. — Я попал в какую-то мелодраму, верно?.. Шэнь Цинцю вдруг стало бесконечно грустно. Никогда в жизни его не целовали с таким же запалом и желанием, как сейчас целовал его лицо и шею шиди. Грубые руки грозного лорда Пика Ста Битв с непривычной напористой лаской гладили его тело, освобождали от одежд. Он таял под Лю Цингэ, несмотря на то, что подобное не было в порядке вещей для Шэнь Юаня. Но почему чертыхался от этих рук, от этих губ и защиты оригинальный Шэнь Цинцю, да ещё и убил свою предначертанную пару? Сердце лорда Цинцзин защемило горечью. — Шиди Лю, Лю Цингэ, — вновь отвлёк он лорда Байчжань, поднимая его лицо руками. Лю Цингэ смотрел на него одновременно и с досадой — так смотрела его сущность шиндзе, и с щенячьим любопытством — так смотрел сам шиди. И Шэнь Цинцю, поддавшись порыву, накрыл его губы самым нежным и медленным поцелуем, на который был способен. И казалось ему — или шинсу внутри него? — это было тем, что нужно делать остаток вечности. Лю Цингэ мог бы согласиться в другое время: ведь это то, чего он всегда хотел — просто целовать предначертанную пару и защищать от любого зла. Но гон был с ним решительно не согласен: тело жаждало разрядки, жаждало завести потомство с шинсу, и если от последнего спасал отвар Му Цинфана, то от первого не было лекарства, кроме секса. — Шисюн, — в его голосе звучало отчаяние наравне с желанием и дальше целовать Цинцю, но его тело уже охватывала судорожная боль от возбуждения. Шэнь Цинцю буквально физически ощущал, как тяжело Лю Цингэ, словно их чувства, их души были переплетены, а они сами — незримо связаны чем-то настолько могущественным, что даже бессмертные божества не в силах объяснить род этой связи. Цинцю не хотел мучить шиди. — Ты можешь делать со мной всё, что пожелаешь. Но… — лорд Цинцзин замялся, думая, стоит ли договаривать фразу, ведь он был взрослым мужчиной, да и мало ли что было с прошлым Шэнем, о чём не знал Юань, но знал Лю Цингэ. Система, считывавшая мысли Цинцю, в коем-то веке соблаговолила прийти на помощь: Результат высказывания мыслей вслух: сильное улучшение отношений с Лю Цингэ. Вероятность ходить утром повысится на 3%. Шэнь Цинцю сделал «ха-тьфу» на второе уведомление и больше не обращал внимание на чёртову Систему, которая почему-то стала очень лояльной к нему, помогая с выбором. Неужели радела за их связь? Может у неё установлен какой-нибудь плагин с дурацким названием вроде «ЛюШэни мои ЛюШэни»? В любом случае, сейчас это меньше всего волновало Цинцю, но, получив зелёный свет, он решился договорить. — У этого шисюна такая… связь впервые, он был бы признателен, если бы шиди был снисходителен и… не ждал многого. (Потому что я и сам не знаю, что от себя ждать). Молчание напрягло Цинцю. Но вот лорд Байчжань активно кивнул несколько раз. — Шиди понимает. Шиди сам всё сделает, — Лю Цингэ сказал это настолько серьёзно, что Шэнь Цинцю едва сдержался, чтобы вновь не засмеяться, но только улыбнулся и раскинулся на постели под своим шиди, полностью открываясь для его ласк — и неизведанного. — Шисюн весь в твоей власти. Лю Цингэ большего и не было нужно. Он сгорал от желания и физического перенапряжения, до которого довёл его треклятый гон, но слова Цинцю, которые он воспринял не иначе как «я девственен», поразили его до глубины души. И одна мысль о том, что своим возлюбленным шинсу он овладеет первым, помогли придушить шиндзе внутри него и поунять инстинкт сношаться. Любовь разума была сильнее любых диких желаний природы. Он сбросил с себя верх ночных одеяний, влажных от пота, и продолжил стягивать одежды Цинцю теперь с меньшим остервенением, слой за слоем, не забывая целовать, оставляя за каждым поцелуем влажный алый след. Ему безумно хотелось пометить его укусом, оставить свой запах и обозначить своего шинсу, но он держался, лишь изредка затягивая в рот кожу сильнее нужного и отпечатывая на ней след, который непременно расцветет в багровый засос. Поцелуями, сдержанными полуукусами и влажными зализываниями каждой метки, он спускался ниже и ниже по мере того, как на Цинцю оставалось всё меньше и меньше одежды. Лю Цингэ чувствовал напряжение любовника по одеревеневшим натянутым мышцам, вздрагиваниям и тихим всхлипам, доносившимся сверху, пока лорд Лю раздвигал его ноги, располагаясь между ними. — Шисюн такой влажный, — с неподдельным удовольствием проговорил Лю Цингэ, заставляя Цинцю вновь закрыться от стыда ладонями. Но больше шиди ничего не сказал, однако секундой позже Цинцю почувствовал язык Лю Цингэ на задней части своих штанов. Он вылизывал пропитанную естественной смазкой Шэня ткань, и лорд Цинцзин совершенно забылся в стыде и смущении, издавая тихий стон под зажимавшими лицо ладонями. Лю Цингэ вновь низко зарычал и дёрнул его штаны, освобождая от них и оставляя Шэня абсолютно нагим. Не успел он опомниться и устыдиться своего положения сильнее, как только что слизывавший смазку язык лорда Байчжань широким мазком прошёлся по внутренней стороне бедра к самому паху. Инстинктивно Шэнь захотел свести ноги, но Лю Цингэ крепко держал их раздвинутыми. — Ты и правда сильно течёшь. Цинцю хотелось сквозь землю провалиться или засунуть Лю Цингэ пятку в рот, лишь бы он перестал говорить, но всё же в словах шиди не было ни насмешки, ни высокомерного довольствования тем, что он довёл его до такого. Казалось, что он просто не верил, что это происходит, а потому проговаривал вслух. Цинцю милосердно ободрил его тихим стоном, самовольно сорвавшимся с его губ, когда язык лорда Лю вновь заскользил по его чувствительной увлажнённой коже. Лю Цингэ самозабвенно пробовал его вкус, желая запомнить тот навсегда. Шиндзе внутри него неистовствовал, вновь выбивая из лорда Байчжань контроль и возвращая лишь одно желание: трахать, трахать, трахать. Лю Цингэ с силой ударил по кровати кулаками, несдержанно настолько, что из его тела вырвалась духовная сила и переломила каркас и ножки. С тяжёлым ударом матрас упал на пол, но обоим любовникам было всё равно. Шэнь Цинцю вновь чувствовал усилившееся желание Лю Цингэ. Вновь обдало волной его феромонов, подчиняя всё существо Цинцю желаниям лорда Байчжань. Он млел под ним, тело обильно источало смазку, капавшую на постель лорда Лю прямо на его глазах. — Шисюн, — мягко прошипел Лю Цингэ, заключая лишь в одном слове целый вихрь из чувств и мыслей, которые не мог оформить иначе: голова совсем отказывалась думать и инстинкты напрочь выбивали рассудок. — Бери меня, — также немногословно ответил Цинцю, мучимый тем же пленительным порочным желанием, овладевшим им через запах шиди. Но стоило Лю Цингэ стянуть с себя штаны, а взгляду Шэня не вовремя вырваться из тумана возбуждения, чтобы взглянуть на любовника, как лорд Цинцзин, вопреки всем томным ощущениям, оцепенел. Из-под спущенных штанов Лю Цингэ вывалился огромный возбуждённый орган, как показалось Цинцю — размером с дубину, и своим видом он внушал не меньше опасности. Он глухо ударился о живот своего владельца, успев перед этим выпустить длинную тягучую смазку, капнувшую на бедро Шэня. Мясистая головка разительно выделялась, словно грибная шляпка даже на фоне толстого, крепкого ствола, слегка изогнутого к верху. Уретральный канал отчётливо выпирал, вены вздулись, округлые яйца возбуждённо поджались, а у самого основания члена выступали очертания аккуратного узлового кольца. Этот член был вне всякого сомнения так же прекрасен и идеален, как сам луноликий лорд Лю, но Шэнь Цинцю был готов поклясться, что он не меньше его целого предплечья — если не больше. И от этой мысли вместо трепета и восхищения Цинцю испытал тихий ужас. Но Лю Цингэ не замечал окоченение любовника перед видом его члена. Он подмял лорда Цинцзин под себя, разводя ноги шире и подстраиваясь к его сочащемуся отверстию своей налитой кровью и капающей смазкой головкой. И тогда инстинкт самосохранения дал Цинцю сил двигаться — и он изо всех сил задёргался, пытаясь отстраниться, но едва ли можно было спастись от железных оков рук шиди. Сколько бы он ни брыкался на постели под недоумевающим, смазанным возбуждением взглядом Лю Цингэ, спрятаться от приставленной головки ему не удалось ни на миллиметр. — Мой шиди Лю! — с ещё не просохшими слезами желания на глазах взмолился Шэнь. — Этот шисюн не мог представить, какой силой и достоинством одарила природа несравненного лорда Байчжань, и этот ничтожный не сможет его принять, не умерев на месте. Позволь… позволь не так помочь. Руками, руками — у меня их целых две! Шиди Лю… Лорд Байчжань не мог ни понять, что за околесицу вдруг учудил Цинцю, ни потакать его желанию: его собственное разрывало изнутри, и член грозил лопнуть, если он сейчас же не сольётся со своим шинсу. Лю Цингэ толкнулся несильно, но даже не смог расправить головкой ободок сжатых мышц — так крепко Цинцю сжимался. Несмотря на неудачное вторжение, лорд Цинцзин всё равно вскрикнул и лишь сильнее стиснул вход в своё тело и вжался в кровать. Лю Цингэ едва не взвыл и был готов силой продолжить толкаться в него, решительно не понимая, что вызвало такую реакцию Цинцю. Но он физически не мог причинить вред предначертанному шинсу: природа наделила шиндзе бóльшей силой исключительно ради защиты своей пары. Применять эту силу против него, тем более во время спаривания, ему не позволяло всё его существо. Лю Цингэ был вынужден отстраниться, но вместе с этим наклонился к Цинцю, вновь покрывая его лицо поцелуями, нежными, как прикосновения розовых лепестков. Он целовал его осторожно: мягко касался лба, бегло проходился по щекам влажными следами, оставлял поцелуи на кончике носа, целомудренно накрывал губы, даже не стремясь к глубокому поцелую. Тревожный испуг, который Лю Цингэ принял за нервное волнение из-за первого раза, отпускал Цинцю. Если сначала его дыхание участилось до состояния истеричного приступа, то теперь оно, хоть и сбивалось от вновь наполнявшего возбуждения, выровнялось. Он перестал сжимать простыни, предпочтя обнять Цингэ за шею, зарыться пальцами в густые волосы на затылке. Сущность шинсу разомлевала. Он неосознанно льнул к телу Лю Цингэ, тёрся бёдрами о его торс, в конце концов обнимая его пояс ногами и скрещивая щиколотки на спине. Лю Цингэ не переставал целовать его, гладить по стройным бокам, дрожащим плечам, вздымающейся груди. Шэнь Цинцю никогда не был окружён столь нежной лаской и едва не урчал под руками и губами шиди, расслаблялся и плавился. Он улыбнулся во время поцелуя, вдруг нестерпимо желая сказать слова любви. Но ему не удалось и рта открыть: Лю Цингэ резко толкнулся, загоняя свой крепкий член по самый корень в раскрывшееся влажное отверстие. Шэнь Цинцю до искр в глазах зажмурился, вскрикивая и хватаясь за широкие плечи Лю Цингэ. Но к своему удивлению не обнаружил той боли, которую представлял в своей голове. От природы тело шинсу выделяет большое количество смазки и раскрывается во время прелюдий, но Шэнь Цинцю, перевозбуждённый и оставивший влажные пятна на простынях, разумеется, о таком не знал, а оттого боялся. И тут не знавший — невинен. Шэнь Цинцю сосредоточился на незнакомых ощущениях: больно не было, но он чувствовал, что заполнен до краёв и очень, очень глубоко. Это было дико… дико приятно позволить большому и твёрдому члену так глубоко войти в себя — вот, что подсказывал ему шинсу внутри — и со своей сущностью Шэнь Цинцю не мог не согласиться. Пусть его обвинят в распутстве, пусть ему самому за себя стыдно, но ему определённо по душе толстые пульсирующие члены. — Больно? — вырвал из развратных грёз Лю Цингэ. Под своими пальцами Цинцю почувствовал, как бугрятся его мышцы от сильного напряжения, и даже представить не мог, сколько лорд Байчжань прикладывал усилий, чтобы не вытрахать из бедного девственного шинсу всю душу. Шэнь Цинцю, искренне ценя его заботу, поспешил уверить честным ответом: — Этому шисюну нравится чувствовать член своего шиди. Бывали стоп-слова, но кто знал, что бывают старт-фразы? Кажется, Шэнь Цинцю только что открыл такую. Ведь Лю Цингэ окончательно сорвало голову. Его член продвинулся ещё глубже, потому как лорд Лю опёрся на локти по обе стороны от головы Цинцю, полностью нависая над ним. Это заняло лишь мгновение — и следом на тело лорда Цинцзин обрушился шквал сильных и размашистых толчков. Воистину: бог войны пика Ста Битв был неудержим во всём, и под его натиском сдавались полчища демонов, обращались в развалины города нечисти, падали ниц дерзнувшие против него. И также сокрушительно он занимался сексом, не оставляя у партнёра ни капли сомнений в том, что он — несравненный завоеватель, лорд Лю Цингэ. Его толчки были резки и широки: с каждым из них он почти полностью покидал тело Цинцю, но тот не успевал ни расстроиться, ни пискнуть от того, что ощущал опустошение и капризное желание вновь быть заполненным. Как стремительно Лю Цингэ выходил из него, так же быстро и загонял свой член обратно. Шэнь Цинцю сходил от его достоинства с ума, почти вслух хныкал от его силы и ощущал ни с чем не сравнимое блаженство: несмотря на грешную связь плоти, лорд Цинцзин чувствовал себя почти святым, будто его заполнял не каменный столп лорда Байчжань, а божественный жезл, наделённый нескончаемой духовной силой, способной вознести на Небеса. И Шэнь Цинцю действительно ощущал себя так, будто вот-вот его душа устремится в божественную столицу. Но Лю Цингэ вдруг замедлился, провоцируя уже откровенное хныканье своего любовника. Чужие руки надавили на его живот, и Шэнь Цинцю с трудом приподнял голову, чтобы взглянуть на то, что отвлекло Лю Цингэ от более важного сейчас занятия: трахать его до потери пульса. …И Цинцю едва не кончил от картины перед собой. Ему всегда казалось, что такое — избыток сексуальных фантазий, но сейчас это по-настоящему происходило с его собственным телом. Лю Цингэ явно был очарован, и на его прекрасном лице расцвела улыбка. Его ладони несильно, но ощутимо давили на живот любовника, натягивали кожу и мышцы. И когда Лю Цингэ скользил внутрь чужого тела, под самым пупком лорда Цинцзин вырисовывалась внушительным бугром крупная головка, приподнимавшая брюшную часть. Шэнь Цинцю затаил дыхание, наблюдая за растленным, но увлекательным зрелищем, и в возникшей тишине он отчётливо услышал мерное пошлое хлюпанье, доносящееся снизу. Почтенного, уважаемого лорда Цинцзин осенило, что звук этот рождался из-за трения члена Лю Цингэ в его растраханном теле, текущем так обильно, что двигаться в нём стало совсем легко и свободно. От происходящего разврата, от запаха Лю Цингэ и его члена глубоко внутри, от постыдных хлюпаний снизу Цинцю пробило целой гаммой чувств, и яркая вспышка из дикого смущения и колоссального удовольствия заставила его кончить и с судорожным рывком соскользнуть с члена Лю Цингэ под громкий, отчаянный стон. Струи спермы расплескали семя по животу, залили простынь; Шэнь Цинцю перекатился на живот и вжался пальцами в ткань под собой, содрогаясь в долгом и невероятном оргазме. Лю Цингэ дважды хлопнул глазами, соображая и недоумевая, почему его шинсу оставил его член без своих тесных и влажных тисков, которые сейчас были единственным, что способно укротить и удовлетворить его гон. В другое время он бы был счастлив, что довёл возлюбленного до оргазма, дал бы ему время отойти и только тогда продолжил, но сейчас шиндзе внутри него едва не заставил лорда Байчжань рычать диким зверем, не получившим своё до конца. Сейчас для него Шэнь Цинцю не был его шисюном, горным лордом или искусным мечником с золотым ядром. Он был тем, кем он хотел овладевать весь гон, иметь его в самых разных и невообразимых позах, удовлетворяться его телом, начиная от поцелуев и вылизывания его вязкой смазки и заканчивая бешеным ритмом сношения, от которого не то что кровать сломается, но и рухнут все пики Цанцюн — только тогда он почувствует себя удовлетворённым. Единственное, что он видел перед собой — прекрасного дрожащего шинсу, брать которого было даже приятнее, чем Лю Цингэ предполагал в своих откровенных фантазиях. Единственное, что он слышал сейчас — поток нескончаемых тихих стонов, которые раздражали его инстинкты, что желали слышать эту мелодию громче и откровеннее. Потому он не стал ждать и мгновения после оргазма Цинцю. Когда тот оказался на животе, кусая подушку, чтобы безуспешно приглушить свои стоны, он тут же взял его за бока и потянул к себе, заставляя тело скользить по простыням до тех пор, пока он не оказался перед Лю Цингэ на четвереньках. Лорд Байчжань надавил своей широкой ладонью на его поясницу, заставляя хорошо выгнуться для него, а Шэнь Цинцю в дурмане удовольствия вёл себя покорно и податливо. Он даже вновь упал грудью на кровать, но его зад был по-прежнему высоко поднят, а ягодицы раздвинулись от смены позиции, открывая Лю Цингэ откровенный вид на пульсирующее, припухшее отверстие, из которого тут же толчком вышла порция смазки и, стекая по яичкам и слегка опавшему члену Цинцю, вязкая субстанция капнула на перепачканные простыни. Лю Цингэ хищно облизнул губы, пересохшие от жгучего желания. Не медля, он пристроил раздувшийся от возбуждения член к пульсирующему входу, вновь загоняя его по самое основание, что даже поджатые крепкие яйца со шлепком ударились о влажную промежность его шинсу. Шэнь Цинцю вновь кричал, но больше не от страха, не от слабой боли — только от умопомрачительного удовольствия, накрывшего его новой волной. Он будто был готов кончить снова, но подсознательно не хотел, чтобы всё вновь оборвалось оргазмом, ведь сам процесс, несмотря на пережитый экстаз, казался ему даже более приятным и желанным. Ведь Лю Цингэ толкался в него с таким же запалом, с каким кобель имеет свою суку, и Шэнь Цинцю был совсем не против быть оттраханным по-собачьи — да как угодно, лишь бы ощущать непрерывно таранящий его тело член шиди. В один момент лорд Байчжань навалился на него ещё сильнее, проходясь своей мощной головкой прямо по чувствительному бугорку внутри Цинцю. Это новое ощущение вырвало протяжный глубокий стон из самой души лорда Цинцзин и, ощутив неизведанное доселе удовольствие один раз, он захотел ещё. Инстинктивно Шэнь Цинцю начал сам насаживаться на член в противовес его сильным толчкам. Лю Цингэ сразу заметил, что его шинсу стал активно участвовать в процессе и ускорил темп, трахая лорда так бешено, что даже звенели оконные рамы от ударов сломанной кровати о пол. Шэнь Цинцю стонал без остановки, оглушая даже самого себя. Лю Цингэ рычал и натужно дышал прямо у его уха, опаляя дыханием, сравнимым по жару с драконьим пламенем. — Мой лорд, мой лорд, — истошным протянутым стоном позвал Цинцю, и его язык тут же вылетел за пределы открытого рта от сильного толчка Лю Цингэ в его тело. У него не было сил сказать что-то ещё, ровно как и вновь засунуть язык в рот, и он так и оставил его свисать на нижней губе, закатывая глаза от накрывающего удовольствия. Лорд Байчжань и без слов понял, что его шинсу сейчас снова кончит — и его догадка не заставила себя ждать. Шэнь Цинцю вновь крупно содрогнулся от оргазма, на этот раз не имея возможности вырваться из цепкой хватки чужих рук, и его мышцы начали сокращаться вокруг крепкого члена, оказавшегося внутри него бесконечно глубоко. С губ Лю Цингэ сорвался утробный рык, и он достиг пика, бурно извергаясь в тело своего шинсу и больше не имея возможности выйти из горячего нутра: узловое кольцо у основания члена раздулось, натянув до предела ободок сильно припухших от фрикций мышц, не позволяя ни капле спермы вытечь. Удовлетворённый, хоть и на короткое время, Лю Цингэ лёг на скомканные и влажные от разнообразных жидкостей — пота, слюны, смазки, спермы Цинцю — простыни, приобнимая своего шинсу с непривычной для него нежностью. А лорда Цинцзин сейчас мало что заботило. Он был абсолютно безмятежен, расслаблен и счастлив от пережитого секса с таким ярким финалом, после которого он вряд ли сможет сам себя ублажать ночами, зная, каким может быть настоящий оргазм. Внутри него было горячо и приятно от наполненности чужим помягчевшим членом. Однако ему сильно захотелось — пусть и было безумно стыдно — повернуться к Лю Цингэ. Но, к его неожиданности, он даже пошевелиться не смог, повязанный узлом. О том, что он «повязан», человек из другого мира, далёкого от этого всего, совершенно не знал, и потому сильно запыхтел, ворча на своё, как ему казалось, слабое тело, которое всего после одного захода перестало двигаться. Система вдруг о себе напомнила и поспешила сообщить: Статус пользователя: вязка с шиндзе Лю. Эффект оплодотворения: нет (активирован предмет Му Цинфана). Шэнь Цинцю всё ещё находился где-то на грани эйфории и реальности, но всё же задал вопрос: «Что это значит?..» Система быстро заполнила пробелы в знаниях Цинцю, лишь сильнее смутив его. Значит, он даже на такие финты, как беременность способен. Хорошо, что он узнал это до того, как после девяти месяцев сожалений о том, что он разжирел, у него родился ребёнок. Система поздравляет пользователя с успешным выполнением задания! Награда: сильное улучшение отношений с Лю Цингэ. Наложен постоянный эффект: Под защитой лорда Байчжань. Теперь Лю Цингэ будет защищать Вас ценой собственной жизни. Изменён статус отношений: Любовь до гроба. Шэнь Цинцю поймал себя на мысли, что был бы рад, если бы всё это случилось даже без наград Системы, но поспешил отогнать подобную мысль, чтобы проклятая шайтан-машина не обнулила все достижения. Он полежал в спокойствии и молчании ещё несколько минут, наслаждаясь тем, как Лю Цингэ осторожно поглаживал его волосы и слишком невинно на фоне произошедшего целовал его плечи и уши. Шэнь Цинцю вновь попытался двинуться, чтобы ощутить тот самый узел, о котором узнал, и действительно почувствовал, что его вход плотно закрыт без возможности безболезненного разъединения двух тел. — Тебе неудобно? — сразу спросил Лю Цингэ, спешно обнял любовника под живот и утянул на свою грудь. — Всё прекрасно, — обобщил и свой комфорт, и случившееся между ними Шэнь Цинцю. Таким блаженным голосом, будто достиг небесной кары и вознёсся на небеса. Лю Цингэ тоже отметил разморённое настроение своего любовника, и лорд Цинцзин буквально ощутил его смущающую улыбку, даже не видя её. Чтобы как-то спасти ситуацию и не начать вновь тыкаться в подушки и прятаться, словно страус головой в песок, Шэнь Цинцю продолжил: — Мой несравненный лорд пика Ста Битв одинаково хорош и в военном искусстве, и в любовном… Как это могло помочь сделать ситуацию менее стыдной? Да точно никак, так что Цинцю хотел залепить себе по лицу ладонью, но, естественно, не сделал этого, стараясь принять как можно более невозмутимый вид. Лю Цингэ же ответил, нисколько не находя слова лорда Цинцзин постыдными: — Этот лорд после сотен битв, завоеваний и разрушений демонических угодий теперь желает выйти победителем только в одном бою. Цинцю показалось, что смысл, заложенный в эти слова, он уловил верно. Но чтобы не выглядеть дураком, если он всё же неправильно понял и приписал себе слишком много чести быть объектом желаний шиди, Цинцю решил задать уточняющий вопрос: — Что же ты имеешь в виду?.. Лю Цингэ молчал, и Шэнь Цинцю почувствовал, что дураком он стал как раз таки потому что спросил об очевидном. Но лорд Байчжань лишь задумался, отвечая через несколько долгих секунд совершенно серьёзно, мягко развернув лицо Цинцю к себе. — Этот шиди только смеет верить, что это не было уловкой шисюна и он не преследует иной цели, кроме как желания действительно делить со мной ложе. — Шиди… — от его слов недоверия Шэнь Цинцю глубоко расстроился. — Помолчи, я ещё не договорил. Я не знаю, что тебя заставило так измениться, но если после всего ты по-настоящему примешь мои чувства, а то, что произошло между нами этой ночью, означает твоё согласие ухаживать за тобой, то этот Лю Цингэ будет стараться во что бы то ни стало покорить твоё сердце и завоевать любовь. Шэнь Цинцю стало паршиво и неловко от его слов. Ведь они явно предназначались не ему. Было странно осознавать то, что за враждой между прошлым Шэнь Цинцю и Лю Цингэ у последнего были чувства, которые непременно столкнулись с жестокими насмешками и непринятием от того, кому они предназначались. И сейчас он обманывал… но был ли это обман, если он теперь и есть единственный, у кого есть право называться Шэнь Цинцю? Вряд ли он сейчас сможет сказать точно: всё это было слишком спонтанно и странно. Но лорд Цинцзин был благодарен тому, какой ответ дал Лю Цингэ: он не просил ни о чём, кроме разрешения… за ним поухаживать, как бы странно это ни звучало для Юаня. И если так, если это не привязывает к прошлому и не обязывает на будущее, почему он должен говорить «нет»? Шэнь Цинцю вздохнул. И сделал то, что сейчас было единственно верным. Он погладил по щеке Лю Цингэ, который сразу прильнул к его ладони, не разрывая зрительного контакта и терпеливо ожидая его решения. И Шэнь Цинцю спросил: — Сколько дней у этого лорда будет… гон? — Ещё четыре?.. — поднял бровь лорд Байчжань, явно ожидая не такого ответа. Но его шисюн продолжил. — Хм… в таком случае, — Шэнь Цинцю искренне, но по-лисьи улыбнулся, коротко целуя напряжённые губы перед собой, — если шиди постарается в течение этих четырёх дней так же хорошо, как и сейчас, то этот Шэнь, наверное, будет не против… — Какой же ты… Лю Цингэ лишь качнул головой и усмехнулся, и в его смехе не было ни раздражения, ни разочарования — только смирение и тень радости, что не услышал привычное «нет» и даже получил нечто большее: своеобразное обещание Цинцю, что он проведёт с ним весь срок гона. — Какой? — хитро прищурился Шэнь. — Если постараешься в течение этих четырёх дней, то узнаешь, — нарочито-строго передразнил его Лю Цингэ, и оба тихо рассмеялись, тёплым дыханием обдавая лица друг друга. — По рукам, — принял пари лорд Цинцзин. Узел немного спал, позволяя вновь двигаться. Лю Цингэ завлёк Цинцю в горячий поцелуй, утягивая под одеяло с головой — и за занятием любовью больше было не до разговоров.