На сладкое

Ему было искренне, по-человечески жаль этих людей. Ему всегда было жаль. Правда, не слишком. Двадцать человек на дороге стоят на коленях, пойманные в западню. – Вы думали, что вы в безопасности, но это не так, – теперь его голос звучит убаюкивающе. После того, что он сделал. Все присутствующие увлечены театром одного актера. Пойманные в ужасе ожидают самого худшего, прокручивая в голове всевозможные варианты исхода. Сподручные, так называемые «Спасители», марионетки, гордо присутствующие при чужой расправе, скованы сильнейшим напряжением, счастливы, что находятся «по другую сторону». В разгаре «урок» для провинившихся, пойманных после небольшого, но кровопролитного противостояния. Ниган вновь демонстрирует силу. Всем. Не только «новеньким», нет. Его люди тоже зачарованы, как чертовы бандерлоги. Ведь в голове ни у кого нет четкого понимания дальнейших действий главаря. Он вечно хитроумно импровизирует. Так изящно и зловеще, что плохо становится всем. Страшно и мерзко. Ведь он, как обычно, вытворяет зверства. Смакует, наслаждаясь болью людей. Со стороны можно подумать, что он вовсе ничего не чувствует. Но нет. Мало кому дано понять, что он чувствует. Да и никто, кроме него этого бы не выдержал. Чтобы играть чувствами людей, нужно самому понимать их. Испытывать. Нужно уметь играть и своими. И постоянно руководствоваться необходимостью. Сейчас, как, впрочем, и всегда: необходимость в том, чтобы доходчиво показать новеньким, что такое настоящие душевные страдания, что такое страх, и как хорошо безысходность сочетается с отвращением. Этот панический страх в будущем будет преследовать из подсознания, рука не потянется к оружию, а враг (сам Ниган) будет ощущаться повелителем, всемогущим и всевидящим. Ниган знает ваши мысли, даже ваши помыслы, и всегда на шаг впереди, а расплата будет настолько болезненна и жестока, что лучше не пытаться себе ее представлять. – Я понимаю, что вам трудно принять все так быстро. Но, увы, придется. Зато сейчас, когда мы познакомились поближе, вам должно быть ясно, что происходит. Новые правила! Для всех, без исключений, – Ниган прохаживается вдоль шеренги людей, хнычущих и поникших. Несколько пар глаз все еще смотрят с ненавистью, не принимая той истины, что их жизнь отныне изменилась навсегда. – Вы думаете, с вас хватит? – он обходит каждого, тыкая в лицо своей любимой битой, и, наконец находит дерзкий взгляд. – Не хватит! – рычит он. – Все это нужно лишь для того, чтобы вы меня поняли! Все бесполезно, и смерть этих людей напрасна, если понимания нет, а его все еще нет! Луиза, верно? Ты мне сейчас кое в чем поможешь. Видишь ли, я помню, что обещал, что Люсиль заберет жизнь одного из вас. Так вот. Эти трупы, которые ты видишь перед собой, эти двое несчастных «добровольцев», выскочек, они в счет совсем не идут. Видишь ли, такая смерть Люсиль не по душе. Она терпеть не может, когда ее обделяют весельем, – он улыбнулся. – Сейчас ТЫ поможешь мне выбрать человека, назовешь имя, или укажешь пальцем, мне все равно… Ты удивишься, когда узнаешь, что на многое способна. Ради жизни остальных. Конечно же. – Кончай крайнего, нечего тянуть! – раздалось за спиной. Неожиданный дерзкий возглас шел от леса, и заставил всех встрепенуться, переводя взгляды на отчаянного выскочку. Все замерли, повисла гробовая тишина. – Черт возьми… – трагично опустил голову Ниган, устало прикрыв на секунду глаза. Он выдержал долгую паузу, как будто все должны успеть попрощаться с нахальным суицидником. Но тут же смягчился, расплываясь в своей «голливудской» улыбке. – Этот голос заставляет мое гребаное сердце биться быстрее! – обернулся он. – Неужели?! Поодаль, возле деревьев стояли двое мужчин. Они мало чем отличались от остальных «Спасителей», разве что – стояли особняком, но сердце главаря, действительно, билось как сумасшедшее всего-то от присутствия одного из них, того, что был с арбалетом за спиной. – Посмотрите, кто это к нам вернулся?! Диксоны! – воскликнул Ниган. – Вы чертовски вовремя! Мы как раз знакомимся с новыми людьми. Мерл? – он жестом подозвал к себе одного из них.– Знакомьтесь, Мерл Диксон, этот человек будет вашим ведущим в ближайшие несколько минут. А наша викторина продолжается! – объявил он, когда мужчина подошел ближе. – Помоги Луизе сделать свой выбор, – указал он битой на девушку. – А я пока пойду поздороваюсь с твоей сестренкой, – он многозначительно заглянул Диксону в глаза, наблюдая за реакцией. – Порядок. Я с этим справлюсь. Это моя любимая часть шоу! – громко ответил тот сиплым голосом, прищурив глаза и не тушуясь перед главарем, а как будто даже бросая ему вызов. На секунду Ниган задумался о подтексте произнесенных для него слов. Хищно приблизился, пристально заглядывая в чужие глаза. Но, в итоге, кивнул, ехидно шепнув «я так и думал», передал Люсиль, и быстрым шагом направился к другому брату. Тому, кто прилюдно так невежливо его прервал. К арбалетчику. Все знали, что у Нигана была пара любимчиков, хотя, поначалу он относится ко всем с одинаковым недоверием. Но когда появились Диксоны, все кардинальным образом изменилось. Эти двое были просто созданы для апокалипсиса, они знали, что к чему и не задавали лишних вопросов. Но особенное место в сердце Нигана занял младший. Арбалетчик был настолько живым, непосредственным и находчивым, что когда-то Ниган поставил себе цель, приблизить его к себе, и приручить. Что оказалось не так просто. Ведь Диксон младший был совершенно нелюдим и держался только своего брата, а до остальных ему не было вовсе дела. Он никого не щадил. Потому что никому не доверял. А еще, он был единственным, кого не воротило ни одно зрелище, устроенное Ниганом. Как бы ужасно оно ни выглядело. Сколько бы соплей говна и крови ни изливалось из людей, Диксон младший не отворачивался, не кривил лицо, слегка мог поморщиться на что-то, что ему одному казалось противным. Например, на фальшивые унижения. Но остальное его совершенно не смущало, как будто он просто и не знал понятия "жалость". И был абсолютно глух к любым мольбам. Ему было плевать на всех. Казалось, что и Мерла он должен бы послать подальше, но отчего-то он терпел все, что вытворял брат, терпел молча, и был совершенно непробиваемым, как будто до него вовсе нельзя достучаться. Но Ниган смог. Наблюдая за его преданностью брату, за его выдержкой (ведь Мерл был настоящим говнюком), Ниган был просто очарован. Постепенно он приблизил обоих братьев к себе, а в итоге увидел, как младший стал оттаивать, как стал прикипать, и как, в конце концов, доверился. Оказалось, он был полон сюрпризов. – Не ранен? – Ниган встал как вкопанный перед арбалетчиком, не смея к нему прикоснуться. Получив ответ в виде легкого движения головы и сдержанной полуулыбки, он хлопнул того по плечу. – Отойдем на минутку. Вся эта развлекуха с пленниками сразу осталась где-то "там", на заднем плане, при первом же взгляде друг другу в глаза. Младший выглядел как-то иначе, более ярко, в эмоциональном плане, по всей видимости дела у братьев шли хорошо, в его глазах, как, впрочем, и всегда, горел озорной огонек, подчеркнутый хитрым прищуром и неряшливой сальной челкой, свисающей на лицо. Как только удалось уединиться поодаль ото всех, за грузовиком, можно было снова взглянуть на него. – Как съездили? – нервно спросил Ниган, хотя думал совсем о другом. Он думал о том, как давно его не видел, о том, как тот не оставлял его мыслей, как снился, как слышался в голове его голос, его привычные ответы, их личные шутки, понятные только им двоим. Он думал о том, как давно не прикасался к нему… – Да не плохо. Ты действительно сейчас хочешь об этом услышать? – прозвучал, наконец, снова этот волнующий по-уличному дерзкий диксоновский голос с тягучими нотками южного говора, так сводивший с ума. Не в силах медлить, Ниган обхватил чужой затылок и прижал Диксона к стенке кузова, накрывая его губы своими, впиваясь страстным жадным поцелуем, вызывая у того сдавленный стон. Арбалетчик ответил, хватая, обнимая, прижимаясь всем телом. Заскрипела кожаная одежда. Наконец Ниган ощутил любимый вкус на своем языке. Ведь он хорошо знал Диксона младшего на вкус. – Не здесь, – вырвался тот, оттолкнув. Он оглянулся и потащил Нигана в лес. Под ногами шуршала листва, этот звук не давал думать, гипнотизируя, опьянение не проходило, как будто от арбалетчика шлейфом веяло дурманом. – Дэрил. Я очень рад тебя видеть, но вообще-то меня там ждут! – смеялся счастливый пьяный Ниган. Но спутник быстро определился с выбором места, остановился и толкнул его в ворох листьев у подножия дерева, в уютное логово огромных, торчащих из-под земли корней. – Подождут, – выдохнул он, опускаясь сверху, снимая арбалет. – Черт. Ты куртку раздобыл? Ахуенная, почти как моя! – Тебе нравится? – Диксон на секунду отвлекся, чтобы показать себя во всей красе, разводя руки в стороны, в то время как сам уже находился у Нигана между ног, стоя перед ним на коленях. – Ты так крут и горяч, ты себе не представляешь! Смотри ка, даже не оторвал рукава, – усмехнулся Ниган, любуясь. – Не успел, – Диксон поспешил снять свою обновку. – Сложно представить, что бывает что-то, чего ты можешь не успе… Слетающая прочь футболка, и обнажившееся тело, вызвало у Нигана временную остановку дыхания и восторженное «вау», когда воздух наконец смог вырваться из легких. Можно было подумать, от всей этой настойчивости арбалетчика было мало головокружения. А ведь когда-то младший дико смущался раздеваться. Но вот сейчас это впервые произошло прямо на улице. В непосредственной близости от большого скопления людей. Навалившись арбалетчик тут же проник своим языком в приветливо приоткрывающийся для него нигановский рот, и был пойман в радостные объятья. Ниган обхватил его и ногами, одолеваемый желанием схватить и никогда не отпускать от себя больше. Радость долгожданной встречи мешала поцелуям, ведь улыбки расползались сами собой, но из-за пошлого сочного чмоканья накрывало новыми волнами возбуждения, заставляя слипаться ртами сильнее, погружаясь глубже, внимательнее. Но затем оба снова принимались ласкаться, счастливо улыбаясь друг другу, и не прекращая своих цепких и крепких объятий в шуршащей листве. Голый торс арбалетчика, рельеф его мышц, жар его тела будоражили и притягивали, не позволяя отвлечься ни на какие другие мысли. И было просто удивительно потрясающе, что ни один мертвец не бродит поблизости. Диксон поторопился продолжить. Куртка Нигана была распахнута, футболка задрана, а горячие губы пустились в дикое путешествие по его телу, присасываясь то к шее, то к груди, и опускаясь ниже. – Дэрил. Полегче! – никак не удавалось остановить любовника, чтобы перевести дух. Диксон быстро добрался до брюк и, не успел, Ниган опомниться, как его член угодил в горячий тесный плен чужого рта. А когда-то это парень был недотрогой. И чурался любых проявлений ласки. Закапываясь спиной все глубже в листья, теряя бдительность и самообладание, все что успел сделать Ниган перед тем, как улететь в страну грез, так это достать нож на случай появления мертвецов и воткнуть его в ближайший толстенный корень, чтоб был под рукой. Он знал, что останавливать Диксона бесполезно, тот зверски соскучился и обязательно должен взять свое, сделав все, что он любит. А любил он все, что ему когда-либо было предложено. Подступаясь к нему все ближе, однажды выяснилось, что, не смотря на его колючий характер, неприступность и недовольное фырканье, под острыми густыми иголками он прятал нежное мягкое пузико. Совсем как чертов еж. И то, что под маской хмурой стойкости, младший скрывает свою искреннюю доверчивость, чувствительность и адскую ненасытность, – было секретом даже для его родного брата. Мерл, наверняка, сам был такой же. Скрывая все это даже от самого себя. Хотя, если судить по шуточкам Мерла, секс то он искренне любил, ведь даже сальности, которыми он обычно сыпал без перерыва, звучали от него слишком мечтательно. Но не после того, как он однажды выяснил о сексуальных приключениях своего младшего брата. – Ты скучал? – вдоволь наигравшись ртом, и накачав как следует крови в, и без того, уже мощный стояк, Дэрил выпустил, наконец, чужой член из своей глотки и заполз выше, стягивая свои штаны к щиколоткам и седлая бедра Нигана, который привычным маневром просунул ноги в кольцо из диксоновских штанов и обнял его белую задницу, притираясь к ней стволом. Прижимая еще сильней одурманенного арбалетчика, вытирающего «рукавом» слюну. – Конечно, блядь, скучал! Каждую ночь о тебе думал, черт. Только, надень куртку, ты совсем голый! Диксон подтянул куртку, но вместо того, чтоб одеться, достал из кармана тюбик и выдавил на ладонь его содержимое. А после, все бросил обратно в листья, даже и не думая слушать, что ему говорят. Холодной от жидкости рукой он взялся за нигановский член и стал направлять в нужное место, собираясь сразу на него присесть. Ниган подтянул за рукав его куртку и предпринял попытку его укрыть. Процесс, который начал Диксон должен был занять какое-то время, но тот одним движением насадился, опускаясь до предела, с силой и стоном вгоняя в себя ствол на всю его длину. – Ты что творишь?! – лишь успел произнести Ниган до того, как, почувстовал погружение внутрь этого горячего сочного тела. – Боже! Блядь. Дэрил. Оденься. Как ты?... Какого… Младший… Но все происходило совершенно естественно, и судя по пьяному возбужденному взгляду арбалетчика, безболезненно, похоже тот заранее был к этому готов. Его рассеянный взгляд блуждал по чужому лицу, Ниган знал, что Диксон пытается опознать и увидеть то, что он чувствует в этот момент. Приоткрытый рот арбалетчика выпускал порывистое дыхание. Его родинка над губой приковывала к себе все внимание, заставляя теряться в предположениях, что больше она подчеркивает: его невинность или развратность, это окончательно сводило с ума, выбивая все мысли из головы. – Я скучал, – это все, что Дэрил смог пояснить, шепча одними только губами, задыхаясь от волнения, начиная приподниматься и опускаться. Он так скучал, что подготовился по полной? Прямо перед встречей? Каким-то образом уединившись от Мерла?! Запахло вишенкой. Очень ярко. Привычный запах похоти арбалетчика. Не смотря на свое собственное удушье, головокружение, адское сердцебиение и жар, Нигану, наконец, удалось напялить на активно покачивающего бедрами любовника его долбаную новую куртку. Не хотелось, чтобы младший ободрался обо все эти листья и корни. Да и видеть его таким беззащитным было весьма тревожно, хоть и нереально волнительно. – Я тебе нравлюсь? – озабоченно пробормотал арбалетчик, прямо перед тем, как был перевернут на лопатки и вжат в землю. – Черт, твои ахуенные плечи я заценил давным-давно! – прошептал Ниган в ответ, наваливаясь, задирая чужие ноги и засаживая член поглубже в тугое нутро. – Будет не лишним… еще раз… – Дэрил попытался, как обычно, что-то возразить, но сразу отвлекся и принялся повторять «еще раз» и «еще, еще», после переключившись на чередующиеся «блядь» и «да». Глядеть на него такого раскрытого и распаленного всегда было слишком волнующе, а тут еще лес и совершенно неуместный момент, отчего его хотелось только сильней. Едва не кончив, вытирая вытекающую изо рта слюну, Ниган повалился на бок, хватая Дэрила за шею, притягивая к себе, чтобы поцеловать. Оба сплелись в клубок, снова крепко обнимаясь и извиваясь. Вспомнив мельком о том, где они находятся и какой вопрос был поставлен на паузу, одолело секундное беспокойство за ситуацию «там», с людьми. Но тут же пришло осознание, что все совершенно под контролем, и абсолютно никто никуда не денется. Тем даже лучше – поиграть немножко подольше на нервах этих недоумков. – Как вы находите нас? – Ниган счастливо улыбался, войдя в спокойный ритм, довольный тем, что его любовник невредим и снова с ним. Тем, что снова можно чувствовать его сбивчивое дыхание на своей шее, чувствовать его запах, вкус его губ, снова можно ласкаться лицом к лицу, сжимать в объятьях и погружаться внутрь. – Вы оставляете много следов, – шептал Диксон, бойко насаживаясь сильней. – Это помимо того, что нам известен ваш маршрут, – он улыбнулся пьяной счастливой улыбкой. – Мерл еще говнится? – Угу, ведет себя как придурок. – Еще бы. Представляю, как он ревнует! Его родного брата оприходовал какой-то чужой посторонний мужик. – Никакой не чужой! – возмутился арбалетчик, едва способный собраться с мыслями, явно глубоко погруженный в ощущения между ног. – Чтобы он понимал… – Он никогда мне этого не покажет, но я знаю, как он бесится. Наверное, вовсю пытается перевоспитать тебя, когда вы пропадаете вдвоем, а, младший? – он обнимал одной рукой Дэрила за шею, и постепенно стал предлагать тому свой большой палец в качестве угощения. «Ага» кивнул арбалетчик, хватая ртом палец, втягивая его и принимаясь обсасывать. – Должно быть жалеет, что не узнал о твоих наклонностях первым?! А то бы пристраивался сам к твоей сладкой заднице, защищая ее от посторонних посягательств. – Точно, – по всей видимости бездумно ответил любовник, с трудом способный отвлечься, похоже он был на финишной прямой. Он жадно хватал воздух изредка открывая рот, но затем снова смыкал губы, насаживаясь на палец, гуляющий взад и вперед по его языку. Поза не позволяла слиться поцелуем и Ниган знал, что Диксон хотел бы быть окутан вниманием со всех сторон. Ощущать себя внутри этого парня было так невероятно сладко. Сложно было представить, что когда-то его вовсе не было. Что за абсурд? Разве такое могло быть? Когда Диксоны только появились, Ниган и представить себе не мог, что они так ему пригодятся. Они были отличной слаженной командой и оказались в разы полезнее многих других людей. Мерл был умен и предприимчив, он порой подхалимничал и выбивал для себя и брата место поближе «к солнцу», но как только ему стало известно, что Дэрил больше ему не принадлежит, он стал серьезней и послушней. Как будто Ниган оприходовал не только одного из братьев, а их обоих сразу, подмял под себя, заодно и старшего. Не смотря на то, как Мерл бесился, он будто стал воспринимать Нигана совершенно всерьез. И оказался привязан к нему невидимой нитью. Он упустил брата, он проиграл, а значит и подчинился. Став при этом еще более полезным человеком. Хоть он и говнился, и совершенно непозволительно дерзил, но никогда не переходил черту, всегда прикрывал тыл и был одним из самых надежных людей в группе. Про Дэрила можно и не говорить, он бы глотку перегрыз любому за своего любимого Нигана, он его просто обожал. Ниган давал ему так много, как никто другой в его жизни. И хотя младший и был непослушным, во многом неуправляемым, и дико упрямым, секс всегда делал его покладистым. Наконец, арбалетчик застонал и замедлился, открывая свой пошлый рот, позволяя звукам выплеснуться наружу. Ниган успел выйти и перекатить его на спину, до того, как сперма залилась бы на одежду. Растерянный Дэрил в этой его новой кожаной куртке на голое тело, валяющийся в куче листвы посреди леса с низко спущенными штанами и истекающий спермой – было то еще зрелище. Ниган пожалел, что не кончил с ним вместе. Но судя по всему, было необходимо продолжить: вместо того, чтобы брызгаться толчками, сперма мягко вытекла одним потоком. А это означало, что Диксон получил ахуенный оргазм, но нихера этим не успокоится! Подобрав чужую футболку, Ниган вытер его живот, игриво поглядывая на разнеженного, беззащитно раскинувшегося любовника. – Я так скучал. Не знаю, чтобы со мной было, если б я и сегодня тебя не увидел, – бормотал арбалетчик. – Я не мог больше ждать ни минуты, понимаешь? – Угу, – улыбнулся Ниган, опускаясь к его лицу. – Правда здорово, что я как раз ничем не был занят? – эротично прошептал он, перед поцелуем, а затем, продолжая ласкаться ртом, стал скользить вниз по телу. – Мы нашли место побольше… – начал было Диксон, все еще задыхаясь от волнения. – Блядь. Да, – реагировал он на прикосновения. Ниган поглядывал все еще голодным, полным желания взглядом и, вроде как, слушал. – Это какой-то завод. Там совсем мало работы и можно будет осесть. Ниган! Это не так далеко. О, черт! К северу. Да, – Ниган пропустил в рот головку напряженного диксоновского члена, обводя ее языком, как Дэрил любит, смачно и пошло, чтобы слюна потекла по стволу, крепко сжатому в руке. – Да. Да, – шипел и приподнимался тот, скованный напряжением. – Там поместится… поместится… Блядь, да. Боже… много. Много людей! – наконец, сообразил он, вспомнив, о чем вообще он говорит. – Помолчи. У меня много работы. Дай насладиться моментом, – не выдержал Ниган, оторвавшись от глубокого погружения в свою глотку. – Хочу запомнить, как отымел тебя прямо в лесу, в то время как совсем рядом решается вопрос жизни и смерти. Черт, я такой бесстыжий сукин сын, а ты моя сладкая карамель, не отвлекайся. – Чего? Ниган опустился губами на член, сообразив, что так Диксон поймет его лучше. Арбалетчик откинул голову в ворох листьев, изгибаясь всем телом, судя по его шумному дрожащему дыханию, ему было более чем хорошо. Но в какой-то момент что-то пошло не так. – Мерл. Мерл, – вдруг зашептал вместе с тихими стонами Дэрил. Это ударило Нигана прямо в голову. Он чуть не стиснул свои зубы. Не успев опомниться, он поднял голову в оцепенении и увидел, что Дэрил, выставил руку в сторону, не в силах отвлечься от своих ощущений. Младший посмотрел на него. – Мерл идет… – шепнул он, наконец набрав побольше воздуха в легкие. Ниган замер, осознавая, что сейчас было, а именно: он на мгновение решил, что Дэрил представляет себе брата, и чуть не сошел от ревности с ума. Чертовы Диксоны слышали любой шорох за километр и могли понять, кто приближается к ним по лесу, даже если это было далеко, даже если мешали другие звуки, даже если были под кайфом. Это Ниган обожал в них обоих. Он сразу пошло заулыбался, как только отошел от шока, и задумчиво опустил горячий мокрый язык обратно на пульсирующую головку чужого члена. Он даже и не подумал скрывать то, что он делает. Лишь раздумывал, каково будет Мерлу увидеть такое. Дэрил засуетился, приподнялся и застонал: – Да, да, Ниган! Глубже, еще! Теперь шорох был, действительно, слышен. Судя по всему, старший Диксон понял намек. Скорее всего он просто волновался, а не пытался подсмотреть, тем более, что ему было чем заняться. Но оба любовника переглянулись с игривым огоньком в глазах. – Бесстыдник, – протянул Ниган, улыбаясь. – А меня там, кажется, хотят сильнее, чем я думал. – Тебя здесь хотят! – буркнул арбалетчик, вплетаясь пальцами в чужие волосы. Рука Нигана ощупала совершенно мокрую от стекавшей в нее слюны промежность и скользнула ко входу, приласкав мошонку. Палец воткнулся в задницу и углубился. Рука на члене загуляла активнее, а губы с жаром снова примкнули к возбужденной горячей плоти. Дэрил откинулся назад, снова погружаясь с головой в ощущения. Пришло время заканчивать это «приветствие» и возвращаться к работе. Люди, конечно, никуда не денутся, но не стоило давать им повод думать, что они так уж Нигану безразличны. Это было не так. Нигану был важен каждый человек, стоящий сейчас там на коленях. Но любимый человек, лежавший с ним здесь в листве, – был важней. Дерил был нужен ему, как никто другой, он помогал, напоминал, что не надо воспринимать все эти разборки так уж всерьез, близко к сердцу. Близко к сердцу – должен быть ОН. И да, он мог нахально влезть между Ниганом и его господством, между Ниганом и его людьми, между Ниганом и его жизнью. Он влезал и требовал внимания. А Ниган обожал в нем это. Еще немного натиска и вопрос был решен, арбалетчик застонал вслух и кончил, извиваясь в руках. Но Ниган оставил кое-что и для себя. Он перевернул младшего и бесцеремонно протиснулся в его горячую дырку. Без предупреждения. Порой он его ласкал, а порой просто драл. Но сейчас ему нужно было всего пару толчков, чтобы кончить. Чего он так долго ждал. Обхватив ослепительную молочную задницу обеими руками, он дернул ее на себя. Диксон был так разнежен и расслаблен, это было похоже на траханье спящего. Чувствительный член с трудом погрузился, ощущая каждой своей клеткой, как его сжимает упругая плоть. Дэрил растекался и вздрагивал, получая удовольствие, это было понятно по его стонам. Он был совсем не против, чтобы им воспользовались в любых целях. Ниган уткнулся, войдя по самые яйца, сразу же ощущая, как внутри закручивается тугая пружина наслаждения, как сладость и жар окутывает всю промежность и низ живота. Он успел засадить несколько чувственных раз, осуществить несколько волшебных погружений, как его накрыло. Это было так просто. И оно стоило того, чтобы этого дождаться. – Мне пора, – сообщил он, когда смог отдышаться, покидая нежное тело удовлетворенного любовника, заботливо подтягивая повыше его застрявшие на ботинках штаны. Дэрил, еще работающий над дыханием, зашевелился, просыпаясь от произошедшего, и неловко потянулся к штанам рукой, но тут же бросил эту затею и скорее нащупал лежавший неподалеку арбалет. Арбалет – важнее штанов. – Иди, – пробурчал он, продолжая тихонько издавать звуки наслаждения. – Я догоню! – Ну давай, – бодро заявил Ниган, застегивая ремень с кобурой. – Не задерживайся! А то, черт возьми, ты так аппетитно выглядишь, если кто тебя увидит, ему будет сложно устоять, – он выдернул из корня нож, и ласково шлепнул ладошкой Дэрила по голому бедру. – Не хотелось бы, чтоб кто-то кроме меня воспользовался твоей доступностью. – Не волнуйся, я пристрелю любого, кто сунется, – усмехнулся арбалетчик.

***

– Ну что у нас? – громко поинтересовался Ниган, вернувшись к ситуации, и заглядывая пристально и глумливо в глаза Диксону старшему, а также жестом показывая жирному Джозефу, чтобы вернул ему Люсиль. Судя по всему, с Мерлом никто не успел заскучать, так как он хорошенечко всех взбодрил, теперь глаза были красными у всех, так что больше их терзать нужды не было. От Мерла людям становилось по-настоящему мерзко. Мерзко и страшно. Ниган мог гордиться тем, что это он раскрыл в нем такой талант. Не без участия младшего, ведь именно ревность помогала Мерлу сосредоточиться. А в целом, Диксон старший был очаровашкой, со временем его шутки стали серьезней, глубже, а поведение более сдержанным, ориентированным на Нигана, и Дэрил рассказывал, что того тоже часто тянуло «домой», ведь оба Диксона считали, что нашли свое место. Быть может Мерл боялся, что брат еще кого-то себе найдет, вот и тащил его обратно к его Нигану. Ниган хотя бы, более менее достойная партия! А может и сам Ниган ему немножечко да нравился. Так или иначе, а Диксон старший отлично понимал, что должен делать и как именно. А поэтому был очень ценным кадром. – Мы все поняли: чем-то в этом мире всегда приходится жертвовать! – театрально и явно двусмысленно выступил Мерл. – Мы будем прощать! И мы будем делиться, мы не жадные. – Как это разумно и великодушно! – подыграл Ниган. – Так где мое угощение? Люсиль ждет, – хищно и прямо спросил он. Он был более чем воодушевлен и готов. – Наша вишенка на торте, – Мерл, обошедший заложников сзади, толкнул одного из пленников в затылок. – Все успели попрощаться? Луиза? – ехидно спросил он, замечая как люди бездумно оторопело кивают. – Прошу к столу, – с тоской и отрешенностью произнес он, отвернувшись и уходя. Его работа была закончена. Едва успел он договорить, как Ниган взмахнул своей битой и радостно, со всего размаху ударил по несчастной голове, как будто это была его подарочная пиньята. Он ударил еще и брызги крови разлетелись по всем окружающим, попав и ему самому на лицо. – Вот черт, – отошел он, запыхавшись, улыбаясь с горящими глазами. Прошелся кружок, как будто собираясь что-то напоследок сказать, но не захотел. Лишь скользнул взглядом по людям, увидев реакцию каждого, запоминая этот момент, запоминая лица, открыто показывая то, что у него на душе. Сложный букет эмоций, сверху которого радость. И облегчение. Он подошел снова к едва дергающейся на земле жертве, потер руки, опустив биту в пол, ухватился получше и бросил взгляд в лес, где появился арбалетчик. Люди не могли кричать, лишь в ужасе хватали широко открытыми ртами воздух, всхлипывая, не в силах вздохнуть, вылупив свои очумевшие стеклянные глаза. Спасители тоже замерли и молчали, затаив дыхание. Так что было ощущение, что кто-то выключил звук. Лишь Дэрил, смотрел с надеждой и хитро улыбался. Зачарованный, Ниган улыбнулся ему в ответ, и затем подарил свою счастливую улыбку всем остальным. Он был так рад, что все они сейчас были вместе. Затем, он совсем слегка поглумился, все таки, это был «урок», и сразу продолжил, бодро нанося один удар за другим, сделав так, чтобы тягучие и яркие кровавые брызги живописно разлетались повсюду. Ведь свежую горячую кровь было не сравнить с гнилой кровью мертвецов. Так что, даже несмотря на торжество смерти, сегодня был - настоящий праздник жизни. Жаль только, не для всех!