________________________________________
— Аппендицит?! — Тайп почувствовал, как его душа возвращается в тело. — Да. Это довольно серьезно, но мы уже попросили подготовить операционную и сегодня вечером будем делать аппендэктомию. Он вернулся в палату на случай, если вы захотите его увидеть. Просто имейте в виду, что он на морфии и может говорить бессвязно. Возможно, он вообще ничего не помнит из того, что происходит сейчас. — Я просто… — Я понимаю, что может быть страшно найти любимого человека в такой ситуации, но я уверяю вас, что у нас все под контролем, и мы можем подождать с операцией до сегодняшнего вечера. Я предлагаю вам взять кое-какие личные вещи для него и для себя. Ему придется остаться на день или два под нашим наблюдением. Доктор ушел, и Тайп вздохнул с облегчением. Это был всего лишь аппендицит, обычная операция. У него было много дел: позвонить родителям Тарна, получить медицинскую справку для универа, сообщить группе, что Тарн заболел, купить одежду и туалетные принадлежности для Тарна. Он уже мысленно составлял список, когда добрался до палаты 504. — Хах, разве это не самый горячий парень, когда-либо существовавший? Разве я не говорил тебе, какой он сексуальный? Смотри, это он, и он горяч. Тайп нахмурился, как будто был в замешательстве, но потом он понял, что Тарн был в общей палате. Рядом с ним стояла еще одна кровать, на которой лежал молодой парень с какой-то капельницей, подсоединенной к его руке. Он выглядел совсем юным, вероятно, семнадцати или восемнадцати лет. Сейчас он хихикал, слушая слова Тарна. — Пожалуйста, простите его. Это действие морфия. — Тайп сделал знак молодому человеку и слегка покраснел. Не то чтобы он возражал против того, чтобы люди знали, что они были бойфрендами, но он все еще был в значительной степени осведомлен, что не все были такими же толерантными, как их маленький круг друзей. — Ничего страшного, я не против. Последние несколько дней мне было ужасно скучно, и я рад, что у меня есть кто-то, кто может поговорить со мной, даже если я накачан медикаментами. Я Кан. — Я Тайп. — Я Тарн! — Тайп закатил глаза и подошел, чтобы сесть рядом с ним. — Да, мы знаем, что ты Тарн. У тебя сейчас что-нибудь болит? — он откинул волосы с лица любимого. Обычно Тайп не проявлял такой любви к Тарну на людях, но всего час назад он был по-настоящему напуган. — Нет, я чувствую себя так хорошо, супер хорошо… этот морфий… — Могу себе представить. Тебе что-нибудь нужно? — Да, но я не думаю, что эта кровать устоит перед нашей страстью. — Ай’Тарн! — Тайп быстро взглянул в сторону Кана и обнаружил, что тот еле сдерживает смех. — Следи за своими словами, идиот. Мы не дома. Я скоро позвоню твоей маме, и мне, возможно, придется уехать ненадолго, чтобы забрать все, так что тебе придется подождать. Тарн насупился. Он надул губы и посмотрел на Тайпа своим сильнейшим щенячьим взглядом. — Почему ты уходишь от меня? Не оставляй меня, Тааааайп… Я заполучил тебя после стольких лет, а теперь ты хочешь меня бросить? — Мы вместе уже много лет, идиот. Постарайся хотя бы это запомнить, — Тайп не был по-настоящему зол, он правда находил такого Тарна очаровательным. — И все же я знаю, что многие младшие хотят, чтобы ты стал их мужем. Тайп улыбнулся и придвинулся поближе, чтобы его услышал только его парень. — Они могут хотеть, чтобы я стал их мужем, но я уже давно твоя женушка, так о чем ты беспокоишься? — его слова вызвали широкую улыбку у Тарна, и Тайп почувствовал себя хорошо. — Я пойду, лучше сделать все прямо сейчас, а не откладывать на потом. Ты сможешь побыть один пару часов? — Я буду скучать по тебе. Я ведь люблю тебя так, так, так сильно. — А я ненавижу тебя так, так, так сильно, — сказал Тайп, и улыбка Тарна стала еще шире. — Скоро увидимся, — он сжал ему руку, а также попрощался с Каном.________________________________________
— Да, мама. Он в порядке, я просто как раз иду в его палату, если вы хотите поговорить с ним, хотя я не могу вас заверить, насколько он сейчас вменяемый. . — О, хорошо, Тайп, я просто хочу услышать его голос. Ты уверен, что можешь остаться с ним? Если тебе нужно идти на занятия, мы тоже можем побыть с ним. — Я думаю, что приму ваше предложение, так как завтра у меня будет один тест, но после этого я вернусь, — Тайп добрался до палаты и увидел, что Кан теперь с двумя женщинами, старшей и младшей. Он сделал wai, а затем подошел к Тарну. — Привет, как ты себя чувствуешь? — Теперь, когда ты здесь, мне гораздо лучше… — на его лице все еще играла эта дурацкая улыбка. — Мама хочет поговорить с тобой. Ты можешь держать телефон? — Ага, — Тайп отдал ему трубку. — Мама! Я хочу съесть лимонного торта… — Какого лимонного торта? Ты будешь сидеть на диете по крайней мере неделю! — резко отреагировал Тайп. Он ни за что не позволит Тарну есть то, что ему не полагается, пока тот не поправится. — Мама, ты это слышала? Тайп будет мучить меня целую неделю, — Тарн заскулил, а Тайп усмехнулся. — Ты все правильно понял, и держу пари, твоя мама со мной согласна! Тарн засмеялся и вернулся к разговору с мамой, пока Тайп раскладывал кое-какие вещи на прикроватной тумбочке. Для начала, контейнер для контактных линз Тарна, он мог поспорить, что тот не снимал их с самого утра. — Я тоже тебя люблю, мама, — услышал он голос Тарна. — Но, знаешь? Я думаю, что могу любить Тайпа даже больше… или, может быть, это другой вид любви? — И это намек, чтобы повесить трубку, мама, Я позвоню вам, когда он прибудет в операционную и выйдет из нее. Не беспокойтесь. Тайп повесил трубку и сел рядом с кроватью: — Ты ведь не знаешь, когда надо замолчать, да? — Он немного поспал, пока вас не было, Пи', — сказал мальчик на другой кровати. — Спасибо за информацию, Кан. Младшая девушка неловко откашлялась, и Кан закатил глаза. — Пи’Тайп, это моя сестра, Кулап. — Приятно познакомиться! — бодро ответила она, и Тайп попытался улыбнуться в ответ. — Сколько вам лет, Пи'? — Двадцать четыре. — Мне восемнадцать! Но скоро будет девятнадцать. — Это, мм… мило. — Тайп… Ты мне изменяешь? — надулся Тарн и скрестил руки на груди, глядя в другую сторону. — По-твоему, кого-то поприветствовать, это измена? Ты большой ребенок! — ответил Тайп сквозь стиснутые зубы. Он думал, что они были достаточно тихими, но когда Кулап громко спросила: — Вы, ребята, пара?! — Тайп догадался, что нет. И, конечно же, его бойфренд должен был громко и шумно начать его хвалить. — Ага! Он мой парень, разве он не горяч? — Почему всегда именно это прилагательное? — ответил Тайп, качая головой. — Ну, а еще ты сексуальный и красивый. Ты самый красивый парень на свете, и ты веееееееееееесь мой. А еще он умеет готовить, прибираться и играть в футбол. Тайп положил ладонь на рот Тарна. — Это более чем достаточная информация, — он говорил тихо, но Тарн, казалось, не возражал и просто поцеловал ему руку. Тайп вздохнул и тоже улыбнулся. Он был только рад, что Тарну стало намного лучше. — Мама, прекрати, — услышал он голос Кана. Когда он повернулся, женщина постарше подошла к занавеске и дернула ее. — Моему сыну нужен отдых. Простите. Тайп понял и вроде как склонил голову, но она быстрее закрыла зеленую ткань до конца. У него было предчувствие того, что могло произойти, и он ощущал себя немного настороженно, но у него не было времени думать об этом. Тайп перестал стыдиться своих отношений много лет тому назад, так как стыдиться было нечего.________________________________________
— Так, теперь с ним все в порядке, мама. Доктор сказал, что это была рядовая операция, и он скоро проснется. — О, благодарю небеса, и тебя благодарю, Тайп. Я буду там завтра в десять утра и принесу ему бульон. — Большое вам спасибо… Он завершил звонок и вздохнул. Тайп ничего не сказал матери Тарна, но все время, пока длилась операция, он был сплошным комом нервов. Он не мог дождаться, когда придет доктор и избавит его от страданий, сообщив какие-нибудь новости. Один из худших часов в его жизни. Но сейчас Тарн спал и мог проснуться в любой момент, а Тайп не мог ждать. — Просыпайся, засранец Тарн, — прошептал он и погладил его по волосам. — Вы должны прекратить делать подобные вещи. Здесь присутствуют дети. — Прошу прощения? — Тайп не был уверен, что женщина разговаривает с ним. — Я даже не знаю, как они позволили вам быть здесь. Ночные пропуска только для семьи, и вы явно не его брат! Вы солгали, но я предупреждаю вас, что дам знать медсестре, когда она придет на ночной обход. С этими словами женщина повернулась и пошла к другой стороне занавески. Тайп не был уверен, как ему следует реагировать, но как раз в эту секунду вошла медсестра ночной смены. — Добрый вечер! Как у него дела? — она обратилась к Тайпу, проверяя пульс Тарна и делая какие-то пометки в карте. — Вид у него нормальный. Дыхание ровное, и его не лихорадит. — Вы знаете, на что нужно обращать внимание, — ответила она, весьма впечатленная. — Вы студент-медик? — Вообще-то, в области физиотерапии и реабилитации. — И очень хороший, если судить по тому, что я слышу, — она улыбнулась ему и закончила осмотр. — Ну, кажется, здесь все в порядке, так что… — Простите, — один только этот голос так раздражал слух Тайпа. — Я думаю, он не должен быть здесь. На самом деле, я почти уверена, что он не может здесь находиться, — мать Кана немного приоткрыла занавеску и приняла типичную позу, скрестив руки на груди. Медсестра выглядела смущенной. — Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду. Этот господин… — Притворяется братом того мужчины, когда на самом деле он его… партнер! — медсестра перевела взгляд на Тайпа, словно спрашивая, что происходит. Женщина, однако, продолжала говорить. — Пропуска на ночь предназначены только для членов семьи, а он не член семьи, его следует выставить из помещения! — Но у этого господина есть соответствующее разрешение… — Вы должны это проверить! Он дал вам ложную информацию, я могу это гарантировать! Неужели эта больница действительно допускает, чтобы приличные люди наблюдали такое недопустимое поведение? Мой ребенок уже целый день лежит рядом с человеком такого сорта! — Что именно вы имеете в виду под «таким сортом»? — поинтересовался Тайп. — Вы гомосексуалисты! Вы, забывшие Бога и его учение! Разврат — это то, чему вы служите! — Хорошо, мадам, я попрошу вас сбавить тон голоса, мы в больнице. Этот господин не сделал ничего плохого и не дал нам ложной информации. Да, они партнеры, и у него есть соответствующее разрешение от членов семьи пациента, чтобы быть здесь. Ночные пропуска предназначены для членов семьи и людей, получивших разрешение от семьи. Вы найдете несколько таких случаев на других этажах в палатах, поэтому, пожалуйста, прекратите беспокоить этого молодого человека. — Вы хотите сказать, что позволите этим двум содомитам просто лежать рядом с нормальными людьми и демонстрировать свои отвратительные отношения? Тайп держал себя в руках. Правда. Он не хотел устраивать сцену, а тем более в больничной палате. Он знал, что есть люди, которым требуется покой, тому же Кану. Мальчик не был против того, что они с Тарном были парой, поэтому Тайп мог только догадываться, что он чувствовал в тот момент. — Мадам, эта больница никого не дискриминирует из-за цвета кожи, этнической принадлежности, религиозных убеждений или сексуальной ориентации. Если вы продолжите вести себя подобным образом или этот молодой человек даст мне знать, что вы продолжаете преследовать его и его партнера, я вызову охрану и вы будете удалены из этого здания. — Это возмутительно! — заявила она, прежде чем снова задернуть занавеску. Медсестра немедленно обратилась к Тайпу более официально: — Господин, если в какой-то момент вы почувствуете угрозу или беспокойство со стороны пациента или посетителя, пожалуйста, найдите меня или любую другую медсестру. Мы позаботимся о том, чтобы вы и ваш партнер получали только лучший уход, который мы можем вам предоставить. Тайпу пришлось выдавить из себя «спасибо», потому что он был уверен, что если откроет рот, то старая ведьма скажет что-нибудь еще более оскорбительное. Однако он все еще слышал слабые замечания, которые женщина делала по другую сторону занавески. Каждый раз, когда медсестра спрашивала ее, не нужно ли ей что, женщина отвечала фальшивым «нет» и некоторое время молчала. После ухода медсестры Тайп решил немного поиграть на своем телефоне — ему надо было хоть как-то успокоиться. Однако, через несколько минут он услышал стук каблуков и фальшивое «минуточку», брошенное в его сторону. Он поднял глаза — женщина снова стояла, скрестив руки на груди. — Вам нужно уйти. — Я никуда не уйду. — Я имею в виду, из этой палаты. Очевидно, что в этой больнице недостаточно критериев, поэтому один из нас должен уйти. Вам придется сменить палату. Тайп внезапно вспомнил свои собственные слова, сказанные четыре года тому назад, когда он впервые узнал, что Тарн гей. Он чувствовал себя таким подонком, зная, что может сравнивать себя с этой женщиной, которая думает, что все должно быть так только потому, что она так сказала. — Я никуда не уйду, — повторил он. — Послушайте, что бы вы ни решили, это ваша проблема. Когда придет время, вас будут судить за ваши грехи, но я не позволю моим мальчику и девочке подвергнуться вашим отвратительным выходкам. Разве этого знака вам недостаточно? Смотрите, — она указала на Тарна, и Тайп быстро встал, чтобы преградить ей путь, — вот что происходит с такими людьми, как вы. Бедный мальчик, он красив и умен, а вы завели его на дурной путь! И вот что с ним происходит, эта болезнь — просто Божий путь к спасению. — Заткнитесь. — Прошу прощения? — Вы меня слышали. Заткнитесь. Я хорошо воспитан — у меня есть родители, которые хорошо воспитали меня, но они также научили меня давать отпор, если я когда-либо чувствую, что мне угрожают, и это то, что я ощущаю прямо сейчас. Я не уйду из этой палаты только потому, что вы лицемерка, а я не сделал ничего плохого. — Вы считаете, что быть с мужчиной — недостаточно плохо? — Нет. И поверьте мне, я долго боролся со своим выбором, но потом понял, что это не имеет значения. Я люблю его не потому, что он мужчина, а потому, что он тот, кто он есть. Любовь не должна определяться полом. Любовь — это просто любовь. — Вы ведь дождетесь. Я пойду к начальнику этой больницы, если понадобится! — Сделайте это, а потом дайте мне знать, что они скажут. А до тех пор, пожалуйста, оставьте нас в покое. Да, кстати, именно он меня завел на этот путь, — добавил он, просто чтобы посыпать соли на рану. Женщина ахнула и снова посмотрела на Тарна, теперь уже с другим выражением в глазах: — Он отвратителен как… — Нет, — Тайп не знал, когда встал к ней вплотную, но он это сделал. Используя весь свой рост в своих интересах, он влегкую возвышался над ней. — Вы не будете оскорблять моего парня. Он гораздо лучший человек, чем тот, кем вам когда-либо суждено стать, и если вы будете продолжать в том же духе, я позову сюда медсестру и заставлю вас уйти. — Мама, пожалуйста, перестань… — голос Кана удержал его мать от возможного ответа, и она снова исчезла за занавеской. Тайп сделал глубокий вдох и вернулся в кресло. — Привет… — Привет! — прошло всего пять минут, и Тайп почувствовал, как весь его гнев улетучивается. — Хочешь воды? — Тарн кивнул, и Тайп дал ему немного выпить. — Как ты себя чувствуешь? — Все тело онемело… я имею в виду, что у меня здесь какое-то давление, — махнул рукой Тарн, — но в остальном все хорошо. — Ну, несколько часов назад ты был под кайфом от морфия. Жаль, что я не записал тебя. — Я что, слишком себя опозорил? — Не больше, чем обычно, — Тайп улыбнулся, и Тарн улыбнулся в ответ. — Расскажешь мне все, ммм?________________________________________
Тайп был так благодарен, что стал футболистом. Может быть, он не был самым быстрым в гонке на длинные дистанции, но выносливость? Ее у него было в избытке, и поэтому он мог бежать очень долго, не чувствуя, что его сердце вот-вот выскочит из груди. Таким образом, он бежал с автобусной станции в больницу, потому что мать Тарна позвонила ему в гневе, говоря о сумасшедшей женщине, несущей чушь о ее сыне, и что она была в нескольких секундах от того, чтобы выцарапать той глаза. Тайп поверил ей, и именно поэтому он бежал изо всех сил. Сароча Киригун была самой милой женщиной, его собственная мать и она сразу же поладили друг с другом; но она также была гипер-любящей матерью и могла превратиться из благовоспитанной дамы в Медузу-Горгону, если кто-нибудь осмеливался даже подумать о том, чтобы причинить вред ее детям. — Я здесь! — крикнул Тайп, вбежав в палату, где Тарн сидел, а его мать стояла у изножья. — Все в порядке? Мама? — Тайп, сынок, — он все еще чувствовал радостный трепет в груди, когда она называла его так. — Мне так жаль, что тебе пришлось иметь дело с этой женщиной. Я только что говорила с доктором и собираюсь подписать бумаги о выписке. Он говорит, что Тарн чувствует себя гораздо лучше и сегодня может поехать домой. Ты не возражаешь против этого? Я действительно не хочу, чтобы он был рядом с таким ужасным человеком, — все это она произнесла спокойно и ласково, как будто рассказывала о некрасивом стуле, который ей не понравился. — Хм, да. Все нормально. Я просто хотел бы знать все инструкции по уходу, которым мне нужно следовать. — Не волнуйся, я получу их в письменном виде. Не мог бы ты побыть с ним, пока я схожу на пост? Я не хотела бы оставлять Тарна наедине с ней. — Да! Пожалуйста, будьте уверены, я останусь с ним, — Тайп не хотел рисковать тем, что другая женщина внезапно придет, чтобы закричать на них или что-то в этом роде, хотя что-то подсказывало ему, что мама Тарна, должно быть, положила конец любым планам этой особы. — Ты такой хороший мальчик, — она прислонила ладонь к его щеке, и он покраснел. — Моя мама тебя обожает. — Ну да, эм… — Тайп прочистил горло. — Я хочу спросить, что именно тут произошло? — Ну, эта дама вошла, когда я разговаривал с Каном, а потом начала предупреждать мою мать о «плохой тропе», по которой я иду и тащу за собой «хороших мальчиков», и, конечно же, моя мама хотела высказать ей… — Ты записал это? — Не смог. Прости, малыш. Но я расскажу тебе все подробности, когда мы вернемся домой. — Конечно. Нужна помощь, чтобы встать? — Да, пожалуйста. Мне удалось дойти до ванной сегодня утром, и прежде чем ты начнешь ругать меня за это, врачи сказали, что мне нужно ходить. Хотя бы на небольшие расстояния, так что помоги мне встать и надеть штаны и носки, пожалуйста. — Да, конечно. Тайп осторожно поднял Тарна и помог ему, как он просил. Надев спортивные штаны, Тарн снял больничный халат. — Тайп, ты не мог бы купить мне «Спрайт»? — Ни за что! Это газированный напиток, кто знает, что он сделает с твоим желудком. Ты что, спятил? — Прости, прости. Тогда, немного воды? Но я бы предпочел ледяной, если можно. — Хорошо, я только быстро сбегаю к автомату. Хочешь, я помогу тебе надеть футболку? — Нет, я могу это сделать. Иди скорее, пока мама не вернулась. — Такой требовательный муж, — прошептал Тайп и быстро чмокнул его, прежде чем выбежать. Тарн ничего не сказал Тайпу, но накануне он все слышал. О потасовке, которая чуть не произошла, и о том, как эта женщина пыталась пристыдить его за любовь к Тарну. Он был так счастлив услышать, как он говорит вслух, что любит его, так, что… он тоже хотел сказать свое слово в этом споре. Встав и собрав все свои силы, Тарн отдернул занавеску, и женщина позади него ахнула, как и Кан. Тарн вспомнил, что видел его до того, как подействовал морфий, и по их короткой утренней беседе он мог сказать, что мальчик был очень мил. Приятно было сознавать, что он упал далеко от яблони. — Что это вы делаете? — спросила женщина, и Тарн вздохнул. — Я просто хотел вам кое-что сказать. Я не стыжусь любить того, кого люблю, и не стыжусь быть геем. Я люблю мужчин, всегда любил и всегда буду любить. Вы должны понять, что в этом мире есть разные люди, и если вы не откроете глаза и не примете перемен, — взгляд Тарна упал на лицо Кана, которое покраснело, когда он посмотрел на обнаженную грудь Тарна, — вас ждет весьма грубое озарение. — Не говорите со мной, грешное создание! Просто уйдите! — Всего хорошего, мадам. Увидимся, Кан. — Тарн подмигнул ему, прежде чем задвинуть занавеску. — Почему ты до сих пор не надел футболку? — спросил Тайп, входя в комнату с бутылкой воды. — Наверное, потому что мне действительно нужна помощь? — робко сказал Тарн, и Тайп закатил глаза, но быстро подошел к нему. — Совсем тебя избалую на этой неделе, да? — Только потому, что у меня самая лучшая женушка. — Не зарывайся, Киригун. — Мальчики, все в порядке? — они оба ответили «да, мама», что заставило ее улыбнуться. — Хорошо, все готово, и мы можем идти. Я на машине, так что могу отвезти вас домой. — Пойдем, Тарн. Я приготовлю тебе тот горький чай, который ты любишь. — Видишь? Ты самый лучший.