Молочный шоколад

Снег большими хлопьями падает на тихие улочки Лондона. Темные проспекты освещают редкие фонари, окрашивающие все в жёлтый свет. Одинокая фигура медленно идёт, осматриваясь и наслаждаясь тишиной, покоем и безмятежностью. В дневное время тут и там бегали людишки, не давая вздохнуть полной грудью, а запах тут был великолепный, особенно в темное время суток. Нотки шоколада витали тут повсюду, а как может быть иначе, если на горизонте виднеется самая большая шоколадная фабрика самой крупной компании «Вилли Вонка». Из огромных труб постоянно валил пар, пахнущий всеми видами шоколада. Фигурка доходит до высоких ворот, которые уже никогда не откроются для обычного глаза. Многие, да что уж там, все хотели побывать внутри этого огромного строения, но сам Вилли Вонка явно был против. Хотя, вдруг что-нибудь когда-нибудь и поменяется. Фигурка достает из сумочки старый фотоаппарат и делает несколько снимков. Они темные и угрожающие, вызывают чувство, что это огромное строение готово съесть тебя с потрохами или сделать из тебя сладкую помадку. Незнакомка стоит еще пару минут, а после уходит обратно в свою маленькую комнатушку в отеле. Ей всего шестнадцать лет, а она уже объездила несколько стран Европы. Германия, Франция, и вот она в Англии. Девушка ездит туда сюда, делая красивые фотографии и продавая их журналам и газетам. Платят не много, но дают шанс посетить множество городов и разных мест. И никто ее не сможет остановить, точнее, некому ее останавливать. Отца она никогда не видела, даже ни единой фотографии, а мать предпочла смерть. Висящее посредине коридора тело до сих пор иногда преследует девушку в кошмарах, приходящих почти каждую ночь. Ее приютила «хорошая семья», но хотелось бежать, бежать прочь от своей родины, чтобы не мучить себя воспоминаниями о случившемся. Она выпросила фотоаппарат, нашла работу, и начала ездить, подальше от дома. Холодный душ приводит в чувство, выбрасывает из головы ненужные мысли и смывает грязь, которой по факту и не было. Ротвуд обтирается полотенцем, надевает футболку на 3 размера больше и садится за столик. Она была мечтательным человеком с детства, витающая в своих мыслях и выдуманных мирах. Ее считали странной и нелюдимой, но это никак не мешало маленькой девочке придумать пару-тройку воображаемых друзей, которые сейчас были уже как лет пять похоронены, и от их тел остались только кости. С возрастом пришлось стать более серьезной и витания в облаках совершенно не помогали. Перед ней лежит блокнот с желтоватыми страницами, которые пропахли запахом корицы. Тут хранились самые потаённые страхи, желания и мечты, и конечно же рабочий план, куда без этого. Задержаться тут хотелось подольше, и выделить себе несколько лишних деньков на изучение города разрешалось. Ее босс только порадуется, когда увидит множество эстетических красивых кадров. Стрелки часов неумолимо приближаются к часу ночи, и глаза начинают слипаться, а мозг выключаться. Будильник на пять утра поставлен, и девушка забирается под теплое одеяло. Каркас кровати, конечно, издает противный скрипучий звук, разрывающий виски, но он мимолётный и до самого утра больше не раздающийся. По крайней мере, это не самый худший вариант, который Ротвуд видела за все свои поездки. Тут и хорошая кровать, и теплая вода, и лампы, которые светятся. Голова ложится на подушку, набитую по самое не хочу перьями, и девушка проваливается в сон. Ей как обычно ничего не снилось, только темнота, такая приятная и теплая, обволакивающая все твое естество и согревающая. Но потом появляются холодные нотки, впивающиеся в кожу как тысяча маленьких иголочек и неразборчивый шёпот. Все это пугает, заставляет сопротивляться, но костлявые руки ложатся на твое горло и сдавливают его. Последний вздох… Девушка подскакивает и вертит головой. Очередной кошмар. Тут же раздается прекрасная классика, раздражающая Ротвуд каждое утро, и была бы ее воля, будильник давно валялся в мусорном баке, разбитый на множество шурупчиков, гаечек и прочих составляющих. В комнате повисает тишина, давящая со всех сторон и заставляющая фотографа как можно быстрее отправиться под утренний душ. Струи воды сразу же разбавляют атмосферу, и заставляют юную особу улыбнуться. Изучать каждый уголок города было очень интересно, ведь можно найти то, что не ожидал никогда тут увидеть. Да и такие прогулки помогали прочувствовать город изнутри. Какие тут люди, какой тут темп и так далее по списку. Черные потрепанные джинсы идеально сидят на фигуре девушки, хотя, как заявляют многие ее коллеги, ей любая одежда к лицу. Она в такие моменты лишь смущённо улыбалась и отводила взгляд в пол. Ротвуд не считает себя красивой на сто процентов, на шестьдесят, но не более. Она выглядит как и многие другие девушки. Темно-русые волосы по плечи, чьи кончики сильно обгорели на солнце и стали практически белыми, зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, темные и широкие брови, которые почти все время были нахмурены, а под глазами залегли мешки, все же, спать по четыре часа в сутки не самая здоровая вещь. Кожа смуглая и усыпана родинками, а фигура песочных часов. И тело было бы привлекательным, если бы не худоба и высокий рост, пугающий множество мужчин. Он же доминант в семье, следовательно должен быть выше, чем непутевая жена, чья цель лишь в готовке, уборке и выращивание здоровых и крепких детей, а в будущем, полноценных граждан. Огромная футболка заменяется на бежевую рубашку с рукавами фонариками, но увидеть ее проблематично, ведь темно-серое пальто все закрывает. Черные ботинки на ногах, сумка с фотоаппаратом и деньгами с девушкой, и последняя выходит из номера, закрыв за собой дверь. На улице очень мало людей, ведь стрелки находились на полпути к шести часам утра, и только учителя, уборщики и владельцы магазинчиков, коими была засыпана вся улица, уже вовсю функционировали. Есть пока не хотелось, но взяв стаканчик с вкусным кофе, Ротвуд отправилась изучать городок. Однообразные низенькие домики сменялись маленькими скверами, которые весной должны выглядеть просто волшебно. Но взгляд всегда цеплялся за огромную фабрику Вилли Вонки, что гордо стояла посреди городка. Она снова оказалась у этих огромных ворот, и снова они стояли неподвижно, не собираясь открываться, по крайней мере, сейчас. Городок был маленьким и невзрачным, но множество мест можно будет запечатлеть вечером, когда солнце будет прятаться за горизонт. Ротвуд проходит мимо фонарей и замечает объявление, которого вчерашней ночью еще тут не было. Девушка начинает вчитываться в строчки и с каждой новой буквой, глаза раскрываются все больше и больше, а рот растягивается в улыбке. Сам Вилли Вонка приглашает шесть счастливчиков, которые найдут золотой билет в упаковке обычной шоколадки, посетить его знаменитую фабрику и провести день в мире сладостей. Юная особа лишь глупо улыбалась, перечитывая несколько предложений раз за разом. Ей хотелось побывать внутри огромного здания, о да, но не чтобы насладиться тысячей и одной сладостью, а наделать множество красивых фотографий, за которые ей обязаны дать премию. Шансов мало, но надежда умирает последней, ведь так? Первый золотой билет нашел некий Августус Глуп, который явно имел зависимость от шоколада, ведь даже на тех фотографиях, что появились в газетах, его толстенькие пальчики сжимали очередную плитку сладкого, а рот был испачкан тем же самым. Увидеть подобного ребенка было не удивительно, и в душе Ротвуд он не вызывал никаких эмоций, а вот сами фото разозлили профессионального, хоть и юного, фотографа. Отвратительный ракурс, свет и композиция сразу показывали, что данный «фотограф» хотел как можно быстрее отнести снимки своему начальнику, чтобы получить добавку к зарплате, а о качестве этих кадров он позабыл, собственно как и начальник, хотевший выпустить сенсационную новость раньше своих конкурентов. И у него это вышло. Даже поздним вечером улицы были заполнены людьми, которые скупали плитки шоколада на все деньги, что у них были. Ротвуд нравилось наблюдать за огромными очередями, да и кадры с подобным сюжетом выходили то, что нужно. И при виде очередной скупки магазина сладостей, в голове у девушки непременно проскакивала мысль, что Вилли Вонка не только гениальный кондитер, но и отличный бизнесмен. Сколько денег он получит с продажи всех этих шоколадок уму непостижимо, ведь каждый ребенок купит хоть одну или две плитки, а детей на планете много. Юная особа аплодировала владельцу фабрики стоя, конечно только в своей голове. Девушка пока не спешила покупать сладкое, что-то ей подсказывало, что пока рановато, и она не сопротивлялась, интуиции она верила, хоть и с большой осторожностью. Второй билет нашла Верука Солт, не самая приятная девочка, которая была слишком избалована своим богатым отцом, собственно как и миссис Солт. Заставить работников часами сидеть и распаковывать тонны шоколада было бесчеловечно. Ротвуд вспомнила всю брань, что знала, когда в первый раз читала статью в газете, и чуть не подавилась кофе. Мистер Солт явно был горд собой и своей дочерью, хотя последняя никакого участия в поисках золотого билета не принимала. Но больше фотограф рассматривала фотографии, которые на этот раз были сделаны качественно, но ошибки также присутствовали. Тут фотограф явно старательный, но не опытный, ведь делать такой акцент на зубы Веруки явно не стоило. Да и на снимке с родителями центр внимания был прикован к отцу победительницы, а не к последней, а о миссис Солт позабыли и та никак не выделялась на фоне чучел голов животных. Девушка делала каждый день фотографии, следила за потоком людей в магазины Вилли Вонки, и останавливалась у высоких ворот фабрики, вдыхая запах шоколада и рассматривая архитектуру этого строения. Теперь, даже ночью, это здание не казалось таким страшным и пугающим, как было на первых кадрах. Сейчас на фото можно увидеть нотку уюта и умиротворенности. Появилось легкое чувство обреченности, но оно было изюминкой, и без нее завод так бы и остался огромным жутким сооружением. Людей, кстати, становилось все меньше и меньше, и хоть толкучку все еще можно было увидеть, но она была не такой яростной, как в первые дни. Стрелки часов показывали восемь вечера, и в одном из магазинчиков раздался звон колокольчика, оповещающий продавца о новом покупателе. Ротвуд осмотрела маленький и до одури теплый магазин, в хорошем ключе разумеется. Хотелось остаться тут на подольше и просто болтать с мужчиной за прилавком о том о сем, вдыхая запах плиток. Она была обязана запечатлеть этот магазинчик, и, получив разрешение, раздался щелчок. Эти фото гордо будут присутствовать в личной коллекции фотографа, которая сейчас рассматривала разноцветные обертки от шоколада. Молочная с орехами оказывается у девушки в руках, а нужное количество монеток летят к остальным. Юная особа с трепетом смотрит на упакованную плитку, и даже мужчина за прилавком отвлекся от сортировки конфет и наблюдает. Тонкие пальчики снимают яркую обложку, и остаётся только один слой металлического цвета бумаги. Ротвуд аккуратно разворачивает и закрывает глаза, чтобы устроить себе сюрприз. Она слышит взволнованный вздох продавца, и глаза ее открываются, не в силах больше ждать. Вот он. Тот самый золотой билет, который пускает блики в глаза, полные удивления и счастья. Улыбка машинально появляется на молодом лице. Продавец тоже рад, ведь какая честь, вручить ту самую шоколадку победителю. Ротвуд просит не вызывать жёлтую прессу, мужчина только за, но пару кадров они все же сделали, и часть была оставлена в маленьком и уютном магазинчике Вилли Вонки. Энергия переполняла девушку, и та не могла долго уснуть, возвращаясь в детство и мечтая о новом приключении, которое будет так скоро. Юная особа еще много раз перечитывает одни и те же предложения, впитывая всю их глубину и смысл. Да и смотреть на билет было эстетически приятно, поэтому оторвать взгляд от него было очень сложно, но сон взял свое, и темнота снова захлестнула деву, очищая разум от всех эмоций. Виолетта Боригард стала четвертым обладателем билета, но весь мир знал ее как третью, ведь Ротвуд так и осталась за кадром. Девочка явно целеустремлённая, но горделивая, о чем с полок кричат множество трофеев, кубков и медалей. Виола явно молодец, но то, что она все время жевала жвачку, как поняла девушка из статьи, было мерзко и отвратно. Миссис Боригад пыталась выглядеть как дочь, показывая, что без матери, маленькая девочка ничего бы в жизни не добилась. Фотограф лишь ухмыльнулся, подмечая такие тонкости и начала рассматривать фотографии, которые просто восхитительны. Все было великолепно, кроме может быть выражения лица миссис Боригарт. Получив дозу эстетического удовольствия, девушка отправилась фотографировать этот маленький городок дальше. Одним из интересных мест, помимо фабрики, был старенький и почти развалившийся домик, стоящий на самом отшибе от прочего города. Ротвуд наблюдала издалека и фотографировать старалась так же, но самый младший житель этого дома, Чарли Бакет, все же смог уговорить девушку подойти поближе. Семейство Бакетов до одури милое, но бедное, и за несколько кадров этого старого дома юная особа оставила сотню фунтов. Конечно глава этой семьи долго отнекивался, но принял деньги. Ушла оттуда Ротвуд счастливая, но без денег на плотный ужин, что собственно был и не нужен девушке. Вечером того же дня нашелся еще один обладатель золотого билета. Майк Тиви, который на всех фото сидел сгорбившись, явно ругаясь себе под нос и с жестоким выражением лица. Он больше всех не понравился фотографу, и виной этому были далеко не родители. А вообще, Майку было как-то не интересно рассказывать о билете, и смело можно сказать, что Тиви просто хотел выпендриться, взломав систему и получив билет, купив только одну плитку шоколада. Девушка отложила газету подальше, а сама вычеркнула еще один день из блокнотного календаря. Через два дня, она и еще 5 детей с родственниками зайдут в этот фантастический завод Вилли Вонки. И вдруг юная особа осознает одну очень интересную мысль. Она будет самым взрослым победителем, ведь остальным детям лет по десять-одиннадцать. А пустят ли ее вообще? Должны, ведь официально она до сих пор ребенок, но ей уже стукнуло шестнадцать лет, что является возрастом согласия. Оставшееся время пролетело молниеносно, а последний победитель не стал афишировать свою личность. А о шестом билете, который давно покоился у девушки, так никто ничего не слышал. Тот самый день наконец настал, но до нужных десяти оставалось несколько часов, которые Ротвуд не знала куда деть. Все это было так волнительно и невероятно. Верилось в происходящее с трудом, но золотой билет, лежащий в сумке, кричал, что все это реально. Фотограф ходила по городу, наблюдая за лицами людей, которые тоже ждали десяти часов, когда шесть детей со своими родителями зайдут на священную территорию Вилли Вонки. И ходила бы девушка по городу без дела, если бы на пути ее не встретился Чарли с широченной улыбкой и огоньком в глазах. Мальчуган хватает девушку за руку и тащит к своему маленькому домику. Ротвуд не понимает, что так могло воодушевить паренька, но ответ на свой вопрос она вскоре получает, когда перед глазами появляется золотой билет. Так вот кто выбил себе путешествие к Вонке в гости. Девушка лишь хихикает и достает из своей сумки точно такой же билет. И так большие детские глазки становятся еще больше. Он с радостью начинает щебетать, как маленький воробушек о фабрике, о своей мечте попасть туда, о том, как он нашел деньги в снегу и купил заветную плитку. Младший Бакет даже показал модель здания Вилли Вонки из бракованных зубных колпачков. До открытия высоких ворот оставалось двадцать минут, и Ротвуд решила прийти на нужное место раньше, оставив Чарли и его дедушку Джо. Снег хрустел под ногами, а девушка ускоренным шагом подходила к высокому строению. Люди уже начали собираться и по большей части это были фотографы и репортеры, также присутствовала и полиция, которая будет сдерживать напор зевак, подтянувшихся к открытию. Из победителей стояло семейство Солт и Боригард, и девочки оценивающе иногда посматривали друг на друга. Юная особа лишь с улыбкой поглядывала на них, и, достав фотоаппарат, сделала несколько кадров, не только детей, но и людей, коих становилось все больше и больше. К компании девочек подтянулись и мальчишки со своими родителями. Сделав еще несколько кадров напоследок, Ротвуд отправилась к воротам. Конечно, ее сначала не пустили, но когда глаза работника полиции увидели золотой билет, то огромный мужчина отошел, сетуя на возраст. Оставалось минут пять, а Бакеты все не появлялись. Да если бы они и появились, то только зрители, репортеры и Ротвуд заметили, ведь все дети и их родители смотрели на девушку, и смотрели бы они на нее с открытыми ртами, но воспитание не позволяло. Никто не ожидал, что на фабрику придет шестнадцатилетняя, а последней было как-то всё равно на чужие взгляды, мнения и шептания. За свою карьеру фотографа она сталкивалась с подобным очень часто, ведь прохожие зачастую не понимали зачем и почему юная особа фотографирует обычную улицу, которую они привыкли видеть каждый день, идя на работу. Ротвуд смотрит на ворота, но боковым зрением видит, как Виолетта шепчется со своей матерью, бросая быстрые взгляды на фигуру в пальто, а Верука тычет пальцем, что-то быстро говоря своему отцу. Спасибо богам, что мальчишкам было все равно на своих соперников. Августус явно пришел вдоволь набить сладостями свое огромное пузо, а Майку было фиолетово на все происходящее вокруг. Чарли и его дедушка Джо пришли за несколько минут до десяти часов, и сразу же встали около девушки. Карие глазки мальчика радостно смотрели то на ворота, то на своего старого родственника, то на Ротвуд, когда последняя же смотрела на стрелки наручных часов. По телу бегали мурашки от предвкушения, настолько хотелось попасть внутрь, чтобы осмотреть все цехи, которые должны выглядеть так же необычно, как и их хозяин. Конечно, девушка не могла знать этого точно, но слухи про этого загадочного мужчину ходили самые невероятные. Наконец, где-то раздался стук часов, и ворота со скрипом начали открываться для счастливчиков, что выиграли билеты, и вот-вот пройдут на территорию, куда давно не ступала нога живого человека. Все стояли в предвкушении, но даже когда ворота открылись полностью, народ оставался на своих местах, ожидая. — Пожалуйста, заходите. — Раздался спокойный голос, по всей видимости Вилли Вонки. Все сорвались словно с цепи, дети и их родители желали побыстрее проникнуть на фабрику, явно не для того, чтобы насладиться прекрасными запахами и интересной экскурсией. Все, наверное кроме Ротвуд, хотели получить загадочный приз, о коем говорилось в самом билете. Деву не особо он интересовал, получить, например, тонну сладостей разного калибра ей не очень-то и хотелось, а вот за красивые фотографии она могла побороться. — Идите вперед. Закрыть ворота! — Все одной шеренгой двинулись к некому подобию ставней, и в это время ворота за их спинами с грохотом закрылись. — Дорогие гости, я с огромным удовольствием приветствую вас на своей скромной фабрике. А кто я такой? — Железные ставни медленно раскрываются, а за ними виднеются алый бархатный занавес с золотой вышивкой логотипа компании «Вилли Вонка», и он тоже раздвигается. — Что ж… Перед глазами появляется сцена, где крутятся и вертятся обычные пластмассовые куклы, одетые как кондитеры. Они выглядят конечно мило, но что-то страшное есть в этих пустых глазах. Фон ядрено-яркий и явно показывает какие-то карамельки, а также огромные новогодние леденцы подтверждают теорию, что это имитация сладостей. Раздается музыка и песенка про Вилли Вонку, какой он хороший и замечательный, и девушка, конечно же, не сомневается в этом, но в каждой бочке меда есть ложка дегтя. Ротвуд достает фотоаппарат и делает несколько снимков этого яркого, но немного пугающего представления. Песенка явно подходит к концу, и посреди сцены выдвигается красивое кресло в алых и золотых оттенках, видимо это любимое сочетание цветов Вонки, показывающее богатство человека, а Вилли и вправду был богат. Девушка ожидала увидеть на предмете мебели вальяжно сидящего Вонку, но тот так и не появился, зато появились огненные искры, вылетающие из пушек. И было бы все эффектно, если бы огонь не попал на кукол, которые моментально начали плавиться от огромной температуры. По коже пробежали мурашки, а в глазах фотографа появилась лёгкая паника. Она никогда не любила огонь. Ее подсознание всегда било красную тревогу, когда эта стихия появлялась рядом. Девушка еще в детстве поняла, насколько огонь опасен. Перед глазами пронеслись кадры из ее прошлого, когда их маленький и уютный домик сгорел, и хоть она помнит только малую часть, тогда ей было семь лет от роду, но эмоция страха заполняла тогда маленькое тельце, и это чувство успешно делает тоже самое сейчас. Юная особа пытается заставить себя пошевелиться, чтобы запечатлеть этот момент, но руки трясутся, как и все тело. Она делает глубокий вдох и все же тянется к нужной кнопке, щелчок, и кадр с обезображенными огнем куклами врезается в память и на плёнку. Все действо наконец-то заканчивается, и рядом с Ротвуд раздается смех и радостное хлопанье в ладоши. Голова поворачивается на звук, и сердце пропускает удар. — Великолепно правда? — Перед девушкой стоит красивый молодой мужчина в странных солнцезащитных очках, цилиндре и в, любимого цвета, бордовом фраке. Кожа его до одури бледная, и каштановое каре выглядит еще темнее, чем есть на самом деле. Но взгляд юного фотографа приковывает улыбка с белоснежными зубами, и даже не верится, что именно этот человек пробует множество сладостей каждый день, чтобы потом выпустить их в массовое производство. Ротвуд не может отвести взгляд, и чувствует как щеки ее предательски краснеют. Она должна, нет, обязана его сфотографировать, этого поистине красивого человека. — Я боялся, что в середине вышло немного затянуто, но финал… Вау! — Вы кто? — Виолетта Боригард, как и остальные, смотрят на полного энергией мужчину, лёгкой походкой поднимающегося на платформу. Девушке хочется лишь рассмеяться. Что за глупый вопрос, задаёт эта маленькая девочка? Юная особа переводит взгляд с Боригард обратно на Вонку, который невинно улыбается и светится от счастья. — Это Вилли Вонка. — Проговаривает очевидную вещь, мистер Бакет, не отводя взгляда от кондитера. По правде говоря, никто не мог перестать смотреть на мужчину в цилиндре, ведь перед ними стоит сам Вонка, чье лицо не видели уже много лет. Этот покрытый тайнами и загадками мужчина сейчас выглядел как большое дитя, и радовался больше, чем сами гости. Чарли даже переспрашивает, но ответом ему служит тишина, ведь всё внимание приковано к такой эпатажной персоне. Последний явно хочет что-то сказать, но переживает, и лишь как рыба в воде открывает рот, не издавая ни звука. Родвуд не может смотреть на мужчину без улыбки, и хоть она и пытается ее скрыть, но выходит паршиво. — Доброе утро, звездный свет. Земля говорит здравствуй! — Родители и дети переглядываются между собой, явно не понимая, что происходит, и только фотограф смотрит на мужчину во все глаза. Ей было понятно абсолютно все, ведь если провести множество лет в одиночестве, не общаясь с людьми, можно и забыть, как это делается, и по всей видимости, это приключилось и с Вонкой, который не выходил из своей фабрики. С его лица пропадает улыбка, а из внутреннего кармана он достает карточки с текстом. — Дорогие гости, здравствуйте. Добро пожаловать на фабрику. Я с удовольствием жму ваши руки. — Кондитер протягивает ладонь для рукопожатия, но видя, что никто не собирается отвечать на его жест, прижимает руку к себе, заставляя кожаную перчатку неприятно скрипнуть. — Меня зовут Вилли Вонка. — Нервный смешок вырывается из мужчины. — Тогда ваше место вон там. — Верука указывает на кресло, стоящее позади мужчины, и своими огромными голубыми глазами ожидает объяснения. — Оттуда я бы не смог увидеть представления, милая девочка. — Голос его становится более тихим и серьезным. Мистер Бакет с восхищением спросил у мистера Вонки, о том помнит ли кондитер его, но последний резко спрашивает про шпионаж и кражу рецептов, а получив отрицательный ответ вернулся к своему счастливому состоянию. Вилли приглашает детей пройти внутрь и наконец увидеть внутренности огромной фабрики. Август Глуп тоже вставляет свои пять копеек и интересуется, не хотел бы мистер Вонка узнать их имена, на что последний лишь отмахивается. Ротвуд, идя последней, лишь тихо хихикает себе в кулак, не то из-за вопроса любителя поедать шоколад, не то из-за ответа любителя производить шоколад. Они проходят мимо потухших кукол, которые безжизненно стоят на платформах, и снова по телу проходят мурашки, заставляя девушку увеличить свой темп. Она слышит, как металлические ставни медленно и с грохотом закрываются. Они оказываются в обычном длинном коридоре, где на полу лежит красная ковровая дорожка, а стены настолько высокие, что невозможно увидеть потолок. Верхняя одежда летит в разные стороны, и люди более не беспокоятся об этом, а Ротвуд стоит в легком замешательстве. Она не может просто взять и кинуть на пол, хоть и чистый, вещь, которая была куплена на заработанные честным трудом деньги, да и воспитание не позволяет. Но единственное, что девушка может сделать, сложить пальто и положить на чужую куртку. В помещении было жарковато, что отметил мистер Тиви, а Вонка, видимо витающий в своих мыслях, не сразу отреагировал на это. По лицам собравшихся, особенно по мистеру Бакету, можно было понять, что присутствие работников из теплых стран на фабрике было открытием. Ведь никто, со дня начала работы фабрики снова, не видел ни одной души, что заходила или выходила из огромного строения. Чарли, конечно, пытается выведать у кондитера, кто они, но тот лишь загадочно улыбается, говоря, что скоро они все сами увидят. Хозяин начинает идти, но сделать ему удается всего несколько шагов, ведь Виолетта Боригард порывисто обнимает мужчину, заставляя последнего остановиться. Мистер Вонка явно не был к этому готов, да ему это и не нравилось, и Вилли пытается как можно быстрее выбраться из захвата, но девочка отпускает его раньше. Она светится от уверенности и гордо заявляет, что именно ей достанется главный и такой желанный приз, а Вонка лишь хвалит ее, ведь без уверенности далеко в жизни не проживешь, и юный фотограф знала это на своей шкуре. Когда движение вновь восстановилось, то следующим препятствием на пути стала маленькая Верука Солт, сделавшая реверанс и сказавшая свое имя, которое Вонка скорее всего знал. Ротвуд не могла поверить, что человек, устроивший это шоу, не следил за новостями и не знал, какие дети придут к нему на фабрику. Только Бакеты и сама девушка оставались инкогнито, и кондитер лишь сейчас узнал о двух оставшихся счастливчиках. Мужчина шутит про мозоль на пятке, от чего улыбка с личика избалованной девчонки слезает, и повисает неловкая секундная пауза, которая прерывается Августусом, что тоже решил представиться. Юная особа стоит поодаль от детей и их родителей, тихо хихикая себе в кулак. Она поражалась, как изящно Вилли может унизить человека так, чтобы тот не понял, что его персону как-то принизили. Фраза о похожести Вонки на Глупа забавляет, и на лице девушки продолжает стоять легкая улыбка, которую она не может никак убрать. Было чувство, что при первой встрече с этим странным человеком, Ротвуд случайно впитала в себя часть его веселой и невинно-детской энергии, и именно поэтому улыбка не собиралась сходить с юного лица. Мастер сладостей уже собирается идти дальше, как вспоминает о чем-то, а скорее о ком-то, и медленно поворачивается к оставшимся гостям. Майка Тиви он называет маленьким дьяволом, который явно смухлевал, но на войне все средства хороши, а вспоминая, чем любит заниматься этот мальчуган, сомнений в том, что это его девиз, нет. Мистер Вонка переводит взгляд на юного Бакета и на фотографа, с такой непринужденной улыбкой, что последняя не может не заразиться. — А вы? Вы просто рады, что оказались здесь, верно? — Девушка подошла поближе к хозяину фабрики и лишь легонько кивнула. Говорить за Бакетов она явно не могла, но дева и вправду просто была рада находиться тут, и с нетерпением ждала, когда можно будет пофотографировать цехи и самого мужчину. — А остальные это наверное р… — Мистер Вонка явно пытается сказать такое незамысловатое слово как «родители», но видно, что какой-то фактор не позволяет ему этого сделать. Помогает в этом сложном деле мистер Солт, что произносит это слово без какой-либо запинки, и на лице кондитера появляется обеспокоенная улыбка. Но через несколько секунд хозяин фабрики снова впадает в некий транс, когда с его губ слетает слово «папа». Он очень тихо произносит какие-то слова, разобрать которые сложно, а глаза цвета фиалок смотрят в пол. Никто даже не собирается вернуть Вонку обратно на землю, а лишь тихо перешептываются о странностях этого мужчины, от чего девушка впадает в легкое раздражение. Как смеют они обсуждать прямо перед лицом мужчины, радушно принявшего их у себя, какой он странный, ненормальный, и не будь у них хорошего воспитания, то давно бы затыкали пальцами неподвижно стоящую фигуру, опирающуюся на трость. Все же Вилли возвращается мыслями на бренную землю и как ни в чем не бывало начинает идти по коридору вперед. Родители и дети с опаской идут за ним, все время переглядываясь друг с другом, а фотограф успешно обгоняет осторожно идущих людей и вырывается вперед, поближе к мужчине, что гордо идет прямо, ничего не замечая вокруг. Взрослые обсуждают эпатажного хозяина, а дети выбрасывают все ненужное из головы и наконец обращают внимание на своих соперников, начиная общаться друг с другом. Юная особа не вникает в чужие разговоры, а погружается в думы, отдавая себе отчет куда она идет, чтобы не встрять в неловкую ситуацию и, например, не упасть на впереди идущего кондитера. Родители… Такая простая для многих людей тема, которую они с трепетом вспоминают во взрослом возрасте, но для Ротвуд и, как она поняла, Вонки было больно, а так же сложно вспоминать и говорить о таких щепетильных вещах. Девушка как можно реже пыталась вспоминать о своих биологических родителях, но сейчас перед глазами, уже размытый и не точный, стоит образ матери. От нее маленькой девочке достались только глаза, которые многие называли ведьмиными, пытаясь задеть и унизить обычную школьницу, которая никак не реагировала на чужие насмешки. Конечно, она пыталась поговорить со своей матерью о смене школы, но та лишь отталкивала ребенка от себя и даже не интересовалась обычными вещами как оценки, а внимание уделяла больше бутылке с крепким янтарным напитком. Потом пришла нищета, труп в коридоре, детдом и поиск опекунов, которые на всеобщее удивление нашлись быстро. Они не были хорошими, но маску культурных людей они надевали изящно, спору нет, и особо воспитанием девочки не занимались, а лишь обеспечивали материально, покупая все, что та захочет, но купить внимание и теплые отношения невозможно. Ротвуд всегда была посвящена полностью себе, поэтому попробовала множество разных вещей, но фотография ее всегда привлекала больше всего. Запечатление какого-то красивого момента или важного для человека события казались юной деве чем-то магическим и волшебным. Коридор становился все ниже и меньше, поэтому девушке пришлось вынырнуть из своих воспоминаний и пригнуться, так же как и остальным взрослым. Наконец Вилли Вонка заговорил о цехе, в который они должны вскоре попасть, а у фотографа в глазах разгорелся с новой силой огонек интереса и любопытства. Тиви высказывает общий вопрос, почему же дверь такая крошечная, на что хозяин фабрики совершенно серьезно заявляет о уходящем запахе шоколада. Ротвуд прыскает себе в кулак, и, если бы кондитер знал, что запах сладости и так витает по всему городу, и каждый день его вдыхают сотни людей, поставил бы дверь человеческого размера. Нужный ключ, один из многих в огромной коллекции, вставляется в замочную скважину, и все с трепетом смотрят на открывающуюся перед их глазами дверь. Девушка восхищенно вздыхает от безумно сладкого запаха шоколада и, конечно же, от вида, что все это время скрывался от глаз гостей. Ротвуд не может пошевелится от восхищения и потрясения, ведь она, да и прочие гости, не ожидала увидеть подобную пестрящую красками и цветами красоту. Зеленая, еще не мятая обувью, трава была расстелена по всей земле, которая, как и зелень, явно была не настоящей, а может сильный запах шоколада умело это скрывал. Тут и там стояли сладкие деревья и растения, разных расцветок и вкусов, что прямо заманивали детей подойти поближе, взять конфету-плод и попробовать ее. Но главной достопримечательностью был высокий водопад, с которого падала не обычная вода, а сладкий горячий шоколад, чей запах и заполнял все помещение. Рассматривая всю эту красоту и ища удачные ракурсы или самые красивые места, девушка заметила бьющую в глаза новизну, и даже если падающий растопленный шоколад и был тут раньше, то сладкие берега и искусственные деревья появились совсем недавно. Вилли Вонка проходит по тропинке, заставляя гостей с широко раскрытыми глазами пойти за ним. Кондитер пытается их успокоить, говоря размеренно медленно, но сердце в груди фотографа хочет вырваться наружу, так быстро оно бьется. Становится трудно дышать от нахлынувшей волны эмоций, и Ротвуд пытается вслушаться в тихий голос мистера Вонки, сосредотачиваясь на словах. И это помогает, вводит в некий транс, обволакивает тело теплым молоком, уравновешивает чувства, расставляя мысли по полочкам. Из небытия вытаскивает звонкий голосок Чарли, и юная особа сдвигается с места, следуя за хозяином фабрики, который начинает рассказывать про шоколад. Девушка аккуратно ступает, отвлекаясь лишь на спину мужчины, к коему бордовому фраку хочется прикоснуться, проверяя насколько мягок материал. Нога ступает на мостик, соединяющий два берега, и фотограф идет еще спокойнее, чтобы не упасть в шоколадную реку, что бурлила под людьми, и из-за этого сзади раздается недовольный шепот Веруки. Вилли останавливается посреди арки, поворачивается лицом к гостям и, жестикулируя, а так же скрипя кожаными перчатками, говорит про водопад, но по тихим вздохом и охам родителей и их детей, можно понять, что им не очень интересно слушать речи про работу фабрики. Вонка скорее всего понимает, что люди пришли сюда только за призом, а поэтому смотрит в глаза Ротвуд, наверное единственной, кому интересно слушать мужчину, продолжая объяснять функцию водопада, а может юная особа лишь накручивает себе эти мысли в голове, а хозяин смотрит ей в глаза только потому, что она стоит ближе всех. Они оказываются на другом берегу и уже собираются разбрестись по всему цеху, но Вилли просит внимания, указывая на трубу, что только что появилась. Тысячи литров перемещаются по этому огромному строению за час, и этот факт, как прошлые, никак не впечатлили гостей, что уже хотели поскорее разойтись. Но когда Вонка начинает предлагать попробовать траву, то все взгляды устремлены на мужчину в цилиндре, а с губ Бакет срывается вопрос, который поселился сейчас у всех в мыслях, а в голове Ротвуд возникает безумная и странная идея. А какой на вкус сам хозяин фабрики? Может он на вкус как шоколад, а может как карамель или как другая сладость? От таких мыслей девушка краснеет и пытается не смотреть на хозяина, чтобы не смутиться еще больше. Августус срывается с места самый первый, а за ним и дети и родители, желающий попробовать сладости, коих тут было вагон и маленькая тележка. Витающая в своих мыслях девушка не сразу сообразила, что происходит, и чувствует на себе чужой взгляд, принадлежащий мужчине с фиалковыми глазами. Юная особа лишь слегка улыбается и уходит в глубь цеха, иногда оборачиваясь, встречаясь тем самым с любопытным взглядом кондитера. Фотоаппарат вылезает из сумки, а фотограф медленно идет, озираясь по сторонам, в поисках новых видов, и направляется к местам, запримеченным еще при маленькой прогулке по цеху. Вот например красивое дерево, чьи ветви клонятся к земле, и Ротвуд обходит его со всех сторон, в поисках лучшего ракурса. Щелчок, затем еще и еще, так девушка и ходила по цеху, иногда останавливаясь, чтобы выбрать новое место, что попадет на пленку. Она замечает одиноко стоящую фигуру с тростью, чья голова склонена вниз, а глаза излучают гладь шоколадной реки, и тихонько подходит к мужчине, нацеливает на него объектив и делает снимок, а затем перебегает на другой берег, чтобы сделать еще один кадр. Девушка увлечена процессом, не замечает ничего и никого вокруг, а лишь следит за мистером Вонкой, который успел сменить несколько поз, а когда последний кадр сделан, юная особа начинает рассматривать получившееся, отходя подальше от детей и родителей, что вовсю уплетали сладкое, а кто-то даже запихивал его в сумку. Ее босс явно будет доволен, увидя кадры цеха, а Ротвуд восхищенно рассматривает фотографии с мужчиной и краснеет, понимая, что больше внимания уделяет не ракурсу и освещению, а самому Вонке. На последнем кадре кондитер смотрит прямо в объектив, от чего на молодом лице появляется улыбка, а когда она слышит тихий кашель, по телу бегут мурашки, но девичья голова поворачивается и видит хозяина фабрики. — Пытаетесь что-то выведать? — Вилли подходит ближе к фигурке девушки и заглядывает ей в глаза, с подозрительным прищуром и голосом с нотками раздражения, а его кожаные перчатки неприятно скрипят. — Нет, мистер Вонка. Даже в мыслях подобного не было, я просто фотографирую то, что считаю красивым. — Тогда чудно! — На лице мужчины появляется беззаботная улыбка. — Почему Вы еще ничего не попробовали? Тут же так много сладостей. — Я не хотела портить красоту, но сейчас… Может что-нибудь посоветуете? Я не особо хороша в подобном. — Девушка не сдерживает улыбки, и слегка прищуривается. — Конечно! Следуйте за мной, мисс? — Вонка уже собирается идти, но оборачивается на девушку. — Шарлотта. Шарлотта Ротвуд. — Фотограф опускает глаза в землю, но иногда поглядывает на шоколадных дел мастера. — Пойдемте, мисс Ротвуд. Я покажу вам одну из моих новых разработок. Мужчина легкой походкой идет по цеху, а девушка, нагнавшая кондитера, шла рядом, наблюдая за остальными гостями или смотря на прямую спину Вилли, пытаясь побороть желание коснуться его фрака. Кондитер начинает увлеченно рассказывать о том, как идея сделать секретную для юной особы сладость пришла в его гениальную голову, и Лотта внимательно его слушает, настолько внимательно, что не замечает под собственными ногами кем-то сломанную тыкву. Девушка теряет равновесие и, прикрывая глаза, готовясь упасть, сбив впереди идущего хозяина с ног, но со сладкой землей она так и не встречается, чувствуя, что мужские руки подхватили ее. Она открывает свои зеленые глаза и сталкивается с фиалковыми, что находятся в паре сантиметров. Фотограф, да и сам Вонка, впадает в ступор и не может пошевелиться, но через несколько секунд отключившийся разум включает тревогу, и Ротвуд отпрыгивает от кондитера, как от огня, лицо ее начало предательски краснеть, а глаза бегают туда-сюда, чтобы не встретиться со взглядом Вонки. Следующая минута проходит в молчании, а когда оба приходят в себя, продолжается путь к сладости в полной тишине, давящей на Шарлотту. Вилли остановился у одного из деревьев, чьи плоды были сделаны из молочного шоколада и были формы куриного яйца. Подобную сладость она встречала и раньше, в одном из маленьких городков в Германии, но попробовать так и не решилась, тратить деньги, коих было не так уж много, не хотелось. Мужчина срывает один и вертит его в руке, рассматривая со всех сторон, а потом начинает рассказывать, как он решил модернизировать обычную шоколадную сладость, передавая ее девушке. Ротвуд несколько секунд смотрит на вкусноту, а потом, резким поворотом, раскрывает сладкую скорлупу и вдыхает любимый запах кофе, и немедля пробует кусочек. По телу разливается тепло от превосходного вкуса сладости, а глаза закрываются от наслаждения, хочется замурчать, но Лотта вовремя вспоминает, что рядом с ней стоит Вонка. Она проглатывает кусочек и с улыбкой смотрит на кондитера, в чьем взгляде можно увидеть трепетное ожидание, и фотограф не сдерживается, начиная восхвалять эту божественную усладу, а также и самого хозяина фабрики. Тот лишь по-детски улыбается, и собирается показать и дать попробовать Шарли еще что-нибудь, но неподалеку раздается голос Веруки, заставляющий подойти и посмотреть, что так удивило маленькую девочку. На другом берегу появились маленькие человечки в красных костюмах, и занимались они собиранием плодов с одного из сладких деревьев, а также сверлением ненастоящей земли. Ротвуд, как и остальные гости, была в легком замешательстве, ведь подобных маленьких людей она не видела ни в одной книге про народы, живущие на этой планете. Майк даже предположил, что это не настоящие человечки, на что кондитер лишь фыркнул и спокойным тоном начал рассказывать про свое путешествие в Лумпаландию, опасные и загадочные джунгли, где он и повстречал этот народ, носящий гордое название Умпа-Лумпы. Лотта сказала бы, что это детская сказка, и что подобная страна не могла существовать, но видя перед собой живое доказательство обратного, в голове возникало множество вопросов. Родители и дети, узнавшие ответ на интересующий их вопрос, хотели уже разойтись, как крик миссис Глуп раздался по цеху, заставляя еще раз посмотреть на другой берег. Августус Глуп, измазанный в шоколаде и креме, сейчас зачерпывал пухлыми ладошками горячий шоколад и вливал его в себя литрами. Мистер Вонка делает замечание, но пухлый мальчик не останавливается, теряет равновесие и сваливается в реку, отчего гости охают, а Вилли закатывает глаза с раздраженным выражением лица. Шарлотта делает шаг назад и с равнодушным выражением лица продолжает наблюдать, как мальчишка барахтается в шоколаде по своей собственной вине. Над людьми появляется труба, что медленно опускается в реку и начинает делать свою работу, точнее всасывает шоколад, разнося его по всей фабрике. Образуется воронка и мальчишка попадает в нее, крутится вокруг пластикового сооружения, а после попадает в саму трубу, которая лишь чудом не треснула. Августус застрял посреди сооружения, и все гадали, что случится с обжорой дальше, и только Умпа-Лумпы начали мычать, готовясь к чему-то. В цех забежало очень много человечков, вставших перед зрителями, чтобы начать петь про глупость Глупа, его лишний вес и невоспитанность, и делали они это так задорно и весело, что Лотта не удержалась и начала качать головой в такт. Несколько, в забавных шапочках, нырнули в шоколад и начали показывать синхронное плавание вокруг трубы, а остальные продолжали петь, но уже про то, что с мальчишкой случиться, когда он попадет в специальный контейнер и перенесется в один из множества других цехов. Давление слишком огромно и кажется, что трубу вот-вот разорвет, но на всеобщее удивление, Августус резко продвигается дальше и попадает в конечную точку. Озорной народ разбегается обратно, а труба медленно поднимается и уносится вдаль, забирая мальчика с собой. Вонка начинает аплодировать и радостно улыбаться, пока мистер Солт высказывает свое, никому не интересное мнение, что все это было запланировано заранее. Его поддерживает маленький Тиви, но кондитер лишь отмахивается и собирается уйти, как к нему подлетает миссис Глуп, требуя сказать куда ведет эта труба. Тот, гордым тоном, говорит про помадковый цех, а женщина пугается, что из ее дорогого сыночка сделают сладость и будут продавать, на что Вилли морщит нос, ведь покупать подобную помадку никто не будет из-за ужасного вкуса. Мужчина подзывает одного из Умпа-Лумп и просит его проводить миссис Глуп в нужный цех, чтобы она могла найти сына. Женщина уходит вслед за работником фабрики, а дети начинают бурно обсуждать, что шоу было уже подготовлено заранее, ведь в строчках песни упоминалось имя пострадавшего, и чтобы доказать, что это импровизация, Вонка придумывает пару рифмующихся строк со словом жвачка, а когда Майк заявляет, что все равно не верит, Вилли притворяется, что ничегошеньки не услышал, посоветовав мальчику не бормотать себе под нос, и с улыбкой идет к самому берегу, ведя гостей за собой. Издали слышится барабанная дробь, медленная и размеренная, а на горизонте появляется огромная малиновая лодка, что медленно скользила по шоколадной глади. Несколько десятков Умпа-Лумп, на этот раз в голубых костюмах, гребли веслами, подгоняя водный транспорт к берегу, играющему роль пристани. Когда лодка, явно тоже сделанная из чего-то сладкого и наверняка вкусного, останавливается, человечки начинают весело хихикать, смотря на гостей. Виолетта кривит морду, а Вонка устраивает малюсенький урок биологии и разъясняет за эндорфины, откуда они берутся и что создают. Миссис Боригард делает самый слащавый голос из всех возможных и закусывает нижнюю губу, прожигая кондитера взглядом, а последний лишь быстро отворачивает голову и приглашает всех сесть в лодку. В фотографе в этот момент закипело раздражение, ведь подобные намеки от замужней женщины просто омерзительны, показывающие всю алчность и жадность до денег. Дети и их родители садятся попарно, а на последнем ряду остается место только для Лотты и шоколадных дел мастера, на которое они садятся, и транспорт сдвигается с места. Ротвуд рассматривает спины впереди сидящих людей, когда звонкий голос Вонки закрадывается в уши, а в руках оказывается поварешка, сделанная из материала лодки, полная горячего шоколада. Девушка делает глоток, и услада медленно стекает по горлу, заставляя снова прикрыть глаза от наслаждения и тихо, чтобы никто не услышал, промычать себе под нос. Наверное, такая реакция на обычный шоколад для большинства людей была бы странной, но Шарлотта, что не ела сладкое много лет, храня деньги для более нужных для комфортной жизни вещей, каждый раз таяла, как тот же самый шоколад, от каждой новой сладости, которую наверняка многие едят хотя бы раз в год. С губ девушки срывается благодарность и маленькая порция похвал, от чего глаза кондитера загораются, и последний снова заводит свою шарманку про водопад, который становится все дальше и дальше позади, но монолог Вилли бессовестно прерывает Верука своим тонким и гаденьким голоском. Гримаса на лице мистера Вонки в мгновение меняется, и озорные огоньки в глазах, становятся ледяными, а кожаная перчатка снова скрипит, заставляя юную особу свести брови к переносице. Кондитер решает перевести тему и шутит про рост, но дети, которых этот юмор явно задел, лишь хмуро на него смотрят, отворачивая головы, и только Лотта тихо прыскает себе в кулак. Чарли самым невинным голоском спрашивает у мужчины про детство, от чего последний уходит в свои мысли и тихо что-то шепчет себе под нос. Ротвуд тоже выпадает из реальности, и перед глазами появляются высокие стеллажи с баночками и бутылочками, в коих хранятся воспоминания, и несколько срываются со своих мест, сбрасывая с себя слой пыли и приземляясь прямо на ладони Лотты. Одна из них теплая, даже горячая, и светится приятным для глаза желтым, а остальные две холодные, отдающие холодным голубым, а внутри бьется об стенки черный сгусток. Она не может их больше держать, и стекло разбивается об холодный каменный пол, выпуская воспоминания наружу, которые наперегонки летят к фигуре девушки, но у самого финала теплая энергия опережает и заливает все тело радостью и уносит вдаль, к сцене, на которой появляются декорации их старого и уютного домика. Вот их маленький дворик, где растут красивые розы, от ветра качается в стороны шина, а деревянный забор раскрашен во все цвета радуги. Ротвуд слышит радостный смех, и свою роль выходит играть маленькая девочка, несущая в своих ручках палитру с краской и кисти, а следом за ней появляется красивая женщина. Они садятся у своего холста-забора, начинают рисовать что-то яркое и излучающее счастье, и капли краски летают во все стороны, пачкая и полотно и людей, что с усердием выводят на нем солнышко. Но тучи появляются на искусственном небе, свет пропадает, а кто-то поджигает реквизит, что в момент охватывается ясным пламенем, и взрослая Ротвуд падает коленями на землю, боясь пошевелиться. Падает холодный снег, но он быстро тает из-за жары, что стояла тут, не долетая до земли, а стихия бушует все больше и больше, перескакивает на забор, дерево с шиной и на розы, беря тем самым Лотту в круг, сужающийся с каждой секундой. Языки пламени окутывают невыносимым теплом, и девушка не может ничего с этим поделать, кипя внутри и снаружи, а воздух заканчивается, дышать нечем, но разум пытается бороться, но безуспешно, и мир затягивает темнота. Она тянет на дно, заставляя тело падать в пустоту, обволакивает все естество, делает на душе так спокойно. Резкий звонок призывает подскочить на месте и упасть с дивана. Фотограф узнает свою старую квартиру, рассматривая покрытые пылью картины и статуэтку, а в нос бьет запах спиртного, от чего голова идет кругом. В коридоре раздается вскрик, и юная особа срывается с места, но вскоре останавливается, чуть не врезаясь в висящее на веревке тело. По телу бегут мурашки, в горле появляется комок, а на глаза наворачиваются слезы. С губ срывается лишь оглушительный крик, что выводит Шарлотту в реальный мир. По ее лицу текут слезы, но никто этого не замечает, и девушка быстро их вытирает рукавом, а впереди виднеется тоннель. Она поворачивает голову на мужчину, что до сих пор пребывает в своих мыслях и пытается вернуть его в реальность, но, когда Ротвуд зовет мистера Вонку, тот никак не реагирует, и единственным вариантом остается прикосновение. Лотта слегка касается мужского плеча и тормошит его, от чего кондитер сразу переводит раздраженный взгляд на девушку, но спустя мгновение он лишь хитро улыбается, отводит взгляд на туннель и приказывает плыть вперед. Виолетта высокомерным голосом спрашивает про Умпа-Лумп, на что Вилли говорит самым серьезным голосом, что рабочие плывут наугад, а после порывы ветра закладывают уши, ведь лодка начала резко спускаться, от чего Лотта вцепляется в лавочку тонкими пальцами. Запах шоколада бьет в лицо, а впереди сидящие выглядят так, как будто они катались по подобным горкам каждый день, а фотограф потихоньку входит в кураж и отпускает лавочку, и после поднимает руки вверх, пропуская между пальцами потоки воздуха, а улыбка становится с каждой секундой все шире и шире. Транспорт медленно сбавляет свой темп, и перед глазами гостей появляются двери других цехов, про которые кондитер сразу начинает говорить. Сливки, сливки и еще раз сливки правят этим отделом фабрики, а когда они проплывают мимо сливок для волос, то миссис Боригард, что следила за своей внешностью, спрашивает про крем, на что хозяин этого сооружение с лучезарной улыбкой трогает свои волосы, тем самым показывая их мягкость, и женщина с брезгливым выражением лица отворачивается, а юная особа лишь прыскает себе в кулак, привлекая тем самым внимание кондитера, и тот смеряет фигурку любопытным взглядом. Чарли ахает от удивления, и все переводят взгляд на подвешенную корову, которую несколько человечков бьют розгами, но маленькая Солт говорит, что все это глупости, и Вонка в своей манере, то есть скрыто, обвиняет девочку в глупости, а последняя даже не замечает этого и отворачивается. В лицо еще раз ударяет воздух, что треплет волосы у всех, кроме Вилли, которого спасал цилиндр, а Шарлотта лишь улыбается, не переживает по поводу прически, и наслаждается быстрым спуском и попыткой разглядеть, что за цех они проплыли. Лодка снова медленно останавливается, но уже не посреди шоколадной реки, а у одной из массивных дверей. Мужчина с восхищением в глазах смотрит на табличку с названием цеха, и то же самое происходит и с Ротвуд, ведь они попадут в лабораторию, где кондитер проводит дни, придумывая все более необычную и вкусную сладость. Родители и дети спрыгивают с транспорта на твердую поверхность и последней выходит Лотта, не без помощи мистера Вонки, что галантно протянул свою ладонь, помогая девушке сойти на берег, на что фотограф мило улыбается и кивает в знак благодарности. Ключи в связке гремят, дверной замок щелкает, и металлическая дверь с грохотом открывается. Глаза разбегались от разнообразия колбочек, склянок и банок, в коих все шипело, бурлила, светилось и переливалась, а в уши пробрались звуки работающих механизмов, скрип шестеренок и жужжание труб. Пахло одновременно всем: карамелью, жвачкой, леденцами, бисквитом и прочим, и от этого голова ходила кругом, смешивая все в непонятную субстанцию. Было видно, что этот самый важный цех на фабрике работал и проводил эксперименты даже без участии мистера Вонки, а последний, прежде чем показать что-то сенсационное, решил провести маленькую технику безопасности, и как только он закончил, Боригард и Тиви ринулись со своих мест в сторону огромной бочки, в которой плавали Умпа-Лумпы, отлавливающие шарики, что по трубе падали в голубую воду. Дети прижимаются к иллюминатору, и Виолетта, в довольно грубой форме, просит кондитера объяснить, что это за шарики, и последний, проигнорировав грубость, подошел к ним, а остальные гости пошли за ним, и только Лотта, достав фотоаппарат, начала фотографировать все эти бурлящие и шипящие компоненты будущих сладостей. Девушка вполуха слушает речь хозяина фабрики про бесконечный леденец, продолжая ходить по лаборатории и запечатлять ее на кадрах, так, потихоньку, она подошла к остальным, но не чтобы слушать их никому не нужное мнение, а чтобы сфотографировать ту самую металлическую бочку, где плавали человечки. Юная особа, просматривая получившееся, краем глаза замечает, как Вилли, крутя в руке тот самый леденец, оценивающе смотрит на него, и Шарлотта молниеносно делает пару снимков с мужчиной, который, услышав щелчок аппарата, перевел свои фиалковые, с хитрецой, глаза в объектив, заставив девушку смутиться. Мистер Вонка с невинной улыбкой продолжает экскурсию, к которой присоединяется Ротвуд, и демонстрирует очень интересную конфету, помогающую вырастить волосы не только на голове, а так же и на лице, но Майк считает это глупостью, и шоколадных дел мастер начинает говорить на современном сленге, ну как говорить, пытаться говорить, и даже протягивает мальчишке ладонь, чтобы дать пять, но мелкий только с легким презрением смотрит на мужчину, от чего тот отдергивает руку и переводит тему к самой сладости, что еще не готова, и последствия гости видят на одном из Умпа-Лумп, что был полностью покрыт волосами, и, дав детям внимательно поразглядывать человечка, кондитер пошел дальше, показывать этот интересный цех. Хозяин фабрики подбегает к одной из машин, в которую что-то только что забросили, и с восхищением и гордостью, дергает рычаг вниз, от чего все начинает бурлить, шипеть и скрежетать, лампочки начинают ярко гореть, а из механизма валит пар. Мужчина подбегает к металлической трубке, что выдвигается все больше, но становится все меньше, а, когда раздается тонкий звук, означающий окончание работы, перед гостями оказывается обычная пластинка жвачки, которую хватает Виола, рассматривая ее со всех сторон, и Вонка начинает рассказывать, что это самая поразительная жвачка, и что в ней скрывается обед из трех блюд, но мистер Солт важным голосом спрашивает про надобность этого, на что Вилли приходится достать из внутреннего кармана карточки с текстом и зачитать. Все внимательно выслушивают, и маленькая Боригард решается попробовать эту пластинку, но мистер Вонка просит девочку этого не делать, но та лишь отмахивается, выставляя себя самой храброй, а мать ее поддерживает и расспрашивает про вкус. Глаза у девочки наполняются восхищением, и она делится своими ощущениями, как томатный суп стекает по горлу, как хрустит картошка и какое сочное мясо, а кондитер просит выплюнуть жвачку, пока дело не дошло до десерта, но он не успевает, и Виола описывает вкус черники и мороженого, но всю радость портит Верука, что указывает на нос, который постепенно синеет, а потом и вся девочка синеет, от чего миссис Боригард приходит в ужас и пытается добиться внятного ответа от Вилли, но тот винит черничный пирог и быстро ретируется подальше от Виолы, и так же делают остальные гости, наблюдая за трансформацией. Она вся посинела и начала раздуваться, как огромный воздушный шарик, а когда рост и вширь и в высоту остановился, девочка стала похожа на огромную ягоду черники, которая никак не могла сдвинуться с места своими силами. Мистер Вонка оказался у миссис Боригард за спиной и, с нервным смешком, рассказал о еще двадцати Умпа-Лумп, коих постигла такая же участь, на что женщина начала слегка истерить, а особенно после шутки маленькой Солт про ярмарки, но вдруг откуда-то начала раздаваться мелодия, и на сцену вышли Умпа-Лумпы в блестящих серебряных костюмах и начали петь. Главным словом этой песни было даже не имя самой пострадавшей, а жвачка, которую она постоянно жевала и выигрывала награды за это, но рот ее слишком большой, подбородок сильно выпирает, а язык при таком раскладе будет скоро откусан, но так же человечки не забывали прыгать на Виоле как на батуте, показывая башенку, и катить ее к выходу. Все стояли с удивленными лицами, кроме самого хозяина, что всю песню танцевал с улыбкой на лице, а когда озорной народ начал расходиться, и к Вонке подошла миссис Боригард, то мужчина прекратил танцевать и попросил погрузить девочку в лодку и отвезти ее в цех по приготовлению соков, от чего женщина разволновалась еще больше и, даже не дослушав Вилли, который говорил, что именно будут делать с Виолеттой, побежала к своей дочери, что не могла протиснуться сквозь дверь. И несмотря на этот казус, хозяин фабрики воодушевленно позвал оставшихся пойти дальше, чтобы увидеть еще несколько цехов, но в голове Лотты затаилась одна мысль, что и в следующем рабочем помещении что-то произойдет с одним из детишек, что с опаской, оглядываясь на своих родственников, шли за мастером своего дела, который открыл, видимо, запасную дверь и пропустил всех вперед, чтоб не забыть любопытную мелочь в таком важном, но опасном цехе. Гости и хозяин фабрики вышли в все время петляющий коридор с белыми стенами и красным ковром на полу, а двери, в еще множество цехов, ярко выделялись на этом фоне, но были пропущены мистером Вонкой, что сетовал на скорость передвижения и на график. Чарли начал расспрашивать про то, в честь чего Вилли пригласил шестерых детей именно сейчас, но вопросы проигнорировал, решив ответить, импровизированной на ходу рифмой, юному Тиви, что хотел узнать главный приз, а вскоре и Верука влезла в диалог, с хитрой ухмылкой и не с самым добрым огоньком в глазах, спросила про свою «подружку», на что кондитер ничего точно, кроме того, что жевание жвачки сутками подряд — мерзко, сказать не мог. Тогда Майк поинтересовался, почему же шоколадных дел мастер производит этот вид сладости, на что последний колко ответил про бубнеж себе под нос, а маленький Бакет решил снова напомнить кондитеру о детстве, задав вопрос про первую опробованную сладость, заставляя мужчину остановиться на месте и впасть в чертоги своего разума, собственно, как и Лотту. Это было начало зимы, когда снег в первый раз накрыл землю белоснежным покрывалом, а маленькая Ротвуд сидела в огромном кресле, наблюдая за падающими хлопьями и слушая треск бревен в камине. Высокая дверь с легким скрипом открывается, и в комнату высокомерной походкой заходит ее опекун, говоря что-то о буре и о тепле в доме и смотрит на ребенка, протягивая той пакетик с чем-то. Шарлотта отрывается от окна и рассматривая разноцветные фантики, и крутя их в руке, медленно разворачивая упаковку и рассматривая шоколадный шарик. Она с опаской кладет сладость в рот, а в глазах появляются искры от вкуса, ведь для девочки это слишком сладко, но она распробывает, и с каждой новой секундой наслаждение разливается по телу. После этого она ела по одной конфете в неделю, но после получения работы это дело было заброшено. Деньги на проживание в разных городах летели из кошелька с бешенной скоростью, поэтому отдавать пару последних монеток или бумажек на сладости было нецелесообразно. Грубый мужской голос мистера Солта вывел фотографа из транса, и, потихоньку выходивший из своих воспоминаний, Вонка, продолжил путь по длинному коридору, ведя гостей, что с опасением поглядывали на кондитера. Последний, немного пройдя, останавливается у массивной круглой двери, а мистер Солт сразу начинает заводить разговор про орехи, ведь выбранный Вонкой цех посвящался именно этому, а так же протягивает свою визитку, которая тут же летит на пол и спрашивает про оборудование, на что хозяин фабрики лишь хихикает, называя мужчину странным и, найдя в огромной связке нужный ключ, дверь открывается, пропуская всех внутрь. Большое и светлое, в голубо-белых оттенках помещение встает перед гостями, и глаза у фотографа, после темной лаборатории, слегка побаливают, но это не мешает ей разглядеть множество пушистых белочек, что с усердием колят и проверяют орехи, отправляя непригодные в огромную дыру, что располагалась в центре помещения. Пока Ротвуд достает фотоаппарат, Верука с восхищением в голосе и огоньком желания в глазах говорит о белках, Вилли рассказывает с гордостью о дрессировке, а мистер Солт интересуется, почему подобным занимаются не Умпа-Лумпы, а животные, на что кондитер почти сразу говорит о профессионализме грызунов, показывая, как одна из белок определяет плохой орех и выбрасывает его в ту самую дыру. Маленькая девочка голосом госпожи требует у отца белку, и Лотта отвлекается от фотосета лишь только тогда, когда Верука начинает перечислять всех животных, что хранятся у нее на территории, и челюсть Шарлотты собирается упасть на пол, но та сдерживается, делает еще несколько снимков цеха, и переключается на мистера Вонку, на чьем лице написано тоже удивление, что и на лице девушки, а когда отец избалованной девчонки спрашивает про цену за ученую белку, шоколадных дел мастер хитро улыбается и отказывает, говоря, что поступает неблагоразумно, заставляя Ротвуд прыснуть себе в кулак от смеха. Улыбка на лице Веруки меняется на холодную ярость и уверенность, и последняя перелезает через калитку, что разделяла гостей и животных, и вальяжно спускается, начиная ходить среди белок, ее отец и Вонка пытаются ее остановить, но та не слушает, идя вперед. Все белки замирают и оборачиваются, своими черными глазками наблюдая за девочкой, что идет к одной из белок, что сидит то ли в начале, то ли в конце, и уже во всю смотрит на Веруку, а в это время Вилли предпринимает еще одну попытку отговорить ребенка, но та не слушает, тянет с улыбкой маньячки тонкие ручки к животному, но белки срываются со своих мест, начиная приближаться к девчушке, в чьих глазах появилась паника. Все гости от страха отходят на шаг назад, и только мистер Солт впивается пальцами в калитку, взглядом прося, чтобы мистер Вонка открыл ее, и последний начинает искать нужный ключ, пока на девочку напрыгивают зверьки, валя ее на пол. Вилли пробует первый ключ, второй, но ни один из них не подходит, а белки прижимают тонкие конечности к полу, чтобы маленькая Солт не могла пошевелиться, а лишь беспомощно озираться по сторонам, истерически прося отца помочь ей, а мужчина лишь со страхом будет наблюдать за этой сценой, тряся калитку и поглядывая на кондитера с ключами в руках. Ротвуд решает подойти поближе, чтобы рассмотреть все детали, и от этой картины становится жутко, кровь застывает в жилах, ведь белки могли без проблем разорвать тельце на множество кусочков, испачкав пол в этом цеху кровью, но они лишь удерживают, пока один из грызунов подходит ко лбу девочки и начинает проверять «орех» на испорченность. Все наблюдают, а мистер Вонка без капли эмоций в голосе говорит, что орех оказался порченым, поэтому белки начинают тащить Веруку к огромной дыре, а та начинает кричать и царапать пол острыми ноготками. Всем интересно куда ведет этот мусоропровод, а когда с губ кондитера слетает ответ, и что только по вторникам печь активна, у гостей в глазах разгорается страх за жизнь маленькой Солт, что уже летит головой навстречу смерти, а может и нет, ведь сегодня был вторник. Грызуны, сделав свое дело, разбегаются по своим местам, а Вилли пытается успокоить отца девочки, но тот лишь как рыба глотает воздух ртом от страха, а когда калитка все же медленно открывается, мужчина срывается с места, но останавливается, ведь на сцену выходят Умпа-Лумпы, начиная петь и танцевать. Вонка начинает подтанцовывать под песенку о Веруке, что была жадна и в мусоропроводе найдет себе не только новых друзей, а еще и отвратительный запах от рыбы, мяса и прочего. А когда мистер Солт наконец спускается, то внимание озорного народа перескакивает на него и на воспитание девочки, что сейчас где-то лежала среди мусора, подмечая, что в данной ситуации виновата не только Верука, но и ее семья, что позволяла ей все. Мистер Солт подходит к дыре, и наглая белка срывается со своего места, толкает мужчину, тем самым отправляя его вслед за дочерью, а Умпа-Лумпы расходятся по своим делам, закончив тем самым свое выступление. Вонку от веселья отвлекает человечек, сообщая на своем языке, что печь не активна уже три недели, и что отбросы смягчат их падение, все спокойно выдыхают, и их экскурсия продолжается дальше. Они идут дальше по коридорам, и хозяин огромной фирмы что-то вспоминает, резко останавливаясь и ускоряя шаг, идя уже совершенно в другом направлении. Гости и кондитер останавливаются у стеклянных, поэтому и прозрачных, дверей лифта, которые от нажатия на кнопку со скрипом открываются, запуская людей внутрь. Майк Тиви начинает умничать и заявлять, что в подобном сооружении не может быть такое большое количество этажей, на что мистер Вонка лишь хихикает, объясняя, что этот необычный лифт, ездит не только вверх и вниз, но и в стороны, и чтобы это доказать, мужчина нажимает на одну из миллиона кнопок, и механизм начинает свою работу, резко дергает в бок, заставляя гостей приложится лицом к стеклу, но Ротвуд, как обычно, повезло, и та прижалась к фраку кондитерских дел мастера, вдыхая чудный запах молочного шоколада, а после краснея и побыстрее отстраняясь от мужчины, на чьем бледном лице появился легкий румянец, а губы растянулись в привычную для него невинную улыбку. Их мотает из стороны в сторону, а перед глазами предстает огромная помадковая гора, на которой вовсю трудится маленький народец, не обращая внимания на снег и ветер, что, скорее всего, были не настоящими. Благодаря тому, что лифт был полностью прозрачен, даже пол, что повергло гостей в легкий шок, можно было сделать несколько кадров, и сам Вилли явно был не против этого, замедлив ход, чтобы снимки получились более четкими, и за это Лотта одарила его своей улыбкой. Следующий цех, который они пролетели был по производству сладкой ваты, и он вызвал у Шарлотты тихий смешок в кулак, ведь что можно ожидать от такой экстравагантной личности, как не розовых овец, чей мягкий мех и был самой сладостью. Дети и их родственники нахмурили брови, а Вонка попросил никому не говорить об этом, опуская глаза в пол, но механизм быстро уехал оттуда, показывая еще один цех. Он был больницей для кукол, что пострадали во время огненного шоу, устроенного хозяином в самом начале, но и его они быстро пролетели, начиная спускаться по административному корпусу, где работало с бумагами множество Умпа-Лумп, а после был еще один спуск, пестрящий разнообразными вспышками, ведь всю эту дорогу, работники фабрики пуляли в мишени заряды-салюты, что разлетались на сотни искр, вызывая восхищение и детский восторг у девушки, пока все остальные гости лишь без интереса в глазах ждали окончания поездки. Маленькому Тиви все казалось бессмысленным и глупым, прямо как конфеты, ведь они по сути своей — бессмысленны, и эти слова заставляют Вилли уйти в себя и свои воспоминания, и, конечно, кроме Лотты этого никто не замечает, а последняя, погодя пару секунд, слегка трясет мужчину за плечо, на что последний отвлекается, переводя еще не полностью сфокусированный взгляд с вопросом, но и капелькой грусти, что моментально испаряется, когда Майки хочет выбрать цех, на что мистер Вонка соглашается, и мальчуган жмет на одну из кнопок, заставляя механизм перенести их в пункт назначения, а именно в телевизионный цех, чей смысл оставался для Ротвуд загадкой, которую она скоро разгадает. Двери лифта со звоночком открываются, и перед взором гостей появляется абсолютно белая комната, отчего в глазах рябит, но благодаря специальным очкам, что хозяин фабрики им предоставил, за свое зрение можно было не переживать. Кондитер начинает рассказывать про самую новейшую разработку, носящую название «телевизионный шоколад», и начинает он свою речь с того, как эта гениальная идею пробралась к нему в голову, но Майк Тиви, как явный любитель науки противится, говоря, что подобное невозможно, а также принижает мистера Вонку за то, что тот путает элементарные вещи, на что последний с громким возгласом просит ребенка замолчать, ведь ни одного слова понять не может, и начинает показывать, как это все работает. В цех вносят огромную шоколадку, что помещается на специальную платформу, и пока Умпа-Лумпы этим занимаются, Вилли объясняет, почему сладость увеличена в несколько раз. Когда все готово, хозяин фабрики нажимает на большую красную кнопку, и процесс запускается, поднимая платформу и шоколадку, а последняя начинает левитировать в воздухе, пока не происходит яркая вспышка, и сладость пропадает и, по словам Вонки, сейчас в виде миллионов мелких частиц летит в телевизор. Кондитер срывается с места и подбегает к единственному телевизору в помещении, а за ним и все гости, смотря во все глаза на экран и наблюдая, как сладость материализуется из воздуха. Мистер Вонка предлагает маленькому Тиви взять шоколадку, но тот называет это глупостью, от чего мужчина просит Чарли, но тот лишь молча стоит, боясь шевельнуть пальцем, и хозяин фабрики оборачивается на последнего гостя — Шарлотту, прося взглядом достать шоколадку из телевизора, и секунду поразмыслив, девушка протягивает руку, что спокойно проходит через монитор, и достает сладость наружу. Вилли просит попробовать продукт, и фотограф делает это немедля, снимая упаковку и откусывая от плитки сладкий кусочек. Кондитер с восхищением рассказывает про свой план, но юная особа не слушает вполуха, делая несколько снимков этого прорывного цеха, и заканчивает съемку именно в тот момент, когда речь заходит про хлопья, что делают из стружки от карандашей, и про перенос людей, на что мистер Вонка отнекивается, а младший Тиви срывается и решает переместиться таким способом из одного конца комнаты в другой. Мальчуган бежит с места, отталкивая человечков, а кондитер просит его остановиться, но поздно, ведь красная кнопка нажата, а Майк весело танцует в воздухе, пока вспышка не делит его на множество частиц, что сейчас летят в телевизор. Все утыкаются в экран телевизора, в ожидании появления мальчугана, а пока они ждут, Вилли, как бы невзначай, вспоминает о том, что до электроники может долететь лишь половина частиц, и с невинной улыбкой спрашивает у отца мальчика, какую половину он бы хотел получить, на что последний начинает возмущаться, но кондитер его уже не слушает и просит жителя озорного народа переключать каналы, что тот сразу и делает, включает новостной, где и обнаруживается Майк, а из динамиков ТВ начинает играть мелодия, и диктор начинает петь. Речь в выступлении идет про телевизор, и как он развращает детей, если их не контролировать, но что самое удивительное, песня не прекращается, даже при смене канала, по которому может идти кулинарная передача или «Психо». А когда на экране появляется рок-концерт, то Умпа-Лумпы, работающие в этом цехе, окружили гостей и начали танцевать под задорную мелодию, что телевизор может сделать из вашего ребенка бесчувственного и одинокого человека, что не познал дружбы, любви и детства. Всем только остается смотреть и ждать, когда музыка закончится, тем самым вытащить маленького Тиви из ТВ, что происходит довольно быстро, ведь играет последняя нота, папка с новостями прихлопывает мальчугана, а мистер Вонка говорит побыстрее вытащить Майка оттуда, что мистер Тиви и делает, держа на ладошке своего маленького сыночка, явно не зная что делать. Вилли поразмыслил и предложил отправить его в тянутель тянучек, где собственно, мальчика и растянут, сделав, по словам кондитера, тощим. Он просит Умпа-Лумпу отвести их в нужное место, и те уходят, оставляя Вонку с Бакетами и Ротвуд, что до сих пор не влезли ни в какую передрягу. Они покидают этот цех, оставив очки и шоколадку, но перед самой дверью хозяин фабрики смотрит, сколько детей осталось, ведь кто-то из этих двоих, получит главный секретный приз. Двери лифта открываются, а мистер Вонка дает Чарли возможность выбрать следующий цех, куда они отправятся, и он, поколебавшись секунду, нажимает на кнопку, ведущую в некий водорослевый, что звучит максимально интересно. Они доезжают до нужного цеха быстро, по скучным и однообразным коридорам с редкими окошками, где виднелись вовсю трудящиеся рабочие, занимающиеся своим делом. Лифт останавливается с легкой тряской, двери со звуком открываются, и перед оставшимися гостями открывается красивая картина, что, конечно же, не сравнится с самым первым цехом, но он был куда разнообразнее, нежели цех с белками или телевизором. Пиратский корабль, стоял посреди комнаты и от него исходило множество труб, по коим перекатывались мармеладки, что попадали в бассейны со странной присыпкой, откуда они шли дальше по другим трубам, что были замаскированы под морских существ, разного внешнего вида, а что главное, цвету, и если, например, красная мармеладка в виде морской звезды попадает в желтый бассейн, то Умпа-Лумпы, что тут обитали, сразу вылавливали нарушителя большим сачком. Чарли сразу же подбегает к кораблю, а когда слышит, что эта постройка съедобна, то отламывает кусочек шоколадки, ведь в прошлых он ничего так и не попробовал, а сейчас, когда наглые дети ушли с радаров, мальчик стал более свободно себя чувствовать, включая режим исследователя, осматривая все вокруг. Мистер Бакет не отходит от внука ни на шаг, но иногда сам отвлекается на какие-то мелочи, бурча себе под нос, что мистер Вонка гений и волшебник, а в это время Лотта, как обычно, достала фотоаппарат и начала делать снимки этого морского цеха. Когда девушка закончила, она поймала на себе любопытный взгляд хозяина фабрики, что стоял поодаль, опершись на трость и поправляя и так идеально сидящий цилиндр, после чего начал рассказывать про то, где они находятся, и что тут происходит. Как оказалось, мармеладки, поступающие сюда из, соответственно, мармеладного цеха, обваливаются в бассейнах не просто сахарной посыпкой или чем-то похожим, а настоящими, мелко измельченными водорослями, что делали сладость солоноватой, придавая тем самым ей шарм и изюминку. Вилли подходит к работнику, и просит выловить несколько мармеладок для гостей, и тот быстро выполняет приказ, тем самым, у пришедших на фабрику на ладошке лежит красная звездочка, что отправляется в рот, радуя своим ошеломительным вкусом. Ротвуд готова начать нахваливать это произведение искусства, но маленький Бакет тихим голоском спрашивает, может ли он попробовать поймать дефектную мармеладку, на что мистер Вонка, поразмыслив секунду, с улыбкой разрешает, а мальчик аккуратно подходит к сачку и начинает работать. Мистер Бакет отвлекается от своего подопечного, пытаясь что-то разглядеть, а Шарлотта взглядом утыкается в мужчину в бордовом фраке, и в голове ее зарождается глупая мысль о том, какие на ощупь волосы кондитера, ведь они выглядят так воздушно, как самые качественные и лучшие сливки. Но девушка сдерживается, сжимает ладони в кулак и отворачивает голову от Вилли, пытаясь сосредоточится на чем-то другом, но сам мужчина замечает странное поведение юной особы, от чего медленным шагом подходит к ней. — Вам что-то не нравится в этом цехе, мисс Ротвуд? — В его голосе слышатся еле заметные нотки грусти, от чего Лотте становится стыдно, ведь вины мистера Вонки тут явно нет. — Следующий цех будете выбирать Вы, чудесно, правда? — Это замечательно, как и цех, в котором мы сейчас находимся. Да и вообще, вся фабрика просто превосходна и великолепна, и просто пребывание тут делает меня счастливой. — Фотограф смотрит прямо в фиалковые глаза, от чего щеки слегка краснеют, но она не обращает никакого внимания. — Наверное Вас смутила моя реакция, просто в голове витают странные и безумные вещи на протяжении этого дня. — Я так понимаю, что все же они как-то связаны со мной, верно? — Вилли невинно улыбается, от чего щеки девушки краснеют еще больше. — Я не мог не заметить ваши эмоции по отношению к моей скромной персоне. — Скрывать не буду. Правда есть правда, и утаивать ее от вас не имеет смысла. — Ротвуд делает глубокий вдох и выдох, чтобы успокоить сердце, что сейчас как бешенное билось в груди. — Когда я увидела вас еще перед входом в это огромное строение, во мне что-то щелкнуло, но чувство это приятное, хоть и несколько сковывающее, и я просто не знаю, что делать, ведь раньше подобного не было мною испытано. Мне просто хочется смотреть на Вас, попробовать потрогать ваши волосы или лизнуть, чтобы проверить, насколько Вы шоколадны на вкус. — Девушка останавливается и утыкает глаза в пол, чтобы не увидеть в глазах кондитера неодобрение или что-то похожее. — Это звучит слишком безумно, простите я… Ей не дает договорить сам шоколадных дел мастер, прижимая к ее рту ладонь, прося замолчать, и когда девушка это делает, то Вонка, скрипя своей перчаткой, аккуратно берет фотографа за руку, а по лицу его видно, что он переступает через себя, а в глазах горит такой успокаивающий и теплый огонек, что Лотта спокойно выдыхает, но умиротворенности не быть долго, ведь со стороны одного из бассейнов слышится мальчишеский крик, и они направляются быстрым шагом к месту происшествия. Мистер Бакет не знает что делать, ходит из стороны в сторону, а Чарли упал в бассейн и, как не старайся, вылезти не может, все ближе и ближе приближаясь к трубе, что унесет мальчика еще в один цех, а Умпа-Лумпы побросали свою работу и завели песню про мальчугана, и что такая скромность его погубит, не даст шанса вырваться из бедности и зажить хорошей жизнью. Озорной народ может надеяться только на чудо, ведь такую нерешительность придется очень долго перебарывать в себе, и тем временем, Чарли, с паникой в глазах, уже почти в трубе, когда его дедушка начинает просить кондитера остановить все это, но тот не слышит, полностью погруженный в текст и мелодию песни. Когда маленький Бакет пропадает из виду и работники расходятся по своим местам, а мистер Бакет просит вернуть внука, на что мистер Вонка сразу реагирует, отправляя пожилого человека с одним из человечков, чтобы тот мог найти своего внука в цехе по упаковке, где мармелад распределяется по пачкам. Вилли с невинной улыбкой направляется к лифту, когда резко оборачивается, тем самым чуть не устроив столкновение, ведь Шарлотта не ожидала подобного. Фиалковые глаза взглядом осматривают фигуру девушки с головы до ног, а улыбка пропадает с лица. — Неужели, ты осталась одна? А куда делись остальные дети? — Кондитер несколько секунд пребывает в своих мыслях, а после чего улыбка появляется на его лице, и он начинает энергично жать руку победительнице, что сейчас стояла с глупой улыбкой. — О, Шарлотта, я тебя поздравляю от всей души. Ты выиграла совершенно заслуженно! Я так и знал, с самого начала. Молодец! Не будем терять времени, до конца дня нам еще много чего нужно сделать. К счастью, у нас есть стеклянный лифт. Мистер Вонка берет ладонь девушки в свою и собирается войти в лифт, но забывает, что его двери закрыты, поэтому, он ударяется головой об стекло и падает на пол, а Ротвуд подходит к нему, помогая встать. Шоколадных дел мастер теряет свою улыбку лишь на секунду, и приглашает Лотту зайти в лифт, где мужчина нажимает на кнопку «Вверх и наружу», от чего на лице фотографа возникает немой вопрос, а Вилли с широкой улыбкой советует держаться, чем вызывает у девушки прыск в кулак, ведь в стеклянной коробке не было вещей, за которые можно будет держаться. Они поднимаются вверх с каждой секундой ускоряясь, а Ротвуд начинает переживать, ведь лифт стеклянный и может разбиться, а кондитер заливается смехом, ведь он мечтал нажать на эту кнопку очень долго, но останавливается, когда видит, как глаза девушки в панике бегают по всей кабине, и чтобы как-то ее успокоить, протягивает свою руку, призывая взяться за нее, на что юная особа соглашается и переплетает их пальцы. Потолок все ближе и ближе, Шарлотта закрывает глаза, слышит звук разбившегося стекла, но не чувствует падения, а когда она решается открыть веки, то замирает с восхищением, ведь виды открывались просто волшебные. Стеклянная коробка начинает левитировать по воздуху и спокойно спускаться к земле, когда двери фабрики открываются, и из нее выходят гости, что не смогли дойти до конца из-за своих качеств. Мужской голос отвлекает от созерцания видов, и просит сказать, где Лотта живет, на что та быстро называет свой родной город Бейквелл, который она хотела покинуть с концами. Лифт ускоряется и летит, летит в нужный город с большой скоростью, но люди в кабине этого совсем не ощущали. Стояла напряженная тишина, и хотелось ее разрушить, но Ротвуд не могла выдавить ни слова из себя, поэтому смотрела на домики, что проносились под их ногами. Она чувствует на себе чужой взгляд, слышит как мужчина медленно подходит к ней, ощущает его присутствие совсем близко, и Шарлотта поворачивает голову, натыкаясь на фиалковые глаза. — Мистер Вонка, для чего вы устроили эту экскурсию с победителем в конце? Должна же быть причина, почему Вы решили открыть для шестерых свои ворота. — Ты права. Полгода назад я приводил в порядок свои волосы и сделал очень странное открытие. Я нашел седой волос. В этом серебряном волоске я увидел отражение всех моих трудов. — Кондитер говорил медленно, с легкой ноткой грусти в голосе, а глаза его смотрели в даль. — Мои фабрики, моих любимых Умпа-Лумпов. Кто будет за ними следить, когда я умру? В этот момент я понял, мне нужен наследник. И я его нашел, Шарлотта. Это ты. Поэтому, ты становишься моей ученицей, которая заменит меня после смерти. — И так вы решили найти себе преемника? Столько сил вы потратили, чтобы найти ребенка, что будет самым невинным? Но за все нужно платить в этой жизни. Чем же я должна пожертвовать, чтобы быть достойной этого звания? — Ты просто оставишь свою прежнюю жизнь позади и переедешь на фабрику. — Вот так просто? Оставить семью, работу, любимое дело, чтобы унаследовать компанию. Не слишком ли это радикально? Семью я оставить смогу, они все равно не сыграли должной роли в моей жизни. С работой почти тоже самое, ведь мне не нужно будет больше зарабатывать, чтобы выжить, но оставить фотографию… — Ротвуд смотрит прямо в глаза Вилли. — Я не смогу оставить, и хоть Ваша фабрика просто восхитительна, но заменить безмятежную природу, водную гладь или прекрасный закат она никогда не сможет. — Шарлотта, нельзя управлять фабрикой, когда твои мысли заполнены не только производством сладостей и идеями, а еще чем-то. Это пагубно скажется на продажах. — Может, мы сможем найти компромисс? Мы можем путешествовать по разным странам в поисках новых вкусов, а параллельно я буду делать снимки. Поймите, мистер Вонка, я занималась этим всю жизнь и бросить это дело просто невозможно. Это как вы и сладости. Сколько лет вы уже заправляете этой сферой? Очень много. И я не думаю, что вы бы могли бросить это дело, если вам бы предложили более выгодное предложение. Шоколад — ваша стезя, жизнь, а моя — фотографии. — Хорошо. Думаю, это поможет развитию фабрики, даже очень поможет. Сколько вкусов можно найти за границей! — Я рада, что мы пришли к согласию. Кстати, я хотела бы обсудить наш разговор в последнем цехе. Я понимаю, что поступаю не правильно, заставляя Вас перешагивать через себя, и если… — Мне нравится. — Лотта замолкает и с удивлением смотрит на мужчину, что сейчас невинно улыбался. — Мне нравится переступать через себя. Так много эмоций и чувств я могу ощутить в такие моменты, а это дает вдохновение. Ротвуд лишь улыбается и решается на отчаянный шаг. Девушка подходит к хозяину фабрики и аккуратно его обнимает, обхватывая руками и утыкаясь носом в грудь, вдыхая запах шоколада. Фотограф чувствует, как по телу Вонки проносится электрический заряд, заставляющий последнего вздрогнуть и впасть в ступор. Они стоят так с минуту, а когда юная особа собирается отстранится, то чужие ладони в скрипучих кожаных перчатках ложатся на девичью спину, заставляя прижаться еще сильнее. Щеки краснеют, а мысль, что она навязывает эти объятья кондитеру, становилась все четче, но в груди сжимается сердце, отдавая свои удары в кончики пальцев, что сейчас лишь слегка поглаживали бархатный фрак. Шарлотта поворачивает голову, смотря на пейзажи, открывающиеся с высоты, и сердце ее пропускает удар. Родные улочки проносятся под ногами, а девушка опускает руки, чувствуя, как тихая злость и грусть заполняют ее чащу. Она ненавидела это место всей своей душой, ведь именно тут случалось все самое ужасное в ее, может быть, короткой жизни. Юная особа вырывается из теплых объятий, приближаясь все ближе к стенке лифта. Попытки подавить все эмоции, что нахлынули волной, не получались, и лоб встретился с прохладным стеклом, а фотограф пыталась восстановить дыхание, что было слишком ускорено. Ей еще встречаться с опекунами, и эта мысль раздражала, нервировала больше всего, но когда она почувствовала ладонь на своем хрупком плече, то негативные чувства начали потихоньку отступать, залегая на дно души. Девушка благодарна за поддержку и снова утыкается в мужскую грудь, ощущая, что голова начинает кружится от множества мыслей, что сейчас летают в ней, и хоть фотограф встретит свою «семью» совсем скоро, но думы не о ней, а о Вилли Вонке и о его губах, что должны быть слаще любого шоколада на Земле. Шарлотта уводит взгляд в пол, краснея, но вскоре ее лицо бледнеет, ведь виднеется знакомая крыша, под которую придется войти, как она надеется, в последний раз. Лифт медленно приземляется перед белоснежной деревянной калиткой, что очень скоро открывается, а Ротвуд чувствует под подошвой тропинку из огромных камней, глубоко вдыхает и уверенной походкой направляется к двери. Звонок, чьи-то легкие шаги, скрип, и перед глазами юной особы возникает маленькая девочка, в чьих огромных голубых глазах читается раздражение. Она начинает по-хамски отвечать гостье, но та ее не слушает, смотря на нее молча, ожидая, когда ее тирада закончится. Кондитер стоит за спиной фотографа и, по всей видимости, тоже готовится пройти в дом, но девушка говорит ему одними губами, что лучше подождать ее на улице и не попадаться на глаза ее «отца». Когда девчушка замолкает, с гордостью ожидая реакцию от Ротвуд, последняя ее лишь слегка толкает, протискиваясь в просторный холл, где стоит пианино, что так и не поддалось юной особе. Малявка лишь на секунду замирает в непонимании, после чего хватает Лотту за ногу, пытаясь остановить, но фотограф идет как ни в чем не бывало, поднимается по ступеням на второй этаж и идет к высокой двери в кабинет. Девочка пытается остановить незнакомку и прибегает к жестокости, кусая запястье Шарлотты так сильно, что струйки алой жидкости начинают стекать по коже. Фотограф лишь смотрит на рану, на реакцию ребенка, на лужу крови, что образуется на дорогом ковре, но ничего не делает с этим, стучится в кабинет и, не дожидаясь ответа, заходит. Тут все пахнет дорогими сигарами, алкоголем, мужским одеколоном, и, от этой мешанины, голова начинает адски болеть, но Ротвуд сдерживается, лишь тихо шипя себе под нос, приближаясь к рабочему столу из темного дерева, за коим сидит ее опекун, пожирающий фигуру Лотты жадным взглядом. На его лице стоит хищная улыбка, а в серых глазах пылает не самый дружелюбный огонек, от которого по телу пробегают мурашки, но Шарлотта держится максимально серьезно, строго и отстранено. Юная особа кладет руки на стол, окрашивая некоторую его часть кровью, на что мужчина лишь сводит брови к переносице, а ухмылка пропадает с лица. — Я приехала за своими документами. Я съезжаю от Вас навсегда с надеждой, что мы больше никогда не увидимся. — Хамство. И документы я тебе не отдам, чтобы ты была у меня на поводке до двадцати одного года. — Мерзость. Я могу позвонить в органы, где вас давно заждались. Я требую, чтобы мне отдали мои документы. Все же, это моя собственность. — Меня не напугаешь этим, Лотта. — Мужчина встает с кожаного кресла и подходит к девушке. — Они все равно куплены мной, так что, увы и ах, твой план провалился. Ротвуд кривится от интонации, с которой мужчина произносит ее имя, а так же начинает отходить назад, ведь опекун идет прямо на нее. Она думает, думает что делать, ведь заветные бумаги ей не достать разговорами, и хоть она могла дождаться, когда он отвлечется и уйдет по делам, но все это слишком долго. Шарлотта миролюбивый человек, но когда угроза где-то рядом, то кровь наливается не в мозг, а в кулаки, готовые нанести удар, что фотограф и делает, пока ее не прижали к стене. Кулак ударяется в скулу, а мужчина, не ожидавший ничего такого, падает на пол, и в глазах его разгорается ярость. Лотта, как можно быстрее, подбегает к заветному ящику, открывает его, достает нужную папку и собирается ретироваться из этого дома, но мужские пальцы сдавливают ее ногу, валя на пол. Рука загорается болью, но Ротвуд не обращает внимания, резко подскакивая и выбегая из кабинета, слыша лишь хриплый крик. Вот заветный выход, но его перекрывает маленькая девочка, что уверенно стоит на месте, на что юная особа закатывает глаза и сбивает ребенка с ног, чувствуя, что по лестнице уже спускается злой опекун с кровью на лице. Холод ударяет в лицо, но из-за адренали он не чувствуется в полную силу, и Шарлотта запрыгивает в лифт, в коем стоит взволнованный Вонка, быстро нажимающий на нужную кнопку, поднимая кабину в небо и улетая, улетая куда подальше от этого отвратительного места. Эмоции отступают, давая боли проявить себя во всю мощь, и та этим пользуется, пуская свои корни в руки, скручивая их, сжимая каждую мышцу. Из груди вырывается вздох облегчения, и девушка, скользя по стене, садится на стеклянный пол, пряча лицо в колени и обнимая их руками, горящие огнем, а металлический запах крови, что начала уже потихоньку застывать, лишь напоминал о ранениях. Глаза на мокром месте, но Лотта сдерживает слезы, что хотели прокатиться по ее лицу, оставляя соленые дорожки. Фотограф забывает про Вилли, что сейчас стоит с немым ужасом на лице, не зная что делать, и, если бы кабина лифта была более широкой, то мистер Вонка точно начал ходить туда-сюда, что-то быстро говоря себе под нос, и бросая взгляды на девушку, что сейчас не в самом лучшем состоянии. Мужчина еще несколько секунд стоит на месте, словно приклеенный на самый мощных клей, но срывается с места и подходит к юной особе, вставая на одно колено рядом с ней. Слышится скрип перчаток, который заставляет голову болеть еще сильнее, но через мгновение всю боль перекрывает что-то приятное, и хоть это и приносит некий дискомфорт, но аккуратные движения расслабляют. Кондитер, откладывая этот элемент одежды, теплыми пальцами водит по ране на запястье, поглаживая и ощупывая. Ротвуд поднимает голову, и лицо ее покрывается румянцем и появляется легкая улыбка. Она говорит, что все хорошо, раны скоро заживут, так что переживать особо не стоит, но мужчина завороженно смотрит на раны от зубов, не переставая к ним прикасаться. Шарлотта лишь хрипло смеется, а когда хозяин компании поднимает голову, то встречает только широкую улыбку и сощуренные глаза с огоньком веселья внутри. Что происходит в следующую секунду девушка не успевает понять. Кожа лица обжигается от пальцев Вонки, от чего становится жарко, а приятное тепло разливается по телу, Лотте нравится, нравится до безумия, и она лишь пытается сильнее прижаться к чужой ладони, жмуря глаза от наслаждения. Вилли близко, слишком близко, ведь фотограф чувствует его горячее дыхание, опаляющее лицо, а в фиалковых глазах можно утопиться. Витает запах шоколада, что сносит крышу, и Шарлотта не сдерживается, кладя тонкие пальчики на мужскую скулу и быстро целует кондитера в губы, невесомо, почти не касаясь, а потом резко отодвигается, отдавая себе отчет в своих действиях. Боже, она только что поцеловала самого Вилли Вонку, самого загадочного для всех человека, что производит такие вкусные сладости. Ротвуд облизывает губы, нервничая все больше и больше, и чувствует легкий вкус шоколада. Так вот какой Вилли Вонка на вкус. Девушка улыбается, и ее затягивают в поцелуй.