Твоя. Моя. Наша.

— Так ты никогда не пробовал? Столько лет прожил и даже интереса не было? Неудивительно, что тебе все быстро наскучило, — Макс вальяжно развалился на диване, обтянутым кожей редкого и наверняка дорогого животного, без всякого уважения к последнему. Виктор вращал вино в утонченном бокале, давая ему надышаться, прежде чем разбавить им привычный вкус крови на языке: — Жить долго — не значит испробовать все. В каждом из нас просыпается маленький ребенок, когда мы видим перспективу вседозволенности. И этот ребенок жаждет испытать мир на прочность, раз уж ему представилась такая возможность. Но я не мальчишка, да и ты тоже. Должен понимать, что бесконечный и бесконтрольный путь за своими желаниями окончится выжженной долиной разочарований. Жизнью, чувствами... Собой. Макс задумчиво посмотрел на огонь, единственное, что напоминало о течении жизни в доме вампира, и усмехнулся. — Как складно у тебя получается излагать мысли, — Макс, как полная противоположность Виктору, взял со столика крепкий гранёный стакан с бурбоном и, не смакуя, опрокинул в себя весь напиток, — жаль, ты с женщинами так искусно не обращаешься, как со словами. Первое время снобизм Виктора не позволял ему смотреть в глубину многих вещей и людей, а излишняя простота и легкомыслие Макса не раскрывали перед ним дорогу к новым возможностям. Возможно, именно желание выйти за привычные рамки и сблизило двух мужчин, враждовавших испокон веков. Виктор и Макс были друзьями, вопреки общему мнению и пересудам за спиной. — Жаль, что ты ассоциируешь глубокую женскую натуру с набором знаков, — Виктор еле заметно приподнял уголок губ и посмотрел на волка, — возможно, это и заставляет женщин вешаться на тебя толпами. Ты раскрытая книга, Фолл. И финал виден каждому. Если бы оборотень услышал подобное в свой адрес от вампира пару месяцев назад, то, несомненно, впечатал свой кулак в надменную улыбку аристократа. Но сейчас сказанное его позабавило. — Тогда ты, Ван Арт, сейф с шестизначным шифром. Проще скинуть в реку и забить, чем подбирать код, — с усмешкой ответил Макс, наливая в стакан ещё золотистой жидкости. — Мы отвлеклись от первоначальной темы разговора. Нет, не пробовал. Хотел бы? Возможно. Представлял? Однозначно. — И что тебя в итоге остановило от реализации задуманного? — Чувство собственничества. Есть тонкая грань между первой заинтересованностью женщиной и решимостью ею обладать. По крайней мере у меня. Волк закатил глаза и устало вздохнул: — Либо пан, либо пропал? Ты всё излишне идеализируешь. Виктору нравились беседы с Фоллом, напоминающие дебаты или игру в теннис, где каждая мысль непременно должна была быть встречена оппонентом и отбита в обратном направлении. Но в этот раз он не нашел что ответить. Фолл был прав, Виктор был идеалистом. Он жил оценивая, а оценивал, чтобы понимать, как живёт. Макс же отдавался чувствам. Если он что-то и оценивал в своей жизни, то только насколько по шкале от 1 до 10 довольна его волчья натура. Виктору хотелось научиться этому у Макса, прислушиваться к своим желаниям, стать более эгоистичным. Макс же в свою очередь перенимал умение Виктора к сдержанности и эмпатии. Они дополняли друг друга, а Макс видел в этом прекрасную возможность попробовать что-то новое. Новое для Виктора и для себя самого. — Я знаю, что ты к ней неровно дышал. Но она тебя отшила. Впрочем, как и меня. Черт знает, что у этой девчонки на уме, но признайся честно, тебя ведь посещало желание ее хорошенько оттрахать? Особенно после ее турне по Европе, которому предшествовала ее бессовестная манипуляция нами? Виктор непроизвольно хмыкнул, что подтвердило слова волка. Да, хотел. Хотел сильно приложить девчонку головой обо что-то твердое, хоть и подобное желание было ему совсем несвойственно. А после хотелось наказать. Так, будто она принадлежала ему. Будто не отвергала его чувств. Впервые ему было плевать на чей-то отказ, а юной стражнице очень повезло, что она находилась в тысячах километрах от него. И до ее прилета он успел совладать со своими чувствами. Успокаивало его и то, что Макс был с ним абсолютно солидарен, хотя они никогда не обсуждали это вслух. Мия была занозой в заднице, и оставалась ею даже после победы над Вудом. Когда казалось бы угроза войны не висит над ними дамокловым мечом, стражница, как паучиха, плела новые сети неприятностей. Которые, впрочем, сама же и решала. Но это не отменяло того факта, что и оборотня и вампира это выводило из себя до хруста суставов в костях. Выводила её самоуверенность, неуёмное геройство, гордыня, не позволяющая принять помощь. Они оба знали, что Мия ныряет в проблемы с головой, потому что верит в свои силы. И они верили. Но все равно боялись и переживали. Каждый по своему. Но прав на себя она никому из них не позволила заявить, и оставалось молча терпеть. Мия была хорошим другом и Фоллу и Ван Арту, но и знала, на что давить в случае, когда ей необходимо было добиться своего. Это бесило обоих. — Почему вдруг речь зашла о Мие? — поинтересовался Ван Арт. Бокал его уже давно был пуст, но он этого не замечал, отдавшись в плен размышлениям. — Ты хочешь ее, не отрицай. И я хочу ее. А она слишком темперамента и для тебя, и для меня. Или, как я предпочитаю думать в последнее время, боится. — Ты наконец решил внесли разнообразие в свою однообразную жизнь и немного подумать? Как необычно, — не удержался от колкости Виктор, но поспешил быстрее продолжить, пока волк не огрызнулся в ответ, — Мия, будучи обычной студенткой журфака, не побоялась посмотреть в лицо смерти, защищая ценой своей жизни маленького волчонка. Не испугалась принять свою изменившуюся сущность. Не стала прятаться от неизбежной битвы с князем, ещё не до конца познав уклад жизни вампиров и оборотней, но уже понимая, что столкнулась с, пожалуй, самым сильным противником из всех. Не зная своих сил, не изучив их до конца. И Мия боится, по твоим словам, нас? — Да. Подумай сам, наша воинственная девочка готова вцепиться в любого, кто нарушает баланс справедливости: защищает слабого, ставит на колени сильного, протягивает руку нуждающемуся. Как ртуть на ладони, её невозможно удержать силой, но рука, баюкающая переменчивую сущность, должна быть твердой и непоколебимой. Она не боится того, что рука сожмется. Она боится в принципе вылезти из своего убежища и кому-то доверится. Иначе как объяснить те нелепые интрижки с мартышкой с фотоаппаратом наперевес, или с той же Тришей? Она выбрала тех, кого легко может подавить сама. Кому не нужно раскрывать душу, кому она легко может сказать нет и оставить позади, как фантик от недавно съеденной конфеты. — Не ожидал от тебя такого анализа, — удивился Виктор, — ты редко демонстрируешь свои познания в психологии, но и как сертифицированный специалист должен знать, что у её поведения может быть несколько причин. Она могла не захотеть привязываться к кому-либо, пока не разберется, кем является сама или пока не будет известен исход битвы. — Со стороны выглядит так, но если задуматься и посмотреть вглубь? На кой черт она полезла к тебе целоваться во вторую вашу встречу? А тогда в лесу, ты как вампир чувствовал, чего она на самом деле хотела, когда отталкивала тебя? — Да, — тихо ответил Виктор, — обратное... — Вот и я чувствовал. Но она почему-то ушла, тогда на озере. Но я помню ее эмоции, как заставляла себя уйти, как от безысходности и желания выплеснуть чувства стащила мою одежду, — Макс улыбнулся, вспоминая детскую шалость этой девчонки, — у нее были, а возможно и есть сейчас чувства и к тебе и ко мне, но по какой-то причине она их подавила. Виктор молчал. Понимал, что Макс был прав. Да и сам верил своему вампирскому чутью, но одна мысль не давала покоя. — Вопрос не в этом. А нужно ли вообще вскрывать ей душу и обнажать ее желания? Может за ними скрывается что-то ещё, что нам может не понравится, что не нравится самой Мие? Волк предпочел оставить монолог без ответа, понимая, что Ван Арт смакует мысль, как недавно выпитое вино, чтобы вынести вердикт. — Она получила силу, превозносящую ее выше смертных, оборотней и вампиров вместе взятых. И если верить Аши, это было предначертано. Маскарад, троица неосторожных вампиров. Нужды избавляться от нее не было, тайна не была раскрыта, но для них она все равно представляла угрозу. На подсознательном уровне ее боялись уже тогда. А значит сила в ней дремала ещё до той злополучной ночи. Сказанное Виктором, казалось, будто было откровением и для него самого. — Все имеет две стороны. У силы это тьма. Необузданная, хаотичная и от того пугающая. И Мия боится, ты прав. Но не нас. А себя. Вывод повис в темноте, как дымовая завеса, мешающая дальше мыслить и действовать. Макс смотрел на огонь, Виктор следил за отблесками языков пламени на бокале. Каждый думал о своем.

***

Мия никак не могла удобно устроиться на жёстком кухонном стуле. Без спинки, шершавый, высокий и немного качается. Все время приходилось подкладывать бумажку под ножку. Ей вообще не нравилась квартира, в которой ей приходилось сейчас жить, но других вариантов не было. Нужно было признать, Триша смогла найти подходящее по цене и расположению жилье, но стулья в квартире были ужасно неудобные. Жаль только, что сама подруга переехала к Дэрилу вот уже как почти три месяца назад и не может по достоинству и дальше оценивать этот бесценный предмет интерьера. В редакции она в последнее время почти не появлялась, сосредоточившись на организации работы ордена. Мистер Боу сердился, а Мия пыталась задобрить шефа новой статьей. Той самой, которая никак не удавалась, потому что журналистка никак не могла усидеть спокойно на стуле. Текст набирался с трудом, буквально выдавливался из сознания жалкими потугами. Пальцы скакали по клавиатуре скорее по привычке, набирая шаблонные фразы. Звонок в дверь стал одновременно и спасением и новой помехой. Мия встала и, подойдя к двери, посмотрела в глазок, практически сразу же открыв дверь. — Привет, герой! Фолл протиснул широкие плечи в дверной проем, не вынимая руки из карманов, и улыбнулся. Мия улыбнулась в ответ, всегда оптимистично настроенный Макс поднимал ей настроение одним своим присутствием. Широкая грудь и плечи, обтянутые одеждой, внушали доверие и желание укрыться за крепкой спиной. Мие это нравилось, но о большем думать себе не позволяла. — Привет, Макс. Как раз работала над новой статьей. Ты по делу или просто? — Просто, — с лица Макса не сходила улыбка, — ездил по делам и решил заглянуть. Угостишь чашкой кофе? Мия немного настороженно посмотрела на чересчур довольного Макса, но быстро расслабилась. Мало ли, какие события происходят в жизни оборотня, может, наконец, начал встречаться с Самантой, и молча отправилась на кухню ставить турку. Макс прошел на кухню, мимолетом заглянул в открытый ноутбук. Мия вздрогнула, когда его горячая рука опустилась ей на плечо и губы, находясь критично близко от уха, негромко проговорили: — Как идёт работа над статьей? — одновременно с этими словами он убрал ладонь, но позволил ей свободно опуститься вниз, пройдясь по спине девушки, до самого копчика, задев ягодицы. В жесте была интимность, но предъявить Мие было нечего, да и не хотелось. Внезапно пересохшими губами она ответила: — Отвратительно, если честно, — и продолжила насыпать кофе, попутно включая плиту. Макс продолжал стоять достаточно близко. Слишком. В условиях их взаимоотношений эта близость была неуместна, но у Мии язык не поворачивался прогнать оборотня. Она помешивала кофейную жидкость и следила, чтобы та не сбежала. — Я мог бы помочь, но ты же знаешь, с фантазией у меня не очень, — Макс стоял, оперевшись поясницей о кухонный гарнитур и заглядывал своими серыми глазами Мие прямо в душу. Девушка смотрела в глаза Максу и поняла, что смотрит слишком долго лишь тогда, когда кофе стал выливаться на плиту и шипеть, соприкасаясь с горячей поверхностью. Она сейчас напоминала этот самый кофе. Ещё немного и выльется наружу, за края дозволенного. Она успела только убрать турку и выключить плиту, как снова раздался звонок в дверь. Мия ухватилась за него как за последнюю соломинку и рванула открывать дверь, даже не глядя кто за ней. Последняя соломинка оказалась грузом, который прикрепляют к ноге провинившегося и отправляют на дно за грехи. Именно так себя и ощущала Мия, когда увидела на пороге Виктора. Как всегда безупречно выглядещего. Хуже уже быть не могло, поэтому Мия покорно отошла от двери, пропуская того внутрь, даже не удивляясь тому, что вампир приехал под конец дня, когда солнце ещё светило во всю. Он прошел мимо нее медленно, задевая плечом, обдавая шлейфом дорогого парфюма. Необычно близко и совершенно непривычно. Ей срочно нужно было взять себя в руки. Вампир и оборотень никогда не проявляли навязчивость. Отказ Мии в более близких отношениях каждый воспринял спокойно и дружелюбно. И они никогда не переходили черту, не будоражили сознание внезапными появлениями и, упаси Боже, касаниями. Но сегодня что-то определенно шло не так. Мия ушла в ванную, закрыла дверь, плеснула холодной водой в лицо и посмотрела на свое отражение. — Я сумеречный страж, исток возрождения древнего ордена. Я одержала победу над князем в ночь кровавой луны, — говорила сама себе девушка, будто убеждая неверующего в существовании Бога, — я справлюсь и с двумя мужчинами. Обычными, ничем не примечательными, сексуальными, притягательными, совершенными... Да, блять.... Мия закатила глаза и посмотрела на саму себя с выражением: "Да что с тобой, черт возьми, не так?!". Провела рукой по шее и решительно повернулась к выходу: "Напою убежавшим кофе оборотня, а вампиру подам чай в пакетиках, пусть в конвульсиях свалят отсюда как можно скорее". Открыла дверь, сделала шаг вперёд и упёрлась носом в мужскую грудь, обтянутую черной рубашкой. — Извини, я хотел воспользоваться уборной, — бархатным голосом произнес Ван Арт. И конечно, будто нарочно, Виктор стал проходить в ванную, не дождавшись, когда ее покинет Мия. Они застряли в проходе, стоя друг к другу лицом. И если Виктор не спешил проходить дальше, то Мия буквально тараня косяк за своей спиной, решительно покидала поле боя. План изменился. Сослаться на горящий дедлайн по статье и выпроводить обоих. Сейчас же. Но она не учла одного. Все планы сегодня с самого утра обрекались на провал. И этот не стал исключением. Короткий коридор, закуток совсем мелкий, два шага и ты уже в прихожей. Каких-то два несчастных шага отделяли Мию от иллюзии спокойной жизни. Макс стоял в проходе, возвышаясь своей крепкой и мощной фигурой, заслоняя свет, мысли, реальность. Мия даже не поняла, как и зачем, волк сделал шаг и прижал ее к стене, положив большую и горячую ладонь на ключицу, кончиками пальцев касаясь шеи. Он давил несильно, но ощутимо, не давая оторваться от стены. Фолл был близко, слишком. Дыхание опаляло висок, вторая рука по-хозяйски легла на талию. — Знаешь, почему я стал называть тебя героем? — вдруг спросил, губами целясь куда-то в волосы, волк, телом прижимаясь к Мие вплотную, разве что не вдавливая в стену. Мия громко сглотнула от резкой и внезапной близости горячего тела, шаря глазами в поисках пути отступления. Но с другой стороны приближался Виктор, который, кажется, даже не собирался заходить в ванную, как хотел всего меньше минуты назад. Мышку загнали в ловушку, и та захлопнулась. — Герой тот, кто принимает уготованное смело. Не бежит от страха, принимает и позволяет ему себя закалить, — Фолл переместил правую руку, обхватывая горло и мягко откидывая голову назад, чтобы девушка посмотрела на него, — почему же сейчас изменяешь своим привычкам? Мия ни черта не понимала. Почему волк вдруг позволяет себе прикасаться к ней… так? Почему Ван Арт стоит совсем рядом и не оттаскивает наглого оборотня, сетуя на отсутствие воспитания. Почему смотрит, будто перед ним оригинал Рождения Венеры, с интересом и желанием… заполучить? Виктор подошёл ближе, а Фолл на удивление подвинулся, убирая руку и освобождая место. Краем сознания девушка осознала: они действовали заодно. Объединились за её спиной! Виктор передвигался незаметно, мгновение, и его ладонь накрыла руку девушки, мягко взяв за пальцы. Вампир поднес руку к губам и оставил мягкий поцелуй на тыльной стороне. — Ты был прав, страха нет, — Ван Арт повернул ладонь и оставил лёгкий поцелуй на запястье, — точнее не тот, что отвечает за самосохранение. Это страх предвкушения, азарта, завершающийся нотами возбуждения на высоком аккорде. Вампир продолжал оставлять поцелуи на внутренней стороне руки, поднимаясь выше. К нему присоединился волк, оставляя горячие поцелуи сначала на виске, затем все ниже, в противовес вампиру, скула, подбородок, шея, мочка уха. Когда телом овладевает желание, мысли покидают разум. Они вдруг оказываются везде. Там, где губы оборотня коснулись впадины за ухом, на сгибе локтя, где вампир оставил лёгкий укус. Как сигналы, они заставляют сознание перемещаться, концентрируясь на удовольствии. Мия потеряла себя. Она слишком часто говорила себе "нет". "Нет" симпатии к обходительному Ван Арту, "нет" желанию позволить Фоллу оберегать ее как свою волчицу, "нет" ревности к тем женщинам, что присутствовали в жизни её мужчин, и не ограничивающими себя муками совести и комплексом неполноценности, как это делала Мия. Девушка любила обоих. В тот момент, когда она готова была сдаться и упасть в крепкие и надёжные объятия Ван Арта, когда думала, что хуже быть уже не может, худшее случилось. Пророчество, а затем в её жизни появился Макс Фолл. Гиперответственность Мии не позволила ей продолжать флирт с Виктором, и она же стала причиной отказа Максу. Не могла она броситься в объятия оборотня, когда боролась с чувствами к вампиру. Это было нечестно по отношению к обоим. Она никогда не допускала мысли дать волю чувствам и флиртовать с обоими. И сейчас Мия чувствовала себя дурой. Потому что те, кого она так тщательно оберегала от самой себя, всё это время играли по своим правилам. Рука Виктора властно схватила её за талию и притянула к себе. Вампир больше не ждал, впрочем, как и оборотень. Они дали ей ровно столько времени, сколько было необходимо принять происходящее, но недостаточно, чтобы прийти в себя и вспомнить о приличиях. Виктор впился в губы, сразу же углубляя поцелуй. Руки волка оказались на вздымающейся груди, заключая в плен, зажимая выступающие соски между пальцами и лаская обнаженную шею губами. Виктор крепко прижимал девушку к себе, сжимая ягодицу под тонкой тканью спортивных шортиков, или это Макс прижимал её к вампиру, упираясь пахом в попку. Она уже не понимала. Мия схватилась за мужчин, как за свое спасение... или погибель, отдаваясь ласкам. Макс уже задрал футболку до шеи и стянул вниз бюстгалтер, подставляя полную, молочную грудь под язык Виктора, сам же, несильно схватив волосы у корней, заставил её запрокинуть голову и целовал, жадно и напористо. Вторая рука волка уже была в трусиках, пропитанных сочившейся влагой. Макс гладил складки, раскрывающихся под напором ласк. Одновременно с ним Виктор втянул ртом сосок, легонько прикусив, и девушка почувствовала как задыхается. Мия схватилась одной рукой за волосы Виктора, подняла вторую и обхватила ею шею Макса, то ли для того, чтобы не упасть, то ли из страха потерять. Фолл отпрянул от её губ и перешёл на шею, запрокидывая голову девушки себе на плечо. Язык Ван Арта обвёл ореол соска, дразня одновременно сладкой и щекотной лаской. Мия сдалась, когда пальцы Макса скользнули внутрь. Она развела бёдра в стороны и застонала в голос. Оборотень и вампир, не сговариваясь, резко отпрянули от неё, но лишь на мгновение. Фолл потянул девушку в гостиную, Ван Арт шел следом, снимая на ходу рубашку. Стянул с Мии футболку, расстегнул бюстгалтер, руки Фолла уже стягивали шорты, не церемонясь, прямо с трусиками. Каждый из них действовал, не оставляя шансов девушке на раздумья, отточено, целенаправленно. Она стояла полностью обнаженная перед ними, не стесняясь наготы, с румянцем на щеках, готовая отдаться. И они это понимали. Несколько секунд, чтобы насладиться прекрасным видом жаждущего тела. Звякнула пряжка ремня, затем вторая. Оранжевое зарево предупреждало о завершении дня или начале сумерек. Времени, которое принадлежало только юной стражнице. Короткий промежуток, мгновение перед тем, как ночь вступит в свои права, и на небе не появится луна — символ главенства вампиров и оборотней. Солнце опускалось за горизонт, отрезая пути к отступлению. Крепкое тело Виктора было напряжено, когда он подошёл к ней. Он ласково посмотрел на Мию и надавил на плечи: — Ты знаешь, чего я жду. Мия послушно опустилась на колени и еле слышно прошептала одними губами: — Послушание. Макс подошёл сбоку и отбросил светлую прядь волос с плеча девушки, сказав: — И ты знаешь, что нужно мне. — Преданность. Два эрегированных члена находились у её лица. Это было пошло, слишком, но ещё развратнее было желание девушки попробовать их на вкус. Она коснулась их руками, затем твердо обхватила два сильных ствола. Первую ласку получил Ван Арт. Она облизнула головку, затем обхватила её губами, проходясь языком по уздечке и продолжая рукой мягко массировать ствол. Влажное причмокивание, и девушка совершает те же действия с членом Фолла, не прекращая движения обеих рук. Преданность и послушание. Она принадлежала только им, и только так, как хотели они. Она ласкала языком их плоть, перемещаясь от одного к другому, пока не вырвала первые стоны у мужчин. У самой Мии сводило промежность. Её возбуждала собственная покорность. Вся эта ситуация была настолько дикой, насколько страстной и сексуальной. Мужчины прекратили ласку. Крепкие руки обхватили стройное тело и помогли разместиться на диване. Вампир обхватил её голову руками, заставляя вбирать его почти полностью, пока волк пристраивался сзади. Его пальцы скользнули внутрь, сразу два, затем также быстро покинули нутро, будто проверяя её на готовность. Мия не успела протестующие замычать, как язык оборотня коснулся горошинки у входа, а руки надавили на поясницу, заставляя прогнуться и открыться ему навстречу. Он двигал языком, проходился по складкам и возвращался к набухшему бугорку, производя сладкую пытку и заставляя девушку прогибаться сильнее. Прохлада воздуха коснулась промежности, мгновение и Фолл заполнил её собой, резко, полностью, до конца. Не давая привыкнуть, сразу начал двигаться в такт Виктору. Мия приглушённо стонала, от каждого толчка сильнее смыкая губы на члене вампира. Ван Арт двигал бедрами, продолжая наполнять рот девушки. Он обхватил ее волосы у корней и приподнял голову так, чтобы она посмотрела на него: — Каждый раз, когда ты будешь оспаривать мои… наши с оборотнем решения и доказывать свое право поступать по своему, я буду вспоминать свой член в твоём рту. И ты, Мия, запомни, этот момент. Возможно, это поможет нам чаще соглашаться друг с другом. Голос Виктора был прерывистым и хриплым, он по привычке был сдержан, но рваное дыхание и практически полностью черная радужка глаз выдавали в нем сильное возбуждение. Из груди Макса вырывались приглушённые стоны, перемешанные с утробным рычанием. Он крепко держал девушку за талию обеими руками, насаживая на себя. Сдержанными и глубокими движениями Фолл почти полностью покидал тело Мии, а затем наполнял собой до основания. Стражница мелко подрагивала, её руки то беспорядочно гладили торс вампира, то сжимали запястья волка. Это было пыткой. Сладкой, страстной и жестокой. Макс почувствовал, как сокращаются её мышцы, а тело просит разрядки, она больше не могла терпеть. Фолл подал знак Ван Арту. Они одновременно покинули её тело и уложили спиной на диван, поменявшись местами. Виктор, близкий к финалу, вторгся в девушку и начал быстро двигаться. Голова девушки оказалась свисающей с края дивана. Быстрый темп вампира выбивал из нее непрекращающиеся стоны. Его рука, ласкающая клитор, доводила до долгожданного пика. Фолл оказался у её лица, она обхватила его член рукой, возобновляя движение и вбирая яйца в рот. Время перестало существовать. Оно остановилось или ускорилось в стократ? Мия не ощущала. Единственное, что было важно на тот момент, это член Виктора, вбивающийся в неё, его пальцы на бугорке клитора, руки Макса, сжимающие грудь и его ствол, скользящий во рту. Мышцы промежности сжались в последний раз и точка удовольствия распространила разряды оргазма по всему телу. Мия задрожала и выгнулась. Мужчины продолжали терзать её тело, продлевая удовольствие. Виктор, не выдерживая тугости сжимающихся стенок, с гортанным стоном кончил следом. Его голос смешался с рычащим стоном Макса. Мия слизывала пересохшим ртом вязкие капли с губ — волк пришел к финалу почти одновременно с вампиром. Несколько минут прошли в полной тишине. Никто не двигался, позволяя напряжённым до предела мышцам отпульсировать. Наконец девушка приподнялась на локтях, освобождая место Фоллу и укладываясь головой на его рельефный торс. Ван Арт пристроил голову на её живот, обхватывая упругие бедра руками. Все трое восстанавливали дыхание. Никому не хотелось думать о том, что будет дальше. Загадывать на дни, месяцы, годы вперёд. Гадать, повторится ли это ещё раз. Очевидно было лишь одно. Девчонка, что вскружила голову обоим представителям сильнейших рас, первая и единственная в своем роде, возродившая дело древнего ордена и ставшая той, что скрепила дружбу между двумя враждующими видами, сейчас лежала в объятиях оборотня и вампира и полностью принадлежала им обоим. — Герой, — тихонько обратился к ней Макс, — не вздумай больше прятаться от нас. Мы разделили с тобой беды и испытания, теперь разделили и постель. В следующий раз, когда решишь рисковать своей жизнью, вспомни об этом. Виктор оставил лёгкий поцелуй на её ребрах. Мия утвердительно хмыкнула. Бежать она не перестанет, вся её жизнь была большой гонкой на выживание. Но сбавит темп, замедлит ход, позволит себе оглядеться и понять, что больше не одна. Оборотень и вампир по обе стороны от неё. Принимают такой, какая есть. И этого было достаточно.