***
Кладбище находилось за городом, в низине. Место было живописным: между могилами росли пышные ели и раскидистые покрасневшие клены; земля была усыпана опавшими листьями, высокая трава пожелтела, а вдали виделась тополиная роща. Других людей здесь не было. Тишину нарушало лишь пение птиц и шелест деревьев. — Как здесь красиво. — сказала Аня, оглядываясь вокруг. — Да, очень. — согласилась Света. — Я бы хотела купить картину с этим пейзажем. Юля молча шла впереди. Она была готова расплакаться от обиды и разочарования и уйти домой немедленно. Лучше было идти одной: сейчас это был не Хэллоуин, а обычный визит на кладбище. Не хватало только букета искусственных цветов. Света и Аня догадывались, что Юля недовольна происходящим, но не подавали виду, чтобы вчерашний спор не начался вновь. Они шли вдоль могил, иногда останавливаясь и рассматривая памятники. — Смотрите, это же Пётр Андреевич. — Аня указала на светло-серый памятник из гранита, на котором был отпечатан портрет лысого мужчины, явно моложе сорока. — Кто это? — Юля нахмурилась. — Наш географ. Он уволился незадолго до того, как ты перешла к нам. — Он ведь молодой. Что с ним случилось? — Сбила машина. Аня шмыгнула носом и запрокинула голову, пытаясь не заплакать. Света достала из сумочки одноразовый платок и вытерла слезы, текущие по щекам. Юля обняла подруг, не зная, как их успокоить. — Всё в порядке. — сказала Аня. — Он был таким хорошим человеком, ты не представляешь. И преподаватель отличный, и как человек очень добрый. Юля лишь кивнула. В ней боролись два чувства: она сочувствовала девушкам, но в то же время понимала, что их прогулка окончательно превратилась в обычный визит умерших знакомых. Юле стало стыдно за эту мысль: все же кладбище — место для захоронения усопших, а не парк развлечений. Они нашли ещё несколько могил: утонувшая одноклассница Юли (девушка уверяла, что толком с ней не общалась и не знает, что она была за человек, а значит и скорбить по ней не может); пожилая женщина, работавшая в библиотеке; недавно погибший пожарник и ещё нескольких знакомых им людей. Продвигаясь в глубь кладбища, девушки находили все более старые могилы. Юля остановилась у чёрного гладкого памятника. На нем была изображена молодая девушка (на вид ей было не больше двадцати) с большими глазами, модной в девяностых причёской и широкой лучезарной улыбкой. То, что такая жизнерадостная фотография была выбрана для посмертного памятника, вызывало недоумение — подобные фото лучше хранить в семейных альбомах. Ниже изображения были выгравированы имя, годы жизни и однострочная эпитафия. На могильной плите не лежало цветов — только кулон на нитке. — Ей было семнадцать. — сказала Юля. — Что с ней могло случиться? — Её убили. — ответила Аня. — Меня пугает, что ты знаешь, кто и как умер. — Но я не знаю подробностей. Неужели ты не слышала эту историю? Город был маленьким и спокойным, поэтому любое громкое происшествие долго обсуждалось и настолько же долго оставалось в памяти жителей. — Я не интересуюсь таким. И что же это за история? — Первое убийство в городе, с момента его постройки. — Какой ужас. — Свету передёрнуло. Юля села на корточки и взяла украшение в руки. На чёрной нити висел остроконечный аметистовый кулон, матовый и гладкий. Сложно было сказать наверняка, новый он или старый, но Юля решила, что украшение было старинным, вероятно, семейной реликвией. Несмотря на внешнюю простоту, в нем было что-то таинственное и даже магическое. Юля сжала ладонь и сунула кулон в карман куртки. — Что ты делаешь?! — закричала Света. — Забираю себе красивый кулон. Если бы он был ещё кому-то нужен, он бы его уже забрал. — Юля, оставь его. — полушепотом сказала Аня. Света побледнела настолько, что её лицо стало одним цветом с бумагой. — Что в этом такого? Я не считаю это воровством. Или это тоже какая-то примета? — последнюю фразу она произнесла с усмешкой. — Да, это примета. — строго ответила Аня. — Нельзя ничего приносить с кладбища — ты принесёшь с собой смерть. — Может, ещё есть примета, запрещающая ходить на кладбище? — Юля, мы не шутим. — подала голос Света. — Это не дурацкая примета, это просто неправильно! — Почему неправильно? Что именно в том, что я делаю, неправильного? — Ты берёшь чужую вещь. С могилы. — Эту вещь кто-то потерял, а то, что она лежит на могиле не имеет никакого значения. Если бы этот кулон лежал в мусорном баке, я бы все равно взяла его. — Ты это делаешь специально, да? Лишь бы сделать что-нибудь не так, как мы говорим. — Вы говорите о глупых древних суевериях, которые я не признаю. Нет никаких доказательств, что предметы, взятые с кладбища, приводили к чьей-либо смерти. — Никто в здравом уме не возьмёт ничего с могилы. — Аня не хотела ввязываться в спор и настроилась сдаться, как только поймёт, что переубедить Юлю не удастатся. — Почему? Какие причины, кроме суеверий? Аня не ответила, Света также молчала. Других причин или фактов у них и правда не было. Это был давний страх, прививаемый с детства. Стойкая ассоциация, которую не хотелось отрицать на собственном примере. — Делай, что хочешь. — Аня посмотрела на Свету, и они вместе направились к выходу.***
Прошло несколько недель. Аня вела себя так, будто ничего и не произошло; Света же сначала продолжала переубеждать Юлю, но затем перестала: Юля не хотела снова уступать подруге, да и добровольно отдавать такое прекрасное украшение не хотела. Воскресенье подруги провели в торговом центре: сходили в кино, посидели в кафе, зашли в отдел канцелярских товаров, а затем в книжный. Приближался конец ноября, и помещение уже вовсю украшали к новому году: на витринах переливались сетки гирлянд, высокие искусственные наряженные ёлки стояли между лавочками и киосками, с потолка свисали объёмные бумажные снежинки, блестящий дождик и мишура. — Смотрите как красиво. — Света указала на стену из искусственной листвы, увешанную жёлтыми огоньками. — Давайте сфотографируемся. — предложила Юля. Они сделали много снимков: втроём, вдвоём и по одному. На снимках искусственные листья выглядели совсем как настоящие, а огоньки светили ярче, чем на самом деле. Просмотрев множество фотографий, удалив неудачные и одинаковые, девушки сошлись во мнении, что портрет Юли получился потрясающим, будто был сделан фотохудожником: девушка была невероятно красива, похожа на диву старого кинематографа, огоньки придавали снимку таинственности и, казалось, что на фоне была живая зелёная стена. Кулон на её груди светился необыкновенным фиолетовым светом и выглядел намного наряднее, чем в реальности. — Я никогда не выглядела настолько красивой. Эта фотография будто обработанная. Девушки не стали возражать, потому что Юля на фото и правда не была похожа на Юлю в жизни. *** Небо начало темнеть, некоторые фонари уже зажглись. Было непривычно тепло, и Юля шла в расстегнутой куртке. Неосознанно она теребила аметистовый кулон на груди, который почти никогда не снимала. Юля была рада, что подруги больше не уговаривали её вернуть украшение на могильную плиту. Как можно верить в то, что нельзя доказать? Девушка, погруженная в свои мысли, подошла к подъезду. Она поднялась на одну ступеньку, затем на вторую. Она всегда поднималась быстро, перешагивая через ступень. Нос ботинка ударился о левую щиколотку, левая нога подкосилась и выпрямилась при подъёме на очередную ступеньку. Юля ударилась об острый край ступени головой. *** Новость о смерти общей подруги потрясла девушек. Светино лицо побелело, руки затряслись. Аня сперва не поверила в услышанное. Но увидев Юлю с биркой на ноге, начали рыдать. Они рыдали долго, не в силах успокоить себя или друг друга, осознавая, что этой смерти можно было избежать. Могила находилась в самом начале кладбища, всегда ухоженная и со свежим букетом. Когда пришло время ставить памятник, на посмертное фото выбрали тот самый снимок: неописуемо прекрасная Юля с ярким фиолетовым кулоном на груди.