Злодеи не могут быть счастливыми... или могут?

Сколько стоит место на кладбище?       Чего на кладбище? Оно тебе не надо. Орочи тебя убьёт и бесплатно кремирует. Халява! Не дождёшься моих поминок! Я такое придумаю, что… Что? А пока не знаю, но придумаю. Ну-ну. Что ты нукаешь? Давай помогай думать, как сбежать от смерти. Хорошо, хорошо. Ты пока иди спать, а то думать мешаешь. Да-да. Я бы кое-что сказал, но не буду. Ой, иди уже. <***>       Уже конец третьей недели. Бля, как мне плохо. Рвота, головная боль и кашель каждый божий день. Желудок сейчас думает: «Либо остановишься ты, либо остановлюсь я!» Прости, дружок, но скорее всего ты. Зато мои соседи хоть раз просили у меня помощь, чтоб облегчить себе боль. Даже близнецы и Кимимаро. Ох. А мне уже вообще ничего не помогает. Может подольше поспать? Когда на диете в том мире сидела, помогало, не чувствовать голод. Значит с болью тоже должно получиться. Эх, как же хорошо в тёплой кроватке. Ммм.       Да, бля! Заебал! Кошмар ёбаный! Чё у этого ребёнка с психикой было, что кошмары так часто приходят? Темнота. Как обыденно. А можно, чтобы со света кошмар начинался? О, белый. Тогда хочу спасти всех, предотвратить войну, победить Кагую и много-много миллиардов рё. Мда, моя губа растянулась на весь экватор. Где бы взять губозакаточную машинку? М, мне вместо неё предлагают зеркало в полный рост. Давайте, чего отказываться. Ну, в нём я. Что дальше? И тут моё отражение оживает. — Почему? — Говорю я 2.0. — Почему тебе всё, а мне ничего?! — — Чего? — Афигела я 1.0. — Что именно всё? — — Семья, друзья! — Ой, чё орать то так? — Люди которые тебя любят и защищают! — — Потому что нехер руки на себя накладывать! — Резко прерываю её. — Ты же видела, какая у меня жизнь была! — — Ну, видела и что дальше? Ты сама выбрала тот путь. — Развожу руками я. — Я-я тоже хочу жить! — Зеркало раскололось на осколки, и она вселяется в меня. — Отдай мне моё тело! — — Ёбнутая, свали в туман! — Ору я через боль, которая прошлась по всему телу. — Нехуй, было тогда прыгать! — И она вылетает из моего тела. — Ты! — Некрасиво пальцем в людей показывать. — Ты пожалеешь об этом! Я верну себе МОЁ тело! — И растворяется в воздухе. — Ага. — Отвечаю в пустоту. — В очередь сначала встань, а то Рэйби буянить начнёт.— <***>       Мда, хорошо я поспала. Ужас. Голова раскалывается. Чего в нашей коммуналке так темно? Все же должны просыпаться и идти на завтрак. — Эй, включите кто-нибудь свет. — Прошу я. Потому что, если я сама пойду к выключателю, то точно ударю свой мизинец обо что-то. *Щелчок* Боже, чё так ярко то? Тру глаза и пытаюсь сфокусировать взгляд на комнате. Как всё размыто. Проморгалась. О, наконец-то вижу…       Акацуки. Всё тело сковывает мелкая дрожь, которая с каждой секундой всё растёт и растёт. Пытаюсь заорать, но в горле огромный ком и ничего кроме воздуха не выходит. Плечи обхватила руками так сильно, что на них останутся синяки. А ногти вонзились в кожу и по ним потекли капли крови. Боль чувствую, значит я не сплю. Передо мной лежат все члены Акацуки. Все мертвы, как в каноне. Сасори пронзён мечами. Остатки Дея лежат на полу от его последней техники. Итачи, улыбаясь, неподвижно лежит на земле. Какузу, как разорванная игрушка, с торчащими во все стороны нитками, не двигается. Хидана тут нет, зато вижу огромную яму, засыпанную камнями. Блядь! Зрачки сузились, а из глаз потекли слёзы. Нагато высушенный лежал в его и Яхико храме. Кисаме тоже нет, но на полу валялись три акулы, которые в аниме его сожрали. Нет! Кусочки Зецу догорают в чёрном огне «Аматерасу». В луже, пропитанной кровью, валялось бездыханное тело Конан, из которого торчал шест. Здесь нет только Обито, но в воздухе кружатся мелкие, как я понимаю, его частички тела. Заболела щека. И в тот же миг эта картина меняется на лежащих на мосте Хаку и Забузу. Затем на смерть каждого из шестёрки Звука. Потом на смерть Асумы, Неджи и других. Говорю им всем: «Простите, не смогла, простите». А дальше пустота. Всё то же только со стороны других. — Эй, включите кто-нибудь свет. — Произносит Аки. — Чё ты так рано вскочила? — Бурчит сонный Кидомару. — Джиробо, включи свет, ты ближе всех. — Он тоже что-то пробурчал, но включил. — Бля, дайте поспа… — Недоговорила Таюя, потому что уставилась на Аки. — Чё вы орёте? — Протирает глаза Сакон. — Что с ней?! — Подходит к ней. На этой фразе поднялись все. Хаку сразу оказался возле неё. — Аки. — Зовёт её Хаку. — Аки! — — Да не помогает твой зов! — Критично высказался Джиробо. — В неё как будто демон вселился. — Сказал он тогда, когда Аки проткнула ногтями кожу. — Может белочку из-за яда схватила? — Предполагает Укон. — Вон как глаза по комнате бегают. — — У неё галлюцинации. — Вставляет своё слово Менма. — Хм. И правда. — Подтверждает Укон. — Блять! — Выкрикивает Аки. — Но это явно что-то нехорошее. — Говорит Джуго, смотря в лицо Аки. — Зрачки очень сильно сузились. — У неё потекли слёзы. Из-за этого не выдержал свою холодную маску даже Кимимаро. — Нет! — Снова её выкрик. — Всё, что ты видишь – ненастоящее. — Кладёт руку на плечо. — Это просто галлюцинации. — Видит, что не помогло. Тогда дал ей пощёчину. — Проснись! — Он не хотел терять её. Да, он не разговаривал с ней, держался подальше от неё, презирал её и завидовал ей. Но он не отказался от дружбы, которую она ему предложила. Жалел, что тогда на полигоне толкнул её в плечо. Сжимал кулаки, когда её оскорбляли, а она на это отшучивалась. Он сейчас, по правде, очень волновался за неё. — Остановись! — Выкрикнул Хаку. И уже руки Кимимаро держали Сакон и Кидомару. — Простите, не смогла, простите. — Истерично глотает слова Аки. — Аки… — Не успел договорить Хаку, потому что всех откинула вышедшая из неё волна тёмной чакры.       Комната, нет. Всё здание услышало дикий рёв. Продолжался он минуту и под его конец от тринадцатой комнатки не осталось ничего. Всех, кто жил в ней, вывели уже прибежавшие приспешники Орочимару. Сам змеиный саннин тоже не остался в стороне. Он видел, какие эмоции были на лицах у соседей Аки. Страх там присутствовал больше всех, но не животный страх, как у мыши к кошке, а переживание. Страх, что ты потеряешь кого-то очень важного для тебя. Он может и не признается, но капельку тоже начал переживать, когда увидел ЭТО.       Да, он уже видел, когда Аки теряла контроль, но тогда она была похожа на злого щенка, у которого отобрали мячик-пищалку. Сейчас же всё наоборот. Он видел перед собой существо испытывающее бесконечную боль. Конечно, ведь кожа на теле обуглилась, как будто притронулась к раскалённому железу, и просто опадала на пол, хотя кусочки даже не успевали до него долететь, а догорали ещё в воздухе. Волосы стали чернеть на голове, будто на них капает нефть. А заканчивает эту ужасную картину то, что белые без зрачка глаза становятся меньше из-за чёрных кругов, которые всё сужаются и сужаются, не оставляя ни одного белого пятна на глазном яблоке. Дело дрянь! — Аки. — Зовёт Орочи. — Аки! — Не реагирует. — Чёрт! — И пошёл в нападение.       В руках у него была печать, которая должна была сдержать Биджуу внутри неё. Но её надо прилепить ко лбу джинчуурики. Орочимару быстро связал её змеями по рукам и ногам. Переместился «Шуншином» прямо перед ней, но не учёл реакцию неконтролируемой джинчуурики. Она стала быстрее, намного быстрее. С ней в этой форме может сравнится только Рок Ли без утяжелителей. Аки исчезла прямо под носом у змеиного саннина и рвалась в одном направлении. Но куда? Никто не знает. — Кабуто! — Позвал Орочи своего главного помощника. — Возьми сколько нужно существ с девятого уровня, но не дай ей покинуть деревню. — — Орочимару-сама, поставьте на неё проклятую печать. — Предложил Кабуто. — Тогда вы получите контролируемого джинчуурики. — — Сейчас её демоническая форма отвергнет любую печать. — Цокает языком саннин. — И я всё равно не смогу её взять под контроль. — — Почему? — Удивляется Кабуто, что великий из трёх саннинов не может контролировать ребёнка. — У нас с ней есть общий секретик. — И ухмыляется. А Кабуто не понимает, о чём он говорит.       На перекрёстке они разделились. Кабуто пошёл выполнять поручение, а Орочи последовал за Аки. За ним на безопасном расстоянии, чтобы он их не заметил, следовали восемь детей. — Какого Биджуу щас произошло?! — Истерично спросил Джиробо. — Чего ты это у нас спрашиваешь? — Поинтересовался Укон. — Вон кто знает её дольше нас. — И кивает головой на Хаку. Все повернулись к нему. — Эта конфиденциальная… — Хаку грубо прерывают. — Да, засунь ты её себе куда подальше. — Разозлился Кидомару. — Скажи прямо, что с ней произошло?! — — … — Хаку молчит как партизан, но ему на плечи кладутся две руки. Это сделали Джуго и Менма. — Мы хотим ей помочь. — Начал Менма. — Мы же её друзья. — Закончил Джуго. А Хаку посмотрел на остальных. — Не смотри так на нас. — Сказал Сакон. — Мы – не друзья… считай нас приятелями. — И все удивлённо на него взглянули, кроме Укона, он одобряюще кивнул, ведь всё знает. — Что? — — Чмырил больше всех, а щас говоришь приятели. — С издевкой заметила Таюя. На это Сакон опустил голову. — Рассказывай уже всё, что знаешь! — Наорала она на Хаку. — Она – джинчуурики. — Видит, что они не понимают, что это и с чем его едят. — В ней заключён Биджуу. — И выразительно посмотрел на Джиробо. Он побледнел. А все, кажется, перестали дышать. Был слышен лишь звук быстрых шагов. — Почему он сейчас себя показал, а не раньше? — Нарушил тишину Кимимаро. — Не знаю. — Ответил Хаку. — Она говорила, что у них всё хорошо, не ссорятся, понимают и помогают друг другу. — — Мы видели. — Фыркнул Кидомару. — А если это из-за галлюцинаций? — Вставил слова Менма. Теперь все уставились на него. Он стушевался. — Она же говорила: «Простите, не смогла, простите.» — — По её ужасу на лице, она увидела чью-то смерть. — Сказал Джуго. — И кого-то очень близкого. — — Я могу узнать, что она видит. — Вставила тихо Таюя. — Как?! — Задали несколько человек один и тот же вопрос. — Хренак! — Взбесилась Таюя. — Я накладываю гендзюцу, но перед этим проникаю в голову и смотрю, чего боится человек. — Все закивали, мол, поняли. — Но надо, чтобы она слышала мелодию. — — Кекеке, это сделаем. — Появился рядом с ними Орочи. Они все резко замолчали, но добежали к выходу из здания.       На верху уже был разгар битвы. Семь натуральных монстров против Аки. И она их теснила, даже сильно теснила. Иногда Кабуто кидал в неё взрывные печати, чтобы она дезориентировалась, но не помогало. И вот детишки вступили в бой, а Орочи остался наблюдать со стороны.       Хаку сковал её льдом до головы и держал его. Но руки и ноги освободились, благодаря когтям на них. Этого времени хватило, чтобы Кидомару сделал из чакры «Паучье липкое золото» и обкрутил её ноги и руки. Теперь она ими не могла шевелить. Джиробо всё это время из земли под ней выкачивал чакру, хоть тёмная чакра давалась сложнее, но он продолжал. Аки использовала опять свой рёв, но они были готовы к этому. Сакон и Укон призвали «Рашомон» – очень крепкие врата, которые смогли укрыть их от взрывной волны, но они б не выдержали ещё одного такого рёва. За этими воротами находились все. Менма, чтобы его товарищи не упали от чакроистощения, сыграл на своей окарине «Музыку Усиливающую Чакру». Джуго тоже без дела не сидел, он вытянул свою руку на спину Аки и поглощал, как Джиробо тёмную чакру, только он её сразу развеивал в воздух. И, наконец закончил эту командную работу Кимимаро, он использовал «Шикоцумьяку» и из-под земли выросли кости, которые закрыли Аки все участки тела, кроме головы. Теперь Аки была полностью обездвижена. Она пыталась выбраться из этой ловушки, хоть трещало всё по швам, ведь против разъярённого джинчуурики с таким не попрёшь, но они держали на последней силе воли.       В битву вступает Таюя и начинает играть свою мелодию на демонической флейте. «Главное, чтоб до неё она дошла.» – думала она. И её просьба была услышана. Она вошла в голову Аки. Было жутко темно. Она шла по коридору шлёпая, как она думает, по воде. Потом как появился первый тусклый факел она увидела, что эта была кровь. Таюя закрыла рот рукой, чтобы не закричать и пошла дальше. Пришла она в комнату, где была человеческая Аки. Сидела она на стуле, покрытым колючей проволокой, и смотрела телевизор, который показывал только «Нет сигнала» и ужасный шум шипения. Ноги её до колен были погружены в кровь. Но Таюя уже привыкла к крови и начала вещать: — Аки, мы там из кожи лезем, чтоб тебя утихомирить, а ты сидишь отдыхаешь! — Аки ничего не ответила. — Что идёт по этой коробке такого важного?! — Подошла и уставилась на телек. Он включился на моменте смерти всей шестёрки звука. Таюя смотрела и не сводила с него глаз. На её лице был полнейший ужас. Те люди, которых она видела несколько минут назад, сейчас в этой коробке умирают один за другим. Как только он снова начал показывать «Нет сигнала». Она схватила Аки за щёки и произносила со слезами на глазах: — А-аки, мы живы, это были всего лишь галлюцинации. — Голос дрожал, ведь у неё самой начиналась истерика. — Аки, проснись пожалуйста! — Ревёт девочка. — Мы больше не будем издеваться над тобой. — Глотала ком в горле. — Я-я не хочу терять свою первую настоящую подругу! — Не отвечает, а Таюя повернулась к источнику шума. — Чёрт, надо разбить эту грёбанную штуку. — Взяла флейту в руки и ударила по телевизору с такой силой, что с первого удара на нём лопнуло стекло и теперь вместо него красовалась большая дыра. — Аки, вставай! — Всё, что она успела сказать, потому что багровый туман заполним комнату и Таюя отрубилась из-за того, что не могла дышать. В это время на поле боя. — Таюя, проснись! — Звал её Кидомару. — Чёрт! — — Она что, тоже в Биджуу превращается? — Спросил Джиробо. — Не неси брехни. — Сказал Укон. — Смотрите! — Зовёт всех Джуго. — Аки успокаивается. — Да, она больше не рычала и глаза потихоньку стали приходить в норму. Но кожи всё равно в некоторых местах нет и очень много. Зато изо рта стал выходить багровый туман и просто растворяться в небе, пока Аки принимала обратно свою человеческую форму. Хотя она больше была похожа на того, кто только что выбежал из горящего дома. В этот момент появился Орочи и поставил ей на лоб печать. И вся тёмная чакра ушла в неё, а сама Аки полностью отрубилась. Это хорошо, ведь ловушка для неё покрылась трещинами и рассыпалась. Аки освободилась и начала падать в отключке на землю. Орочи быстро её подхватил на руки, посмотрел на её состояние и цыкнул. — Хорошая работа. — Сказал он Юной Лиге Справедливости, которая от усталости повалилась на землю, и позвал своего доверенного человека. — Кабуто! — Прибыл через секунду. — Бери Таюю и неси в лабораторию. — Он легко её поднял и переместился в назначенное место. — Вы идите отдыхать. Сегодня закалки не будет. — Собирался тоже уходить, но его остановили двое рук, которые схватили его за одежду. — *Отдышка* С Аки в-всё будет в порядке? — Спрашивает Хаку. — *Сильный кашель* О-она поправится? — Задаёт вопрос Кимимаро. На это действие Орочи только ухмыляется, хотя в мыслях нахмурился с его кашля. — Вы за собой смотрите, а с ней всё будет хорошо. — И смотрит на Аки. — Она же джинчуурики. — И перемещается «Шуншином» в лабораторию, где занялся её лечением.       Самое главное, что он сделал это, продезинфицировал все части тела, которые пострадали от тёмной чакры. Использовал он знакомую технику «Шосен», но она почти ничем не помогла. Поэтому взял очень много бинтов, окунул в целебную мазь и стал накладывать их на Аки. После этого посмотрел на свою работу. Бинт был везде: на голове, руках, ногах, груди и т.д. И он заметил одну странную вещь, что кожа восстанавливалась, но очень и очень медленно, хотя у джинчуурики должно всё моментально зарастать, даже не оставляя шрама. Значит её реабилитация затянется на месяц, а то и больше. В общем состояние у неё стабильно, ей просто нужно было отдохнуть. Теперь займёмся Таюей. На вату капаем нашатырный спирт и подносим к носу. О, какой быстрый результат. — Кхе-кхе-кхе. — Прокашливается Таюя. — Чёрт, голова. — Держится за голову. — Как самочувствие? — Спрашивает Орочи. — А ты, бля, не видишь. — Замерла, повернулась на голос и поняла, что и кому сказала. — О-орочимару-сама п-простите я-я… — Начала мямлить она. — Это не важно. — Останавливает саннин. — Голова сильно болит? — Положительный кивок. — Хм. — Идёт к полке, достаёт оттуда таблетку и отдаёт со стаканом воды Таюе. — Надеюсь объяснять не надо зачем это? — Пациентка отрицательно покачала головой и быстро заглотнула таблетку и воду. — А теперь рассказывай, что ты видела в голове у Аки. — — Кровь. Много крови. — Отвечает. — Она сидела на стуле, перевязанном колючей проволокой, по колено в крови, и перед ней стояла какая-то коробка. — — Что за коробка? — — Не знаю, но она показывала снег, какие-то странные надписи и ужасно шипела. — Орочимару понял, что это был телевизор, видел он такую технику, когда был на миссиях. — А она что-нибудь кроме снега показывала? — — Ммм. Нет. Вроде ничего. — Она не соврала ни ему, ни себе, потому что она такое не помнит, значит такого не было. — Хм. — Видит, что не лжёт. — Ладно, можешь ещё полежать тут, пока таблетка не начнёт действовать. — — А как Аки? — Тихо спросила она его. — С ней всё в порядке, только ей надо отдохнуть. — И указывает на соседнюю кровать. Таюя выдыхает. Ведь единственное, что она помнит со своего монолога, так это свои же слова «Я-я не хочу терять свою первую настоящую подругу!». Сама ложится на кровать и засыпает. Слишком много потрясений для маленькой девочки. В подсознании Аки. — Бля, головка моя. — Потирает голову. — Что нафиг произошло? — — …ец пр..шёл. — Шёпотом говорит Рэйби. — Чего? — Ни слова не поняла. — А чётче можно? — — Случ… кое-что …хое. — Снова тихо проговорил он. — Да, бля, высунься и скажи чётко! — Проорала я в потолок. — ПИЗДЕЦ ЁБАННЫЙ ПРОИЗОШЁЛ! — Появился и заревел мне в лицо. Хм. В нём произошли некоторые изменения. — Рэйби, ты подрос? — — Тебя только это волнует?! — Удивился он. — На это посмотри. — И указывает на табличку. Вы изучили «Режим Бесхвостого» «Режим Бесхвостого 1 ур.» – режим, при котором вы становитесь с Рэйби одним единым, как и ментально, так и физически. Чем выше уровень режима, тем сильнее Бесхвостый, но и сильнее сила, которую вы получаете. (Не потеряйте над собой контроль, тогда даже Джашину не известно, что будет). — Ммм. Надо в плане по спасению мира галочку поставить. — Спокойно говорю я. — Ты вообще ничего не помнишь? — Ползёт ко мне Рэйби. Сейчас он уже с размером кота. Отрицательно качаем головой, а он вздыхает. — После того кошмара с зеркалом ты проснулась и увидела кое-что плохое. — Я начинаю перебирать моменты в голове и понимаю, про что он говорит. Руки опять начинают дрожать. — Успокойся. — Ложится ко мне на колени. — Это всего лишь были глюки. Я пересрался больше, чем ты и обезумел. — — Так же, как и я. — Глажу его по голове. — Что ещё произошло, пока мы были не в себе? — — Мы потеряли контроль. — Тихо произносит он. Я непонимающе на него взглянула. — Как Наруто при нападении Пейна. — Я застыла. — Всё в порядке! Никто не пострадал. Мы пока ещё слабые, считай, что у нас уже есть один хвост. — Успокаивал Рэйби. — А как мы угомонились? — Я помню, что при таком вешали на лоб Наруто печать. — Так же, только твои соседи нас ещё обездвижили. — И давление у меня вновь поднялось. — Стой! Не волнуйся ты. С ними всё хорошо, только устали. — Выдыхаю. — А Таюя проникла в наше подсознание и увидела все смерти. — — Я ТЕБЯ ЩАС ЁБНУ! — Ору я на него. — Давай, договаривай! — — Но я смог стереть ей чуток памяти. — Я его либо убью, либо... — Стёр только то, что она знать не должна и всё! — Ладно, за это его можно погладить. — У тебя биополярочка? — — Только шиза, то есть ты. — А он начал вибрировать как котик. — Хехе, Неко-тян. — — Ой, не трогай меня. — Тяжело вздыхает. — Я ещё от твоих галлюцинаций не отошёл. — Потом повернулся на спину. — Ты придумала, что нам делать с проклятой печатью? — — Есть, конечно, идеи, но… — Требуют и твоих действий. — Говори. — — Помнишь «Нероган» может тоже быть неконтролируемым? — Кивок. — Так вот, если я использую неконтролируемую его версию, то возможно он… — — Поглотит все плохие воздействия на тебя и тогда ты не умрёшь. — Продолжил он за меня. — А ты подумала, что он поглотит и тебя полностью?! — — Вот тут понадобится твоя помощь. — Указываю на него. — Ты должен скопировать мою личность и держать её тут до завершения печати. — — Но тогда снаружи ты будешь пустой оболочкой или куклой! — Восклицает Рэйби. — Не надо Сасори оскорблять! — Говорю я. — И всё же будет хорошо, да? — — Ладно, это я смогу сделать, но как ты хочешь войти в неконтролируемую версию? — Задаёт логичный вопрос. — Надо, чтобы тело не смогло его контролировать. — Подношу руки к подбородку. — Хм. Значит надо его сделать либо немощным, либо обессиленным. — — Голодовка? — — О, как вариант. Но на одной голодовке я долго не продержусь. — Чешу голову. — Сорвусь. — — Тогда надо ускорить процесс превращения в овощ. — Излагает Бесхвостый. — Не спи и занимайся большими физическими нагрузками. — Потом думает. — Хотя ты не сможешь. — — Это ещё почему? — Во мне кипит Сила Юности. — Потому что ты, пока самая слабая из всех джинчуурики. — Начал свою лекцию. — Значит регенерация у тебя хуже, чем у Наруто во много и много раз, но лучше, чем среднего шиноби. — — Значит на мне нет кожи?! — Ахренела я. — Есть только 40%. — Я в капле. — Не ссы, она восстановится. — Утешил. — И сколько я здесь пробуду? — Интересуюсь я. — Да, хоть щас выходи, только не делай резких движений. — Подумал немного. — Лучше вообще не делай никаких действий. — — Мда. — Хорошее начало. — До встречи. — — Ага, не помри только на своей голодовке. — — Всё будет в худшем виде. — Махаю ему улыбаясь.       Охохохо. Меня не предупреждали, что будет ТАК больно. Ни то что глаза открыть, а дышать даже жуть как неприятно. Кожа же стягивается. Ну, давай. Раз. Два. Три! — Бля! Джашин всемогущий, чё так больно?! — Кряхчу я в потолок. — Что за слова, Аки-тян. — Навис надо мной Орочи и сделал испуганное лицо. — Вот если бы видеть тебя каждое утро, жизнь бы стала лучше. — Комплименты с утра пораньше. — Да? — И нагнулся близко к моему лицу. Орочи, ты у Хидана учился, что ли? Чёрт, если отведу взгляд, он выиграет. Была не была. — Ага. — И улыбаюсь. Орочимару на это усмехнулся и стал ниже нагибаться. Люди добрые, на помощь! — Орочимару-са… — Кабуто, спаситель ты мой! — Простите, что отвлекаю. — Нисколько не отвлекаешь. Забери этого питона. — Но с вами хочет побеседовать Даймё Рисовых Полей. — Орочи отстранился. Теперь можно выдыхать. — Хорошо, уже иду. — Возвращается ко мне и шепчет на ухо. — Наш разговор ещё не закончился. — Ля, вижу, что опытный в соблазнении противоположного пола. Стопэ. Если он как Цунаде, то ему где-то за сорок. Кто старше его в Акацуки? Отбрасываем всех, кто выглядит молодо. Хм. За что там Какузу предала собственная деревня? За неудачную миссию по убийству первого Хокаге. М, первого Хокаге… Чего?! Первого?! Он же дедушка Цунаде! Ага. А ты вспомни, что Зецу был ещё в стране Предков. Ебанэ, они самые опасные. Мне кажется Хидан опаснее. Это верно. Так надо встать. Ааааа! Больно. Терпи, казак, атаманом будешь. Стараюсь. Кто-то идёт. Мы спим. — *Бабах* — Хорошо открыли дверь. — Чёрт, жирдяй, будь тише! — Шипит Таюя. — Твой голос даже мёртвый услышит. — Обратился к ней Кидомару. — Успокойтесь все! — Прошипели Сакон и Укон. — Она до сих пор спит. — Сказал Джуго, смотря на Аки. — Тогда идём обратно. — Голос принадлежал Кимимаро. — Хм. — Кто-то стоит возле меня. — Аки, меня не обманешь, вставай. — Эх, накрыл моё прикрытие Хаку. — А что мне за это будет? — Говорю я, открыв один глаз. Обнимашки, миленько, но… — Хаку, ебанэ, больно! — Быстро отпустил. — Аки, ты проснулась. — Начал плакать Менма. — Из-за такого влажность не разводят, так что сохрани её. Вдруг в пустыне будешь, а воды нет? — Предполагаю я. — Только проснулась, а уже херню несёшь. — Вошёл в разговор Кидомару. — Не херню, а возможное в будущем событие. — Важно говорю я. — А чё всей толпой пришли? Меня навестить?! — Удивлённо говорю я. — Как это мило с вашей стороны. — — Да, мы не… — Успел сказать Сакон, прежде чем ему закрыл рот Укон. — Мы волновались о тебе. — Сказал Кимимаро. Данзо что ли сдох? — Чёт слишком быстрая смена отношений. Не замечаете? — Интересуюсь у них. — Я, конечно, верю, но как вы изменились за один день? — Все переглянулись. — Что? — — Аки, ты дрыхнешь уже недели две, а то и три. — Уточнил Джиробо. А у меня глаза расширились. — Как две?! Как три?! — Истерично спрашиваю я. — У меня слишком много дел, чтоб дрыхнуть столько! — Пытаюсь встать, лучше бы не пыталась. — Ебанэ! — — Куда ты встаёшь?! — Кричит Таюя. — Тебе лежать надо, пока не восстановишься! — — Времени на это нет! — И села! Я мумия, точнее Клеопатра. — Так, а теперь за работу. — Встаю на две ноги, но центр тяжести меня пересилил, поэтому падаем вперёд. — Ёб! — Но до земли не долетаю. Меня словили Хаку и… Кимимаро. — О, ты со мной снова разговариваешь? — Задаю ему вопрос. — Да. — Отвечает он. — И прости я… — Я обхватила руками Хаку и Кимимаро и через боль их обняла. — Да, ты мой друг и Хаку, и все остальные тоже. — Выдвигаю руки вперёд, чтобы обняли. О, подошли Джуго, Менма, Кидомару, Джиробо и Таюя. А близнецы остались в стороне. Ща, всё устроим. Шепчем наш план Хаку и Кимимаро, они согласны. Перемещаются за спины близнецов и толкают их в мои объятия. Они в шоке, а я довольна. А теперь… — Подайте обезболивающее. — И рёв мамы гиппопотама.